Эффект кролика

Кто-то встретил начало учебного года за школьными партами: склонившись над тетрадками и учебниками, а мы сделали это в лагере, находившимся около леса, близ небольшого озера. Уже находясь в автобусе я вспомнил, что забыл отдать костюм Спринг-Бонни Эвелет. Сейчас он лежал в старом, пыльном шкафу отцовского гаража, куда обычно никто не лазит. После обнаружения его Ричардом, я решил оставлять его там, дабы избежать повторных случаев. Тревога не отпускала меня долгое время, как будто бы я сделал что-то не правильное — поторопился и совершил ошибку, но почему я так переживаю, если костюм всегда лежал на том же месте и его никто никогда не замечал? Когда мы прибыли на место, я тут же сменил угрюмое неприступное лицо на весёлое и жизнерадостное, чтобы не вызывать лишних позыркиваний в свою сторону. Первым делом мы отправились на пляж. Генри и Майк не особо-то умели плавать, поэтому взяли с собой надувные круги, а мы с Джоном надули мяч для игр в воде. Было весело. Нам даже приходилось падать из-за догонялок в воде, но это было как само собой разумеющееся. Мы даже строили настоящие крепости из песка и обстреливали друг друга, наслаждаясь тем, как красиво рушались постройки. Ночью, лёжа на тёплом песке, мы смотрели на звёзды, а Генри рассказывал что-то супер скучное от чего нас всех клонило в сон. Спали мы без задних ног, а потом всё повторялось: плавание, догонялки, игры с песком, скучные рассказы Генри. Через неделю мы отправились в лес на прогулку и совершенно случайно нашли небольшой водопад. Мы сфотографировались, а ещё сфоткали ёжика, которого Джон чуть ли не раздавил, но Генри вовремя вцепился в его запястье и оттащил назад. Зверёк был ещё совсем маленьким, поэтому мы решили покормить его кусочком яблока. Майкл попытался взять малыша на руки, но случайно укололся об иголки. Мы посмеялись и пошли изучать лес дальше. Больше ничего особо не произошло. Мы вернулись назад к лагерю, после чего Генри сообщил нам о том, что ему следует обратиться к врачу по поводу плохого самочувствия. В медпункте ему измерили температуру — красная линия ртутного столба поднялась до тридцати восьми градусов. Воспитатели уложили его в постель, а нам сообщили, что переживать нечего, ведь это всего лишь обычная простуда. Мы немного успокоились, но Майк слишком распереживался, занервничал и был опечален таким известием. Вторгшись в комнату Генри, Тейлор провёл с ним пару часов, пока я в своей комнате, которую мне приходилось разделять вместе с другом, коротал время за прочтением комиксов о Человеке-пауке и о раздумьях над тем, как быстро и незаметно устранить Майкла. Пребывание в детском лагере единственный шанс, который может оказаться для меня последним. Другого раза у меня не будет. В моей голове крутилось много вариантов того, как это всё можно было провернуть, но не один из них не казался для меня до мелочей идеальным. Как же так, ведь недавно я уверенно говорил о том, что избавлюсь от него и ни что меня не остановит, а сейчас говорю о не идеальности своих решений, тем самым всё дальше отступая от сказанных мною слов. Так или иначе, я не смог решиться. Спустя какое-то время Тейлор возвращается в комнату ещё более подавленный, чем это было с ним недавно. Со стеклянными глазами и уставшей улыбкой он приземлился на пол у кровати рядом со мной и негромко заговорил. — Бедняжка Генри... — Что? — Испугавшись, я подвинулся ближе к товарищу. — Что-то серьёзное? — Нет, просто так много всего свалилось на его тяжёлую судьбу, а тут ещё и эта простуда, чёрт побери! — Парень ненадолго повернулся к окну. Ночное небо освещала полная луна. В комнате было тоже непривычно светло. По всему периметру вокруг здания располагались огромные фонарные столбы, которые только прибавляли яркость освещению. Майк снова повернулся ко мне, после чего продолжил. — Я тебе рассказывал как мы познакомились с Генри? — Нет, — спустившись к нему на пол, и поджав колени к груди, я спросил. — А как это было? — Это было, наверное, лет шесть назад — я точно не помню. Мы с Джоном бродили по коридорам школы, как вдруг услышали громкие толчки, удары и как будто бы чей-то плач, доносящийся из туалета. Джон приоткрыл дверь, а я за его спиной заглянул вовнутрь и вижу, как Харрис съежившись калачиком лежит на полу и весь дрожит, а Джеймс с его нахлебниками избивают бедного Генри, смеются как слоны — ржут и не унимаются. Джон, засучив рукава вцепился в горло Джеймса и ударил его коленкой в грудь, после чего они все разбежались кто куда. — Тейлор, неожиданно для меня, даже в какой-то момент заулыбался, не смотря на то, какой ужас он мне рассказывал, но дело было не в этом. — Джон всегда был таким отважным драчуном: везде всех спасал и ни в чём себя не жалел. — А что было дальше? — Мы с Джоном подняли Генри и спросили не сильно ли ему досталось, но он сказал «терпимо». Харрис всегда терпел. Над ним смеялись девочки за футболку с Вилли из «Утиных историй», а он молчал. Джеймс называл его голубым и педиком, и здесь он тоже просто промолчал. — Майк вновь посмотрел на красивое ночное небо за окном, и не отводя от него взгляда, продолжил. — Он говорил, что их скотское поведение не заслуживает его внимания, а умнее всего будет, когда он просто промолчит. Всё потому, что Генри верит в Бога, верит в Христа — вот поэтому он так себя ведёт. — Я не верю в Бога. — Злобно отчеканил я, как будто бы это признание не предназначалось для товарища, а скорее всего для Бога. — Если он всех так сильно любит, то почему он сделал меня таким? — Каким таким? — Майкл сел передо мною на колени и заглянул в мои испугавшиеся глаза. — Уилл, я тебя не понимаю. Может быть ты тоже заболел? — Нет… Всё не так, как ты себе это представляешь, — я потерял какую-либо силу трезво мыслить, понимать и соображать. Можно подумать, что я разучился говорить и с концами чокнулся, но всё же мне удалось продолжить. — Майк, я должен тебе кое в чём признаться. — И в чём же? — Я… Я… Влюбился в Эвелет и не знаю, как подготовить Джона к такому разговору, ведь он её так сильно любит. Господи, что я несу! Я хотел признаться Майклу во всём, рассказать ему, исповедоваться перед ним и наконец покаяться и плевать какой бы исход сложился у этой истории — я хотел, чтобы это наконец закончилась, но нет! Чувство, будто бы именно в этот момент мной кто-то дёргал за верёвочки и управлял, не позволяя мне излить всю правду. Как будто это кому-то было нужно. Поступив бы иначе, всему пришёл конец, но щёки парня быстро надулись и он расхохотался. — Ну ты даёшь, Уильям! — Со смеху закричал товарищ. — Я-то думал ты убил кого, а тут такое! — Что мне делать?... — Этот вопрос я поставил бессознательно, не раздумывая о том, к какой теме разговора он принадлежит — к предательству Джона или к убийству детей. — Как бы ты не увиливал, тебе стоит во всём признаться Джону. Он хороший друг, я думаю он поймёт. Тем более, Эвелет его всё ровно не любит. Ему ничего не остаётся делать, как отпустить эти чувства или же возненавидеть тебя, но это по его усмотрению. Даже если он тебя и возненавидит, то я не думаю, что надолго. Сам понимаешь, когда у кого-то отбирают то, к чему ты так долго стремился, а в итоге твою цель получает кто-то другой — смог бы ты в ту же секунду простить победителя? Я думаю нет. — Я не хочу, чтобы Джон чувствовал себя неудачником. Я не должен забирать у него возможность быть счастливым. — Думаешь это действительно, то что сделает его счастливым? — Тейлор прервал мой разговор, продолжив говорить дальше. — И ты подумал об Эвелет? Она любит — тебя! Если ты обманешь её, то какой будет в этом смысл? Таким образом ты предашь двоих человек. Разве ты этого хочешь? Слова Майкла ощущались мной, как какие-то высококлассные теоремы по математике, которые хоть и чувствовались строгими и безжалостными, но голос друга предавал им какой-то невообразимо добрый контраст, и теперь казалось, что выход есть. Нужно только дождаться подходящего момента, чтобы столь шокирующая правда не оказалась для Джона беспощадной. Майкл крепко обнял меня и я сделал тоже самое. Теперь я не хочу его убивать и на самом деле никогда этого не хотел. Теперь я вообще ничего хочу. Лучше этих дружеских объятий не существует ничего, что могло бы так сильно меня успокоить, как сейчас. Просто хочется остаться вот так и ничего не делать. Я чувствую себя спокойным, защищённым и совсем не лишним. Прекрасное чувство, которое не объяснить словами, но зато душа способна описать его настолько ярко и красочно. Душа — может, а я — нет...