***
Доминик беззастенчиво злорадствовал, смотря новости. — «Известный манчестерский бизнесмен Донни Джеймс был арестован сегодня, когда прибыл в аэропорт Хитроу. Скотланд-Ярд сообщил, что его допрашивают по обвинению в причастности или же несению прямой ответственности за крупную сеть секс-торговли в Манчестере и за его пределами. В связи с этим были проведены многочисленные рейды на объекты недвижимого имущества, и совершено более тридцати арестов, в числе которых по меньшей мере дюжина секс-работников, предположительно мужчин от старшего подросткового до возраста тридцати лет. На данный момент никаких подробностей больше нет, однако мы будем держать вас в курсе и сообщим о любых дальнейших событиях, как только станет известно больше. Считается, что в числе арестованных могут быть некоторые высокопоставленные фигуры, но в настоящее время мы не можем это подтвердить». Доминик не был уверен, как до этого дошло, однако он был рад, что кто-то подставил Донни. Его не заботило, кто это сделал, если Мэттью был вдали от этого монстра. Теперь он сидел в полицейском участке с Уолстенхолмами, ожидая прибытия Мэттью из больницы. Им было сказано, что у него имелись телесные повреждения, но они не были связаны с арестом. Солиситор Уолстенхолмов привел хорошие доводы для того, чтобы Доминик мог присутствовать, аргументировав тем, что ментальное состояние Мэттью оставалось хрупким, и настоял на том, чтобы во время проведения допроса Доминику, как профессионалу в области психологической помощи, было разрешено сидеть с Мэттью. Он вернулся в психотерапию частично из-за вины перед…на самом деле, большей частью из-за вины перед Мэттью, а также для того, чтобы не допустить, чтобы другие уязвимые молодые люди оказались в той же ситуации, что и Мэттью. — Мистер Ховард, мистер Саймон, мы готовы принять вас, — сказал сержант. Он сидел в комнате допроса, пытаясь успокоить нервы; он давно не занимался подобным, и хуже того, работать приходилось с Мэттью. Он поднял глаза, и ему пришлось зажать рот ладонью, чтобы остановить вырвавшийся наружу пораженный вздох. Мэттью выглядел просто ужасно; они упоминали повреждения, но он выглядел так, словно вышел из боя на ринге. — Мистеру Беллами следует быть в больнице, а не в полицейской камере, — произнес солиситор. — Мистер Беллами находится в достаточной форме, чтобы отвечать на вопросы. — Физически – да, но что насчет его ментального состояния? — Поэтому здесь и присутствует мистер Ховард. Как бы то ни было, мистер Беллами отказался говорить и не произнес ни слова с момента ареста. Тут заговорил Доминик. — Мистер Беллами страдает мутизмом, возникшим в результате психотравмы, и не разговаривает уже более десяти лет. Никаких устных заявлений от него вы не получите. — В чем вы его обвиняете? — спросил солиситор. — Главным образом в проституции, однако мы считаем, что мистер Беллами может располагать информацией, которая может помочь нам в расследовании дела Донни Джеймса. — Это крайне маловероятно, мистер Беллами был не более, чем жертвой Донни Джеймса. — Мы склонны считать, что мистер Беллами был замешан и в другой деятельности. — Такой как? — Шантаж….вымогательство...мелкое воровство. — У вас есть доказательства? — Пока что мы только подозреваем, так как никто из предполагаемых жертв не заявлял о себе. — А что насчет проституции? — Собственность, в которой был арестован мистер Беллами, является публичным домом. — Но у вас нет фактических доказательств того, что мистер Беллами занимался проституцией? — Их нет, но мы не можем просто позволить мистеру Беллами уйти. — И почему это? — Мы считаем, что мистер Беллами может предоставить нам информацию о деятельности Донни Джеймса. — Мне нужно поговорить с моим клиентом, — сказал солиситор. — Десять минут. Как только двое детективов вышли, Доминик сказал: — Он не может оставаться в камере, он слетит с катушек. Солиситор кивнул. — Мэттью, ты делал вещи, в которых они тебя обвиняют? Мэттью кивнул и уронил голову…это было что-то новое, подумал Доминик. Была это вина или стыд? — И ты знаешь что-то о делах Донни Джеймса? Мэттью снова кивнул. — Хорошо, ты готов дать письменное заявление? И снова Мэттью кивнул. Доминик хотел знать, почему Мэттью был согласен выступить против Донни. — Мэттью, не поддавайся давлению полиции, тебе не обязательно это делать. Думинику показалось, что он увидел страх в глазах Мэттью. Мэттью взял ручку солиситора и лист бумаги, и, записав что-то, сунул Доминику, а когда он это прочитал, он знал, почему.***
Несколькими часами позже они покинули полицейский участок в компании Мэттью, отпущенным под залог, но с жесткими ограничениями. Если ему нужно было выйти на улицу, его должен был сопровождать либо член семьи Уолстенхолмов, либо Доминик, и он должен был через день показываться в местный полицейский участок. Доминик знал, что он должен был чувствовать облегчение, но он не сомневался, что это было только начало. Когда бы он ни случился, намечался суд, но это было второстепенным по отношению к кое-чему другому. У Мэттью были другие проблемы…те, которые с криками и кровью должны были быть вытащены на свет…это, и его растущие чувства к Мэттью.Продолжение следует в «The Silence is Deafening»