Пять раз, когда Лойд Форджер оголился на глазах у своей жены, и один раз, когда она отплатила ему тем же

      Драгоценное чадо Йор — кхем, — Лойда, похоже, осталось недовольно своим перекусом, несмотря на растущий риск испортить аппетит перед ужином. После ещё одного заплыва её отца они покинули спортивный комплекс, и Аня, вновь включив девичье очарование на максимум, уговорила Лойда зайти в магазин мороженого, с чем тот смирился без особого сопротивления. Аня, держа в ладошке вафельный рожок с мятным шоколадом, восторженно размазывала по щекам зелёную массу. Лойд, конечно же, делал всё, что в его силах, чтобы снизить ущерб, на что Аня только хихикала и заявляла, как Бонд будет рад попробовать мороженое, когда они придут домой.       На что Лойд сочувственно, но твёрдо ответил:       — Собакам может стать плохо от мороженого, — Лойд немного поморщился, когда девочка, чьи эмоциональные качели за сегодня достигли предельной амплитуды, озадаченно на него посмотрела. — Им лучше вообще не есть мороженое, для их же блага.       На этих словах её лицо помрачнело, глаза наполнились слезами, и ноздри начали втягивать воздух с удвоенной силой. Она посмотрела на шоколадный и мятный шарики мороженого, как на убийц, которые подло подкрались сзади и всадили ей по ножу в спину.       — Н-но Бонд был один весь день. Он заслужил вкусняшку, — всхлипнула она. — Я-я не должна есть мороженое, если ему не достанется.       Метнувшись обратно к витрине, Лойд заказал ванильный шарик — «для себя».       После этого Аня буквально выпорхнула из дверей магазинчика, выписывая балетные пируэты и приговаривая, какой же щедрый и замечательный у неё папочка.       Йор достался шарик с ромом и изюмом: Лойд протянул ей её порцию, пока поглощал свою. Пару лизь оказалось достаточно, чтобы голову немного повело, а Лойд сделался много горячее, хотя и был одет в свою футболку поло. Скорее всего потому, что верхняя пуговица была расстёгнута и выставляла на обозрение треугольник мраморной кожи.       У Лойда была очень сексуальная шея.       Шеи являлись воплощением разврата.       Она тупо захихикала, и Лойд кинул на неё настороженный взгляд. Внезапно тот факт, что в былые эпохи общество запрещало женщинам оголять запястья и лодыжки во избежание непотребств и проявления неконтролируемой похоти со стороны мужчин, перестал казаться таким уж глупым. Наверное, Лойд, с трепетом и заботой относившийся к своему ребёнку, странно на неё влиял.       Когда светил этими своими несколькими дюймами шеи.       Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее пошатывало хихикающую от нарастающего жара Йор, и тем чаще она спотыкалась о неудачно положенный на тротуаре асфальт, один раз чуть не врезавшись в фонарный столб. Каждый следующий лизь прохладного лакомства, казалось, лишь распалял сильнее пожар внутри, чем унимал его.       Сколько там рома в этом ромово-изюмном мороженом?       Странно. Ей казалось, что правильный ответ должен быть нисколько.       День всё же выдался довольно насыщенным и в конечном итоге таки сморил Аню. Очевидно, подобные нагрузки были для неё в новинку и высосали из неё всю энергию. Что-то бубня под нос, Лойд подхватил клюющую носом девочку на руки. Она всё ещё сжимала в руке наполовину растаявшее наполовину съеденное мороженое, и изо рта текла слюна, когда Лойд нёс её домой.       Бедный Лойд. Которому приходилось придерживать её своей мощной и твёрдой рукой, чтобы она ненароком не сошла на проезжую часть, и параллельно управляясь со «своим» мороженым и бассейной сумкой, и всё это — с посапывающей на руках Аней.       Ей и вправду стоило приласкать его. Побыть лучшей женой.       Изо рта вырвалась новая порция смешков, пока он тащил их всех до дома.       По какой-то совершенно необъяснимой причине в голове у неё крутилось только ванильное мороженое.       Она снова лизнула свой ромовый шарик с изюмом, медленно, с чувством, смакуя, и издала какой-то горловой звук, отдалённо напоминающий стон.       На этот раз это была Йор, кому пришлось потянуть Лойда в сторону, чтобы он не впечатался в фонарный столб.       Их надо запретить, они представляют собой потенциальную опасность для общества.       Несколько фонарных столбов спустя они-таки добрались до дома, и даже без серьёзных травм, если не считать ноющие икры и голени и того факта, что Йор буквально навалилась на спину мужа, чтобы облегчить нагрузку на ноги. В небольшой суматохе протиснувшись в парадную дверь, Лойд продолжал возиться с ключами от квартиры, жонглируя при этом тремя морожеными, двумя людьми и сумкой с плавательными принадлежностями, и явно делал успехи, пока Йор пялилась ему через плечо в расстёгнутый вырез воротника, выискивая всё новые тайны, которые могла скрывать футболка её мужа.       — Я помогу Ане почистить зубы и уложу поспать перед ужином, — объявил Лойд в своей привычной утончённой манере, когда они все наконец ввалились внутрь. Бонд, всегда жизнерадостный, когда видит Аню, уселся прямо перед дверью в самой очаровательной позе и напустил на себя самый важный вид, будто заранее знал, когда они придут с прогулки, и ждал, пока Лойд не поставит сумку у двери, два мороженых — на комод, благо, на нём больше ничего не лежало, и не положит одну жену на диван.       — Очень мило с твоей стороны, — Йор оставалось только гадать, а всегда ли их диван был таким удобным, когда она от души потянулась, занимая весь матрас и утопая в мягких подушках, и принялась наблюдать, как сокращаются под тканью шорт крепкие ягодицы Лойда, когда он развернулся и понёс Аню в комнату, чтобы уложить её спать.       Да. Пожалуй, расслабиться перед ужином никому не помешает.       Что бы это ни значило.       Хи-хи.       Правда, на этот раз это вышли не изящные смешки, а что-то наподобие лошадиных всхрапов.       — Вот чёрт.       Шипение и недовольное восклицание заставили Йор подорваться и опереться о спинку дивана, вцепившись в неё что есть мочи, чтобы не перелететь ненароком через неё прямо в кухню. У её мужа был очень, очень приятный голос.       В этот момент он вернулся в гостиную, держа в одной руке наполовину растаявшее, наполовину съеденное мороженое Ани, а другой оттягивая перед своей футболки.       — Что стряслось? — быстро поинтересовалась Йор, вырисовывая в голове самые чудовищные варианты.       — Аня была немного неаккуратна, когда я пытался забрать у неё мороженое, — Лойд нырнул за столешницу на кухне и убрал шарик Ани в морозилку, где уже лежал шарик Йор, а свой кинул Бонду, который был настолько счастлив угощению, что набросился на лакомство и оставил пол девственно-чистым в считанные секунды.       Когда Лойд выпрямился, причина его недовольства стала очевидна: прямо под заманчиво расстёгнутым воротом и убийственно соблазнительной шеей красовалось огромных размеров зелёное пятно, которое теперь стекало дальше в вырез. Чтобы одежда не пострадала ещё больше, Лойд завёл руку за шею и потянул футболку за задний край ворота, открывая…       Что ж, открывая непревзойдённую грудь и другие искушения, выкованные в адском пламени самим Сатаной для того, чтобы совращать молодых женщин и низвергать их в пучины самоистязания и похоти.       Но растаявшее зелёное мороженое приземлилось не только на воротник футболки её мужа. О, нет. Пока он бичевался из-за одежды, очевидно, даже не подозревая о том, какой производил эффект своими невинными действиями, нашёптываемыми ему Сатаной, Йор натренированным глазом охотницы следила за новой добычей.       Тоненькая, едва заметная дорожка зелёного мороженого, бравшая начало на груди, замерла на соске, который уже напрягся от холода, и Йор облизнула губы, удовлетворённая и одновременно неудовлетворённая видом, а вкусовые рецепторы, ещё не отошедшие от изюма с ромом, обострились с новой силой.       Что ж, выход из этой ситуации был только один.       Лойду нужно было почиститься, заключила она, поднимаясь с дивана и на шатких ногах направляясь в сторону мужа, который всё ещё причитал над испачканной футболкой и бормотал что-то про пятновыводитель для цветного белья.       Не переставая хихикать, Йор, приклеившись взглядом к струйке сладкой жидкости, украшавшей грудь её мужа, наклонилась над этой долиной мышц, прижимая его руки к бокам. Муж удивлённо вздохнул, будто даже не слышал, как она, бесшумная, опасная, ловкая львица Принцесса Шипов, шаг за шагом приближалась к нему, и это лишь подстегнуло её энтузиазм. Она не удержалась и рассмеялась на ошарашенное выражение лица Лойда, когда придвинулась ещё ближе к цели.       От неё нет спасения.       Оно пыталось улизнуть.       Спрятаться где-то в углублениях и впадинках на животе Лойда.       — Глупое мороженое, — промурлыкала она.       Никому ещё не удавалось уйти от Принцессы Шипов.       — Что? — крякнул Лойд раздавленной лягушкой, выхаркивая внутренности, но думать о муже ей было уже совершенно некогда.       — Вы позволите мне оборвать вашу жизнь? — проговорила она. Хотя нет. Вложить должного пафоса в её коронную фразу не вышло, по большому счёту из-за того, что язык заплетался, и на выходе получилось что-то навроде: «В пжвольте мне обрвать вшу жижнь?».       Но это было абсолютно не важно никому из участников происшествия, потому что язык Йор уткнулся в устье ручейка от мороженого и последовал вверх.       — О, боже, — раздался над ней голос, отдавая вибрацией в коже и посылая по ней мурашки, которые она могла даже почувствовать своими щеками. Крошечные, почти не ощутимые волоски, которые щекотали ей язык, пока он настойчиво скользил по торсу Лойда, встали дыбом. Её руки удерживали его за бёдра, чтобы он прекратил уже извиваться и замер, потому что иначе преследовать цель становилось ой как непросто. Ей пришлось внюхиваться, продолжая слизывать липкую извилистую ромово-мятно-изюмную дорожку на коже, приближаясь к вздымающейся груди Лойда.       На её плечи опустились руки, оказывая едва ли сильное давление, чтобы оттолкнуть её и побудить прекратить свою миссию. Ничто не смело стоять на пути у Принцессы Шипов.       — Э-это н-не… — подавился кто-то сверху воздухом, когда она добралась до соска. Упругий. Практически без волос. Крошечные пупырышки на ареоле явно ощущались на её давящих усмешку губах. Лойд делал эпиляцию воском? Так гладко. Мороженое скопилось на верхушке, маленький выступ на коже преграждал жидкости путь, и она стекала по краям, так что сосок нуждался в особо мощной очистке.       Поэтому она сделала то, что сделала бы любая разумная женщина в такой ситуации.       Поймала сосок ртом и мощно прошлась по нему языком, слегка посасывая. Губы плотно сомкнулись, и щёки впали, когда руки на её плечах, которые пытались оттолкнуть её, сжались до такой степени, что чуть не раскрошили ей кости, и сверху не раздался мелодичный вскрик. Йор ухмыльнулась, не выпуская плоти изо рта.       Безграничное удовольствие.       А потом она без промедления хлопнулась в обморок, когда зачем-то попыталась толкнуть мужа по направлению к дивану, и избежала черепно-мозговой травмы только потому, что Лойд обладал просто поразительными рефлексами и поймал её голову до того, как она встретилась с углом кофейного столика.       На следующее утро Йор проснулась у себя в постели, подметив, что спать она легла в одежде. Очень странно с её стороны, правда, и совершенно непрофессионально. Что бы подумал Лойд! Она застонала, потому что голову будто раскололи пополам ломом, или же она всё же заработала себе сотрясение мозга, когда её задело атакой противника во время одной из предыдущих миссий. Но, как бы ни старалась, она так и не смогла вспомнить, что же произошло вчера вечером.       Ей определённо стоило связаться с Лавочником и выяснить, не провалила ли она какое-то из заданий.       И ей срочно были нужны вода и кофе, заключила она, когда переодевалась во что-то более комфортное и менее помятое, чем та катастрофа, что осталась от её сарафана. С кухни доносился запах яичницы и поджаренных тостов: завтрак, как всегда, был уже приготовлен её заботливым мужем. Этого было достаточно, чтобы вытянуть её из постели, хотя сначала она всё же заглянула в ванную, чтобы избавиться от мерзкого ощущения во рту. И почему она не почистила вчера зубы?       Лойд напряжённо нависал над плитой, когда она вошла в кухню.       — Доброе утро, — поприветствовала она настолько бодро, насколько смогла, но попытка, похоже, провалилась, потому что Лойд заметно дёрнулся.       — Доброе утро, ма, — Аня сидела на ковре в гостиной в обнимку с Бондом — огромная собака, положив голову ей на коленки, почти полностью загораживала тело девочки — и смотрела утренние воскресные мультики. Видит бог, заслужила.       — Д-да, — ответ её мужа звучал далеко не так чисто и искренне, как смех, которым он смеялся, когда учил Аню плавать. — Прекрасный день, не так ли?       — Что-то случилось вчера, когда мы ушли из бассейна? — спросила Йор, раскладывая на столе кухонные ножи. Пусть готовка и не её конёк, но уж накрыть на стол она вполне могла. — Боюсь, что остаток дня я плохо помню.       — Ох, — криво улыбнулся Лойд, ставя перед Аней тарелку с завтраком: треугольные тосты вместо ушей, две яичницы вместо глаз и кусочек бекона вместо рта. — Ничего, стоящего внимания.       — Ну, тогда хорошо.       Завтрак, как всегда, был просто божественный, тост идеально золотистого цвета, намазанный в правильной пропорции маслом и джемом — от края до края, так, что не оставалось ни единого зазора, чтобы каждый укус был идеально сбалансированно солёно-сладкий, — и украшенный шапкой из яичницы, из которой с лёгкого взмаха ножа Ани, будто она училась атаковать цель, потекло жидкое золото, которое можно было собрать хрустящим поджаренным хлебом.       Само совершенство.       Йор всегда нравился вкус Лойда.       Вливая вязкую, густую, насыщенную струю сливок в кофе, Йор застыла, обмозговывая мысль.       Точнее, Йор всегда нравился вкус готовки Лойда.       Вот так лучше.       Сегодня утром она такая рассеянная.       По какой-то причине сегодня она добавила в кофе больше сливок, чем обычно, и, повинуясь какому-то странному позыву, выпила залпом, как шот, небольшой стакан молока.       Лойд потом извинился и удалился в ванную, и провёл там следующие двадцать минут.       Вот так намного лучше. Это позволило Йор спокойно вымыть посуду в благодарность за восхитительный завтрак.       Долг платежом красен, в конце концов.       Око за око.       В этом и был секрет крепкого (фиктивного) брака.