Перевёрнутая кружка

Джин проснулся от лёгких прикосновений, он медленно открыл глаза и встретился взглядом с Чонгуком. Альфа сидел у его ног и нежно гладил ступни. Джин слегка дернулся, уворачиваясь от ласк. — Всё хорошо, — вымученно улыбнулся альфа, — ты дома. — Не прикасайся ко мне, — с отвращением произнес Сокджин. — Не смей трогать меня. Чонгук закрыл глаза и устало вздохнул. Он поднялся с кровати и отошёл к окну, на улице шёл дождь, мелкие капли неустанно барабанили по стеклу. Чон провел рукой по извилистой дорожке, что нарисовала капля стекая вниз, повторяя ее движения своими пальцами. — Сокджин, — тихо начал он, — когда ты меня вспомнишь? Когда мы снова сможем быть счастливыми? Джин отвернул голову в противоположную сторону от Чонгука, его отросшие волосы разметались по подушке. Никогда. Он не желал отвечать, в этом не было необходимости. Дело было не в том, что он не может вспомнить Чонгука, как раз наоборот. Он отчаянно желал забыть причину своей ненависти к мужу. Видимо его очередная попытка бегства сорвалась. Обрывки воспоминания никак не хотят собираться в единую полноценную картину. Тёмные коридоры особняка, тихие шаги, шорохи, Джин с сумкой на плече крадётся словно вор в собственном доме. Скрип двери, поток свежего воздуха, что незамедлительно заполнил лёгкие, Сокджин кажется тогда впервые свободно вдохнул полной грудью. Наворачивающиеся слёзы, от предвкушения свободы. Джин помнит шелест осенних листьев, что хрустели у него под ногами, может это они предательски громко шуршали под его кроссовками и выдали Чонгуку? Он добежал до автомобиля приготовленного специально для него. Сел на водительское сиденье, поворот ключа, звук работающего мотора, дальний свет фар, «надо немного подождать, чтобы машина прогрелась», вспоминает наставления Хосока. Эта развалюха единственное что он смог найти для него. Джин отсчитывает секунды, руки дрожат крепко вцепившись в ободранную обивку руля. Нет, это просто невозможно! Сокджин выжимает сцепление и плавно давит на газ, первый резкий толчок и машина глохнет. Сука! Джин глубоко дышит, пытаясь не поддаваться панике. Всё хорошо, Сокджин, всё хорошо. Вторая попытка, не нужно спешки, важно всё сделать правильно. Он снова проворачивает ключ зажигания и его лицо освещает свет фар, глаза невозможно открыть, ярко, понимание приходит не сразу, напротив него стоит другая машина. Нет, нет, нет! Джин в спешке выжимает сцепление, ноги ватные и практически не слушаются его. Кто-то резко открывает дверь с его стороны, Чонгук. Его буквально выдирают из автомобиля, он держался до последнего за руль, будто тот мог стать ему спасением. Дальше крики, громкие голоса, он брыкается на руках альфы, тот держит крепко, ни на миг не ослабляя хватку. Что-то острое вонзается в неприкрытую шею. Всё вокруг замедляется, не спать, Сокджин! Веки лениво опускаются, руки будто не его, он медленно вытягивает одну перед собой и действительно не понимает, принадлежит ли она ему? Ноги как будто залиты свинцом, они тяжёлые и Джин думает, какой же Чонгук сильный, раз так легко удерживает его. Губы расплываются в блаженной улыбке. — Чонгуки? Весело спрашивает он, Джин бы с удовольствием хихикнул, но сил на это просто нет. Его язык заплетается, вязкая слюна стекает в уголке пухлых губ. Он чувствует движение, его несут подхватив как невесту к алтарю. Он откидывает голову назад, не пытаясь больше удержать её на весу, и смотрит в затянутое тучами тёмное небо. Красиво. Цветные узоры пляшут перед глазами, Джин поднимет руку и проводит ей по щеке альфы. Чонгук остановился, он смотрит на него и сердце разрывается от жгучей боли. Когда это стало нормальным для них? Омега осоловело улыбается закрывая глаза и слегка жмурится, от теплых капель, что упали на его лицо. Наверное дождь, проплывает туманно. Чонгук шмыгает носом, пытаясь сдержаться и попытаться хотя бы донести мужа до спальни раньше, чем разрыдается окончательно. — Почему ты не желаешь вспомнить нас? — не поворачиваясь, спрашивает Чонгук. Джин закрывает глаза, в горле давит огромный ком, нос щиплет, из уголка глаз катятся слёзы, сразу впитываясь в ткань подушки. Он, к сожалению, помнит.