Ошибка

Аманогаве не потребовался будильник, чтобы проснуться - полностью отдохнувший организм спокойно справился и без этого. Она уютно лежала на детективе, согретая теплом его рук. В сонном забвении юноша выглядел по особенному притягательно - смоляные волосы разметались по подушке нимбом, рассеянные лучики утреннего солнца играли на точеных скулах, а губы чуть приоткрывались при бесшумном вдохе. Такой очаровательно невинный, необъяснимо трогательный, как фарфоровая куколка, словно он и впрямь был творением какого-то именитого кукольника. Перед сном они долго говорили о детстве. Рюдзаки никогда не рассказывал о юношеских годах в приюте, о своих воспоминаниях о родном городе, родных стенах его названного дома. Никогда, до этой ночи. Он и сам не мог до конца объяснить себе этот порыв - в голове было настолько легко и просторно, что все аналитические надстройки ненадолго притихли. Он просто позволил себе не прятаться за маской хладнокровного, расчетливого и уверенного в себе мирового детектива - был открыт в меру возможности, хоть и оставался сдержан, тонко подшучивал и наконец улыбался совершенно беззаботно. Иногда он чувствовал, как где-то в укромных уголках сознания его царапает тревога, но мысли быстро улетучивались, стоило Хичиго открыть рот. Он с нескрываемой теплотой рассказывал девушке о крошечных воспоминаниях не самого насыщенного для ребенка детства - о том, как другие дети пытались его задирать, и не пряча своей гордости, уверил Хичиго, что он всегда умел за себя постоять; о любимом десерте детства - трайфл с огромным количеством сливок и фруктов, и о том, что именно в Уинчестере он самый вкусный; о маленьком парке недалеко от приюта, куда они с Ватари изредка выходили погулять. Хичиго тоже не отставала - поделилась упоительной историей, как брат мастерил ей плюшевых кукол в школьном кружке рукоделия, и как ему самому приходилось играть с ней в этих кукол; рассказала о том, как в школе ее учительница, заметив что Хичиго практически ни с кем не дружит, принесла ей большую плитку шоколада, надеясь, что девочка разделит ее с кем-то из одноклассников, а она съела все в одиночку; и едва не покатилась со смеху, когда рассказывала Рюдзаки о ее безрезультатных попытках поймать ночью Баку - доброго духа, поедающего кошмары. Она караулила Баку, и пока Исида спокойно спал, пряталась под столом, но дух так ни разу и не пришел. Брюнет был на редкость чутким слушателем и в процессе не переставал гладить Аманогаву по спине и волосам - словно не доверял собственной перцепции и пытался найти подтверждение тому, что Хичиго в его руках реальна, а не плод его измученного одиночеством воображения. Хичиго не помнила, как она заснула - запомнились только сонные совиные глаза напротив, и чувство, как детектив наматывает пряди ее волос на свои длинные тонкие пальцы. Аманогава еще раз выжидающе посмотрела на брюнета - просто чтобы убедиться, что он крепко проспит еще какое-то время. Сегодня она задумала попробовать приготовить лакомство, о котором ночью упоминал Рюдзаки, но она понятия не имела, каким десерт должен быть на вкус, чтобы угодить такому требовательному сладкоежке, как L. Были мысли посоветоваться об этом с Амане - она завсегдатай в кафешках и наверняка может что-то знать. Но готовить Хичиго хотела именно сама, чтобы это было чем-то более особенным и для нее, и для Рюдзаки. От панического страха смерти за несколько дней практически не осталось и следа - если бы Мерфи мог, он наверняка бы уже до нее добрался, ведь так? Неизвестность все еще пугала, оставляла поганый шлейф паранойи, но уверенность в детективе была намного сильнее. Он еще ни разу не дал девушке повода в себе засомневаться. А ночью он словно... был впервые до конца честен? Прямо отвечал на вопросы, не отмахиваясь размытыми формулировками и сложными речевыми конструкциями. Это точно был не детектив L, и даже не Рюдзаки - это был самый настоящий Лоулайт - ироничный, задумчивый, вежливый и такой любимый. Аманогава выпуталась из длинных рук, и двинулась на кухню, напоследок оставив на бледной щеке юноши поцелуй. Вчерашний погром детектив не без помощи Хичиго устранил - оказывается, он не очень компетентен, когда дело касается уборки. Впрочем, не сказать, что девушку это сильно расстроило - не могло ведь быть в детективе все идеально? Хичиго расслабленно хлопотала по кухне, закидывая в рот печенье одно за другим и занимаясь приготовлением утреннего кофе. За то время, что они тесно общались, девушка постепенно переняла особенности его жизненного уклада - поздний завтрак, состоящий зачастую из чего-то сладкого и калорийного, литры кофе и высокая активность в ночное время. Он точно сова, во всех смыслах этого слова. Забавные рассуждения были нагло прерваны громогласным звонком телефона. Рабочего, внутреннего. Если это не L, то значит только Ватари. Взяв мобильный в руки, Хичиго в это убедилась. - Слушаю, господин Ватари. - Доброе утро, госпожа Аманогава. Настоятельно попрошу вас включить телевизор на телеканале NHK прямо сейчас. Это может быть важно. - Ох, хорошо, я вас поняла, - на этом звонок завершился. Ситуация немного насторожила - Ватари даже в экстренных случаях не звонил Хичиго, а связывался напрямую с Рюдзаки. Возможно, старик просто знает, что прямо сейчас детектив самозабвенно спит на диване, но менее напряженной девушка от этого не стала. Нашарив пульт, она быстро включила телевизор и переключила на нужный канал. Ведущая в выпуске новостей - красивая статная женщина со сладким как мед голосом, рассказывала о каком-то инциденте и сначала Хичиго даже не поняла, какое отношение это имеет к ней, и почему Ватари посчитал это значимым. "...Сегодня, в семь тридцать утра на парковке в промышленной зоне в районе Каруидзавы была обнаружена машина модели Ниссан Скайлайн с трупом внутри. В ходе экспертизы мужчина был опознан как тридцатидвухлетний Кобаяси Манджиро..." На этом моменте Хичиго перестала слышать - в ушах зазвенел тревожный оглушающий звон. Она растерянно попятилась, путаясь в собственных ногах из-за того, что пространство вдруг стало чересчур зыбким. Девушка шумно рухнула на пол, неотрывно прожигая глазами дыру в экране - по ту сторону экрана было фото Манджиро. Такого, каким она его помнила. Каким он был еще несколько дней назад. Сквозь разрывающий звон до Хичиго доносились обрывки каких-то фраз, смысл которых она уже не понимала. "...несколько пулевых ранений..." "...подозреваемые в преступлении пока не найдены..." "...дело передано в полицию..." Аманогава почувствовала, как ее начинает трясти крупной дрожью, а глаза наполняются линзой из слез. Манджиро... Ни в чем неповинный Манджиро мертв. Мертв из-за нее. Это она попросила Рюдзаки привлечь Кобаяси к расследованию, и это она позволила Кобаяси уйти несколько дней назад. Чудовищная, разрывающая плоть, выворачивающая внутренности вина охватила хрупкое тело. Все, на что хватало сил - рвано ловить ртом воздух и безотчетно трястись. Паника троекратно сильнее впилась в Хичиго, отдаваясь импульсами во все ее тело подобно гирлянде - виски тошнотворно запульсировали, глаза не переставали мокнуть, горло сдавило тисками истерики. Кое-как найдя опору и на негнущихся ногах, Аманогава поднялась, стараясь не развалиться по кусочкам от вновь объявившегося неконтролируемого страха, и вцепилась в плечо спокойно спящему юноше. С усилием, практически болезненно попыталась вытрясти его из сновидений и задышала еще чаще, когда у нее это получилось. - Рюдзаки! Манджиро! Что он вчера тебе сказал?! Куда он поехал?! Это ты отправил его в Каруидзаву?! - Хичиго тараторила с нескрываемым ужасом, цепко впиваясь пальчиками в мужское предплечье, отчего Рюдзаки непроизвольно зашипел сквозь зубы. - Хичиго, прошу дать мне пару минут на то, что бы я окончательно проснулся. Сейчас мой мозг обрабатывает только двадцать процентов информации, а твой, исходя из твоего эмоционального возбуждения - вообще десять, - голос детектива звучал хрипло и низко ввиду слишком уж внезапного возвращения из сонной неги в реальность. Аманогава вновь опустилась на пол, утыкаясь пустым взглядом куда-то себе под ноги. От чувства вины хотелось провалиться под землю и еще несколькими километрами ниже. Ее беспечность оставила женщину и маленького ребенка без мужа и отца. Если бы она знала, если бы хотя бы на секунду доверилась голосу тревоги в своей голове, Манджиро сейчас был бы жив. Он вновь бы громко, несдержанно смеялся, снова и снова травил бы свои дурацкие анекдоты, и рассказывал бы истории, которые Хичиго слышала уже тысячу раз. Но он был бы жив. - Манджиро вчера так и не приехал, - тихий серьезный голос разрезал тишину. Девушка резко подняла глаза на брюнета, который не выглядел хотя бы отдаленно расстроенным - вновь прохладный, практический механический голос и такие же глаза - без каких-либо эмоций, или чего-то хоть сколько-нибудь человеческого. Она встретилась с ним взглядом, и на секунду его совершенно не узнала. Он стал вновь похож на себя прежнего, на того, кем он всегда и был - тот, кто без лишней жалости лишится пешки, чтобы поставить мат королю. И Манджиро - точно такая же пешка в игре этого больного гения. Такая же, как Амане Миса. И такая же... как Хичиго? Рюдзаки заметил, как эмоции девушки стремительно меняются - от испуга к чему-то более агрессивному, практически презрительному, и детектив несколько опешил. Нет, ее реакция была вполне естественна, но видеть такие родные, и при том озлобленные в эту минуту глаза, было неожиданно и обескураживающе одновременно. Склонный к пристрастиям мозг вдруг начал бить тревогу. Он увидел в этом ядовитом взгляде опасность, направленную на свой главный источник дофамина - саму Хичиго. Беспокойство заскреблось о стенки грудной клетки, но детектив оставался непоколебим под напором осуждающего взгляда. Только его сознание начало нашептывать тревожные мысли, которые детектив старательно подавлял. "Теперь она ненавидит тебя" - эхом проносилось в голове Рюдзаки. - Какого черта, Рюдзаки?.. Брюнет молчал. Не отнимал сосредоточенного взгляда, но не проронил ни слова. - Какого черта?! Ты знал, что с Манджиро что-то случилось, но даже не удосужился меня предупредить?! Неужели тебе настолько плевать?! - Хичиго импульсивно подорвалась, вцепившись в плечи юноши как гарпия. - В этом уже не было смысла. Ни ты, ни я, мы бы ничего не изменили. Пожалуйста, будь благоразумна и постарайся снизить тональность, чтобы мы ненароком не начали конфликтовать, - отстраненно произнес Рюдзаки, не сопротивляясь остервенелой хватке девушки. - Не мог ничего изменить?! Рюдзаки, да ты даже не пытался! У тебя же огромное влияние и связи, разве этого не хватило бы, чтобы спасти Манджиро?! - теперь гнев девушки приобрел какой-то более отчаянный характер. - Некорректная формулировка. Я пытался. Ты была свидетелем того, как я убеждал Манджиро остаться и переждать в штабе. Он меня не послушал. Тот факт, что это случилось, является лишь следствием его решения, а не моего бездействия, - детектив изъяснялся как-то совсем равнодушно, без особой искренности, отчего Хичиго поняла, что какой-либо жалости или сожаления он не испытывает. - Рюдзаки, ты правда не понимаешь?... У Манджиро... была семья. Жена и маленькая дочь... Неужели тебе не жалко даже их? - Хичиго уязвленно поджала губу. - Да, печально, что они стали жертвами таких жестоких обстоятельств. Но если ты пытаешься взыграть на моем чувстве вины - попытка эта заведомо неудачна. Я сделал для обеспечения безопасности господина Манджиро все, что мог, и предоставил бы ему все условия, если бы он меня послушал. Все, что произошло дальше - уже не совсем моя компетенция, - детектив руководствовался только трезвой, выверенной годами логикой, но от этого методичного и достаточно неутешительного ответа Хичиго почувствовала, как по телу бегут морозные иголочки чистого ужаса. Девушка отпустила плечи детектива и безэмоционально оглядела юношу вновь. Карамельные глаза помутнели от глубокого чувства разочарования. Аманогава безотчетно стащила со стола портсигар и зажигалку и куда-то побрела. На выход из своих апартаментов. Юноша не останавливал ее, не оправдывался вслед, лишь терпеливо ждал, когда дверь в апартаменты тихо закроется. Сейчас самое главное - не торопиться и дать ей остыть. Позволить обдумать ситуацию еще хотя бы раз.

***

Уже около получаса Хичиго бесцельно ходила по этажам как привидение, останавливаясь только ради того, чтобы выкурить очередную сигарету. Впервые курение не приносило никакого облегчения - ни физического, ни морального. На душе было скверно и пусто - с утра Хичиго чувствовала себя едва ли не самым счастливым человеком на Земле, а теперь она хочет забиться в самый темный уголок, чтобы ее никто не беспокоил. И причиной всему этому в очередной раз стал он - Рюдзаки. Хичиго все еще внутренне винила себя в смерти старшего товарища. Настолько, что хотелось расшибить голову об стену, чтобы тревожное чувство вины наконец покинуло бренное тело. Но чего девушка упорно не понимала - почему ее милый, очаровательный и такой замечательный Рюдзаки вдруг отреагировал настолько холодно? Она прекрасно знала, что он практически маниакально себя контролирует, и что выбить из колеи его может разве что что-то невероятное и не поддающееся рациональному анализу. Но разве Кобаяси не стал ему как минимум приятелем? Неужели ему не жаль даже немного? В голове начали проноситься не самые лицеприятные образы - Хичиго подробно и в красках представила себя на месте Манджиро. Как ее смерти посвящают целый репортаж и как Рюдзаки, увидев его, равнодушно выключает телевизор, помешивая переслащенный кофе. Найти Хичиго в огромном здании для детектива не составило никакого труда. После того, как девушка ушла в неизвестном направлении, брюнет спустя некоторое время вернулся в свои апартаменты и начал внимательно следить за Аманогавой по камерам видеонаблюдения. Рюдзаки, подобно пауку, знал каждый угол своей разветвленной паутины и не допускал ни одной слепой зоны. Но еще лучше, чем свое здание, он знал Хичиго. Знал, что она сейчас маловероятно пойдет к Амане, потому что не захочет портить подруге настроение, не пойдет на внутреннюю парковку, потому что знает, что уехать не получится, и совершенно точно не подойдет мириться первая. Не сказать, что это не расстраивало Рюдзаки - он тоже был редкостным гордецом, но тревожные мысли в этот раз были значительно сильнее уязвленного эго. Детектив решил, что инициативу он хоть и проявит, но извиняться абсолютно точно не станет - он просто не понимал, за что он должен просить прощения? В чем он виноват? Смерть Манджиро стала результатом его выборов и его действий, и проигнорировать предостережение детектива тоже было сугубо его выбором. Единственное, пожалуй, что в этой ситуации правда настораживало - Мерфи начал действовать. Он показал, что его заявление было не блефом, и активно проявил себя. Одно оставалось непонятным - почему полиция медлит, почему бездействует? Размышляя об этом, Рюдзаки омрачился - вместо того, чтобы в тишине и спокойствии проводить время с Аманогавой, делать все то, на что детектив никогда не тратил время за двадцать пять лет своей жизни, придется заново брать ситуацию полностью в свои руки. Мелькнуло подозрение, что кто-то в полиции тоже в этом замешан, и сейчас тайком вставляет палки в колеса, тормозит арест Бруно или просто ищет его сквозь пальцы. Видимо, кто-то не очень дальновидный определенно недооценивает такого детектива, как L. Действия бандита Рюдзаки откровенно не понимал. Он словно всеми силами пытался привлечь к себе внимание, провоцировал детектива на то, чтобы тот вышел из тени. Но в сложившейся ситуации, у L очевидно было намного больше преимуществ - так почему же Мерфи так не осторожен? Особенно остро детектив ощущал это на контрасте с его прошлым оппонентом - Кирой, который скрывался значительно тщательнее, но все равно не избежал правосудия от именитого сыщика с литерой вместо имени.

***

Хичиго притаилась на одном из этажей здания, в пустынном холле с высокими потолками и громадными окнами, из которых можно было наблюдать за людьми внизу и за просыпающимся в лучах утренней зари городом. Аманогава расположилась на полу, притянув к себе колени, и закурила уже шестую по счету сигарету. Возвращаться в апартаменты не хотелось совершенно. Промелькнула мысль подняться на пару этажей выше и зайти в гости к Мисе, просто выплакать всю свою тоску у нее на коленях, но эта идея сразу показалась девушке чересчур импульсивной. Вместо этого она продолжила тихо прикладывать вишневую сигарету к губам, пытаясь блокировать любые последующие порывы. Хичиго успела забыть, каким жестоким детектив L может быть. Он никогда не отличался слишком уж эмпатичным нравом, но сумел убедить девушку в обратном своим мягким, ласковым отношением. Однако теперь, все это казалось ей лишь фасадом, просто умелой маскировкой. И сейчас, когда он вновь показал свое истинное лицо, девушку обуревали сомнения - а все, что было между ними - настоящее? Ведь если задуматься, L - искусный лжец, манипулятор, каких поискать, и не делает ничего, что было бы ему не выгодно. Есть ли какие-то выгоды в ситуации с Хичиго? Мысль сразу показалась нереалистичной, хоть паранойя и нашептывала обратное. Пребывая в своих мыслях, Аманогава не заметила, как оказалась в холле уже не одна. Рюдзаки не решался сразу подойти, терпеливо ждал, когда Хичиго хотя бы поднимет на него глаза. Но когда, ожидаемо, она продолжила сверлить глазами ковролин под ногами, юноша тихо подошел ближе, садясь перед ней на корточки. - Хичиго? Она не отвечала. Спрятала лицо в собственных коленях, избегая его пронзительного взгляда. Но Рюдзаки не унимался - опасливо коснулся женского плеча в попытке привлечь ее внимание. Попытка вышла куда лучше предыдущей - по крайней мере, на детектива теперь смотрела пара измученных печальных глаз. - Ты уже готова поговорить со мной? - тон брюнета оставался тихим и сдержанным, но в нем сквозило явное беспокойство. Пока Хичиго не понимала, волнуется ли он, потому что раскаялся, или просто притворяется. - Отстань, - буркнула она. - Хм, ну, что же, это определенно прогресс. По крайней мере, ты уже поддерживаешь со мной зрительный контакт и отвечаешь. Это не может не радовать, - Рюдзаки неловко улыбнулся, вновь протягивая к девушке руку. Неуклюже и как-то несуразно попытался потрепать ее по волосам, за что был награжден тяжелым взглядом. - Долго ты еще будешь пытаться ко мне приластиться? - угрюмо произнесла Хичиго, на что брюнет смущенно стушевался. - Ну, полагаю, пока эта конфронтация не подойдет к концу. А до тех пор я буду ждать момента, когда ты вновь захочешь поговорить со мной, - детектив приподнялся, и теперь сидел не напротив, а по левую руку от Хичиго. С наивным, и каким-то по-детски любопытным лицом наблюдал, как Аманогава глубоко затягивается, выпуская клубы сизого дыма с тонким переплетением табака и вишни. - Могу я задать вопрос? - сдавленно произнес брюнет. Хичиго не стала ничего отвечать, лишь подняла на детектива утомленные глаза. - Извини, если этот вопрос вызовет у тебя раздражение, но... Теперь ты не любишь меня? - услышав это, Хичиго во все глаза уставилась на юношу. Вопрос показался откровенно идиотским, но судя по выражению его лица, он не шутит и не пытается намеренно ее разозлить. Первая возникшая мысль - детектив просто манипулирует. Пытается переложить чувство вины и ответственности, и вызвать у девушки жалость. Но судя по его голосу, наполненному какой-то необъяснимой печалью и беспокойством, его встревоженным глазам - Рюдзаки не притворяется. Действительно наивно верит, что Хичиго его больше не любит. - Ты... ты это серьезно сейчас? - тихо спросила Аманогава, внимательно всматриваясь в безрадостные серые глаза. - Ну, я определенно разочаровал тебя своим поведением. Вполне резонно предположить, что теперь ты не питаешь ко мне тех же чувств, что питала ранее, ввиду того, что мой поступок идет в разрез с твоим понятием о морали. Разве мое предположение не логично? - детектив, судя по всему говорил искренне, и от этого Хичиго изумилась еще сильнее. Даже если это была манипуляция - она сработала. Где-то в голове пронеслись отголоски стыда и какого-то трепетного сострадания. Ведь на самом деле, Рюдзаки не виноват, что он такой... Что он хладнокровен, эгоистичен, расчетлив, и так жутко неопытен. У него ведь не было времени, чтобы на досуге между поимкой опасных преступников подумать о друзьях, семье, общении... Обо всем, о чем Хичиго думала ежедневно. Ненадолго засомневавшись, Аманогава тяжело вздохнула, опуская голову на мужское плечо. Совершенно не удивилась, когда почувствовала, как юноша вздрогнул и, видимо, насторожился. - Скажи, разве мы прошли через весь этот длинный путь ради того, чтобы тратить время на бессмысленные распри и скандалы? - произнесла Хичиго, не обращая внимание на то, как отрешенно звучит сейчас ее голос. - Нет, разумеется, нет, - взволнованно прошептал юноша в ответ. - Я не могу понять только одного. Почему ты не рассказал мне обо всем сразу? Разве от того, что ты скрывал это до самого последнего момента, кому-то стало лучше? - Если не брать в расчет тот факт, что мы прекрасно провели совместный вечер, то нет, не стало, - заключил брюнет, прикладывая палец к губам. - Вечер в обмен на жизнь Манджиро... Вот как ты рассуждаешь, - девушка почувствовала, как в желудке начинает неприятно покалывать. Только одно обнадеживало - по крайней мере, Хичиго не разменная монета. А иначе стал бы детектив идти на такие жертвы ради одного только вечера? - Рюдзаки, прошу тебя, пожалуйста, ответь сейчас честно. Есть что-то еще, что ты от меня скрываешь? - на секунду брюнет замер. Воспользовался заминкой, чтобы принять задумчивый вид, а затем повернулся к Хичиго с непринужденной улыбкой. - Я полностью честен с тобой. На данный момент я не могу вспомнить ничего, что я бы скрывал от тебя. Девушка скептично хмыкнула. Не похоже, что Рюдзаки врет. Но тогда остается вопрос - почему он так часто хандрил последние дни? Сославшись на флегматичную натуру юноши, Хичиго вновь выпустила тяжелый вздох. Аккуратно положила ладонь поверх его тонкой руки, лежащей на колене. Он вновь многозначительно покосился.

***

На фоне мучительного напряжения последних дней у Хичиго совсем начали сдавать нервы. Смерть Манджиро стала очередным спусковым крючком к тому, чтобы потерять ощущение реальности и начать методично сходить с ума от страха и депрессии. Пожалуй, Рюдзаки неожиданно снова окунулся в то время, когда Хичиго впала с сильную апатию и только спала или плакала. Хотя детектив этих чувств определенно не разделял - на душе царила полная атараксия. Не сказать, что смерть Манджиро сильно пошатнула его душевное спокойствие - были более насущные проблемы, требующие его внимания. Но сейчас даже они по какой-то причине казались мелочными, не срочными и совсем не обязательными. Обычно ему показалось бы это жутким, неестественным для столь тревожного человека, однако сейчас разум находился в состоянии полного смирения. Детектив спокойно довел девушку обратно до ее апартаментов, тщетно пытаясь как-то ненавязчиво о ней позаботиться, хоть все эти потуги Аманогава просто игнорировала. Одна только мысль, что сейчас жена Манджиро и его маленькая милая дочурка сходят с ума от печали и тоскуют по почившему отцу, заставляла Хичиго ненавидеть себя, потрошить сердце собственноручно. Девушка не до конца понимала, что именно ей нужно было сделать, и как поступить, чтобы Кобаяси не погиб, но меньше ее самобичевание от этого ни на мгновение не становилось. Душа раскалывалась на кусочки, перемалывалась в пыль и проходила через кровоток, болезненно оседая на стенках сосудов. От этого тело становилось ватным, таким неповоротливым и нежеланным - хотелось отказаться от этой бессмысленной оболочки, которая сейчас практически протестовала в ответ на прямые команды. Сознание вместе с телом начало сбоить - словно телевизор со сломанной антенной, которая едва способна уловить сигнал. Рядом то и дело маячит Рюдзаки, но Хичиго его совсем не слушает, или скорее, не может услышать - вместо этого она слабо опирается на его беломраморное плечо и следит глазами за тем, чтобы ровно ступать ногами. Зайдя в спальню, она безвольно рухнула на постель, совершенно сбитая с ног своими переживаниями. Тусклые глаза вновь нашли напротив сгорбленный силуэт, наполненный, видимо, немым непониманием. Однако сил на полемику о своем не самом благополучном состоянии у Аманогавы не было совершенно, благо брюнет с расспросами и не торопил, осознавая бедственность ее положения. Хичиго вдруг осознала, что все, что так или иначе связано с Исидой, словно постепенно исчезает из ее жизни. Сперва он сам, потом места и вещи, ассоциирующиеся с братом или имеющие к нему какое-то отношение, а теперь даже люди - словно сама Вселенная стирает его из реальности. Только в ее памяти оставался родной уголок, посвященный ему - еще живому, большому и сильному. В детстве ей казалось, что братец способен руками разгонять грозовые тучи, отваживать молнии от их дома, чтобы Хичиго могла погулять. Казалось, она всегда будет под защитой этих огромных рук, но теперь... Теперь она тоже под защитой, но совсем другого рода. Если брат мог спасти ее от накатившей обиды после тяжелого школьного дня или от разбитой коленки, то L действительно может все, что угодно. Аманогава даже не сомневается в этом. Но, парадоксально, теперь Хичиго чувствовала, что это она хочет защитить. Что она готова защищать, что уже это делает. Девушка не до конца понимала это стремление. Возможно, где-то на задворках сознания дрейфовала мысль отплатить детективу за то, что он спас ее от Мара Сальватруча, однако этот фактор явно не был решающим. Она пыталась сберечь не только L, она пыталась защитить именно его. Юношу с угольно-черными волосами, большими, обрамленными темными кругами глазами и длинными, до невозможности изящными пальцами. Юношу, который спорит до последнего, как ребенок, злобно закусывая губу, облизывает пальцы после сладкого крема и очень вкрадчиво разговаривает в любом настроении и в любой ситуации. Аманогава зарылась в пуховое одеяло почти по самые уши, в то время как Рюдзаки не торопился ложиться следом, лишь терпеливо ждал, когда она устроится поудобнее. Однако, как только Хичиго растянулась в постели, на тумбочке запищал предательский телефонный звонок. Она бы не придала значения, если бы это был не тот же самый телефон, на который звонил Мерфи. Детектив с подозрением сощурился, когда заметил, как Аманогава поднимается с кровати, двигается как-то рвано и нервно, и неестественно быстро бледнеет. Рюдзаки не стал останавливать ее - решил пронаблюдать за ее реакцией, догадываясь о том, кто именно мог звонить девушке. Самые страшные опасения подтвердились в первые секунды - как только Хичиго взяла трубку, Рюдзаки услышал ее сбивчивую английскую речь, с небольшим намеком на акцент. - Это опять ты?! - И тебе привет, маленькая рыжая сучка! Вижу, твой песик все-таки обо всем разнюхал? - услышав это, Аманогава агрессивно зашагала по спальне, под аккомпанемент напряженного и сосредоточенного взгляда брюнета. - Твой психопат уже во всю меня ищет. Может тебе стоит пару раз поработать для него ротиком, чтобы он поумерил пыл и отцепился? - парень разразился хриплым смехом. Хичиго уже успела позабыть насколько у Мерфи грязный язык, и буквально вспыхнула как спичка, услышав его комментарий. - Вижу, что для тебя это все еще больная тема. Бедняжка... Уже успел подхватить СПИД от грязных проституток или нестерильных иголок? - от непривычной грубости Рюдзаки несколько опешил, прислушался еще внимательнее. - Знаешь, малышка Ханна, даже самая дешевая заправская шалава не сравнится по своей ничтожности с человеком, который прячется от кодекса под крылом моего врага, - девушка отчетливо услышала шипение сигареты на заднем фоне, и натужно скривилась от того, насколько голос Мерфи прозвучал серьезно. - Зачем ты звонишь?... - Предупредить. Предостеречь. Называй, как хочешь. Скоро у меня в руках будет тетрадь. Ты ведь понимаешь, о какой тетради я говорю? - девушка почувствовала, как сердце сделало крюк из грудной клетки куда-то в пятки и обратно. Мерфи знает о тетради смерти. И не просто знает, он ее заполучит. Хичиго знала, что если он запланировал, то заполучит наверняка. Сразу вспомнилось, как L не переставая твердил о том, что тетрадь Ягами не утеряна, а точно перешла кому-то другому. И Мерфи уже знает кому. А вот молодые люди еще нет. - Только сунься, ублюдок. Полезешь, и я отправлю тебя прямым рейсом в ад за все то, что ты сделал, - Рюдзаки вновь насторожился - теперь голос Хичиго звучал несколько угрожающе. - Буду ждать с нетерпением. Я дам тебе время, чтобы ты сумела мне за все отомстить. Еще встретимся, - юноша дразняще тянул гласные, всем своим тоном насмехаясь над бывшей подопечной, а последнее свое предложение Мерфи произнес на японском, чем вызвал очередной приступ тремора. Словно это был финальный аккорд в похоронной песни, предназначенной для Аманогавы. Когда разговор был окончен, девушка вдруг застыла на месте, не в силах поднять наполняющиеся слезами глаза. Весь этот звонок - одна сплошная провокация, попытка заставить Хичиго трястись в углу, ожидая смерти. Она знала, что Мерфи обожал запугивать тех, кто перешел ему дорогу, будь то простые должники, или настоящие предатели банды. И сейчас он, как распустивший хвост павлин, показывает свои навыки во всей красе. Рюдзаки тихо прошагал до Аманогавы, и чуть проведя по ее плечу рукой, почувствовал, как все ее мышцы налились кровью. Как тяжело, практически истошно она ловит ртом воздух, подавляя паническую атаку. Он не стал ничего спрашивать или резюмировать, молча перекинул девушку через плечо, как безвольную тряпичную куклу, и осторожно опустил на постель. - Позволишь? - юноша протянул руку в сторону телефона, который Аманогава судорожно сжимала в трясущихся пальцах. Едва разжав напряженную кисть, она опустила мобильный на протянутую бледную ладонь. Детектив быстро покопался в телефоне, найдя нужные ему данные, а затем не церемонясь, схватил телефон за два конца и молча разломал о собственное колено. - Данных хватит, чтобы отследить номер. Сомневаюсь, что он настолько глуп, чтобы звонить со своего личного номера, но попробовать стоит. Даже если он говорил со стационарного, можно будет точно вычислить район, где он находится в данный момент и примерно рассчитать вероятность разных вариаций его перемещений, - рассудил брюнет. Хичиго абсолютно ничего не отвечала, словно потеряла способность управлять собственным голосом. Она лишь опустошенно сверлила взглядом не то шею, не то плечи брюнета, отчего ему пришлось привлекать ее внимания, чтобы девушка наконец посмотрела ему в глаза. - Пожалуйста, ложись спать. Ты нуждаешься в отдыхе, - Рюдзаки постарался говорить ласково, хоть он и сам начал вылавливать тревожные мысли из собственной головы. Хичиго молча уткнулась ему в грудь носом, и вдруг начала тихо шмыгать носом. - Лоулайт... Мне очень-очень страшно, - она произнесла это едва слышно, но Рюдзаки услышал так отчетливо, словно это диктовал голос его мыслей.

***

Спустя некоторое время детективу все-таки удалось уложить Хичиго спать. Не обошлось без успокаивающих объятий, множества способов словесного успокоения, которые детектив вычитал в книгах по психологии накануне, и пары таблеток легкого снотворного вдовесок. Закончив с Аманогавой, Рюдзаки не стал тратить время и сразу направился к Амане - предупредить, что сегодня ей, к сожалению, придется побыть в одиночестве. Это же нужно было для того, чтобы отвадить бога смерти и обсудить с ней ряд возникших вопросов. Блондинка, по очевидным причинам, новость об отмене визита Хичиго восприняла в штыки. - Как это, заболела? Значит мне надо ее навестить! - воскликнула Миса. - Уверяю тебя, Миса, не стоит. Хико сейчас крайне необходим покой. Будь так добра, потерпи всего день, чтобы она восстановилась, - спокойно парировал брюнет, чем сумел заработать разве что пару недовольных взглядов в свой адрес. - Это все потому, что ее начальники нагружают ее работой! Настоящие дураки! - Амане замельтешила по гостиной, то и дело экспрессивно размахивая руками. - Так или иначе, мне тоже придется тебя оставить. В наше с Хико отсутствие за тобой присмотрит Джеральд. Если тебе что-то потребуется, он в твоем распоряжении, - юноша указал на пожилого мужчину, который ранее именовался Ватари. - Надо же, какой милый дяденька! - блондинка без зазрения совести начала рассматривать Ватари, чем вызвала у старика лишь беззлобную улыбку. - На этом я вас оставлю. Хорошего дня, - Рюдзаки бесшумно направился к выходу, наблюдая за тем, чтобы Рем последовала за ним. Так и случилось. Бог смерти заметила небольшой сигнал, и покинула апартаменты Мисы, следуя за детективом на этаж. Юноша завел разговор с Рем первый. - Бог смерти, скажи, если сжечь тетрадь, но оставить несколько листков, они не потеряют своей силы? - Не знаю. Богам смерти не приходится сжигать тетради. Но в мире людей я не слышала ни о чем подобном, - брюнет разочарованно сощурился, прикладывая большой палец к потрескавшимся губам. - Тогда задам другой вопрос. В случае, если я умру, полноправным хозяином тетради станет тот, кто первый возьмет ее в руки? - Да. Но почему ты так много говоришь о своей смерти? - неожиданно поинтересовалась богиня. - Что же скрывать, вероятно, в ближайшее время меня не станет, хотя, полагаю ты знаешь об этом даже лучше меня, - Рем недоверчиво отшатнулась. Рюдзаки прекрасно знал, что прямо сейчас она видела то время, что ему отведено, так что ее реакция не вызвала абсолютно никакого удивления. - Если ты считаешь, что Мерфи убьет тебя, ты ведь всегда можешь записать его имя в тетрадь, - грозно проурчало чудище. - Это исключено. Его смерти я еще успею добиться через соответствующие органы, которые обеспечат правосудие. А пока в моих интересах только избавиться от тетрадей смерти... Рюдзаки не мог полноценно вздохнуть, зная, что тетради все еще находятся в их мире. Мысль настолько отравляла, что пребывая в одиночестве, детектив практически сводил себя ею с ума. В первую очередь потому, что если тетради есть - вероятность появления еще одного Киры не нулевая. Да, расследование дела первого Киры несомненно принесло детективу удовольствие, но сейчас, когда он осведомлен о орудии убийства, усадил виновника за решетку, эту партию уже не хотелось продолжать. Вместо этого он решил обрезать все на корню. Ведь по сути, расследование нового дела с такими же условиями не принесет детективу L главного - наслаждения от того, что его интеллекту бросают вызов, что его мыслительные процессы работают на полную катушку.

***

Под вечер Рюдзаки отправился проведать Хичиго. Он несколько часов подряд разбирался с полицией, изучал базу данных и набивал живот сладким. Отмониторив информацию, юноша снова пришел к выводу, что в полиции происходит какая-то утечка. Не понятно было только одно, попадает ли информацию напрямую Мерфи, или он выкупает ее у каких-то посредников. Запеленговать телефон, с которого он звонил, также удалось - навыков детектива хватило на то, чтобы запомнить все данные и благополучно перенести их в свои трекеры. Как он и подозревал, Мерфи оказался несколько умнее, и звонил с общественного телефона, местоположение которого было в Каруидзаве. В таком случае, все сходилось - тело Манджиро тоже было найдено в том районе. Рюдзаки по обыкновению неслышно пробрался в женскую спальню, и нашел Хичиго сидящей на краю кровати. Выглядела она, мягко говоря, удручающе - растрепанные рыжие пряди прикрывали уставшие глаза, голова как-то безвольно болталась между плеч. Брюнет сел рядом, поджимая колени, и говоря вполголоса. - Как ты себя чувствуешь? - Аманогава подняла на юношу тяжелый взгляд. - Не слишком хорошо, - не найдя опоры, она повалилась на кровать, сверля опустошенным взором натяжной потолок. Рюдзаки, не долго думая, растянулся рядом. - Я могу как-то помочь? - Сомневаюсь. Пожалуй, я хочу, чтобы меня просто оставили в покое, - ненадолго брюнет стал выглядеть сомневающимся. Словно перспектива не трогать Хичиго минимум пару дней его не слишком-то устраивала. - Понимаю, что скорее всего, ты еще частично держишь обиду, но все же осмелюсь спросить. Если я предложу тебе провести неделю, посвященную только тому, чтобы доставить тебе удовольствие и радость, ты пересмотришь свои взгляды касаемо времяпровождения в одиночку? - по его обманчивой интонации нельзя сказать наверняка - шутит он или говорит совершенно серьезно. Хичиго не успевает ответить на столь обнадеживающее предложение. Слышит очередной телефонный звонок, но на этот раз не свой, и мысленно выдыхает. Значит, это не по ее душу. Брюнет извинился, состроив какое-то трогательное выражение лица, и взял трубку. - Рюдзаки, полиция выполнила твои новые распоряжения. Мерфи задержан и находится в главном участке, - сдержанный голос Ватари заставил L едва видимо содрогнуться, не то от волнения, не то от триумфального чувства смиренной радости. - Замечательно, я понял. У них уже есть мои указания, пусть переправляют в штаб-квартиру. - Хорошо, я передам руководству, чтобы они немедленно занялись транспортировкой Бруно. - Буду ждать от тебя новостей, - с этими словами детектив закончил разговор со своим помощником. Не заметить перемены в настроении Рюдзаки было крайне нелегко. Не сказать, что его безэмоциональное лицо вдруг резко оживилось, однако в глазах взыграл какой-то деликатный удовлетворенный блеск. - В чем дело, Рюдзаки? Это насчет Мерфи? - с налетом надежды произнесла Хичиго. - Ох, нет-нет, совсем нет. Не стоит переживать, просто решаю некоторые свои насущные вопросы, - где-то в легких захлебывалась совесть. Но детектив за много лет научился игнорировать это обжигающее чувство стыда - сейчас это совсем не на пользу. - Пожалуй, вернемся к моему вопросу, заданному ранее. Ты согласна? У меня будет разве что одно, не самое сложное условие. Никаких разговоров про работу и все, что так или иначе с ней связано, договорились?