Manaveris Dracona

Вы видели когда-нибудь человека в ту секунду, когда он становится одержимым? Не за минуту и не через час, тогда уже весь интерес пропадает – но в тот самый миг, когда с согласия живого существа либо же насильно демон запускает свои когти в самую живую душу. Миг блаженного обмана демонического обольщения сменяется гримасой мучительной боли и мучительного непонимания, болезненно искривлён рот и глаза блестят влагой страха и остатков наивнейшей надежды на то, что неизбежное всё же не случится. Когда демон решает прибрать кого-то к лапам, жертве и в голову не может придти то, что через какое-то время это воплотится в реальность. И мучить будут ещё живое и яркое сознание. Будет осознание каждого короткого мига, пока душа совершенно естественно сопротивляется тому, кто хочет ею завладеть, испуганно бьётся в острых хищных когтях бесстрастного убийцы. Руки с напряжённо-согнутыми пальцами хватают воздух или скребут по камню… и слух в последние свободные моменты услаждают только хрипы будущего одержимого. Ничего более не в силах пробиться сквозь влияние демона, в тот же самый миг торжествующего. Глаза в последний раз широко и живо открываются и медленно гаснут… чтобы секундой позже вновь загореться. Загореться пугающим голодный взглядом демона, который наконец вырвался из Тени и занял хозяйское положение в человеческом теле. Разве можно представить себе более волнующее зрелище? Не бойся, деточка моя. Не кричи и не бегай. Доверься мне, деточка моя. Засыпай, моя сладкая. Позволь мне вкусить твоих снов… *** Дрожащие руки старика крепко сжали подсвечник с оплывшим огарком всё продолжавшей гореть красной свечи. Танцующие отблики пламени перестали озарять увешанную портретами стену тёмного кабинета, полностью сфокусировавшись на желтоватом конверте, к которому свечу наклонил старик. Пожилой человек отмерил для конверта ровно шесть капель жидкого красноватого воска и, дождавшись, пока «клякса» из капель станет не лужей, а тёплым мягким холмом на бумаге, сделал оттиск печатки своим перстнем. Как всегда ювелирное изделие осталось несколько запачканным материалом свечи, но, что поделать, ничто не могло заставить этого человека использовать сургуч. Старик не любит запаха горелой смолы. Мужчина поставил свечу в подсвечнике на свой рабочий стол и, оперев подбородок на кисти рук, окинул взглядом свой рабочий кабинет. Плотные бархатные шторы не позволяют свету немногочисленных звёзд, и без того тусклых, проникнуть в помещение через вытянутые витражные окна, и потому глаза старика плохо видят дальше, чем в метре от стола. На глубоком алом кресле перед небольшим столиком у окна, поставленном специально для расслабленных дум, уже виднеется тусклость пыли, чего не скажешь о натёртом до блеска стуле для посетителей у самого рабочего стола. Старик тоскливо вздохнул и прикрыл голубые глаза. В дверь гулко постучали. - Входите, - пригласил старик неожиданно молодым для его облика голосом. Дверь приоткрылась, и свет с той стороны на мгновение осветил невысокий человеческий силуэт, пробравшийся тенью внутрь. Дверь закрылась, однако шагов и шевеления в невидимом для усталых глаз старика мраке не наблюдалось. Мужчина тихо откашлялся, озадаченный нерешительностью вошедшего. - Вы хотели меня видеть, господин архонт? – Осведомился довольно низкий женский голос из мрака, судя по всему незначительно ближе, чем мужчина ожидал. Значит всё же продвинулась внутрь. - Иначе бы не пригласил, - согласился архонт, приглаживая короткие густые волосы цвета серебра. Старик и вправду был довольно красив – архонт держал себя в форме, вполне достойной мага и мужчины его возраста, любил носить прекрасно подогнанную одежду тёмно-синего цвета, весьма удачно подчёркивающую и не утративший блеск холод голубых глаз, и столь же холодную белизну волос. Его лицо было от природы располагающим, хоть и не прекрасным – открытым и ясным, с круто изогнутыми бровями, несколько тонковатыми улыбающимися губами и носом с небольшой горбинкой. К сожалению, это лицо не пощадило время – его просторы разрезали тонкие сетки возрастных морщин, но, к счастью, кожи не коснулись пигментные пятна, да и цвет лица оставался ровным. Женщину во мраке смущало время встречи, однако иногда архонт вызывал её к себе в поздний час. Обычно это означало, что старик задумал нечто занятное, но не вполне полагается на армию и магистров Тевинтера. Ему нужна тонкая работа, работа верного ювелира. А женщина могла помочь. - Что же угодно архонту? – Голос снова донёсся до ушей мужчины тихой, заинтересованной и в то же время немного прохладной волной, однако сама обладательница появляться не спешила. - Мне необходимо, чтобы моя правая рука оказалась в одном из городов Вольной Марки. Неофициально, - архонт скучающе водил указательным пальцем по гладкой печати на конверте, стараясь не отводить взгляда от темноты, но отсутствие зримого собеседника немного нервировало его. В последнее время о себе давали знать многочисленные практики магии крови и общение с демонами. Старик всё чаще опасался, что сойдёт с ума. Быть может, голос из мрака – лишь воображение? - Вольная Марка? Чудесно. Ваш покорный слуга будет рад там побывать, я уверена. Который город? – Осведомился всё тот же женский голос возможно несуществующего собеседника. - Киркволл, - коротко отозвался архонт, но всё же добавил ещё информации секундой позже. Ему вдруг захотелось побыстрее покончить с этим делом. – Ходят слухи, что наш извечный враг невольно создал для нас шанс. Однако источники весьма ненадёжны, наших людей в последний год так часто кто-то … упокаивает. - Вот как? – Архонт мог поклясться, что волна заинтересованности от его невидимого собеседника резко возросла. Что ж, почему бы и нет. Обычно тевинтерцы неплохо заметали следы, а если что-то приключалось, то всегда можно было уничтожить врага или откупиться. В конце концов, демоны, столь распростанённые едва ли не в виде домашних животных, вполне могли бы создать настоящий водоворот мучительных иллюзий и реальных опасностей. - Итак, Империи необходимо, чтобы некий человек сумел дать точную информацию и ответить на вопросы архонта. Есть так же вероятность того, что этот человек должен будет до конца ослабить город. Тевинтер был бы не прочь вернуть исконные владения, столь варварски отнятые, – архонт подвинул конверт к краю рабочего стола. - Этим человеком вполне может стать ваша верная десница, верно? - Спокойно отозвался мрак женским голосом, в который проникла нотка приятного волнения. Глава Империи нечасто видел лицо иногда появляющейся в его кабинете гостьи и вполне научился различать эмоции в её голосе. - Я буду рад, если правая рука выполнит мою просьбу, - архонт снова упёрся подбородком в руку, на этот раз обхватив чуть впалую щёку пальцами. - Я лично приложу все усилия, чтобы ваш верный слуга выполнил вашу волю, архонт, - судя по шелесту ткани, женщина из мрака сделала реверанс, выразив покорность и уважение архонту. Тонкие сухие губы старика дрогнули в едва заметной улыбке. - В случае возникновения каких-либо неурядиц правой руке поможет содержимое этого конверта, - мужчина коротко кивнул, указывая на так и ждущий чужих рук запечатанный свёрток бумаги. – Некоторые инструкции можно найти там же. Деньги уже выписаны из казны. Выехать требуется этим же утром. - Какова официальная цель прибытия в Киркволл? – Лежавший только что на столе конверт исчез из-под носа архонта в единое мгновение, словно его никогда и не было. Старик мог поклясться, что заметил стремительно «слизнувшую» письмо сероватую руку с длинными когтистыми пальцами. Проклятые демоны, они всюду. Или это паранойя? - В этот раз у Тевинтера нет удобной причины для вмешательства. Правая рука может петь городу какие угодно сказки о своих намерениях. Но пусть помнит о необходимости общения с самыми высокими инстанциями для воссоздания наиболее полной… картины. Это всё, - старик устало потёр переносицу и встал из-за стола. Предварительно он достал из ящика небольшой перстень, точную копию его собственного. - Полагаю, я могу идти? – Ожидающе вопросила темнота перед архонтом всё тем же приятным низким голоском женщины. Мужчина сделал шаг во тьму и лишь слегка увидел острые черты своей гостьи. Архонт молча протянул руку с перстнем вперёд, и чьё-то лёгкое прикосновение сняло невесомую ношу с руки старика. - Пусть правая рука завтра же перед отъездом напишет мне. Теперь ступай, - отчеканил архонт, пытаясь вглядеться во тьму. Ему постоянно что-то словно сознательно или бессознательно мешало, тени в неосвещаемом участке кабинета двигались и перемешивались в каком-то дьявольском танце. Быть может, пора отдохнуть. - Доброй ночи, архонт, - у самой двери насмешливо попрощалась ночная посетительница прежде, чем вернуться в залитый светом факелов мир коридоров.