***
— Тем, нам надо поговорить. Перезвони, пожалуйста, когда сможешь. Ее голос на автоответчике был холодным, уставшим, и очень грустным. Что-то должно было случиться. Она бы никогда в жизни не тарабанила посреди концерта и уж тем более таким голосом, и такой отчужденностью. — Что случилось, Кир? — сразу спросил я, едва услышал «Алло». — Ты беременна? — Не знаю. Но я не насчет этого звоню. — девушка шмыгает носом. Черт, плакала. — Мне сегодня одну вещь под дверь подсунули. Я тебе отправлю, и скажи мне, пожалуйста, правду. Когда это было? Она на секунду останавливается и слышу как телефон пиликает. Фотографии. Стоп, что? Этого не было! Не было никогда! Я голову на отсечение могу дать за это! Сука, выясню кто, убью к черту. Задолбали жизнь портить, твари. — Малыш, я тебе клянусь, что это фотошоп. Не происходило такое никогда. Я был там, да, но это не она, и не сейчас. Это года три назад. Это в Киеве, Кир. Ты же умная девочка. И фотограф. Посмотри, там вставлено. Я люблю тебя, Кир. — я рычу от бессилия и невозможности быть рядом с ней, и сажусь прямо на кафельный пол ванны номера. — Я. Я тоже люблю тебя, сильно. Просто очень больно. Больно, Тем. Почему так делают? Почему хотят тебя у меня забрать, Тем? — она просто рыдает, а я сижу за несколько сотен километров от нее и не могу сделать ничего. — Почему? Я не хочу никому ничего плохого, я просто хочу быть с мужчиной, которого люблю. Мне не нужно ничего ни от кого. — Не плачь, пожалуйста. Малышка моя. Меня у тебя никто не заберет, и у меня никто никогда не заберет тебя. Поверь мне, просто поверь. А я найду, кто нам гадит. Договорились? Просто поверь мне, что я люблю тебя. — нашелся, блин, психолог. Я вообще бесполезный, если я не рядом с ней. — Успокойся, Кир. Давай так. Ты сейчас идешь на кухню, делаешь себе ту огромную чашку с цветочками горячего шоколада и пьешь. Затем ложись в кровать. Рассказывай мне, что ты делаешь. — Я стою на кухне и стаскиваю сверху банку с порошком. — я улыбаюсь тихому пыхтению по другую сторону. Да уж, я оставил ее на самой верхней полке. — Достала. И молоко почти вскипело. Я залила. Тем, похоже на секс по телефону. — Да. Но меня это расслабляет даже больше. — я улыбаюсь ее немного изменившемуся настроению. Да уж, с этими гормонами надо перетерпеть перемены ее настроения. — Продолжай. — Иду в спальню и ложусь на твою половину. Греюсь и с тобой говорю. — щелчок настольной лампы и шорох одеяла. — Все, сижу. Тем, я очень тебя люблю. Я понимаю, что это твоя работа и надо потерпеть, если я с тобой, но просто скучаю дико. Честно. — Я тебя тоже. Обещаю, что мы придумаем что-то и будем с тобой почаще вместе. Ложись, Кир. У вас уже время полночь. — Скоро лягу. Есть работа еще. Ты тоже ложись. Устал. Концерт видела по фоткам, вы замечательные. Жду дома. — Скоро приедем. Спасибо. Ложись. Я люблю тебя. После этого эмоционального разговора, первый человек, которому надо было звонить сразу, это Шмель. Он достаточно близко к ней и она ему верит. У меня выбора сейчас другого нет. Брежнева тоже далековато. — Шмель, здорово. Прости, если разбудил, братан. Дело важное есть к тебе. — протараторил я, перед тем, как Юра успел проснуться даже. — Я не ложился, не ссы. Че случилось? Ты же в туре вроде как? — судя по голосу, он правда не спал. Рисовал, небось. — Я-то в туре, а Кира-то дома. Там полная жопа случилась. Можешь съездить к ней? Потом расскажешь мне. Я очерки знаю, а пока пороюсь, что к чему. И кто мог сделать. — я более- менее успокоился, решив думать, кто мог так сделать с нами. — А в общем что там? — звук молнии. Собирается. — Кто-то подфотошопил в мои киевские старые фотки рожу Рудовой и подсунул Кире. — Замечательно. Я поехал. Напишу тебе. Ты спать вали. Ты как собака устал, я же знаю. — Спасибо, брат. — Да не за что. Кира и мне не чужая. Кто же это мог быть? Просто в принципе. Рудова тупая слишком, она бы целую такую эпопею не провернула, там мозги нужны, даже минимальные. У нее их нет. Из других недоброжелателей? Влад. Крид. Либо просто какие-то фаны хреновые. Рамм — самый реальный идиот, сейчас. Он мог оскорбиться, понимаете ли, за студию, и просто банально отомстить. У этого злость и месть так глаза застелит, что не подумает, что будет творить. И это — самое плохое из всего. Он до любого может дойти. А Кира еще и ко всему прочему одна. Раньше не мог так сделать, сука? А со вторым отдельная беседа. Обиделся мальчик. Заплакал. Даже заплакала. Там я спуску не дал, с девушкой, которая просто моя знакомая, а тут оставлю его со своей любимой девушкой? А шнурки ему не погладить? Че с ним делать-то? Где прижать, вернее. Разорву на кусочки, если увижу. Черт, телефон. Я поговорил с ней. Жутко расстроенная и только о тебе и говорит. К тебе хочет. Да и все. Фотки я выкинул. Завтра оправится более-менее. Дни считает. Так что вы давайте побыстрее там. И женился бы ты на ней, а? Спасибо. Я в долгу. Присмотри за ней эту еще неделю? Обижаешь, конечно. Так хоть спокойнее. Я хоть буду знать, что у нее нормально все. И если что, Шмель поможет там.***
— Ты выяснил, кто это был? Толик старался со своими друзьями мне тоже помочь, мелкому мы уже не говорили. Он Киру любит и переживал бы больше всех, но помощи оказать мало смог бы, кроме психологической и то, не нам, а Кире. Далековато он. — Неа. Кто мне мог насолить, всех перебрал. Приедем в Москву, буду разбираться. Есть пара человек на уме, особо придирчивых ко мне. Насрать попытаются при любом случае. — я откинулся в кресле самолета и прикрыл глаза. — Ты ее не хочешь как-то пока убрать от всех светских мероприятий? Просто для ее же собственного комфорта. Ну, и на всякий пожарный. А то не нравится мне это все, честно тебе сказать. — хмыкнул Цой, садясь рядом и пристегивая ремень. — Мне тоже. Приеду, потрясу парочку самых важных. Может, наткнут на кого. Я не хочу просто так оставлять это. Будет хуже только. — цокнув языком, я вытащил мобильный. Малышка, мы взлетаем уже. Сейчас буду выключать телефон. Еще пара часов и встретимся. Я знаю, оповещение на твой Инстаграм стоит. Фанам удосужился сказать раньше, чем любимой женщине? Буду знать. Шучу, жутко люблю тебя. Когда садитесь? Представь, фанов люблю больше чем тебя. Такой я козел. И я тебя люблю. Садимся в 22:30 по МСК, наберу тебя сразу. — Молодой человек, извините, нужно выключать телефоны. — ко мне подошла стюардесса и с недовольством посмотрела на мой телефон. — Конечно. Ругаются уже. Люблю тебя, мы полетели. Жду вас, парням привет. А стюардессам скажи, что если обругают моего парня снова, будут говорить со мной. Я улыбнулся последнему сообщению и включил режим полета. Соскучился по ней страшно. Никогда не думал, что благодаря отношениям, сам стану сопливой бабой, которая без стеснения говорит, что любит и скучает по своей второй половинке. Тьфу ты, блять! Надо мужиком обратно становится! Лексикон, его мать, даже бабский. Фу. Оказывается, на остаток времени в полете, я вообще отрубился. Проснулся над Москвой. Ну, как проснулся — Цой растолкал меня минут десять перед тем, как мы окончательно коснулись земли. Честное слово, так хотелось домой, что полосу готов был целовать. Мы сели, Кир. Скоро буду дома. Жди. Или любовника застану? Черт, я забыла о нем. В шкафу сидит. Погоди, вышвырну. … Да, можешь ехать. Ужин тебя тоже ждет дома. Молодец. Не забудь за ним и его манатки выкинуть. А насчет ужина, это да, это я не против. И еще тебя можно на ужин. С удовольствием. Это на десерт. Это всегда пожалуйста. Кто ж знал, что нас ждет толпа народу у выхода с багажа. Еще стали расписываться и фоткаться с народом. Я любил это все, мне нравилось общение с людьми, но домой хотелось еще больше в данный момент. Тем более, обещал, что буду скоро дома. Мы довольно продуктивно продвигались в сторону выхода и это не могло не радовать. — Извините, а можно автограф? — я обернулся на знакомый голос и чутье не обмануло. Через секунду, мы уже обнимались посреди терминала. Кира повисла на мне, пряча лицо в моей груди. Девочка моя, соскучилась так. Точно так же, как я по ней. Вокруг девичьи голоса зашумели только громче, кто с одобрением, кто с недовольством. Да пофиг как-то было. Чувствую, как у нее слезы текут. Девушка с удовольствием просовывает руки мне под футболку и греет их о мое тело. — Ну и чего ты ревешь? Любовника спрятать не успела? — я подмигиваю ей, наконец, целуя. Она с жадность впивается в меня, чуть приоткрывая ротик и впуская мой язык. Вкусная, любимая, желанная. Черт, сам не знал, что настолько соскучился. — Он собирается. Надо было тебя встретить, чтобы время потянуть. — Пиндюра, ты бы попридержал ее совращать до дома. — Ник меня внаглую оттолкнул, обнимая Киру сам. Я охренел, но лишь засмеялся в ответ. — Привет местным фотографам! — Привет, Никитос. Поздравляю с первым туром, малыш. — она чмокает его в щеку. Пацан немного краснеет, но отходит дает ее обнять Цою. — Кира! Здорово! — Толик тоже крепко обнимает девушку, почти сразу отпуская и ласково смотря на нее, а затем переводит глаза на меня. — Рад тебя видеть очень. Вы давайте домой. — Поздравляю, Толь. Вы молодцы. — Кира ответила не менее радостно. Последним подошел Денис. Меня тут же отвлекли девочки снова, прося расписаться. Кира точно так же спокойно отвечает, немного удивленно. Отходя от него, она медленно подходит ко мне и обнимает со спины, стараясь не отвлечь от фанатов. Поток девочек более-менее убавился и мы умудрились выйти из терминала. — Как я скучала, Тем. Хороший мой. Я так рада за вас! Вы молодцы! — не успел в машину сесть, называется, как Кира уже целует меня снова. Она мягкая, нежная и очень податливая. Я соприкасаюсь с ее языком и заставляю постанывать. Малышка моя. Ее ладошки сцепляются в маленькие кулачки у меня на футболке, и притягивают меня еще ближе к себе. — Боже, ты вернулся домой. Что же я делать буду, когда туры по полгода будут? — я провожу руками по шелковистым волосам и чуть улыбаюсь. — Я серьезно, Тем. — Мы будем понемногу привыкать. Поехали домой. Кира грустно смотрит на меня, только и касаясь меня. Просто держала меня за руку, всю дорогу. Ей не хотелось отпускать. Плюс, не отошла она еще от той истории с фотографиями, ой не отошла.