Жара. Пыль. Песок. Вот, что почувствовала девушка, когда проснулась в неизвестном месте. Её тело ломило, а попытка открыть глаза не увенчалась успехом — солнце слепило глаза. Поэтому, она попыталась перевернутся, чтобы местное Светило не мешало открыть глаза и осмотреться вокруг.
Немного подождав, девушка сделала первую попытку перевернуть своё тело на сто восемьдесят градусов. Сначала она попыталась перелечь на бок, чтобы потом, безболезненно для её хрупкого тела, лечь на живот. Попытки увенчались успехом, ведь теперь девушка могла открыть глаза.
— Что за.? — вымолвила хрипло она, закрывая веки, чтобы убедиться, что это галлюцинации и она сейчас спит. Но судьба оказалась жестока, потому что, открыв глаза, девушка увидела то же самое. — Какого.?
Всё это походило на розыгрыш, где шутники пытались развеселить свою унылую подругу. К тому же, наверняка они сейчас выскачат из какой-нибудь расщелины и прокричат: «Это шутка…». И тут до неё дошло, что она ничего не помнит. Это как вырвать из тетради несколько листов и забыть про них, а кто-то спрашивает их содержание, и ты начинаешь понимать, что вспомнить не получается. Так же и с ней, словно мозги вынули, кинули в чан с отбеливателем, а потом засунули обратно.
Неизвестная уперлась руками в песок, ногами помогая себе, она села на колени и начала рассматривать пейзаж, расстелающийся перед её очами. Город. Разрушенный город, где вышки, которые были достоянием индустриального общества, теперь разрушенное нечто, словно прошлась ядерная бомба и смела все с лица Земли, оставив за собой кучу разрушенных городов и Сахару в придачу.
Девушка оглядела разрушенный город, вспоминая его название, ища что-нибудь, что бы помогло вспомнить. В далеке, если присмотрется, то можно увидеть руку сине-зелёного цвета, что держит такого же расцвета факел. «Статуя Свободы» — промелькнуло у неё в мыслях. Нью-Йорк. Отлично, место, где сейчас находится её тело, она узнала. Теперь нужно узнать, кто она и почему ничего не помнит. Посмотрев на песок, девушка оглядела место, где она проснулась и заметила рюкзак. Попытавшись встать на ноги, беззыменная встала и подошла к нему и присела на корточки. Расстегнула молнию и посмотрела в содержимое рюкзака. Пропитание, где-то на дня три-четыре. Запасная одежда, серая футболка с надписью «LA», свободные чёрные штаны с карманами, поношенные коричневые ботинки и красная кепка. Посмотрев в другое отделение рюкзака, она заметила пистолет с глушителем, рядом с котором лежала коробка, с чем — непонятно. Решила посмотреть, что же в коробке. Там оказались пули. «И зачем мне пистолет и пули? Стрелять в людей, что-ли?» — раздражённо выдохнула и принялась рассматривать своё одеяние. Обычная чёрная рубашка, но из-за валяния на песке где-то остались песчинки, заправлена в чёрные брюки, на ногах такие же чёрные ботинки. «С похорон сбежала что-ли? Или магазин похоронного бюро посетила и увидела цены на гроб?» — саркастично подумала и надела рюкзак на плечи. Встала и посмотрела вперёд себя. «Нужно найти какой-нибудь торговый центр. Еды на три дня хватает. Нужно узнать, что творится в этом мире и всё вспомнить.» — с такими целями девушка пошла в неизвестное направление.
*****
В столовой было шумно. Ложки стукалась о тарелки, постоянные голоса подростков не стихались, а становились только громче. Группа подростков переговаривалась между собой, узнавая о мире у других подростков и внимая их речам.
— А что стало с остальными? — спросил парень азиатской внешности. Другие посмотрели на рассказчика.
— Не знаю. Думаю, они у ПОРОКа. — ответил афроамериканец.
— Сколько вы здесь? — спросил пшеничноволосый парень.
— День или два. — ответил за него другой. Но потом показал большим пальцем через правое плечо и оглянулся. — Но тот парень пробыл здесь дольше всех. Почти неделю.
За столом, на который посмотрели ребята, и вправду был подросток лет четырнадцати-пятнадцати. На голове был одет капюшон, а глаза смотрят в одну точку, будто он пытался изолироваться от остальных.
— Он был в лабиринте с одними девчонками. Повезло ему. — договорил парень.
— Невероятное везение, Джо. — саркастически обнажил клыки афроамериканец.
— И без тебя знаю, Льюис. — перекривлял того Джо.
Ещё какое-то время они дурачились, пока в столовую не зашёл мужчина. Чёрные, с проблесками седины, волосы, белая рубашка, чёрные брюки, болотовое пальто, тёмные туфли.
— Добрый вечер, дамы и господа. — стало тихо. — Как обычно: я называю тех, которые должны подняться и подойти к моим коллегам. Они проводят вас. Ваша новая жизнь вот-вот начнётся. — ребята переглянулись и начали вслушиваться в слова Дженсена. — Коннор, Джастин, Джеймс, Алиса, Тормоз, — никто не сдержал смех, рвущийся наружу. Даже Дженсен пустил смешок. — Тихо, тихо. Фрэнк и-и-и Эбигеил! Ну-ну не расстраивайтесь, когда-нибудь придёт и ваша очередь. Приятного аппетита! — улыбнувшись напоследок, он повернулся вправо и вышел за дверь. Названные тут же последовали за его коллегами. Столовая тут же наполнилась аплодисментами в сторону уходящих.
— Куда их повели? — недоумевал темнокожий парень.
— Их отправляют в лучшее место. — сказал грустно Льюис.
— На ферму, если быть точнее. — добавил Джо.
*****
– Че-е-ерт... – выдохнула сквозь зубы безыменная, держась за окровавленное бедро.
Когда она дошла до первого попавшегося торгового центра, всё было нормально. Девушка нашла пальто и чёрные перчатки, которые сейчас на ней. Всё было бы отлично: она берёт всё необходимое, уходит и ни на кого не попадётся. Но подросток наткнулась на странного человека, больше смахивающего на труп. Он начал гонятся за ней, вопля что-то невразумительное. Естественно, она бы убежала от него, если бы не его дружки...
Пока она бежала от хрясков, так она их окрестила, успела обо что-то пораниться, и теперь девушка, взяв откуда-то какую-то белую тряпку, смочила рану и ткань, и приложила на окровавленное место.
– Черт бы побрал этих хрясков! Между прочим лекарств у меня нет! – ворчала она, иногда пошикивая на рану. – Вот была бы память..!
Девушка резко замолчала. "Анабель" - резко появилось в голове. У неё перехватило дух, она начала часто дышать. Поднятые брови и уголки губ показывали её удивление, перемешанную с радостью. Анабель, так её зовут. Девушка плотно сжала губы, выражая решимость и перевязала окровавленную рану мокрой тканью. Закончив, она откинулась на стену, когда-то работавшего кафе.
Послышались смешки. Исходили они от Анабель.
– Подумать только. У меня есть имя! Хотя, у каждого человека оно есть, наверное... – оголила она зубы. Закрыв глаза, она попыталась уснуть, ведь на улице ночь. – Прохладно...
*****
– Расслабься. – только проговорил пшеничноволосый, с ясно британским акцентом, и залез на второй ярус кровати. Зачем напрягаться если их спасли из этого чертового Ада? У ребят теперь есть нормальная еда, не в обиду Котелку, нормальные кровати, даже ванная есть. Никаких неудобств, разве что, нога до сих пор болит. Ньют лежит, делая вид, что уснул. На самом деле, он боится. Боится, что это очередная ловушка или игра Создателей... Недоверие Томаса заразно. Почти все живы. Только Алби не хватает, и Бена, и Чака, Джеффа, Клинта, Зарта, Галли, хоть он и убил Чака, но пойло делает отменное. Многие погибли, так и не дойдя до конца...
Ньют так и не заметил, что уснул. Не заметил, что Томас полез в вентиляцию за тем пареньком, что был в Лабиринте с одними девчонками.
*****
Анабель проснулась рано. Солнце ещё в зените. Она встала, опираясь о стену. Захотев посмотреть рассвет, Анабель вышла из заброшенного кафе и взглянула на то место, где начало подниматься солнце. Ночь подходила к концу. Слышно лишь завывание ветра, казалось будто весь мир вымер. Хотя на самом деле так и есть. Человечество ещё живёт, но не так, как раньше. Не слышно проезжающих машин, не слышно голосов людей, что так рьяно пытаются что-то объяснить, не слышны детские смешки, не слышны лай собак и мяуканья кошек. Казалось, будто всё это было сном, а когда проснулся, понял всю суть реальности.
Ведь, когда-то люди ходили по этим самым местам, смеялись, плакали, злились...
– Красиво.
Анабель не остаётся на месте. Она идёт дальше, в надежде найти то, ради чего она будет жить. А пока, она будет жить ради этой цели - найти смысл жизни.
Продолжение следует...
Снова замерло всё до рассвета —
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.
Только слышно — на улице где-то
Одинокая бродит гармонь: То пойдёт на поля, за ворота,
То обратно вернется опять,
Словно ищет в потёмках кого-то
И не может никак отыскать...
Михаил Исаковский
