Who will get a second chance? | Кому выпадет второй шанс?

      Кажется, только вчера я была никем. Обычной девчонкой, проблемы которой были несущественны и глупы. Слабачкой, которая не могла постоять за себя, если рядом не было старшего брата. Пустым местом, с которым никто не желал общаться из-за причуд…       Но теперь все изменилось. Никто больше не назовет меня, Верóнику Романову, пустым местом, слабачкой или как-нибудь ещё. И пусть люди будут улыбаться мне фальшиво, неискренне, но никто больше не посмеет дерзить мне.       Сейчас я — генеральный директор Genesis Corp, лучший робототехник и программист Соединённых Штатов, а на моих счетах число с таким количеством нулей, что собьёшься несколько раз, пока будешь их пересчитывать.       Стоит ли говорить о том, что к такому успеху я шла не очень честно? Наверное, нет. Я владею очень ценной информацией, за которой до сих пор гоняются мировые лидеры, за которую я могу поплатиться жизнью и всем, что у меня есть. Однако я сама шагнула навстречу тем, кто хочет меня стереть в порошок, тем, кто может безжалостно всадить пулю мне в лоб, кто может меня пытать до тех пор, пока я не сойду с ума от боли и не буду молить о смерти, ползая в ногах своих палачей.       Но они не смеют меня трогать, потому что им от меня кое-что нужно, и пока я им это не дам, я остаюсь в живых. И, имея такой козырь на руках, я тихо могу вытягивать из них всё, притворяясь полной, но такой очаровательной дурой. Пока они не поняли моей истинной природы, я делаю что хочу, и верчу Сайласом и Мегатроном как мне угодно. Данная игра опасна, один промах и меня уже ничто не спасёт.       Сайлас хочет с помощью меня добиться абсолютной власти на планете Земля, Мегатрон хочет точно того же и даже больше — лорд хочет с помощью меня, моих знаний и разработок киберформировать Землю. Он иногда навещает меня в моей лаборатории на Аляске. Его тяжёлый взгляд, который он с меня не сводит ни на секунду, меня пугает, а его улыбка, которая должна, судя по всему, быть дружелюбной, вызывает только дрожь в коленях.       Сегодня же он вёл себя странно. Он загадочно улыбался и спрашивал, боюсь ли я смерти. Я оставила этот вопрос без ответа, и поинтересовалась, что ему нужно. Мегатрон лишь шире улыбнулся и вдруг сказал, что у меня глаза отца.       А потом улетел.       Я не могла поверить в его слова, мне казалось это каким-то дурным сном.       Но этот вопрос я не могла оставить без ответа, мне хотелось знать, пудрит ли мне Мегатрон мозги или же что-то в его словах есть.       А сейчас я стою в отчем доме, посреди кабинета отца, в котором я устроила погром в поисках своих ответов, и держу в руках его любимый пиджак. В другой руке я сжимаю фото, найденное в его кармане. На нём мой отец и старший брат. Фото нечёткое, чуть размытое, но я ясно вижу на заднем фоне алый силуэт, так смутно похожий на десептикона по имени Нокаут.       На задней стороне фото была приклеена карта памяти.       Я вставила ее в телефон и открыла единственный файл, который был там.       Я чувствовала, как мои руки начали трястись, по щекам побежали слезы, а из груди вырвался полный боли и отчаяния крик.       Мой отец, брат и Нокаут проводили эксперимент по переносу сознания из тела человека в тело кибертронца. И подопытным была никто иная, как моя младшая сестра Хлоя, которая, как я думала, скончалась от передоза…

────── /// ──────

      Вой сирен разрезал ночную тишину, спугнул чаек с песчаного пляжа. Птицы взвились в небо, отчаянно крича. Треск пламени смешался с их криком.       Шторм, поднявшийся сегодня ночью, поднимал большие волны, в которых отражался огонь, а округа была озарена ярким заревом пожара.       Пожарные машины влетели на пляж, вздымая песок в воздух.       — Шевелитесь, шевелитесь, всё может рвануть в любую секунду! — кричали пожарные.       Ника сидела на коленях перед своим домом, которых полыхал, как спичка. Жар от пламени обжигал, но девушка не реагировала. Она комкала в руках фотографию. Одинокие слёзы скатывались по её щекам и падали на песок, тут же испаряясь от жара.       — Мисс, уходите оттуда! — крикнул один из пожарных, но девушка не реагировала. Тогда один из спасателей подскочил к ней и, рывком подняв ее с земли, повёл к машине скорой помощи.       И вот тут-то Нику накрыло. Она стала кричать и вырываться, мужчина от испуга аж отпрыгнул от нее. А она стояла, вцепившись пальцами в волосы.       — Ложь!.. Это всё… ложь!!! Отец не мог так поступить, не мог, не мог!!!       — Мисс, вам надо в больницу, ваши руки!.. — пытался достучаться до Верóники, но она его будто не слышала. Не замечала столпотворение людей вокруг, ослепительные вспышки фотокамер… Она даже не почувствовала, как кто-то схватил её за локоть и, больно выворачивая руку, выволок из кольца журналистов.       Девушка билась в истерике до тех пор, пока кто-то не отвесил ей крепкой пощёчины. Ника затихла.       — Отогнать прессу, — отдал приказ Сайлас боевым дроидам, накидывая свой плащ на плечи девушке. Дроиды окружили их двоих плотным кольцом, скрывая их от посторонних глаз, — Ника, приди в себя, — прошипел сквозь зубы мужчина, хватая ту за плечи и хорошенько встряхивая. Верóника подняла на него глаза. И не сдержала слёз, уткнувшись тому в грудь. Бишоп едва не растерялся от такого, и неловко приобнял девушку, будто не зная, что с ней делать.       — Они все… лжецы, они лгали мне, они…       Сайлас повёл её к вехикону, покорно ждущему в режиме машины.       — Отвези ее ко мне домой, как можно скорее, — сказал Сайлас, усадив Нику на заднее сидение, — Я останусь здесь и что-нибудь придумаю для корреспондентов.       Мужчина закрыл дверь, похлопал по крыше, и вехикон сорвался с места, взметнув в воздух тучи песка.       Верóника глянула на то, как пожарные почти затушили дом, от которого почти ничего не осталось, оглядела внушительную толпу, которая окружала пожар. Потихоньку возвращаться рассудок, и девушка начинает чувствовать боль от обожженных в пламени пожара рук. Красные пятна начинали превращаться в волдыри, доставляя Нике адскую боль.       — Стив. К Мегатрону. Сейчас, — скомандовала Ника слабым голосом.       — Но Сайлас сказал, чтобы я доставил тебя к нему домой.       — Мегатрон отдал тебя и твоих товарищей под моё личное командование. Так что вызывай мост.       — Хорошо, — со вздохом согласился вехикон.       Не прошло минуты, как перед ними вспыхнул земной мост. Вехикон въехал в телепорт, через мгновение очутившись на мостике корабля десептиконов. Через тонированные окна солдата десептиконов не было видно ровным счётом ничего, кроме яркой, алой оптики Мегатрона.       Верóника вышла из машины, сверля взглядом лорда. В ней полыхала жгучая ненависть к лорду, не сравнимая ни с чем.       — Добро пожаловать, Верóника, — Мегатрон шутливо склонил голову, — Чем обязаны такой чести?       — Х-хватит п-паясничать… — Ника от гнева, переполнявшего её, не могла нормально говорить, — Ты этого добивался?       — Я думал, что твоя реакция будет… иной. Я подумал, что ты захочешь узнать больше.       — Я узнала, что отец работал на тебя! Я узнала, что мой брат всё знал и никогда не говорил мне об этом! Я узнала, что моя сестра Хлоя скончалась не от героина, а умирала в муках на столе твоего врача! А теперь настала моя очередь работать на тебя, чтобы продолжать дело отца, так ведь, Мегатрон, это был твой план?! — кричала она, трясясь от ярости. Мегатрон смотрел на неё без тени улыбки, но его оптика была полна насмешки.       — Ты права, это мой план.       — Я больше не намерена с тобой сотрудничать! Я дала твоей фракции достаточно информации взамен! С меня хватит! Я жалею, что не прикончила тебя, когда у меня был шанс!..       Мегатрон оскалился, сделал шаг вперёд и схватил Нику, сжав её в кулаке. Девушка задохнулась от боли в рёбрах, было нечем дышать.       — Ты — всего лишь насекомое, ничтожное белковое создание, которое владеет, к несчастью, нужной мне информацией! Будь моя воля, я бы раздавил тебя, или приказал бы Нокауту измываться над тобой, пока мне не надоест! — рычал он прямо ей в лицо. Ника замерла от ужаса, но не закрывала и не отводила глаз, — Не забывай своё место, блоха, и не забывай, кто ты, а кто я!       — Да…       Верóника опустила голову.       — Повтори это ещё раз и запомни хорошенько!       — Да… пошёл ты!!! — заорала Ника, за что тут же поплатилась — Мегатрон сжал её до хруста рёбер. Ника закричала, из глаз брызнули слёзы.       — Я думал, что ты умнее.       Он разжал ладонь и девушка полетела вниз, однако её поймал у самого пола вехикон.       — Что… ты сделал… что стало с Хлоей? — девушка корила себя за то, что не спросила это раньше, пока лорд был расположен к диалогу.       — О, тебя интересует, что стало с этой белковой? — Мегатрон вдруг снова повеселел, будто ждал этого вопроса с самого начала.       — Да… — прохрипела девушка. Ей становилось всё труднее дышать.       — Ну, она жива.       — Где она?! — закричала девушка, однако тут же простонала от резкой боли.       — Зачем это тебе? Ведь ты больше не хочешь иметь со мной дел, — хмыкнул Мегатрон и, развернувшись, пошёл прочь.       — Стой! Я хочу… увидеть её.       — Тогда захлопни варежку и не вякай, пока тебе не прикажут. Я не хочу причинять тебе боль намеренно, но ты должна знать, что тех, кто ослушался меня, я жестоко наказываю. Ты поняла меня? — прорычал Мегатрон, нависая над ней и вехиконом Стивом. Верóника, покраснев от ярости, против воли кивнула, признавая его авторитет. Лорд довольно кивнул, — Идём за мной, — сказал лорд и пошёл с мостика. Вехикон с Никой в руках последовал за ним. Минуя тёмные коридоры, они шли всё дальше, как казалось Нике, всё глубже в корабль, к самому его сердцу. Казалось, что то место, в которое они пришли, было ещё темнее.       — Где мы? — спросила Ника, и её голос эхом прокатился по пустынным коридорам. Мегатрон её проигнорировал.       — Это жилые отсеки. Сейчас ночь, если по вашему, поэтому здесь темно, — тихо объяснил ей вехикон.       Они подошли к отсеку, на котором был сенсорный замок. Мегатрон приложил ладонь к сканеру, и гидравлические двери, тихо прошуршав, раскрылись. Этот отсек напомнил Нике отсеки автоботов, только у десептиконов он явно был оборудован куда лучше — удобная на вид платформа, компьютер, стол. Даже есть мишень для метания ножей огромных для человека размеров. Одна из стен была разрисована и Ника сразу узнала руку художника — Хлоя любила и умела красиво рисовать. Но в отсеке было темно и, судя по всему, пусто.       — Перестань прятаться, Найтингейл, не зли меня, — сказал Мегатрон, устало вздохнув.       — Я не прячусь, — тихо сказали из темноты.       Мегатрон ударил по панели на стене и в отсеке зажглось освещение. Пусть оно было слабым, но Ника смогла разглядеть фем, которая сидела на подобии подоконника, прижав ноги к груди. Окно, в которое она смотрела, было панорамным.       — К тебе посетитель, — объявил лорд.       Фем испуганно вздрогнула и затравленно повернула голову к вошедшим, будто страшилась увидеть кого-то ужасного. Верóника, державшая себя до этого в руках, прижала руки ко рту, не сдержав слезы.       Фем тоже застыла, смотря на девушку, и, кажется, не верила в то, что видит.       — Никки… это ты? — забытым, но таким родным голосом спросила Хлоя. В её голубой оптике блеснул омыватель. Верóника, не в силах ответить, кивнула.       — Даю вам пять минут, — сказал Мегатрон и вышел. Стив остался стоять, придерживая Нику. Верóника стёрла слезы ладонью и попросила вехикона поставить её на платформу.       — Стив, выйди, пожалуйста, на пять минут…       Он не стал сопротивляться и оставил сестёр наедине.       Ника смогла рассмотреть Хлою.       Она была просто чудо, как хороша собой. Нежные черты лица, расцветка и эта имитация волос. Хлоя при жизни человеком была блондинкой с голубыми глазами, и Ника поняла, что узнала бы её где угодно, будь её сестра в каком угодно теле. Хлоя была худенькой и невысокой, чуть ниже Арси.       Хлоя подошла к платформе и села рядом, чтобы обнять сестру. Крупные капли омывателя скатывались по лицевой фем и с гулким эхо падали на пол.       — Я… я не хочу просыпаться… — прошептала она, обнимая Нику насколько это возможно.       — Тише, милая, это не сон, — говорила Ника, — Я не знала, что ты жива… Если бы я знала, я бы непременно тебя отсюда забрала!       — Не получится… — горько сказала Хлоя, — Лорд меня найдёт везде, я пыталась отсюда бежать!..       — Что же они с тобой сделали… — Ника обхватила её голову руками, заглядывая в её печальную оптику.       — Я… я должна быть им благодарна, я ведь умирала…       — То есть, они делали это не против твоей воли? — уточнила Ника.       — У меня отказали почки, мне оставалось немного. Отец забрал меня из больницы и перенёс сюда… я не… не помню. Я уснула, а проснулась уже… вот такая, — Хлоя сморгнула омыватель с ресниц, — Я хотела… Я мечтала увидеться с отцом, с мамой, с братиком… С тобой и Марго… Но мне сказали… сказали, что никого не осталось в живых, даже тебя… — её слова прерывались тихим рыданием.       Верóника нахмурилась.       — Понятно, — сквозь зубы сказала она, — Уёбки тебя психологически сломали, но сюрприз, ублюдки, я-то жива. И мама тоже, и Марго! Да даже… — Ника прикусила язык. Николай же теперь Немезис и чётко дал понять, что к прошлому возвращаться не намерен, — Эти суки. Что они с тобой делали? Они тебя мучали? Издевались? Насиловали? — рычала Никйа, но фем молчала, — Хлоя, отвечай. Я могу им отомстить за тебя, всем им.       Фем не отвечала, но её губы дрожали.       — Понятно, — процедила Ника, — Мудаки затраханные, уничтожу проклятых кретинов!       — Но я… я жива, Мегатрон выделил мне отсек… и они не морили меня голодом…       — Хлоя, да ты посмотри на себя! Ты же ещё ребёнок! Тебе четырнадцати не было, как… — рычала Ника, не в силах сдерживать гнев. Она чувствовала, что ещё немного и она просто взорвётся от переполнявшей её ярости, — Мегатрон, да?       — И Старскрим… — совсем тихо добавила Хлоя, а её оптика снова наполнилась слезами.       — А вехиконы?       — Нет. Они единственные, кто ко мне проявил сочувствие… в отличие от… от…       — Твою ма-а-ать… — Ника сделала глубокий вдох, чтобы остудить голову. Надо было выручать Хлою. Пусть это будет стоить жизни Нике, она больше не позволит фиолетовозначным ублюдкам прикоснуться к её младшей сестре. Хлоя — жертва чудовищного эксперимента, и Ника даже не удивится, если ради этого сестру и подсадили на героин эти безжалостные уроды, в том числе и отец. Мало того, после переноса сознания Хлоя девять лет, девять, находилась в логове десептиконов, которые бог знает что с ней делали, — У меня есть знакомые. Автоботы, — Ника видела, как у сестры загорелись в надежде глаза, — Они тебе помогут, Оптимус сможет тебя защитить. Потерпи ещё чуть-чуть, скоро я тебя отсюда вытащу.       Двери распахнулись, и на пороге возник Мегатрон.       — Время вышло, Ника, — сказал он. Хлоя на его слова прижала Нику крепче к себе, как когда-то в детстве обнимала любимую плюшевую игрушку, и со страхом, с мольбой смотрела в бездушную оптику лорда. Ника прикусила язык, чтобы не заорать от боли, прострелившей рёбра. Она не хочет беспокоить и без того замученную фем.       Мегатрон подошёл и бесцеремонно вырвал Нику из рук Хлои. Верóника ослепла от боли, прикусила губу да так, что на ее рубашку брызнула кровь. Но не издала ни звука.       — Ника, не оставляй меня! — закричала Хлоя, — Пожалуйста!..       — Я не оставлю тебя, Хлоя, никогда, слышишь?! — кричала Ника в ответ, вырываясь из хватки десептикона, не смотря на боль, — Всё будет хорошо, милая, верь мне!..       Когда двери захлопнулись, Ника едва не разразилась бранью в адрес Мегатрона. Но злить лишний раз она его не станет, иначе следующей вспышки гнева лорда ей точно не пережить.       — Убедилась? — спросил он, неся её куда-то. Вехикон следовал за ними.       — Да.       — Поняла, что я хочу от тебя?       — Да.       — Я позволю тебе видеться с Найтингейл, если ты продолжишь работать над проектом. И впредь я жду от тебя лишь подчинения, — сурово сказал десептикон. Верóника посмотрела в оптику лорда. Улыбнулась.       — Да, лорд Мегатрон, — ответила девушка. Не голос — сахар, а улыбка — слаще не бывает.       Десептикона это подкупило и он удовлетворенно кивнул.       — Разрешите задать вопрос, — сквозь зубы улыбнулась Ника.       — Разрешаю.       — Зачем вы убили моего отца? Он издержал себя или как я, отказывался работать с вами? — продолжая улыбаться, спросила девушка, но с этой улыбкой она больше всего смахивала на психически больную.       — Мы не убивали. Я бы сам хотел знать, — поделился мыслями Мегатрон, в задумчивости смотря куда-то вдаль.       — То есть мне не вас карать?       — Если думаешь спустить с цепи свою зверушку, то да, не мы виноваты. Дмитрий был нам нужен, он был земным Шоквейвом. Это была огромная тактическая потеря.       Верóника хмыкнула.       — Учти, Мегатрон… — тихо начала она, — Если со мной что-нибудь случится, будет некому сказать моей зверушке к ноге. И тогда никому не спастись — ни вам, ни автоботам.       — Ты слишком самоуверена. В себе и своей силе.       «О, будь уверен, Мегатрон, в том, что я не лгу, ты убедишься на собственной шкуре и очень, очень скоро» — плотоядно подумала Ника, представляя, как Мегатрона разрывает на куски.       Верóника вышла из больницы с перебинтованными руками и едва дышала из-за наложенной на рёбра круговой повязки. Как она и предполагала, у неё диагностировали переломы нескольких рёбер. Когда на рентгене Ника сняла верхнюю одежду, врач ужаснулся — тело девушки покрывали фиолетовые кровоподтеки. Из-за гигантских гематом Нику срочно направили к травматологу.       Лечение назначили дома, выписали антибиотики и пропесочили относительно её бурного образа жизни. Нике пришлось быстро придумывать отмазку, чтобы врачи отстали. Девушка сказала, что попала в аварию, однако не была уверена в том, что ей поверили.       На стоянке покорно ждал Стив.       — Отвезешь меня к Кейт, и пока можешь быть свободен, — сказала Ника, садясь за руль. Ника была не в состоянии из-за ожогов сама вести машину, поэтому пользовалась услугами вехикона. Да что там, она даже телефон в руки взять не могла — бинты были наложены от самых локтей до кончиков пальцев, а из-за мощного обезболивающего у неё были не все дома — голова была словно не своя.       — Хорошо, — отозвался Стив и покорно повез её по указанному адресу.       Они ехали в полном молчании до самого дома Кейт. Уокер жила в небольшом домике в районе Ной Вэлли — тихом и спокойном, несмотря на то, что он находился почти в сердце Сан-Франциско. Здесь множество викторианских и эдвардианских зданий, среди которых расположились уютные улочки, а окружающие холмы перекрывают ветер, поэтому в районе всегда стоит теплая погода.       Ника не так часто бывала здесь, но если и заглядывала к Кейт на огонёк, то оставалась у неё на пару дней. У всех троих — Пола, Ники и Кейт, — была привычка: если они едут к кому-то в гости, то задерживаются там на несколько дней. К Верóнике они едут, чтобы работать, к Кейт, чтобы попить чай с печеньем и погреться у камина, залечивая душевные раны, а к Полу едут, чтобы дичайше оторваться, что случается весьма редко.       Ника кое-как выбралась из машины и ласково погладила дверцу. Стив тронулся с места, на прощание мигнув фарами. Ему и другим вехиконам нравилось под руководством Ники — почти нет тяжелой работы, энергона всегда в достатке, Ника общается с ними очень ласково, даже дала им право выбрать имена, которых никогда не было, а главное — с Никой безопасно. Все десять солдат десептиконов могли спокойно выдохнуть и больше не бояться, что в один прекрасный момент их прикончат в пылу войны. Волей-неволей задумаешься, а хочется ли снова возвращаться к Мегатрону?       Девушка проводила взглядом Стива и подошла к дому Кейт. Сейчас был вечер того дня, когда Ника в три ночи в состоянии несостояния разгромила кабинет отца и его лабораторию, в результате чего возник пожар. Девушка едва выбралась из огня, опалив руки, но, кажется, ни о чем не жалела.       Нажав пальцем на звонок, Ника прошипела от боли.       Сначала за дверью было тихо. Потом раздался топот, взволнованные причитания Кейт и дверь наконец распахнулась.       — Пол, Ника у меня, отбой! — Уокер была очень напугана. Кейт отключилась, кинула телефон куда-то назад себя и бросилась обнимать Нику, затаскивая её в прихожую.       — А-а-а, Кейт, руки! Руки, руки! — вскрикнула Ника от боли.       — Ника, какая же ты!.. Мы тут все с ума посходили! Куда ты пропала?! Тебя не было ни в одной из больниц, Сайлас и Пол мечутся по городу в поисках тебя! — почти кричала Кейт, — Боже, я так переживала!       — Кейт, прости, я просто забегала кое-куда, по делам…       — Какие дела… О боги, это еще что, черт возьми?! — воскликнула Уокер, — Кто тебя так отделал?!       — Кейт, не бери в голову.       — Романова, ты в своём уме? Да на тебе живого места нет!       — Кейт, это правда не имеет значения… — Ника поморщилась от боли, вздохнула, чтобы уменьшить её и прийти в себя.       — Хорошо, — сдалась японка, — Пойдём, я помогу тебе вымыть волосы…       Верóника сидела в мягком кресле в гостиной, потягивала из трубочки горячий имбирный чай. На ней была рубашка Пола, шорты Кейт и тёплые шерстяные носки. Пусть рубашка и скрывала основную массу гематом, но ноги девушки были видны как на ладони — оба бедра и ляжки были чёрно-синими, а каждый шаг давался Нике с болью.       Рядом с креслом, на пуфе, сидел Пол, нежно расчёсывая длинные, белые волосы Верóники. Кейт была на кухне — готовила лимонное печенье, чтобы поднять всем настроение, да и успокоить собственные пляшущие нервы.       В гостиной тихо потрескивал камин.       — Ещё раз так пропадёшь без ведома, во имя любви, я тебя придушу, — сказал Пол.       Верóника подавилась смешком.       — Ника, это не смешно.       — Да ладно… Я же жива. Пока что.       — Меня начинает всё это беспокоить. Как только ты связалась с боссом, у тебя все идёт наперекосяк. Не повод ли это задуматься?       — Сайлас здесь совершенно ни при чем, — честно ответила девушка, — Я спотыкаюсь о собственные косяки.       — Ох, Ника… — вздохнул Марлоу.       — Ребят, как насчёт пропустить по сто грамм? Я хотела добавить это в печенье, но подумала, что нам всем не помешало бы немного успокоится, — в проходе появилась Кейт в шёлковой пижаме и фартуке. В руках у неё была бутылка коньяка.       Верóника и Пол переглянулись…       … Ника лежала на диване, вытянувшись во весь свой рост. Потолок кружился, будто карусель, в голове блаженная пустота, а по телу разливается тепло вместо боли. Пол сидел в кресле и клевал носом. Рядом с Никой лежала Кейт и с кем-то увлечённо переписывалась.       Верóника почувствовала, как где-то под ней завибрировал телефон. Перевернувшись на живот, она сползла чуть ниже.       Номер был неизвестен.       — Кейт, ответь, пожалуйста, — попросила Ника подругу. Та кивнула, взяла телефон и провела по нему пальцем, отвечая на звонок.       — Слушаю. Кто это?       Ника вытянулась вновь, с блаженством вытянув ноги, но тут же об этом пожалела — все повреждения дружно стрельнули болью. Девушка шёпотом выругалась.       Тем временем Кейт встала, едва не упав, и подошла к окну.       — Ну и чё… А, я поняла, — японка обернулась к Нике, — Никс, тут тебя требуют. Хотят, чтобы ты вышла.       — Кто там?       — Чувак на тягаче.       — Цвета какого?       — Ты потише, расистская твоя душенька… — промычали с кресла.       — Да ёлки-палки, — Ника закатила глаза, — Тягач какого цвета?       — Ну… Эм… Да хер поймёшь… — Кейт еле ворочала языком, пытаясь разглядеть что-то в окне, во тьме улиц, — Чёрного.       — Скажи ему, чтобы шёл нахуй.       — Слышал? Иди нахуй, — без обиняков сказала Уокер. Спустя минуту Кейт снова обернулась к девушке, — Ника, твой казанова настойчив, как… как…       — Я с этим уёбком не то, что разговаривать, я его видеть не хочу. Передай ему, чтобы он…       Кейт округлила глаза, в шоке от того, как интересно, кучеряво и не совсем цензурно изъяснялась Ника.       — Слышал, Немезис? Она назвала тебя козлом и сказала тебе… — Кейт села на подоконник, глядя на кого-то за окном, — Стопэ, а как тебя зовут? Как-как? Оптимус?       Верóника моментально протрезвела, вскочила на ноги и, несмотря на боль, резво выскочила из гостиной, будто всех повреждений и переломов как не бывало.       — Фига се… Вот, что коньяк животворящий делает, — обалдело проводил подругу взглядом Марлоу.       Верóника выскочила из дома и остановилась около тягача, уже жалея о том, что сделала столько резких движений. Дышать становилось всё труднее, тело теперь ныло сильнее.       — Оптимус?.. Что ты тут делаешь?       — Залезай, — дверца перед ней распахнулась, но Ника только покачала головой.       — Не могу, я пока инвалид, — она подняла забинтованые руки, — Я даже телефон в руки взять не могу. Но я попробую, так что страхуй.       Верóника поднялась на одну ступеньку, перебросила ногу через порог, но, не удержавшись, полетела вниз, назад себя. Она почувствовала, как оптокабели обвили её плечи и втянули в салон. Ника столкнулась нос к носу с… Оптимусом? Дверь за ней захлопнулась.       — Ты меня пугаешь, когда включаешь голограмму, — выдохнула девушка.       — Ника, что произошло? По новостям только это и показывают.       — Что именно?       — Что на тебя покушались, устроили поджог.       — Ага, так вот, что там Сайлас наплёл… — протянула Ника, рассматривая свои руки, лежащие на коленях, — Оптимус, тут все сложно. Поджог устроила я, потому что… очень, очень сильно расстроилась.       Прайм молчал, пребывая в замешательстве.       — А причина, по которой ты расстроилась?       Верóника нервно хихикнула, а потом уронила голову на руки и заплакала.       И рассказала ему всё.       О том, что отец работал на десептиконов, сделал из Хлои кибертронца, что она девять лет служила грелкой для койки Мегатрона. О заговоре отца и Немезиса, о том, что её брат тоже был связан с Мегатроном. О том, что теперь лорд вынуждает её работать на себя, чтобы девушка продолжала дело отца и шантажирует её тем, что будет позволять видеться с сестрой, только если Ника будет покорно ему служить.       — Я никому не желала смерти так, как желаю Мегатрону! — крупные слёзы скатывались по её лицу, — Я его уничтожу, испепелю, отправлю в Ад!.. — кричала она.       Верóника настолько сильно погрузилась в себя и своё горе, что не сразу поняла, что Оптимус прижимает её к себе за плечи, гладя по голове. Осознание пришло не сразу. Ника затихла, уткнувшись носом в его шею. Ласковые ладони Прайма были тёплыми, живыми, человеческими. Пахло от него тоже чем-то знакомым.       Ника отстранилась, испуганно смотря на Прайма.       — Что происходит? Почему твоя голоформа материальна?       — Тише, не бойся, все в порядке.       — Вы все так можете?!       — Нет. У Праймов есть, так сказать, некоторые привилегии. Матрица помогает моей Искре принимать любую форму жизни, но не более, чем на десять минут.       Верóника молчала. Сейчас её это очень испугало.       Взгляд Оптимуса медленно скользил по её телу, будто изучая.       — Ника, — сурово начал он, — Что это?       Девушка не сразу поняла, о чем он. Оптимус коснулся пальцами её бедра, на котором расплывались чёрные синяки. Ника отпрянула от него, прошипела от боли.       — Кто это с тобой сделал? — все так же сурово продолжал Прайм, — Ника, я не поверю, что эти повреждения ты сама себе нанесла, даже по глупости.       — Я спотыкаюсь о собственные косяки. Оптимус, что ты делаешь?!       Верóника попыталась вывернуться из крепкой, но осторожной хватки оптокабелей, но безуспешно. Лидер автоботов оказался совсем близко и уже расстегивал её рубашку.       — Оптимус, ты меня пугаешь, хватит!..       — Ника, тебе же рёбра в месиво превратили! — сказал Оптимус, спуская рубашку с её плеч, рассматривая повреждения, — Тише, не дёргайся, я ничего не буду с тобой делать, только…       Оптимус быстрым взглядом окинул её тело. На бледной коже девушки фиолетовые гематомы смотрелись страшно, без боли на это было не взглянуть. Прайм догадывался, где она могла всё это заработать.       — Синяки расположены очень характерно, — подвёл итог Оптимус, — Тебя схватил кто-то из десептиконов и сжал, верно? Как тогда, полтора года назад, когда тебя схватил Старскрим. У тебя были точно такие же повреждения, только не такие сильные.       Верóника выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Оптимус застегнул её рубашку.       — Это Мегатрон.       Лицо Оптимуса не изменилось, однако в его светящихся глазах полыхал гнев. Нахмурившись, он чуть сморщил нос. Нике очень сильно захотелось поцеловать его в кончик носа. А ещё её посетила странная мысль — может, Оптимус кажется всегда таким холодным, потому что кибертронский фейсплейт не может передать все эмоции так же хорошо, как человеческое лицо?       — Мы с ним повздорили, вот он и решил, так сказать, указать моё место… — отстранённо начала Ника.       Повисло неловкое молчание. Ника косо посмотрела на Прайма.       — А ты по-другому выглядишь, нежели в тот раз.       — Я подумал, что… — Оптимус неловко улыбнулся, отвёл взгляд, — Подумал, что тебе так со мной будет проще общаться.       — Спасибо за заботу, но — нет, вообще не проще, — покачала головой девушка, издав нервный смешок, — Ты нравишься мне как кибертронец, а эта форма… Из-за неё постоянно отвлекаешься, как бы это сказать… на не те мысли.       — На какие? — он склонил голову на бок, заговорщически улыбаясь.       — И не смотри на меня так, я не знаю, о чём ты там подумал, но мне интересно, каков механизм превращения твоей искры… в… Оптимус, ты что делаешь?.. — Ника, затаив дыхание, чувствовала, как рука Прайма ложится на её затылок, а его лицо медленно приближается.       Вместо ответа Оптимус притянул её к себе, едва касаясь её губ своими.       Ника едва дышала.       — Мне всё время хотелось этого после того раза, — тихо сказал он в её губы, прежде чем уже по-настоящему поцеловать Нику. Он почувствовал, как по телу девушки прошла нервная дрожь.       А Ника была в ступоре. Что? Как? Почему? Она была уверена в том, что те ростки чувств, которые он испытывал к ней, исчезли. Особенно после всего, что было. Поэтому поверить в то, что Оптимус хотел этого, было очень сложно. Было легче поверить в то, что он сейчас над ней просто издевается. Она чисто на автомате отвечает.       Верóника чувствует, как Оптимус подхватывает её и, будто она ничего не весит, пересаживает её к себе на колени.       — Оптимус… — шепчет она, мимолетно отстранившись.       — Тише, — выдыхает в её приоткрытые губы Прайм и снова целует её, сильнее прижимая девушку к себе, стараясь не сделать ей больно.       Верóника почувствовала, как тёплые ладони Оптимуса скользнули под рубашку. Поколебавшись пару секунд, она всё же решила его не останавливать, а посмотреть, как далеко он может зайти.       Но внезапно от воспоминаний девушка вздрагивает, и отстраняется. Губы Оптимуса коснулись её щеки.       — Я зашёл слишком далеко? — тихо спрашивает он.       — Нет… Просто сегодня столько всего произошло… а я еще и напилась, будь оно всё неладно…       Она посмотрела на него. В его глазах не было насмешки.       — Почему ты хотел этого?       — А почему ты хотела этого тогда? — он положил голову ей на грудь, вслушиваясь в то, как быстро бьётся сердце девушки, — Почему называла идеальным? Почему считала богом?       Каждое слово Прайма вызывало в ней трепет, всё сильнее вгоняло в краску.       — Мне кажется, с дозой обезболивающего переборщили, — тихо прошептала она, — И я попросту сейчас сплю, верно?       Оптимус усмехнулся. Он хотел поцеловать ее еще раз, чтобы девушка могла убедиться, что это не сон, но в этот момент темноту прорезал яркий свет. Он посмотрел в лобовое стекло. Ника повернула голову назад настолько, насколько смогла.       — Эй, казанова, хорош зажиматься с моей подругой! — крикнула Кейт, светя фонариком в их лица.       Верóника почувствовала, как ее лицо становится пунцовым. Она отпрянула от Прайма, закрыв руками лицо. О боже, их застукали, словно малолеток на первом свидании.       — На выход, болезная! — скомандовала Кейт пьяно, но очень сурово.       Ника посмотрела на Кейт, а потом на Оптимуса. Он вздохнул, видимо, чувствуя то же самое, и помог ей вылезти из тягача.       — Поговорим завтра, — улыбнулся он, — А сейчас отдыхай.       Он ласково поцеловал её в лоб, прежде чем сесть за руль. Прайм уехал, Кейт проводила его суровым взглядом.       — Дурёха, — фыркнула Уокер.       — В смысле? — не поняла Ника, блаженно улыбаясь.       — Прежде чем кувыркаться с мужиком, да ещё и в машине, надо выздороветь. Всему-то тебя учить надо…       Весь мечтательный настрой Верóники моментально улетучился. Она бы точно вломила затрещину японке, если бы не ожоги.       — У тебя точно язык без костей, Уокер, — фыркнула Ника, а потом её лицо снова расплылось в улыбке, — Ой, мама, кажется, меня не держат ноги…