Stormtroopers
Под вечер деревня была практически очищена от бывших жителей. Те, кого гранаты, которые пехота и штурмовики забрасывали в окна, не убили, были просто выведены на улицу и расстреляны. Разорванные женщины, защищавшие своих детей, солдаты, либо сожженные, либо убитые гранатами, и другие люди, жившие в этой деревне — всех их уже хоронили в братской могиле, которую сейчас уже закопали и разровняли танком. Вскоре подошел остальной конвой. Все разместились в практически целых домах, не считая тот, который Хельмут практически сжёг по своей прихоти. Сейчас же весь отряд штурмовиков курил подле танка гауптмана Рубена, который и был командиром этой шикарной боевой машины, которая позволила им захватить деревню без потерь. Не курили лишь Юрген и Гюнтер, первый из-за того, что дал слово родителям, а второй из-за того, что Фриц не хотел, чтобы его братишка слёг из-за проблем с лёгкими. Да, Гюнтер и Фриц братья, и именно поэтому практически всегда грызутся и припоминают грехи друг друга. — Слушай, Керц, можно я у тебя огнемётчика ненадолго заберу? — спросил подошедший командир пехотинцев. — Конечно, почему бы и нет, Готтен. Хельмут... — начал было Керц, но вышеназванный огнемётчик с некой брезгливостью прервал его словом "Есть". Когда Хельмут затушил сигарету, то сразу же направился за гауптманом, который повёл его к разрушенной церкви и двум солдатам, сидящих над трупом вражеского огнемётчика. Мужчине сильно не повезло: семь пуль в голове, две навылет и около двух десятков в туловище. Его броня, которая была словно из средневековья, была просто в хлам, ведь такое количество пуль ни одна сталь не выдержит. — Вот, глянь-ка. — попросил гауптман, показывая на странные устройства у трупа на руках. На спине был баллон с огнесмесью, который был очень похож на его, но устройства на кистях явно создавали вопросы. — Надо бы сначала с него это снять с него это всё. — сказал Хельмут. Услышав это, солдаты, по команде Готтена, полностью освободили труп от брони и устройств. Под ними находилась средневековая кольчуга, а трубки огнемёта были спрятаны под наручи и заднюю сторону нагрудника. Всё устройство по итогу представляло собой достаточно большой баллон, трубки, ведущие от него к наручам, и сами наручи, которые были чем-то вроде маленького сопла на огнемёте. — Очень интересно... дай ка я его примерю. — попросил Хельмут, скидывая с себя свой баллон и огнемёт на землю. Солдаты и гауптман лишь отошли в сторонку. Надевание всего этого длилось совсем недолго, поэтому уже через пару минут на огнемётчике было всё это. — Так, а ну-ка... — нажал кнопки на наручах Хельмут, и из маленьких трубочек, приделанных к ним, вышло огромное количество пламени. Огонь был настолько сильным и так далеко бил, что если бы он использовал это против людей, то те бы за считанные минуты сгорели. И им очень повезло, что врага вовремя заметили и убили, не дав подойти на достаточное расстояние, а то бы без жертв не обошлось. — Вот это нихуя себе. — пробубнил себе под нос огнемётчик, явно удивлённый данным чудом инженерии. Или может не инженерии, кто его знает то? — Воу, воу, отличное фаершоу. Но можешь, пожалуйста, снять это, как то за свою жизнь боязно. — похлопал в ладоши Готтен, который за эти пару секунд успел вспотеть. — Нужно отправить это нашим учёным. Если все огнемётчики будут вооружены этим, то наша эффективность очень сильно возрастёт. — довольно проговорил огнемётчик, сменив удивление на восторг. Кто бы мог подумать, что он влюбиться в это чудо всего за один залп огнём. — Я это и сделаю, нужно лишь доложить оберсту... — начал Готтен, но его прервал громкий, как взрыв, голос того, о ком он только что говорил. — Не нужно мне ничего докладывать. И так всё отлично было видно. Вы молодцы, большая смелость нужна, чтобы опробовать оружие противника, не зная, на что оно способно в полной мере. А теперь, передай ка его мне. — попросил оберст, после чего Хельмут без вопросов отдал ему вражеский огнемёт. Никто и подозревать не мог, что именно это оружие откроет всему Рейху познания о почти что магическом оружии, которого было не много — Тейгу...KG1 "Hindenburg"
Никто и не сомневался, что первое дальнее бомбардировочное задание предоставят именно их эскадрилье. Ведь они уже перешли на Ju 88 и полностью обучились на них летать. Этот бомбардировщик был просто прекрасен по мнению каждого из пилотов и штурманов. Бомбовая нагрузка в 2,5 тонны впечатляла. — Ну что, Курт, готов к своему первому боевому вылету? — спросил пилота штурман. — Будто ты сам больше налетал, Герман. — парировал пилот. — И то правда. Ты, главное, не выделый никаких пируэтов, а то я знаю твою любовь к "бочке". — посоветовал штурман. — Да не боись, свиньёй полетим. Кстати, ты бомбы проверил? — спросил Курт, смотря за остальными экипажами самолётов. — Конечно же. Четыре по 500 и две по 250, прямо впритык к полезной нагрузке. — ответил Герман, вспоминая, как проверял стабилизаторы на бомбах. — Ну ладно, поверю. Но если не взорвутся — ты у меня попляшешь. — пригрозил пилот кулаком. — Ага, очень страшно, прям обосрался. — немного улыбнулся штурман. — "Внимание всем экипажам! Вылет через 20 минут! Всем окончательно проверить самолёты и начать готовиться к вылету!" — проговорил громкоговоритель, который находился прямо возле самолёта номер 138, а следовательно и рядом с его экипажем. *** Они все прекрасно знали, куда летят и с какой целью. Бомбить столицу врага — это честь для них. Особенно когда лишь 12 экипажей полетят именно туда. Ведь ещё 24 самолёта отправили равнять с землёй другие два города... Они летели над ровными полями и огромными лесами. Кое-где были видны деревни, которые либо уже зачистили, либо просто не добрались до них. Солнце уже почти полностью село за горизонт, заставив включить огромные фары, дабы не потеряться и не врезаться в товарищей в темноте. — "Будем над целью примерно через 40 минут." — раздался в наушниках голос штурмана флагманского самолёта, который и вёл их группу на город. — Отлично. Быстрее закончим — быстрее вернёмся. — пробурчал Герман, перепроверяя бомбовый прицел и сами бомбы в бомболюке. — Слушай, а ты чё такой сегодня нервный? — спросил товарища Курт. — Подумал о людях, которых мы бомбим. — ответил тот, ещё больше хмурясь. — Да не думай ты о них. Во-первых — они первые хотели напасть, мы лишь совершили преждевременный удар. А во-вторых — ты бы лучше о себе и семье думал, а не о тех, кому плевать на нас хотелось. — сказал Курт, приободряя своего друга. — Да, ты прав. Ладно, ждём пока прилетим. *** — На боевом. — сказал Курт, когда они вышли на нужный курс. Под ними сейчас находился город, полный людей. Его яркие огни были видны ещё за 5 минут до подлёта, и сейчас не оставалось сомнений — они в точке назначения. — "Открыть бомболюки" — скомандовал флагманский штурман, после чего все 12 самолётов открыли свои днища, показав всю бомбовую нагрузку. Внизу всё так же царила безмятежность. Дети играли на улице или гуляли с родителями, торговцы закрывали лавки, а стража ждала свою смену. Никто и подумать не мог, что совсем скоро многих из них не станет. — "Сброс!" — команда, которая решала судьбу всего, что находилось на земле. Точнее она уже ничего не решала, а лишь ставила приговор. Бомбы были сброшены на ещё не спящий город. Его огни затмили взрывы и пожары, вызванные ими. Самая большая постройка, дворец короля, обрушился от взорвавшейся в нём 500 килограммовой бомбы. На удивление, её с лихвой хватило, чтобы тот сложился, как карточный домик.Большинство людей больше никогда не увидят близких. Дети никогда больше не будут играть в игры. Всё потому, что так захотел Великий Рейх! СЛАВА РЕЙХУ!