Чужие люди - родные мне по крови

Это была зима, канун рождества, девушка стала полноправным членом культа и вместе с родственниками проводила службы, много общалась с каждым, каждый божий день благодаря Господа за этих людей и каждый раз смеясь с Иакова и Иоанна, когда те начинали ворчать друг на друга, словно маленькие дети. Рождественское утро субботы, у вестников было свое, каждый находился у себя в церкви, Джоан же помогала Джону с крещением. Сегодня крестили маленького ребенка, и на удивление у девушки все получалось…Тут уже появлялся вопрос кто кому помогает. За сегодня нужно многое успеть, иначе нормальный праздник не сможет состояться. Сид с самой первой встречи живет в общем доме семьи, и такой легкости которую она сейчас ощущает, она не ощущала никогда. Чувствовать себя нужной и частью семьи — самая лучшая награда. Джоан значительно изменилась за пять лет, ей уже двадцать три года, она не много поправилась, ее глаза стали блестеть от счастья, волосы стали на много длинней и сейчас были заплетены в косу, и завязаны бледно-голубой лентой, под цвет платью и темно-синему плащу. Но девушка осталась узнаваема, хоть и не сильно. Сегодня было очень много людей, и каждому нужно было помочь, каждый приходил молится в этот важный для всех день, уже ближе к вечеру вестники просто валились с ног. Честно сказать, за пять лет, девушка ни разу не общалась со совей матерью, нет, она очень скучала, но стоило ей позвонить, как отчим брал трубку, говорил омерзительные вещи и сбрасывал. Нет, Сид не в коем случае не обижалась, это его право так делать, а ей ни чуть не обидно. — Ну, что вы тут? Долго мне еще вас ждать, я уже охерел от холода. — В церковь вошел Иаков, пока Джоан и Иоанн убирали все. — Ну печку включи, что ты раскряхтелся или, что? Все старость? — Убирая тару с водой, отозвался младший на порыв брата, затем заливается громким смехом. — Ты у меня сейчас резко постареешь. Я сейчас включу, а вы сядете и скажете мол «Какого хера, Иаков? Нам жарко!» Знаю я все это, проходил. — Пока братья спорили на счет печки в машине, девушка лишь откровенно смеялась с них, ибо ей даже сказать было нечего. Да, ей и Джону вечно жарко, а учитывая тот факт, как Иаков прогревает машину, там свариться можно. Братья заканчивают спорить ровно в тот момент, когда младший Сид закрывает дверь церкви уже с улицы, но только они собираются сесть в машину как… — О Боже! Джоан, это ты?! — Возле машины стоит женщина, с белыми волосами, в красной зимней куртке… Это мать девушки, Алисия. — Привет, мам. — Девушка сдержанно улыбается, когда женщина кидается ее обнимать, и той ничего не остается как обнять женщину в ответ. — Познакомься, это Иаков и Иоанн. Они получаются мне двоюродные дедушки по крови и братья по вере. — Мужчины знакомятся с женщиной, внешний вид которой им никак не прельщает. У Алисии опухшее лицо словно она изрядно выпивает, но тем неменее, запаха алкоголя от нее нет. Им приходится простоять на улице еще пол часа, пока женщин рассказывает зачем она сюда приехала, конечно приехала она не к дочери, а к давней подруге, но девушка не держит на нее зла. Их разговор прерывается ровно в тот момент, когда за матерью приезжает отчим, он не смеет выйти из машины, он просто дожидается жену. Два часа спустя. В доме Сидов не громко играет музыка, все трапезничают за столом, часто переговариваясь на разные темы, каждое их Рождество словно наполнено волшебством, в этот вечер, вся семья словно забывает о том, кем они являются и проводят праздник так, словно они нормальная семья. Ближе к полуночи все начинают обмениваться подарками. Лучшие подарки всегда идут от Джона, он кажется в этом профи, но он начинает подозревать, что у него есть конкурент — Джоан. А уже к двум часам ночи, семья расходится по комнатам, утром их ждет обычная рутина, но тем не менее, сейчас все счастливы.