magic city

— Зачем я согласилась? Мне же было, чем заняться. И теперь неудобно отказывать, — со вздохом девушка отворачивается от своего собеседника, в котором точно отзеркаливаются ее движения. До выхода остаётся пара часов, а страшно ей так, будто она идёт на казнь. После развода с Артёмом они виделись пару раз, и получилось так, что они даже остались в нормальных отношениях. Это не значит, что Лиза его простила, просто очень хотелось жить с ощущением, что что-то ещё можно вернуть. Хочет ли она с ним поговорить? Сама не знает. Чувствует непонятное желание увидеться и хотя бы приветствиями обменяться, но тут же себя одергивает тем, что идет на фестиваль не за этим. Как минимум, чтобы отвлечься, а как максимум, чтобы повеселиться, если это получится. Все эти мысли старательно перебивает музыка, звучащая громче, чем стоило бы, пока Шатохина собирается. Даже приходится достать старые вещи со времен рэперских тусовок, потому что это единственное, что не было классическими костюмами и платьями в её гардеробе. Особую ностальгию вызывает розовый полушубок, который пусть и больше девушки в два раза, всегда обращал на себя внимание, поэтому и решает его надеть. Натягивает на себя старую джинсовую юбку и со стыдом понимает, что та лишь слегка прикрывает пятую точку. Возмущаясь, где были её мозги несколько лет назад, ищет что-то менее вызывающее. Осматривая себя в зеркало перед выходом девушка почти готова бежать переодеваться, пусть времени совсем не остаётся. Весь этот образ кажется теперь таким неуместным и непривычным, что хочется провалиться под землю. Но времени и впрямь нет, поэтому, тихо выругавшись, Шатохина спускается к ждущему её под подъездом Глебу. Кажется, договор о том, чтобы каждый ехал сам, парня ушей не коснулся или был нагло им проигнорирован, так как за полчаса до выхода Лизе приходит от него сообщение, что он заедет. Сначала хотевшая возмутиться, она себя остановила. Жаловаться на то, что её заберут, вернут домой, бензина она не потратит и поедет точно на машине получше, чем собственная? Извольте. Чёрный тонированный Мерс ожидает на парковке, пока его обладатель рядом курит, копаясь в телефоне. С каким-то томным вздохом управляющая подходит ближе, привлекая к себе внимание. Глеб отрывает глаза от экрана и тут же удивлённо приподнимает брови, окинув взглядом Шатохину. — Знаю, что выгляжу как старая нимфетка, привет, — проговаривает с усмешкой ещё до того, как парень успеет что-то сказать. Голубин улыбается будто снисходительно, не отрывая взгляда от Лизы. Такой он её и помнит. Растрепанные волосы, длинные стрелки и вычурная одежда, прикрывающая ровно половину тела. Не хватало только гигантских очков, стащенных у её тогдашнего парня, и кольца в носу, которое она уже не носит. Тёплое чувство ностальгии приятно покалывает подушечки пальцев и Глеб тут же отворачивается, подавляя в себе этот непонятный импульс. — Хорошо ты выглядишь, не загоняй, — он кивает на машину, таким жестом приглашая сесть. Видя, что Шатохина тянется к ручке задней двери, с претензией говорит: — Это не такси. — Это причём? — искренне недоумевает, тем не менее одергивая руку. — Невежливо как-то на заднее садиться, — открывает свою дверь и наблюдает за тем, как растерянность на лице девушки превращается в понимание и насмешку. Поздно осознав свою оплошность, уточняет: — Ты сумку хотела поставить?.. — Ну вообще-то, — всё-таки делает задуманное и садится рядом с парнем. Тот с полминуты сжимает в руках руль, прежде, чем завестись. — Прости, весь на нервах. По тому, как пальцы Голубина тарабанят по рулю, сложно не догадаться. Сама Лиза уже успела закинуть в себя пару таблеток успокоительного, которое особо ситуации не меняет, поэтому прекрасно его понимает. Неловко похлопывает парня по плечу, от чего тот дёргается, как от тока, и всё же удостаивает девушку вопрошающим взглядом. — Хотела этим сказать, что всё в порядке и я тебя понимаю, но впредь буду знать, что к тебе лучше не прикасаться, — слегка приподнимает уголки губ. В ответ на это Глеб лишь отрицательно качает головой. — Не ожидал просто. Натянутость и смущение между обоими ощущается слишком явно, разговор не клеится, а ушедший в себя Голубин даже музыку не включает, поэтому повисает ещё и тишина, нарушаемая лишь тихим звуком колёс. Перекидывается скорым взглядом с Глебом время от времени и каждый раз ловит себя на мысли, что сейчас ей сложно находить общий язык с новыми знакомыми, хотя раньше такой проблемы не замечалось. Насмешливая мысль о том, что вести нормальный разговор это не выйти вместе покурить на пару минут и не зацепиться языками за любую подвернувшуюся тему, будучи в хлам, упорно пробивалась сквозь пелену тревожных ожиданий от сегодняшней возможной встречи с Артёмом. — Выходи, я припаркуюсь в другом месте, — произносит парень, чем заставляет подпрыгнуть на месте успевшую задремать пассажирку. Это вызывает на его лице мимолетную улыбку. — У входа буду ждать, — выходя из машины, кидает девушка, и проходит вперёд. Только взгляд на количество людей на площадке заставляет сжаться её внутренности и почувствовать подступающую тошноту. А там ещё и Кулик. Она не видела его почти два года, пусть и периодически в ленте всплывали какие-то новости о нём, и мысль о том, что сегодня они могут встретиться, вызывает бурю противоречивых эмоций. Пару минут спустя подходит Глеб и они вместе заходят. Он смотрит куда-то в сторону и резко сворачивает в том направлении, тут же объясняя это тем, что окольными путями будет идти быстрее и спокойнее. Девушка осматривается и тут в её голове мелькает вполне логичный вопрос, который тут же ею озвучивается: — А саунд-чека не было что ли? — Был, я за тобой просто возвращался, — поясняет Голубин, чем вызывает искреннее недоумение на её лице. — Так я же могла сама приехать, мы так и договаривались… — постепенно затихая, проговаривает, не отрывая глаз от профиля парня. Он как-то раздраженно дёргает бровью, будто ответ на такой вопрос был очевидным. — Лиз, скажи, тебе принципиально искать во всем смысл? — наконец, поворачивается к собеседнице. И по его взгляду Шатохина, наконец, понимает, в чем дело. — Из-за Саши? — озвучивает свою мысль, из-за чего на лице парня хоть какое-то выражение пропадает вообще. А потому, что он вяло опускает голову, понять, да это всё-таки или нет, совсем не получается. Девушка принимает это за положительный ответ и, решив, что с такими темпами её старый новый знакомый откажется и на сцену выходить, решает сменить тему: — Бар тут есть? — Есть, — голос блондина тут же оживляется. Не в бровь, а в глаз. — Ты вообще как, перед выступлением пьёшь? Или предпочитаешь после? Хотя, ты же на машине… — с досадой протягивает последние слова. Парень усмехается. — Такси никто не отменял, — Лиза издаёт негромкий смешок. — Но на концертах и после я не злоупотребляю. — Скучаешь за временем, когда вы выходили на сцену уже под градусом, а в процессе догонялись? — Нет, потом нужна была неделя отдыха. Смеётся. Обстановка чуточку разряжается и Шатохина даже по силуэту рэпера видит, что тот понемногу расслабляется. Это не может не радовать, поэтому этот настрой передаётся и самой девушке. Они заходят в зону, где в основном толпятся исполнители, менеджеры, стилисты и прочие. Людей не так много, как перед сценой, и это дополнительно успокаивает. К счастью Лизы, её появление в компании Глеба почти никакой реакции окружающих не вызывает. — Через сколько твое выступление? — Плюс минус через час, — произносит Голубин, мельком глянув на наручные часы. — Идём в бар? — А тебя не будут приводить в божеский вид перед выступлением? Да и зачем так сразу, — произнося это, девушка достаточно явно шарит глазами вокруг. Глеб вздыхает, неоднозначно закусывая губу, потому что видит, как он будет выглядеть со сцены, когда неминуемо начнёт рыскать глазами по толпе. — И чем же тебя не устраивает мой внешний вид? — с шутливой претензией интересуется парень. Шатохина загадочно пожимает плечами. — Косички тебе не идут, без обид. С распущенными лучше было. — А знаешь, как с ними неудобно? — Зато красиво. — Прямо красиво? Перед тем, как успеть ответить, блондинка замечает слегка игривый и насмешливый взгляд Голубина, поэтому пересекает вырывающееся «да» на корню. Вместо этого выразительно цокает языком и закатывает глаза, расплываясь в улыбке. — Иди ты. — Не скромничай, я знаю, что передо мной невозможно устоять, — самодовольно произносит, оголяя все тридцать два. Лиза начинает откровенно смеяться, а ответ на такой выпад бежит впереди мысли о том, что очередной раз об оплошности парня напоминать не стоит. — Передо мной, видимо, тоже, раз ты ко мне целоваться полез. Тихое «блять» теряется где-то в руке, которой Глеб прикрывает свое лицо, будучи уже не таким весёлым. — Нахуя напоминать было? Я только об этом забыл. — О таком не забывают, — натянуто скалясь, Шатохина подмигивает. — И ты мне всё ещё должен. — Помню я… Окончание фразы не касается слуха девушки, потому что как раз в этот момент немного левее, чем за спиной Глеба, пара людей отходит в сторону и взору Лизы открывается тот, кого она искала несколько минут назад. Пялится в лицо Артёма, который с кем-то говорит и периодически кивает собеседнику, чувствуя, как земля начинает уходить из-под ног. — Так-так, успокойся, — голос Голубина выводит из транса и заставляет обратить на него внимание. Не заметившая, как это произошло, Шатохина замечает, что достаточно крепко сжимает предплечье стоящего рядом. — Ты мне сейчас рубашку помнешь. — Извини, я как-то… — вздыхает, не находя слов, и отпускает руку. Исчезновение опоры отзывается неприятным чувством вновь нарастающей тревоги. Глеб тоже оборачивается, лишь на мгновение, после чего понимающе выдыхает. — Ты же не собираешься с ним разговаривать? Поздороваешься и того глядишь, в обморок упадёшь. — Да, я не… По блуждающему в пространстве взгляду и тому, что Шатохина стоит на низком старте, готовая в любой момент сорваться и убежать, парень понимает, что она пойдёт. Лёгкое раздражение от понимания этого факта проходится по его лицу и тут же скрывается за безразличием, когда он делает шаг в сторону. — Дерзай. Девушка воодушевленно улыбается Голубину и уходит. Когда он провожает её взглядом, носа в последний раз касается лёгкий вишневый флёр духов. Лиза оборачивается на секунду, видимо, чтобы что-то сказать, но тут же разворачивается обратно. Её рука ныряет в карман, пряча неуверенный жест. Сам парень теперь в неопределённости оглядывается, выискивая знакомые лица. Вместе с лишением компании Шатохиной пропадает и чувство внутреннего спокойствия, может и мнимого, но всё-таки дающего ощущение земли под ногами. С досадой тянется за пачкой сигарет и опускает на глаза тёмные очки. Чтобы изобразить «случайное столкновение», Лиза за несколько метров до Депо достаёт телефон из кармана и всматривается в экран блокировки с искренним интересом. В конце концов, не заметить её сложно и план не начинать общение первой должен сработать. Негнущиеся ноги совсем каменеют, когда спереди её окликает голос парня: — Лиза? Поднимает голову и с абсолютным удивлением пялится на бывшего мужа. Шок на его лице гораздо натуральнее, потому что Артём этой встречи уж никак не ожидает. Видя, что Шатохина так и осталась стоять на месте, сам к ней подходит и приобнимает. Чуть успокоив себя, отвечает на этот жест. Кулик делает шаг назад и осматривает девушку с ног до головы. — Всё также хороша, — с лёгкой усмешкой констатирует, доставая из кармана ветровки пачку самокруток. — А ты всё также любишь девочек, за которых можно спрятаться, — с натянутой улыбкой берет протянутую сигарету и принимает зажигалку. Артём лишь пожимает плечами. — Что есть, то есть. Ты вообще какими судьбами? — Да старый… Друг пригласил, — делает паузу, подбирая нужное слово. После вечера откровений просто знакомым Глеба точно сложно назвать. — Ты тут откуда спрашивать не буду. Догадалась. — Я и не сомневался. Парень оглядывается, после чего косится на часы. Поднимает глаза на Лизу и спрашивает: — Есть желание поболтать в более спокойной обстановке? Тут недалеко моя гримерка. — Можно, только если не долго, — кивает, следуя за Куликом. — Понятное дело, я тоже спешу.

***

Шлепок. Дверь уже пятый раз пытаются открыть. Очередной стук в неё и разочарованное «его тут нет». Ещё один шлепок. В этот раз сильнее. Чувствую, каким огнём горит кожа на ягодицах, когда в бедра впиваются холодные худые пальцы. Наматывает мои волосы на кулак и оттягивает, заставляя выгнуться навстречу. Зубы Артёма без какого либо стеснения оставляют синеватые следы на всей поверхности моей кожи. Разворачивает меня спиной к себе и прижимает торсом к холодному столу. Он никогда не раздумывает над своими действиями — берет и делает, смело и уверенно. Чувство безвольности в его руках заводит и заставляет таять, как лёд на солнце. Наклоняется ко мне и выдыхает в ухо: — Постарайся быть потише. Кулик заводит мои руки на мою спину, прижимая их к ней и лишая меня возможности делать что либо. Проводит пальцами по чувствительному месту и тут же заставляет вздрогнуть и вскрикнуть от неожиданности. Деревянный стол громко скрипит от его сильных толчков и Артём отпускает мои руки, тут же зажимая мой рот, когда понимает, что его просьбу я выполнить не в состоянии. Глаза намокают от слез и я мысленно прощаюсь с макияжем, над которым сегодня так измывалась. На несколько мгновений парень останавливается, когда переворачивает меня на спину и немного подтягивает к себе, тут же продолжая движения. Рвано целует в губы, заглушая срывающийся стон. Одна рука не перестаёт подминать под себя уже ноющую кожу на бедре, вторая крепко сжимает где-то под рёбрами и тут же переходит к груди. Сконцентрироваться на чем-то одном не получается, я быстро дохожу до исступления, постепенно чувствуя, как тело обмякает в руках Кулика от усталости. С его губ слетает приглушенный стон в унисон с моими и, в последний раз закусив мою нижнюю губу до кровавого синяка, он отстраняется и заканчивает в полотенце, что валялось неподалёку. Делаю шаг вперёд и падаю на низкий диванчик рядом, стягиваю чью-то футболку со стула и вяло надеваю, после чего глазами выискиваю своё нижнее бельё по комнате. Парень разворачивается ко мне с уже натянутыми на себя спортивками и с улыбкой замечает: — Раньше тебя хватало на дольше. — Я просто устала, — измученно вздыхаю, в очередной раз подмечая, какой всё-таки засранец Кулик. — Если устала, оставайся здесь, Юля все равно в Питере, остальным дела нет до того, кто тут находится, — Кулик пожимает плечами и садится на край стола, в который несколько минут назад он меня вжал. Затем переводит взгляд на часы и тихо ворчит. — У меня двадцать минут осталось до выступления, организаторы меня убьют. — Мне тоже бежать пора, — встаю, придерживаясь за стену, достаю свои джинсы из-за кресла и быстро натягиваю. Взгляд в зеркало заставляет меня в ужасе широко раскрыть глаза. — Та-ак, мне нужны мокрые салфетки или что-то для снятия макияжа. — Вон, там Дашина косметичка, она против не будет, — парень кивает на внушительных размеров баул, в котором, помимо косметики, оказывается много интересных и не совсем легальных вещей. Стирая макияж, периодически поглядываю в отражении на Бульварда, который глаз с меня не сводит. Собираюсь уже спросить, что он хочет, как парень озвучивает совершенно неожиданное предложение: — Встретимся ещё как-нибудь? — он спрыгивает на пол и подходит достаточно близко, чтобы ощутить тепло, даже жар, исходящий от его тела. Я сдавленно смеюсь. — Это одноразовая акция. Слушай, — на секунду поворачиваюсь к нему, с некоторой претензией глядя в глаза, — я бы в жизни на такое не согласилась, просто… Ну, я не знаю… — День такой? — с широкой улыбкой подсказывает Артём. Он не выглядит расстроенным моим отказом, я даже почти уверена, что он на него и рассчитывал, а спросить решил лишь из любопытства. — Будем считать так, — снова разворачиваюсь к зеркалу и несколькими резкими движениями стираю с губ остатки матовой помады. Вокруг них розовеет кожа то ли от раздражения ватным диском, то ли от того, что кто-то чуть не съел мой рот. — Надеюсь, никто не против, что я возьму тишку? — Это моя и я только за, — он поигрывает бровями и я пихаю его в бок. Последний раз оглядываю себя — без макияжа совсем бледно, но зато уже не так растрёпано. — Так, ладно, — забираю пачку Бэквудс со стола и вытягиваю одну сигарету, затем под удивленным взглядом Артёма пряча остальные в свою сумку. Подкуриваю чужой зажигалкой у выхода из гримерки и даю сделать последнюю затяжку Артёму — не знаю уж, есть ли у него запасная пачка, но он мне должен, — как отсюда быстро пройти к бару? — Было так плохо, что тебе уже выпить хочется? — Нет, идиот, — цокаю языком. Уже было подумав, что ответа мне не дождаться, тянусь к дверной ручке, но меня мягко останавливает рука Кулика. — Под сценой есть проход, обычно он открыт, но если там будет стоять охранник, скажешь, что ты от Тарасовой. Пройдёшь в него и там сразу бар будет, — он отпускает меня. — Ну вот, так бы сразу… — Могу поинтересоваться, с кем ты пришла? — Артём опирается на стену за моей спиной. Я в нерешительности щурю глаза и отрицательно машу головой. — Я думаю, ты не особо обрадуешься, — загадочно улыбнувшись оставляю на губах парня поцелуй, параллельно проворачивая ключ в двери, и открываю её. — Хорошего выступления. Выбегаю на улицу, с жадностью глотая свежий воздух. В голове бьётся только одна мысль — что, блять, только что произошло? Меня трахнул бывший муж, а сейчас я иду к бару, в котором шанс встретить Глеба уже равен нулю, в футболке Артёма. Без макияжа. С опухшими губами. Чувство стыда касается моих щёк румянцем, но он тут же скрывается в темноте прохода под сценой. Мой внешний вид не даёт большого простора фантазии, и поэтому чувство смущения и вины перед Глебом становится сильнее. А за что? Этот справедливый вопрос разрубает поток сбивчивых мыслей. За что мне должно быть перед ним стыдно? Он сам на моем месте также бы поступил, я почти уверена. Тем более, гораздо важнее то, что я сама чувствую внутреннее облегчение. Закрыла этот гештальт по имени Кулик Артём и, надеюсь, оставлю его теперь в прошлом. Выходя из темноты уже достаю телефон, собираясь писать Голубину. Но взгляд в сторону бара, который действительно оказывается в паре метров от сцены, лишает этой потребности. Парень о чем-то беседует с барменом, сверху придерживая стакан с янтарной жидкостью. Как будто почувствовав мой взгляд, оборачивается, и его в миг принявшее удивление лицо говорит всё вместо слов. Я красноречивым жестом руки даю понять, что о моём внешнем виде лучше не спрашивать, и сажусь рядом с парнем. — И как, поговорили? — интересуется, после чего допивает остатки жидкости. — Поговорили. — И как ты? — Нормально, думала, хуже будет, — пожимаю плечами, опуская глаза вниз. Палящий взгляд Глеба не дает возможности посмотреть на него. — Ясно. — А ты как? — вижу, что парень не в лучшем расположении духа. После моего вопроса отворачивается, глядя прямо перед собой. — Не знаю. Странно. С Сашей пересеклись. — Поговорили? Отрицательно качает головой. Я вздыхаю и уже второй раз за день позволяю себе наглость нарушить личные границы Голубина. Моя рука обхватывает его кисть, пальцем провожу по худощавой костяшке. На этот раз он не вздрагивает. Только чуть сжимает мои пальцы. Лёгкая улыбка касается моих губ, когда я замечаю то же на лице Глеба. Совсем осмелев, наклоняюсь к его уху и тихо проговариваю: — Всё будет хорошо. Еле заметно кивает. Я отпускаю руку и прокашливаюсь, тем самым заминая момент минутной слабости. Неловко оборачиваюсь, подавая слегка осипший голос: — Ты когда выступаешь? — Минут сорок ещё, время немного сместилось, — Глеб поправляет очки и спускает их почти на кончик носа. Зелёные глаза не без намёка косятся на меня, когда он добавляет: — Депо опоздал. — Да? Странно, мы с ним всего десять минут разговаривали, — нервозно проверяю время и с ужасом замечаю, что с момента нашего расставания с Голубиным прошёл почти час. — И чем же ты остальное время занималась? — То потерялась, то кого-то встретила, ну знаешь, всякое по мелочи, ещё газировкой облилась, друг на друга всё наложилось. По расползающейся на лице Глеба улыбке прекрасно понимаю — он мне не верит, хотя я на это и не претендовала. Парень кивает, «принимая» такой неоднозначный ответ. — Есть идеи, как скоротать это время? — перевожу тему, так как и дальше говорить о своих похождениях желания нет. — Нет. И выдумывать ничего не хочется. Вопросительно вскидываю бровь. Глеб откидывается на спинку стула. — Спина болит, плохо спал из-за этого. Поэтому предпочту просто спокойно посидеть тут. — А-а, ты и лечь то не можешь нигде особо, — оглядываюсь в поиске горизонтальной поверхности. — Рубашка ещё. — Да, как же я могла про твою рубашку забыть. Сама я тоже не горю желанием сильно активничать после «физических нагрузок», поэтому поддерживаю идею Глеба никуда не ходить. Мы болтаем, медленно потягивая безалкогольные напитки, и мне кажется, что отвлечь парня от бывшей хотя бы немного получается. Через полчаса за ним приходит молодая организаторша, взывая пройти с ней. — Ты хочешь в фан-зоне быть или за кулисами останешься? — А можно за кулисами? — запал в моих глазах говорит сам за себя и от такого предложения я отказаться не в силах. — Конечно, — Голубин встаёт, чуть одергивая белоснежную одежду вниз. — Пошли тогда. Следуя за ними, на секунду прикрываю глаза. Кажется, в воздухе даже появляется аромат шестнадцатого года, настолько меня будоражит эти воспоминания о нахождении за кулисами во время концерта. — Серьёзно? Открываю глаза. Что ж, запах парфюма Кулика вовсе не был фантомным. Сейчас он в совершенном недоумении переводит взгляд с меня на Глеба, который закусывает щеки, скрывая за ними ухмылку. Узнаю пару ребят за спиной Артёма и лишь безучастно пожимаю плечами. — Думаешь, мне правда нравились гномы? С этими словами нагоняю Голубина. Еле сдерживаясь от того, чтобы разразиться смехом, он прикрывает рот рукой, свободную же кладёт на моё плечо, подыгрывая. Одним лишь кивком благодарю его, после чего мы сворачиваем за угол и расходимся. Предыдущий артист заканчивает, когда Глеб вдруг ко мне поворачивается: — Я хорошо выгляжу? — Отлично. Ты переживаешь что ли? — неверяще щурюсь. Парень косится на огромную толпу за ним и неопределённо ведёт плечом. — Сложно сказать. — Всё будет хорошо, помнишь? Поддаваясь какому-то непонятному импульсу, я поправляю воротник рубашки парня, дополнительно его разглаживая. Глеб с напряжением следит за моим движением и ловит мою руку своей. — Что ты делаешь? — спрашивает, понижая голос до шепота. И, кажется, мою руку убирать не собирается, как я изначально подумала. — Не знаю… Извини, наверное, разнервничалась, — неловко улыбаюсь. Голубин отвечает тем же. Свободную руку опускаю сама, а вот на второй хватка не ослабляется. За долгие несколько секунд успеваю рассмотреть лицо парня несколько раз, постоянно бегая глазами, пытаясь уцепиться хоть за что-то. Наконец, он сам опускает мою руку, когда слышит, что его имя объявили. Стремительно отходит и только оказавшись на сцене, буквально за секунду отдаётся толпе. Я же делаю несколько шагов назад, чтобы оказаться в тени. Оборачиваюсь, замечая странный взгляд организатора, когда она утыкается в свои бумаги и начинает слишком быстро их перебирать. — Тут можно курить? — Лучше сойди на ступеньки. Делаю сказанное и, присаживаясь, подкуриваю. Мысль о том, что сегодняшний вечер становится всё интереснее, а ещё даже не ночь, слегка пугает. Но и интригует не меньше.