С уважением, Генри Харрис
***
Он её снова избил. Она была совсем не виновата. Это я забыл спрятать конфеты, которые хранились на верхней полке настенного шкафчика и без разрешения папы — трогать их было запрещено. Мне всего лишь захотелось немножко сладенького, вот, я и попросил маму дать мне одну конфетку. Она естественно их дала, но забыла спрятать пакет и в момент, когда папа вернулся с работы после ночной смены, он сильно на неё разозлился, после чего ударил по щеке, продолжив избивать руками и ногами её хрупкое беззащитное тело. Я смотрел на всё происходящее и ничего не мог с этим поделать. Такое происходило постоянно. Бывало и похуже, когда мама прикрывала меня от ударов металлической бляшки кожаного ремня. Я орал от изнеможения и как ту было не защитить, тем более, когда это твой сын. Я ненавидел себя за это. Презирал. Я думал, что всё из-за меня. В какой-то степени я был прав: мама в действительности страдала из-за меня. Мне хотелось с этим что-то сделать, но что я мог? А ведь раньше я и не подозревал, что некогда бывший малыш Уилли сможет убить этого мерзавца собственноручно. В шесть лет я не знал каково это — убить человека, тем самым лишив его собственной жизни. Возможно мне хотелось это сделать в детстве, но в силу моего юного возраста, все шансы приравнивались к нулю. Поэтому я просто решил ждать. Самое тупое, что может придумать такой как я, но тогда я ещё не смог стать тем, кем называюсь сейчас. Уильям Эфтон — невероятный убийца на счету которого тысячи ни в чём неповинных жертв. Да, это про меня, но не про Уилли. Что бы сейчас сказала моя мать если смогла дожить до этих дней? Она защищала меня от зла в котором я сам себя и утопил. Смешная ирония, не правда ли? Так вот, что было дальше… После того как Билл жестоко избил мою маму, он стал медленно подходить ко мне. В руках он держал тот самый единственный в нашем доме пакет шоколадных конфет. Он взял одну, раскрыл обвёртку и покрутил перед моим лицом, после чего начал медленно обмазывать мой рот шоколадом, посмеиваясь над тем, как я пытаюсь сдерживать слёзы, чтобы не заплакать, а он всё приговаривал: «нравится? Тебе нравится, неблагодарный щенок?!» Потом он затолкал конфету мне в рот, не обратив внимания на то, как мне еле удавалось сдерживать признаки рвоты. Вскоре он покинул дом и не возвращался до следующего дня. Кажется он пошёл бухать, но это не так важно… Этот момент навсегда остался у меня в памяти, как и момент с попыткой изнасилования.