Эффект кролика

По приезду с лагеря домой, я понял, что моя жизнь больше никогда не станет прежней, после того как увидел открытую на распашку дверь старого, практически сгнившего, шкафа, который являлся единственным укромным местом для моего костюма. Голова Спринг-Бонни отсутствовала на полке — один лишь костюм лежал в рюкзаке как и обычно. Подозрительно тихо было дома. Настолько тихо, что были слышны стрелки часов, которые непрерывно перемещались по кругу. Ни родителей, ни Эмили по близости не оказалось — как будто бы все сквозь землю провалились. Сейчас опасно что-либо предпринимать: в глубине души я понимаю, что сейчас может всё разрушиться — вся жизнь могла рухнуть в один миг, хотя по правде говоря, она разрушилась давным давно, но не так ужасно, как это могло произойти сейчас. Поднявшись на второй этаж, я замечаю дверь сестрицкой комнаты открытой: она сидела на кровати, а в руках держала ту самую голову Спринг-Бонни, смотря на неё равнодушными глазами. Подойдя поближе, я услышал то как надрывисто она плакала, размазывая слёзы с тушью по заплаканному лицу. Я редко видел её плачущей — особенно так как сейчас она не плакала никогда. Как будто бы и она это поняла — наша жизнь больше никогда не станет прежней. Один из нас не выберется из этого дома живым и она прекрасно осознавала то, кто им окажется. — Ты всё поняла? — Равнодушно скрестив руки на груди, спросил я. — Думаешь я настолько тупая? Если я не понимаю математику — это не значит, что в жизни я не смогу сопоставить два и два. Поднявшись с кровати она встала и уверенно пронзающим, мои глаза взглядом, посмотрела на меня. Пусть по её щекам и растекалась тушь, но меня она нисколько не боялась. Её лицо излучало смелость, дерзость и злость — злости было настолько много, что она могла бы без раздумий придушить меня, вот только у неё силёнок не хватит, чтобы дотянуться до меня руками. — Я звоню родителям! — Сказала она и я показал ей нож, доставший из-за спины, который всё это время торчал в штанах. Её злость и смелость смылась с лица точно так же, как и любой макияж смоется при помощи средства для его снятия. Все эти эмоции сменились невинной растерянностью, после чего она вновь упала на диван, не осознавая всего того, что с ней сейчас происходило. — Этого не может быть! Не может быть! — Девочка сжала виски при помощи подушечек пальцев, чтобы хоть как-то прийти в себя. — Это всё какой-то кошмар! Я сплю, ведь так? Сейчас проснусь и всё будет как раньше.! — Да, сестрёнка, это кошмар, в который ты загнала саму себя. Нечего было лезть во всё это. — Зачем! Скажи, зачем всё это! Ты монстр, монстр! Сдохни, сволочь! — Она бросалась в меня подушками, кисточками для макияжа, румянами, помадами — всем тем, что было у неё под рукой, но я успевал так ловко, как только можно отшвыривать все эти вещи, а потом вмазал ей по щеке, чтобы та наконец заткнулась. Одной рукой она прикрыла место, куда приземлилась моя ладонь, тихонько всплакнула, а потом и вовсе начала рыдать. Я подошёл к окну, чтобы зашторить, как в самых настоящих фильмах про убийц. Сестра посмотрела на дверной проём, решилась бежать, но я ловко хватаю её за волосы и снова бросаю на кровать. Пару волосков остались у меня на руке, которые я безразлично смахнул, но как только девочка достала из кармана мобильник, дело было не до них, — ринувшись на неё, я пытался вырвать из её рук мобильник, но она не поддалась так просто, зажав его в своих руках, она вела со мной это бессмысленное сражение за звонок, но всё же, мне удалось его выхватить. Она пыталась его забрать, билась руками, ногами, но её снова остановила моя пощёчина, как будто бы это магическое воздействие на что-либо живое. В фильмах, женщины обычно долгое время не могут отойти от нанесенной, любимым мужчиной, пощёчины. Прежде чем что-либо сделать потом, они сначала пытаются отдышаться, затем выходят из состояния шока, а только потом берут чемодан и начинают собирать вещи, как будто бы тоже самое они не могли сделать пару минут назад, при этом не создав никому не нужную драму. Эмили не поступила так ни через минуту, ни через две, ни через даже пять. Ей некуда было бежать. Разве, что только к парню, но спасёт ли её это, если она совсем не способна к сопротивлению: что бы она не делала — всё это глупо, нелепо и выглядело по-детски. В какой-то момент, она решила рвануть к двери и я позволил ей сделать это, но стоило ей встать и побежать, как та спотыкается о мою подножку и падает лицом на пол. Длинные светлые волосы прилипают к её заплаканному лицу из-за чего ей приходилось ползти интуитивно. Схватив её за руку, я поднимаю её, а затем, прижав к стене, бью кулаком по лицу, чтобы та снова впала в состояние неспособности что-либо делать. — Ты что, — голос сестры дрожал. — Что ты собираешься делать? Убьёшь меня как и всех остальных? Подожди… Ричарда ты тоже убил? Он догадался, да? Он точно догадался! В день, когда его тело нашли убитым, он приходил к нам. Тогда тебя дома не оказалась и он сказал, что подождёт тебя в твоей комнате. Не дождавшись, он сбежал из дома. Я видела в его руках какой-то рюкзак, но в тот момент я подумала, что может он с ним пришёл — особого внимания я этому не уделила, но теперь всё стало ясно: он нашёл что-то, что могло доказать твою виновность, но не существует никаких других улик, кроме как костюм этого Спринг-Бонни. — Эмили отступила от меня на шаг. Ей было мерзко стоять рядом со мной. Даже если этот шаг грозил ей жизнью, она готова пойти на риск. Терять ей было нечего. — Ты монстр! А отца своего ты тоже убил? Третий год полиция проводит какие-то бессмысленные экспертизы, но я уверена, это всё ты подстроил. — Я думаю, что в объяснении чего-либо нет необходимости. — А что тут объяснять? — Вспылила Эмили. — Ты думаешь, что всему вот этому есть какое-то объяснение? Думаешь я собираюсь понимать убийцу? Убийцу друга? Убийцу своего отца? В моей голове вдруг что-то перехлепнуло: началось невыносимое головокружение, а мысли смешались воедино из-за чего стало не на шутку страшно. Я перестал понимать себя, перестал отдавать отчёт своим действиям. Массируя виски подушечками пальцев, пытался прийти в себя, но блондинка что-то отчаянно кричала мне в лицо — я её не слышал. Мне кажется, что это был идеальный шанс для неё, чтобы убежать, спастись, позвонить в полицию, позвать на помощь, но она этим не воспользовалась. Моё раздражение возрастало: волна неопознанного гнева нахлынула на меня, и я не сдержавшись закричал: «да заткнись ты!» — Толкнул её двумя руками в плечи, после чего девчонка ударяется о спинку кровати и падает затылком на пол. Лужа крови растеклась вокруг её головы. После удара я отвернулся, пытаясь отдышаться и даже не подозревал о том, что произошло секунду назад, но повернув голову в сторону Эмили, я понял, что совершил непоправимое. Всё происходило, как и в тот день, много лет назад: лежащая мама на полу, с разбившей головой и лужа крови. Я задыхался от невыносимого чувства дежавю. Проверив пульс, я убедился, что она всё ещё жива! Эмили жива! Но это ли реальное счастье для такого как я? Что мне теперь делать? Её отвезут в больницу и она им всё расскажет. Чудесным образом сама очнётся и расскажет обо всём, что здесь услышала, видела и узнала. Меня загнали в угол. Нутром я предполагал, что это конец, но что-то не позволяло мне опустить руки настолько быстро, как мне этого хотелось. В отцовском гараже я нашёл топор, после чего вернулся к Эмили. Её сердце всё ещё билось, чувствовалось тепло лица. Взяв топор покрепче, я долго собирался с мыслями — казалось, что я не смогу это сделать, совершить убийство. Даже смешно стало, а потом и вовсе захотелось плакать, но при этом топор всё ещё оставался в руках. Подойдя ближе, я поднял его над головой и мои ботинки вмиг окрасились в красный цвет. Голова девчонки была отделена от тела. Отпустив топор, он с грохотом приземляется на пол. Такой страх и ужас, от дел совершаемых мной каждый месяц, я не чувствовал никогда. Я перенёс останки Эмили в гараж и упаковал обрубки в мусорный пакет. Стоя у верстка спиной к двери, я чувствую чьё-то приближение сзади, поворачиваюсь, а там Майк. — О, Уильям! А я тебя везде ищу. Почему у тебя дверь открыта? А если кто зайдёт? Ну ладно, я не затем пришёл. Мы ведь собирались пойти сходить в тренажерный зал: ты, я и Джон. Я хотел зайти за тобой и заодно кое-что сказать. Что у тебя здесь за запах стоит? — Скорее всего он учуял запах крови. Пакет с Эмили стоял у входа в помещение. Парень приоткрыл пакет, и увидел перемотанную окровавленными волосами голову, после чего застыл от ужаса. — Это что?... Эми-мили? Нет, ты… — Майк, не хочешь посмотреть на настоящее охотничье ружьё? Оно принадлежит отцу и я подумал, что может быть тебе будет интересно на него взглянуть. — Ухмыльнувшись, я разворачиваюсь к нему и выстреливаю в живот. Товарищ пошатывается, а потом и вовсе падает на спину, но он всё ещё живой: тяжело ранен, скорее всего больше не жилец, но он всё ещё со мной. — Дружище, ты тот кого я уважаю больше, чем кого бы то ни было ещё, поэтому ты имеешь право узнать всю правду, прежде чем покинешь этот мир.