***
— Спасибо, что подождали меня, — тихий голос разорвал неловкую тишину, которая установилась между тремя парнями, идущими домой. Хаято предпочёл промолчать, лишь бы не ляпнуть что-то оскорбительное. На его лице ясно читалось презрение к человеку, который считается их Небом, но он молчит и ничего не говорит — Реборн-сан уж точно не поглядит по головке, если он пошлёт Таро куда подальше. — Не за что! У меня всё равно была тренировка, — наконец отозвался Ямамото, когда понял, что его друг отвечать не собирается. Он продолжал натягивать свою улыбку, настолько дружелюбную, что даже не понять — рад он проводить время с Таро или нет. Но сам Савада знал наверняка: эти ребята не хотят сейчас находиться рядом с ним. Даже если они не говорят что-то против, это не значит, что им и вправду приятна его компания, поэтому он и не пытался заводить какой-то разговор. Боится, что Хаято долго не продержится, если он начнёт болтать. Дальнейшую тишину можно было ножом резать. Её разрывали только птицы, пролетавшие мимо и редкие прохожие своими разговорами. Но до конца пути никто так и не проронил ни слова. Таро остановился возле ограды своего дома, чтобы попрощаться — правила приличия никто не отменял, — и только он хотел открыть рот, как из дома выбежал Тсуна, широко улыбаясь. Как же он любил эту его улыбку. — Ямамото, Гокудера-кун! — подросток сильно замахал рукой, стоя на пороге дома. — Джуд… Савада-сан! — Гокудера расцвел на глазах, только на секунду запнувшись — Таро сразу понял, что он хотел сказать сначала, — и расплылся в дружелюбной улыбке. Кто увидит — не поверит, что пару секунд назад от него исходила враждебная аура. — Йо, Тсуна! — на секунду показалось, что улыбка Ямамото стала искренней, в его глазах будто загорелся огонёк. — Вы где были всё это время? Мама наготовила всякого, ждём только вас! — Тсуна хоть и сделал вид, что не заметил старшего брата, но специально выделил последнее слово. — Ха-ха, уже идём! Парни, весело переговариваясь, зашли в дом. Настроение у них приподнялось от встречи, это было ясно видно по тому, как широко они улыбались. Таро наблюдал за этим, так и стоя у ограды, даже не сдвинувшись с места. Не сказать, что он был расстроен таким исходом событий. Не потому, что ему было плевать, нет… Просто такой исход был очевиден. В тот день Таро предпочёл не возвращаться домой, а на последние деньги снять номер в отеле и весь вечер заниматься домашней работой.***
Тсунаёши привалился к ограде дома, когда голова начала кружиться от опять же неожиданных воспоминаний. Пару секунд он наслаждался прохладными периллами, прислоняясь к ним лбом. Пару минут назад он был готов отдать всё за то, чтобы на улице стало теплее, но сейчас этот холодный ветер помогал привести себя в чувства. — Бедный ребёнок… — он тихо выдохнул. Тсунаёши знал, что у Таро были плохие отношения с братом и его друзьями, но не думал, что всё настолько плохо. Он даже поймал себя на мысли, что лучше бы они все ненавидели мальчика, ведь полное игнорирование и тугое общение просто потому что «так нужно» было куда хуже. Эти воспоминания, которые так неожиданно всплывают перед глазами, точно когда-нибудь сведут его в могилу. Они появляются резкими приступами сразу, как только нынешняя ситуация становится хоть на секунду похожа на ту, что травмировала Таро. И такое было невозможно предугадать! Откуда он может знать, какие именно события сильно повлияли на хозяина этого тела?! — Так, тихо. Успокойся… Тсунаёши разогнулся, снова всматриваясь в свой родной дом. Да, это место было родным для него, но не для Таро. Тот никогда не чувствовал себя здесь комфортно и в безопасности и эти чувства отзывались какими-то инстинктами в теле уже Тсунаёши. Было желание просто сбежать, как это когда-то сделал старший Савада, но… Но Тсунаёши не маленький ребёнок, которого сломали и не соизволили починить. Он уже взрослая состоявшаяся личность, у которой есть определённая цель — исправить всё то, что натворили братья Савада. — Таро-сан? — робкий мальчишеский голос отвлёк его от размышлений. Дечимо повернулся на звук и не смог сдержать небольшой улыбки. — Фуута, — ох, как же он скучал по этому мальчику! В его мире Фуута через какое-то время служения Вонголе отправился в свободное плавание с разрешения Босса. Он приезжал только иногда, поэтому Тсунаёши даже оглянуться не успел, как робкий малыш вырос в красивого мужчину. — Боже, я звучу как старик. Тсунаёши, ты и есть старик — отвечало подсознание. Он бы раздражённо фыркнул, если бы не заметил, что его новоявленный собеседник как-то странно стоит, опираясь только на одну ногу. — Боже, Фуута! — Савада присел на корточки, чтобы увидеть, как из коленки мальчика бегут тонкие струйки крови, а сама рана выглядит слишком грязной. — Где ты только умудрился? — А… Я просто… Тсунаёши тут же скривился, осознавая, что Таро себя так эмоционально не ведёт. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь, и снова посмотрел на обескураженного ребёнка. — Потом расскажешь. А пока пошли домой, рану надо обработать. — Хорошо… А! — Фуута тихо пискнул, когда его подхватили на руки. — Таро-сан! — Тише. Я же вижу, что тебе больно ходить, — спокойно сказал Тсунаёши, стараясь не сильно улыбаться. Всё же играть роль Таро немного сложнее, чем он думал. Больше мальчик не сказал ни слова, крепко держась руками за шею старшего. Он чувствовал, что для Таро держать его на руках — сущий пустяк, но он схватился за него скорее для того, чтобы понять, что это реальность, а не какой-то сон. Всегда холодный и безэмоциональный парень вдруг так сильно за него волнуется! Тсунаёши вошёл в дом и быстро скинул свою обувь вместе с обувью мальчика. Он сначала хотел зайти на кухню, чтобы взять их домашнюю аптечку, но когда вспомнил, что там сидят люди, которые явно не хотят его видеть, направился в свою комнату. Насколько он помнил, у Таро была своя личная аптечка, которую он самостоятельно собирал. Заходя в свою комнату, Савада чувствовал напряжение Фууты, который явно не ожидал, что его приведут в непреступную комнату старшего Савады — туда даже Ламбо не забегал никогда, называя это место пещерой людоеда… Тсунаёши осторожно посадил мальчика на кровать, сразу уходя в сторону стола. Как и ожидалось, в самом нижнем ящике была просто кучка лекарств неплохого качества. Он вытащил только спиртовые салфетки, зелёнку и тонкий бинт. — Будет щипать, — тихо предупредил Фууту, который в страхе смотрел на главного врага всех детей — зелёнку. — Я подую, не волнуйся. — Мгм, — мальчик сглотнул и зажмурился, чтобы ничего не видеть. Как и обещал, Тсунаёши дул на ранку после каждого касания к ней. Он почистил её от грязи салфетками и стёр струйки крови, которые чуть не капнули на пол. После осторожно нанёс зелёнку, заранее предупреждая об этом Фууту, а после замотал всё тонким, чтобы ранка «дышала», бинтом. — Готово, — закрывая зелёнку и выбрасывая в мусорку использованные салфетки, сказал Тсунаёши с тихими смешками смотря за тем, как недоверчиво мальчик открывает сначала один глаз. А после, убедившись, что ранка полностью обработана, и второй. — И как же ты поранился? — Фуута не отвечал, отводя взгляд и будто ища место, где бы спрятаться от взгляда старшего. — Я не буду ругаться. — Я просто упал, когда бегал за Ламбо… — он стыдливо опустил голову — как так, он уже такой большой, а всё ещё спотыкается на ровном месте! Тсунаёши слабо улыбнулся и сел рядом с Фуутой. Его рука осторожно коснулась мягких и шелковистых русых волос, немного их растрёпывая. Он почувствовал рукой, как мальчик дёрнулся, явно не ожидая такого проявления нежности. А Тсунаёши… — Уж простите, но я не могу вести себя так холодно с Фуутой! — Ты мне сейчас очень напоминаешь Тсуну, — очень тихо сказал Дечимо, но ребёнок его услышал и кажется встрепенулся от имени младшего Савады из уст того, кто его ненавидит. — Тсуну-ни? — Да, он тоже постоянно падал, зарабатывая себе синяки, — наверное Фуута никогда не поймёт, что сейчас Тсунаёши говорит совершенно не о своём младшем брате, а о самом себе в прошлом мире, когда роль «Никчёмного Тсуны» принадлежала ему. — Маме постоянно приходилось обрабатывать его раны. Кажется мы тратили больше денег на бинты, нежели на еду! — Фуута тихо хихикнул, но его собеседник будто не заметил, погружаясь в воспоминания. — Он постоянно плакал, когда ему обрабатывали рану и просил дуть на неё, чтобы было не так больно. — Поэтому вы сказали, что будете дуть? Вы тоже обрабатывали Тсуне-ни раны? — Фуута прямо искрился интересом. — Ох… — Тсунаёши на секунду запнулся, разыскивая в воспоминаниях Таро какие-то похожие моменты из детства. — О, да, было дело, — он не сдержал улыбки, видя глазами Таро как со стороны выглядел Тсуна. — У вас же были хорошие отношения, Таро-сан? — получив неуверенный кивок, Фуута продолжил. — Тогда что случилось сейчас? Этот вопрос уже точно ввёл в ступор. А действительно, что же произошло между братьями? Он никогда сильно об этом не задумывался, хотя понимает, что чтобы решить проблему — нужно сначала узнать о её корне. Тсунаёши понимал мозгом, что он не очень привязан к Тсуне здешнего мира, ведь сам он был единственным ребёнком в семье. Его знания о младших начинались на Ламбо и заканчивались на Фууте, хоть те и были его названными братьями. Но почему-то сердце тисками сжимало от одной мысли, что они никогда не смогут стать настоящими братьями. Может ли это быть…? — Таро-сан? Похоже он надолго задумался. — Я не могу дать тебе точный ответ, Фуута, — Тсунаёши тяжело вздохнул. Он и правда ничего не знает об этом мире и том, кто же всё-таки Таро на самом деле, что ещё могло случиться с этим несчастным мальчиком? Он всё ещё уверен в своих силах, знает свою ближайшую цель, но ему определённо предстоит ещё много всего узнать. Фуута тихо зевнул, привалившись к его плечу, но тут же отпрянул. Тсунаёши нежно улыбнулся — кроме Хранителей, он бы хотел завоевать расположение ещё многих людей, включая и этого малыша. — Не пора ли тебе спать? Уже поздно. — Мгм… Уже иду, — Фуута соскочил с кровати и слегка прихрамывая пошёл в сторону двери. — Спокойной ночи, Таро-сан! — Спокойной. Мальчик тихо прикрыл дверь его комнаты, зевая и даже не замечая неожиданного слушателя их разговора. Тсунаёши лег спать, уже забывая о том, что Реборн обещал провести сегодня тренировку, но так и не явился. А Реборн задумчиво сверлил взглядом дверь в комнату Таро. Можно сказать, что тренировка прошла успешно?