Грешники тоже плачут

      Солнца сегодня не было, что является редкостью для такого места, как Коноха. Пасмурное небо и небольшие капли дождя, которые даже заметить было тяжело. Сложная и не особо приятная погода, которая погружала в апатию. Хотя, быть может, это было даже к лучшему. Вид вечно живой и радостной деревни несколько раздражал и пестрил в глазах Киеко. Девочка хмыкнула, перелистывая страницу и продолжая читать какую-то хронику по истории Конохи.       Ненависть — это то, что всегда окружало клан Учиха.       Киеко переводит взгляд в сторону, почувствовав чужой взгляд на себе. Мальчишка, немногим старше её, уставшие, но любопытные глаза, странные морщины под ним, длинные иссиня-чёрные волосы. Он сам по себе был странным каким-то. Вечно молчаливым, не говорящим. Словно что-то его постоянно останавливало внутри, несмотря на то, что очень хотелось что-то сказать. И это ваш наследник? Как-то не особо верилось в будущее с таким говорящим мальчишкой.       Нельзя сказать, что между ними была вражда или дружба, скорее, — ничего. Абсолютное такое ничего. Вроде бы, Киеко даже ни разу с ним не разговаривала. Да и вообще этот странный малявка избегал её (пусть он и был старше). Сколько прошло с момента, как Фугаку-сан взял её под опеку? Вероятно, больше года. Это случилось случайно или не совсем.       Киеко вновь посмотрела в окно. Большое понорамное окно, которое было в гостинной. Здесь чаще всего сидела именно она и читала очередные книги, если не была занята. Киеко вообще предпочитала реже появляться дома, так как малявка, который младше неё, был несколько надоедлив. Пасмурная погода. Да, это напоминало о том дне, который и привёл к тому, что теперь приходилось жить в чужой семье.       — Ты думаешь о прошлом? — резкое нарушение тишины, Киеко смотрит своими карими глазами в слишком тёмные и любопытные глаза наследника клана, который её немного раздражал.       — Я думаю о смерти, — отвечает также ему девочка, словно полностью отражая его самого.       Они смотрели друг другу в глаза и молчали, казалось, что пытались прочитать что-то, но этого не получалось. Учиха всегда были сложными в эмоциях, но всегда были искренними. Киеко хмыкнула, вновь посмотрев на улицу и наблюдая за тем, как немного усилился дождь. Это немного радовало. Когда дождь становится сильнее, то увеличиваются шансы скрыться от преследователей, увеличивается шанс выжить.       В день, когда отец Киеко взял её с собой на миссию, чтобы дать ей почувствовать вкус настоящего убийства, была пасмурная погода. Дождя не было. Отец нёс её на руках и рассказывал о том, что быть шиноби просто, когда ты не думаешь слишком много, потому что человеческая природа мешает работе, где требовалось убивать людей или пытать их. Тогда Киеко было семь лет. Она сидела на спине отца и молча слушала это, каждое его наставление. И самая главная вещь: «если ты не хочешь быть убитой, то убей первая, милая» — это то, что пытался он донести в тот день.       Задача одного из старейшин главы клана была на этой миссии в том, чтобы выследить предателя и убить его. Очередной предатель, что вполне могло быть в любом месте. И в этот раз данный человек, нет, мусор происходил из клана Учиха, довольно знаменитого и слишком важного, чтобы позволить такому распространиться. Именно потому Фугаку-сама сам взял ответственность за истребление своих людей, которые решились на подобное.       Выследить преступника было не сложно, так как он до сих пор считал, что никто его не подозревает, да и отец был хорошим шиноби, а на Киеко повесили специальную печать для скрытие (спасибо Кушине-сан, которая, к счастью, не знала для чего она нужна). И вот так довольно легко старейшина с дочерью смогли догнать и застигнуть врасплох данный мусор.       Отец поставил Киеко на землю и показал ей, что такое мангёко шаринган. Оказалось, что данная способность в их клане может пробудить не каждый, да и вообще была довольно опасной. Отец обладал силой влиять на разум, что привело к быстрой победе: предатель опустился на колени и умолял прекратить — старейшина взял свою катану и подозвал дочь, после чего дал ей тяжёлое оружие и сказал:       — Убей его, — холодный голос отца всегда вызывал дрожь в теле, но в этот раз внушал ужас.       — Но… это ведь дядя…       — Без разницы, это ныне лишь очередной мусор, — старейшина скрещивает руки на груди и щурится, смотря строго в глаза дочери. В его глазах крутился мангёко шаринган. — Немедленно, Кио, — ещё более жёсткий голос, который мог означать лишь то, что отказаться не получится.       Киеко поджимает губы и смотрит на предателя, который упал на землю. Он плакал, говорил что-то про жену. Девочка испытывала жалость к нему, да и было тяжело поднять руку и подумать о том, чтобы убить дядю, который жил на одной с ними улице и всегда здоровался, дарил ей конфеты. Киеко не могла понять, почему нужно было это делать? Разве он был опасен? Да. Просто папа его сдерживал.       Девочка сжимает рукоять короткой катаны, но всё равно несколько тяжёлой. После этого делает несколько шагов вперед, стоит прямо впритык к дяде-соседу. Она поднимает катану и наносит удар — промахивается, катана впивается в его ладонь и вызывает ужасные крики, которые врезались ей в голову как-то, что она никогда в жизни не сможет забыть. Из-за паники Киеко почти роняет рукоять, но из-за желания, чтобы это прекратилось, быстро поднимает катану и наносит новый удар — в этот раз катана застряла в шее. Дяденька захрипел, а кровь брызнула Киеко на лицо, вызывая в ней брезгливость. Девочка пятится назад и падает, пока отец просто наблюдает за ней.       Эта картина стояла перед лицом: лес, огромные деревья, пасмурная погода и… дяденька, сидящий на коленях с катаной в горле, схватившийся за своё горло и крихтящий что-то. Его глаза закатились вверх, из них всё ещё текли слёзы, как из его шеи крови. И спустя какое-то время он падает… как игрушка, просто падает вперед, а катана утыкается еще сильнее — это вызывает приступ тошноты у Киеко, но она сдерживается. Сдерживает абсолютно всё — и слёзы, и тошноту, и панику. Это было ужасно. Это было мерзко.       — Запомни, Кио, убийства — это часть нашей жизни, забудь о человечности, — говорит за её спиной холодным, монотонным голосом отец. — Иначе тебя однажды убьют первой, — он обходит её и переворачивает труп, вытаскивает катану и вытирает её об одежду убитого.       Киеко смотрит на лицо дяди-соседа и чувствует, как ей мерзко от всего мира, в целом. Неужели люди должны убивать друг друга? Но зачем? Чем вызвано это? Девочка искренне задаётся вопросом, почему никто никогда не желал решить всё без крови. В её голове всё ещё слышен истошный крик дяденьки, его хрип, когда катана втыкается ему в шею… Отвратительные звуки.       Киеко вздрагивает, когда кто-то кладёт ей на плечо руку. Это заставляет её вернуться в реальность от воспоминаний. Девочка оборачивается и видит наследника клана, который смотрит на неё с какой-то пустотой. Он уже сидит возле неё на корточках и смотрит ей в глаза. Сегодня этот молчаливый мальчишка вёл себя слишком странно. Да и вообще впервые шёл на контакт с ней, ведь обычно избегал.       — Что ты вспомнила? — его голос заинтересованный, словно изучал её.       — Почему думаешь, что я вспоминаю что-то? — усмехается Киеко, прищуриваясь. Она никогда не рассказывала кому-либо о том, что помнила. Да и вряд ли по её лицу можно что-то прочитать.       — Твои глаза, — Итачи тыкает её в лоб двумя пальцами и слабо улыбается, — выдают тебя, — юный Учиха смотри на то, как Киеко хмурится и касается своего лба.       В глазах Итачи эта малышка всегда была будто его собственным отражением. Слишком похожа, но в тоже время совсем другая. Пустая, но наполненная какой-то жизнью. Что-то было в этом необычное и противоречивое. Будто как-то неправильно. И наследник клана всегда наблюдал за ней, пусть и издалека, так как не хотелось приближаться к Киеко и причинять больше боли уже своим существованием. Хоть Учиха и был уверен в том, что ей было бы глубоко всё равно на него… это отчего-то даже заставляло сердце сжаться от неприятного ощущения.       Наследник клана вновь внимательно осмотрел эту малышку. Она была всего на два года младше него, но нисколько не уступала по своему потенциалу, словно пыталась затмить его, подобно солнцу. Её темные волосы уже отросли по лопатки. Киеко никогда не давала прикоснуться к ним, словно вспоминала что-то ужасное. Когда эту девочку привёл отец, то её волосы были небрежно подстрижены, словно каким-то подручным предметом, очень коротко. У неё слишком бледная кожа и синяки под глазами, так как Киеко слишком торопилась повзрослеть и независеть от их семьи. Кажется, ей было неприятно это всё. У неё были карие глаза, даже смешанные с каким-то зелёным, в некоторых моментах освещения солнца… И сейчас её глаза окрасились в кроваво-алый цвет, а в них крутился шаринган с тремя томое.       Итачи знал, что в таком возрасте иметь столько томое означало лишь одно — страдания. И видя её такой безразличной, он мог лишь предполагать, что именно произошло с ней. Однако, печально было осознавать, что такой ребёнок прошёл какую-то сложную историю.       — Не трогай меня, — фыркает Киеко, но отчего-то не чувствует презрения к его прикосновению. Она вновь касается своего лба. Странный жест, который наследник клана проявлял только к своему младшему брату.       Итачи мягко улыбается и садится рядом с ней, достаёт свиток с описанием техники огня и тоже приступает к чтению.       Они сидят рядом, на небольшом расстоянии. Оба читают возле окна. Киеко больше не говорит с ним, как и наследник клана. Для них всё ощущалось так, словно никогда раньше они не попадали в похожие ситуации. И в этот момент Микото проходит мимо дверного проёма, случайно заставая картину некоторой близости между двумя детьми, о которых она слишком сильно волновалась.       Женщина замирает и внимательно наблюдает, невольно улыбаясь и чувствуя, как её сердце согревается от этой картины. Благо, что Саске в это время спал, чтобы не помешать общению двоих замкнутых и умных старших. Микото долгое время считала, что между Итачи и Киеко была некоторая недображелательность к друг другу. Однако эта картина её успокоила…       Отец Киеко — господин Итоши-сан, был старейшиной клана и давним другом Фугаку. Он умер одним пасмурным днём, когда в очередной раз взял с собой дочь на миссию, где его ожидала засада. Оказалось, что от Итоши-сана давно планировали избавиться и это планировалось даже людьми внутри деревни, очередной мусор, который истреблял старейшина.       Никто не знает точных подробностей засады, но, если верить следованию, то это произошло в глубинах леса, недалеко от водопада. Там его поджидали враги, знающие слабое место — дитя. И, вероятно, у них был некто, кто мог быстро среагировать на сильного представителя клана Учиха… Но в тот день нашли голову Итоши-сана. А вот Киеко… она сама вернулась в деревню.       Микото всё ещё помнила то, как впервые увидела эту девочку в больнице. Её шрамы на спине говорили о том, что всё было не так, как хотелось бы представить. Её волосы были небрежно подстрижены, словно в какой-то спешке… А взгляд карих глаз был лишен всего. Это уже был не детский взгляд. Микото не желала знать, что пришлось пережить этой малышке в той истории, но было очевидно, что больше она никогда не сможет почувствовать себя по-настоящему ребёнком.       Первый год после того, как Киеко жила с ними, то девочка даже с осторожностью относилась к еде, первый месяц отказываясь и уходя из дома. Она также плохо спала и видела кошмары, но скрывала это, никога не просила о помощи. Киеко до сих пор не позволяла себя трогать, а в особенности её волос.       Фугаку не раз говорил о том, что единственное, с чем было легко с этим ребёнком — это её тренировки и распределение миссий. Киеко погрузилась с головой в тренировки, сумев, также как и Итачи, получить звание генина в раннем возрасте. Однако Микото уговорила мужа ограничить немного эте малышку, иначе она себя убьёт тренировками, так в её буднях появились дни, когда она сидела у окна и читала. Эта картина заставляла почувствовать умиротворение, однако в моментах, когда солнечная погода исчезала и наступала пасмурная погода, то в её глазах можно было увидеть нечто пугающее… Микото именно потому не любила такую погоду, потому что не хотела видеть этот пустой взгляд в детских глазах.       Женщина искренне не понимала тех ничтожеств, которые могли позволить такие зверства над детьми. Разве малыши виноваты в том, что творят взрослые? Микото испытывала сильную привязанность на фоне жалости к Киеко, что, конечно, вызывало обратную реакцию со стороны девочки.       Итачи сразу заметил мать, которая довольно быстро оставила их со странным взглядом и улыбкой. Он знал, что матушка волнуется, но не думал, что так сильно. Было в этом нечто странное. Наследнику клана искренне хотелось бы знать, почему именно матушка так настаивала на заботе о Киеко. Что же так впечатлило её?       Юный Учиха вздохнул, прикрывая глаза и осознавая, что слишком долго избегал Киеко, несмотря на то, что она жила в одном доме с ним. Это ведь не только по той причине, что она казалась дикой, но и по той причине, что было страшно столкнуться с кем-то, кто был на него слишком похож.       — Я бы хотел узнать, что ты вспоминаешь, смотря на дождь, — проговорил тихо мальчик, погружаясь в чтение и чувствуя на себе лишь слабый взгляд её пустых глаз. Одно лишь радовало, в них явно больше не сверкал шаринган — она успокоилась.       Киеко промолчала, находя этот день странным. Она снова посмотрела в окно, понимая, что теперь на фоне других воспоминаний, в её голове появится ещё одно…