Пять раз, когда Лойд Форджер оголился на глазах у своей жены, и один раз, когда она отплатила ему тем же

      Прожив большую часть жизни в истерзанном войной и немного — но лишь немного, и то только благодаря той ничтожной зачистке, что осуществлял Сад, — деспотичном государстве, Йор очень даже владела незаменимой способностью подавлять травматические воспоминания. Определённого рода ментальные техники должны были как никто другой помочь вытеснить образ груди и пресса Лойда из её головы.       Они не помогали.       Раньше она надеялась, что ей удастся подавить травматические воспоминания и что никакая часть сознания больше не захочет воспроизводить отштампованный рельеф — который принимал очертания восьми кубиков, покрытых порослью светлых, тянувшихся вниз и исчезавших под линией ремня волос, — на коре́ её головного мозга, как тавро, которое, конечно же, не забывало при этом жечь и светиться белым — прямо как алебастровая кожа Лойда под ослепительным электрическим светом ламп ванной комнаты.       Но чтобы хоть на минуту отвлечься и подумать в другом направлении? Это была уже другая проблема. Она пыталась, хороня себя под горами бумажной работы и вслушиваясь в трёп коллег, жён и девушек, которые сплетничали о последних фото знаменитостей и отодвигали ворот своих офисных платьев, шепотом делясь фантазиями с собой и кинозвёздами в главной роли.       И опять же, всё подтверждалось. Мужья не были объектом их сексуального желания… если только они, конечно же, не были мужьями других женщин.       Как-то во время перерыва Йор скользнула в одну из кабинок женского туалета здания городского совета, чтобы спустя пару секунд в дамскую комнату за ней влетела Камилла, ни на секунду не перестававшая трепаться о своих коллегах, и начала облюбовывать светлый облик Лойда с твёрдыми намерениями пробиться сквозь его показное равнодушие и показать, на что способна настоящая женщина, в отличие от «этой хабалки Йор».       Ремонтная бригада, которой пришлось заштукатуривать пять резаных дыр в кабинке женского туалета, крайне негодовала на такой вопиющий акт вандализма и в той же мере недоумевала с вида раздробленной кирпичной кладки с очевидной вмятиной в форме кулака.       Всё это очень смущало Йор, пока она отмывала руки от въевшегося в костяшки бетонного шлама.       Что вообще должна испытывать женщина, глядя на накаченный пресс своего мужа?       Узнать, что то же самое она испытывает при виде его не только пресса, но и всего остального, Йор, как оказалось, довелось уже на следующих выходных.       В награду за ошеломительный успех на последнем тесте Аня, несмотря на сравнительно прохладную погоду, умаливала провести день в крытом бассейне. Потакание малейшей прихоти этого очаровательного ребёнка казалось само собой разумеющимся, поэтому Йор внесла свой вклад в мольбы, приумножив своим голосом просьбу Ани.       — Для неё это был бы такой чудесный опыт, — настаивала Йор, пока Аня обвивалась вокруг её ноги, взирая на неё полным надежды и обожания взглядом, за которым, Йор не могла отделаться от мысли, проглядывала ухмылка, слишком уж коварная для девочки её возраста. И всё же награду малышка более чем заслуживала. — Я могу пройтись с ней по магазинам и присмотреть ей купальник после школы в пятницу, когда они открыты допоздна.       Лойд выглядел очень задумчивым, но его выдержка рушилась на глазах под двойным натиском. Отказать Ане было практически невозможно, когда она вела себя так прилежно.       — Я просто переживаю, что это нарушит расписание наших домашних занятий, — возразил её муж, довольно слабенько для мужчины с такой мускулатурой, но Аня просто так влияла на людей.       — Пожалуйста, папа, — жеманно заулыбалась Аня, притискиваясь сильнее к бедру Йор, что та едва сдержалась, чтобы не наклониться и не погладить утешающе её по спине. — Я обещаю, что в воскресенье буду заниматься в два раза больше.       Обет, озвученный с такой искренностью и кротостью свидетеля, дающего клятву о подлинности предоставляемых показаний в суде, до кучи сопровождался дрожащей губой и невинно вытаращенными глазищами.       Выдержка Лойда рухнула, как карточный домик.       По предположению Йор, Аня сама должна была выбрать себе купальный костюм в предвкушении их субботней вылазки. Не то чтобы Йор слишком много знала о шоппинге, но Лойд нашёл подходящий бутик всего в нескольких минутах ходьбы от школы и вручил при этом сумму, в дополнение к её собственному жалованию, весьма и весьма недурную.       После того как Аня пулей вылетела из главных ворот Академии Эдем, беззаботно бросаясь в объятия Йор и напевая под нос про то, как они с мамой пойдут за покупками — сердце Йор разбилось и собралось обратно в увеличенную вдвое версию себя, чтобы вместить всю любовь, которая сочилась в и из него, — они начали свой забег по магазинам. Конечно же, содержа в юности младшего брата на жалование наёмника, Йор была крайне экономна в покупках. Но, как бы они ни искали, найти предмет одежды, одновременно подходящий Ане и не стоивший при этом как крыло самолёта, в эксклюзивном бутике, который посоветовал Лойд, не получилось.       Твёрдо уверившись в полном провале миссии стать хорошей матерью и пребывая на грани слёз, что душили горло и готовы были хлынуть из глаз, Йор уже было начала траурный марш домой, как Аня потянула её за рукав в сторону одной витрины, лихорадочно указывая на откровенно халтурный кусок ткани, который, тем не менее, продавали по приемлемой цене, если судить по этикеткам, красовавшимся под манекеном. Вещь не была писком моды, но казалась добротно сшитой. Консультант представил им очаровательный кремово-розовый слитный купальник с пышной юбкой. И, что поразило Аню стократ сильнее, чем предстоящий поход в бассейн, с надписью прямо над линией талии: Бондман.       В пятницу вечером Аня с час носилась по квартире в новом купальнике, перед тем как окончательно вымотаться и вырубиться прямо на руках у Йор, пока та несла её в кровать. Из-за чего Лойд казался немного оскорблённым: Йор надеялась, что не слишком нагло вмешивается в его отношения с дочерью.       После того как Йор уложила изнурённую девочку спать, спев ей старую колыбельную, которую когда-то напевала Юрию, когда он, будучи ребёнком, просыпался по ночам от кошмаров, Лойд присоединился к ней в дверном проёме, из которого она наблюдала за спящей Аней. На то, чтобы снять на ночь купальник, Аня ответила категоричным отказом и обложилась со всех сторон плюшевыми зверями, но усталость в итоге взяла своё, и пижама — с изображением того же Бондмана — была-таки натянута на безвольное детское тельце.       Когда Лойд заговорил, его голос вышел низким, с хрипотцой, и дыхание обдало заднюю поверхность шеи, всколыхивая короткие волоски у неё на затылке.       — Ты знаешь, что ты замечательная мать? — тихо спросил он, осторожно кладя руку ей на плечо.       У него была очень большая рука, которая, возможно, могла обхватить весь её бицепс, а ещё очень тёплая, но приятное возбуждение тут же смыло. Йор вцепилась в поношенный подол своего красного свитера. Как он мог говорить такое, когда она не была даже настоящей матерью? Он наверняка лгал или притворялся, чтобы пощадить её бедные нервы, но, когда она обернулась, у неё перехватило дыхание.       Вместо строгого и обычно скудного на эмоции выражения, которое, Йор осознала, стало почти не сходящей с его лица маской, выработанной годами при его профессии, Лойд выглядел… умиротворённым. Губы тронула отдалённо мальчишеская улыбка, которую она никак не ожидала увидеть на лице мужа, и он казался завороженным видом маленькой девочки, спящей в обнимку с плюшевым медведем.       — Я так не думаю, — так же тихо ответила Йор, скрещивая на груди руки и стискивая их с такой силой, что ещё немного — и можно было услышать хруст костей.       Лойд лишь продолжал улыбаться, но его улыбка теперь казалась какой-то… более зрелой, от чего у Йор в домашних тапочках поджались пальцы ног, а дыхание опять сбилось.       — Возможно, — согласно кивнул он, — но так думаю я, и так думает Аня.       Там, где способы подавления и ментальный контроль потерпели крах, потому что холмы на животе у Лойда были слишком крутыми, чтобы одержать над ними верх, верх одержала эта улыбка, которая стояла у Йор перед глазами, когда она, уже лёжа в кровати, бездумно пялилась в потолок.       И которая преследовала её всю ночь.       А потом и весь следующий день — особенно утром, когда ей пришлось в срочном порядке менять постельное бельё, потому что оно насквозь пропиталось потом.       Хорошо, что они собирались в бассейн после обеда.       Нет, не хорошо.       Очевидно, Йор не подумала обо всех деталях, которые таил в себе поход в располагавшийся неподалёку крытый бассейн.       Когда дело касалось Ани, у Йор выключалась способность думать как таковая в принципе. Оставались лишь чувства.       Они пришли в спортивный комплекс — довольно скучное, но современное здание — всего в нескольких кварталах от их квартиры. Пока Йор везла на тележке вещи в купальную зону, Лойд с Аней направились в раздевалки.       От влажного воздуха, исходящего от нагретого бассейна, она начала обмахиваться спустя буквально пару минут поисков свободного шезлонга. Другие семьи, что решили провести этот день в спортивном комплексе, расселись по лежакам или разложенным прямо на грубом бетонном полу полотенцах вокруг бассейна, который был обставлен чёрно-жёлтыми стойками с соответствующими надписями «Не бегать» и «Осторожно, мокро». В воздухе витал и оседал на низком потолке едкий запах хлорки. Аромат казался почти родным, потому что имел разительное сходство с чистящими средствами, которыми обрабатывали помещения после её работы.       Сама Йор не испытывала никакого желания присоединяться к Ане в бассейне, сочтя это за очередное посягательство на драгоценное времяпровождение отца с дочкой, поэтому её выбор пал на разве что лёгкий жёлтый сарафан, который струящейся юбкой немного прикрывал колени. Это было однозначно лучше, чем напялить на себя заношенный и давно вышедший из моды слитный купальник, похороненный где-то на дне коробок для переезда, которые так и остались стоять нераспакованными рядом с прикроватной тумбочкой в её комнате. И она однозначно не собиралась покупать что-то настолько… вопиюще непристойное, как каждый первый купальник, который красовался на манекенах последние несколько месяцев. Заняв себя интересной книгой, она довольствовалась видом Лойда, проводящего время со своей дочерью.       Поскольку в бассейне Аня должна была быть в полном обмундировании, Лойд, во всё ещё, к счастью, просторной тенниске и плавательных шортах, сосредоточенно надувал небольшие плавательные нарукавники. Губы, полные, сладкие, розовые, складывались трубочкой, обхватывая и обсасывая прозрачную пластмассовую пипку, так что воздух в момент глубокого вдоха с рёвом втягивался через нос, потому что рот был занят, вынуждая его… Да. Его. Горячего и задыхающегося.       Йор попыталась отвести взгляд, но глаза были явно не согласны с её решением.       Как только Аня была полностью подготовлена к заплыву, её отец сопроводил её до мелкого края бассейна и, готовясь присоединиться к ней, сбросил свою…       И в ход снова пошли все известные Йор методы борьбы со стрессом, хотя она ещё не успела прийти в себя с предыдущего раза.       Говоря откровенно, её инстинкты самосохранения были окончательно и бесповоротно мертвы, как кучка коррумпированных политиков, которых она устранила вчера вечером с особой жестокостью, так что смогли отсрочить вновь накатившую фрустрацию лишь на жалкую минуту.       Её инстинкты покатились кубарем по тем восьми холмам, которые они втуне пытались покорить ранее, и разбились в лепёшку, и Йор последовала за ними. Учитывая высоту этих холмов и глубину впадин между ними, шансы на выживание были мизерными.       Всё было не так плохо, на самом деле, потому что она уткнулась носом в книгу и учащённо подышала лишь самую малость, сдерживая порыв ухватиться за такую чудесную, крепкую плоть.       Или нож.       Чтобы выпотрошить собравшихся вокруг бассейна женщин, которые пожирали Лойда глазами настолько внаглую, что вызывали бурю негодования у своих мужей и молодых людей.       Воистину, она считала себя оплотом самоконтроля, когда сконцентрировала внимание на Ане, которая без задней мысли плескалась в мелкой части бассейна, неумело размахивая руками, потому что пока что не умела плавать. Её безопасность была первостепенна, поэтому, покуда Аня была в воде, сохранять правила хорошего тона оставалась хоть какая-то возможность. Не съезжать взглядом куда-то за пределы кистей Лойда, гибких и мягких, испещрённых жилами вен, которые проступали под бледной кожей чуть явственнее каждый раз, когда его руки элегантно двигались в такт барахтаньям Ани в попытках обучить её правильно двигать конечностями в воде.       Довольно глубокий вырез на её платье стал немного тесным, когда она скукожилась и сползла вниз на своём шезлонге.       Эти жилистые кисти рук… и широкие ладони, что держали Аню за маленькие пальчики, пока Лойд подбадривал её толкать воду ступнями, а она опиралась на его предплечье, чтобы оставаться на плаву…       Йор едва не залепила себе пощёчину.       Что с ней было не так? Насколько умственно отсталой надо быть, чтобы счесть привлекательной такую вещь? Это же просто отец, не чающий души в своей обожаемой дочке, который наконец-то смог отвлечься от непомерно изнурительной работы, если судить по кипам бумаг, загромождавшихся его письменный стол, и уделить время ей.       А ещё он смеялся. Йор обняла себя за талию, не в состоянии ещё хоть секунду выносить вид его кистей, и потянулась за берушами, чтобы абстрагироваться от звука.       Читай — от смеха Лойда, конечно же. Не громкого и безудержного, но до безобразия искреннего.       Влажный воздух пропитывал её неожиданно липкий сарафан, так что она начала вертеться в противно пристающей и слишком тесной ткани, которая ощущалась скорее джутовой мешковиной, чем натуральным льном. Беря во внимание климатические условия окружающей среды, которые и без всего этого были едва ли пригодными для дыхания, сколько бы она ни пыталась — провалилась с треском сделать хотя бы короткий вдох.       Ей надо было срочно сосредоточиться на безопасности Ани.       Просто следить за спасателями и мысленно вспоминать порядок оказания первой помощи, которые она выучила перед походом в бассейн. Она даже может пройтись по периметру, чтобы удостовериться, что заведение следует предписывающим им мерам безопасности и что вдоль стен в достаточном количестве развешаны спасательные круги. Это, возможно, поможет ей остудить пыл и вернуться с небес на землю. Всё что угодно, лишь бы не смотреть в сторону Лойда.       Это и вправду помогло и на добрые полчаса заняло её внимание, пока со стороны мелководья, где проходил мастер-класс по плаванию, не раздался громкий всплеск и Лойд, подтянувшись на бортике, не вылез из бассейна.       С тела срывался каскад воды, когда он, после того как помог вылезти Ане, выпрямился в полный рост и одним размашистым жестом прошёлся по влажным светлым волосам, заводя их ладонью назад, и это незамысловатое движение вызвало такую игру света вкупе с царящим в помещении полутуманом, что вся его фигура буквально засверкала под светодиодными лампами. От движения вниз по щекам и шее посрывались новые потоки воды, устремившиеся ручейками в яремную впадину, вдоль ключиц, на грудные мышцы и дальше вниз по выпуклостями на животе. И оттуда ещё дальше — в V-образное углубление, тянущееся от косых мышц к паховой зоне, и потом ещё дальше, лениво заканчивая свой путь у промокшей резинки плавательных шорт, которые видимо облепляли… эту зону.       Йор пискнула, будто лишилась последней надежды на спасение. Почти как тот гнусный предатель Остании, который продавал государственное оружие террористам и которого она зачистила на прошлых выходных.       Никогда в своей жизни она бы не подумала, что когда-нибудь поставит себя в ряд с таким отбросом, но учитывая, какое любострастие охватило её при виде сильных икр и груди и расплывчатых очертаний чл…       Ей правда стоило продолжать пялиться на его кубики.       Йор благоразумно проинформировала о сим факте свои глаза, но подчиняться они снова отказались.       Очевидно, выход из ситуации был только один.       Больше никогда не видеть Лойда без рубашки.       Или мокрым. Если только она не собиралась к нему присоединиться.       А там она уже как-нибудь справится.       Но пока что Йор дезертировала в раздевалки под холодный душ, тут же подставляя пылающее лицо под струи воды и даже делая пару освежающих глотков.       Очень мило с их стороны предоставить посетителям возможность принять душ при любых стечениях обстоятельств.       Возможно, ей, конечно, стоило сначала снять сарафан, но в чрезвычайных ситуациях люди обычно были склонны теряться в последовательности даже самых незамысловатых действий.