***
Мэттью не ожидал, что Доминик окажется тем, кто полезет за ним на крышу. Его разговор с Домиником открыл старые раны; глубокие и больные. Почему казалось, что смерть была его постоянной спутницей, она словно поджидала его. Многие его друзья и коллеги с улицы безвозвратно очутились в ее холодных объятиях. Был в его жизни и Стиви; он любил этого безмозглого наркомана. Он пытался помочь, даже доставал чистые иглы и героин с помощью своих "услуг", и шрамы, полученные от этого, он будет носить до тех пор, пока не настанет его черед поприветствовать Смерть. Но в конце концов одной его любви оказалось недостаточно, и Стиви умер у него на руках, в том вонючем переулке. Тогда его сердце и начало становиться холоднее, потому что он больше никогда не хотел испытывать такую боль снова. Затем его подобрал Донни, и тогда его сердце охладело еще сильнее, так как ему открывалось все больше и больше того, что стояло за сияющим фасадом жизни, и он нашел в себе еще один "талант", который Донни стал эксплуатировать. Мэттью был очень хорош в шантаже. Донни однажды назвал его "бессердечным маленьким ублюдком", и он не стал возражать, он был рад не иметь сердца, которое можно было ранить. Потом его втянули обратно в ту жизнь, которая вернула всю боль, и он обнаружил, что его сердце было не таким холодным, как он того хотел. Он в сомнении стоял на краю крыши, в то время как та его часть, которая хотела сбежать, и часть, которая хотела принятия и любви, боролись за превосходство. От этого его голова шла кругом, но тут звук сирен прорезался сквозь его размышления, и все затмил гнев. После этого он толком не знал, что случилось; он был словно оторван от своего тела… затем была тупая боль и крики, и кто-то вырвал что-то у него из рук. Теперь он сидел в своей "комнате".....да, верно…"комната" с замками и без ключей….о, и с лицом, возникающим каждые тридцать минут в маленьком окошке. Камера для самоубийц…пожалуйста, он не сумасшедший. Он вздохнул и рассеянно почесал повязку на запястье, а когда лицо в окне снова появилось, он опять спросил, когда ему можно будет уйти домой.***
Донни смирился с тем фактом, что его маленький источник больших доходов для него был потерян; после произошедшего в отеле его никто не видел, и, казалось, никто не знал или притворялся, что не знал, кто заплатил за его похищение. Теперь ему приходилось прибегать к менее тонким методам, чтобы заставлять определенных людей платить за молчание. Он начинал скучать по мальчишке…конечно, не в том смысле…никогда…и если бы кто-нибудь позволил себе высказать сомнения на этот счет, поплатился бы за свои слова. Но все-таки по какой-то причине он скучал…черт бы побрал его маленькую сексуальную задницу. Он просматривал сайты местных газет; ему нравилось быть в курсе того, что происходит в других криминальных районах, любой намек на слабость, и он мог вмешаться. Он остановился, когда увидел что-то на одном из сайтов, и широкая улыбка растеклась по его лицу. — Так вот ты где, значит; понятно, почему никто не знал, где ты, мой драгоценный. Он взял свой мобильный. — Сонни, да, Донни на связи. Я нашел нашу маленькую птичку и обнаружил кое-что очень интересное. Я думаю, что пришло время одной семье вспомнить свой долг присматривать за тем, что ей принадлежит.