When June kissed December

— А-а, ты жив, чувак! Я уже начал переживать, что мой Пит совсем пропал! — Как видишь — жив.       Сегодня Пит впервые набирает по видеосвязи Арма. Этот альфа — его лучший и единственный друг. Из-за своего недуга, Пит — как он сам уверен — совершенно не привлекателен для альф, которые, находясь рядом с ним, не чувствуют никакого естественного для омеги запаха. Так что они всегда могли дружить без опаски испортить эту дружбу. — Ну давай, выкладывай, как ты там? Как семейная жизнь? Как твой новый дом? Кхун Вегас — хороший муж? — Эй-эй, не так быстро, — Пит закатывает глаза, — я ещё не успел запомнить первый вопрос, а ты их уже нагородил до кучи.       Арм складывает руки в молитвенном жесте и всем своим видом показывает, что готов слушать Пита без спешки. — Ну, не томи! — снова восклицает неугомонный Арм.       Пит усмехается: — Всё хорошо. Во всяком случае, насколько это возможно при моих обстоятельствах. Дом очень большой, у меня собственная современная комната… — Стоп! — Арм недоверчиво прищуривается, — вы живёте в разных комнатах?       Поначалу Пит косится в сторону, а затем кивает: — Да. А что здесь такого? У меня началась учёба, Кхун Вегас почти целый день занят у себя в кабинете или в разъездах… Мы и видимся-то, в основном, в столовой. — Кхм. «Кхун Вегас»? Почему не «Вегас»? — Арм хохочет, блестя глазами. — Ночью в постели тоже его так зовёшь?       У Пита щёки горят. Вот что ты за балаболка, Арм? Ещё альфа называется! Нашел тему для обсуждения. Помаячив другу средним пальцем, омега отвечает: — Хоть мы и друзья, тебя это не касается. — Ой, да ладно тебе, что такого-то? Э-э… Ты уже привык к нему? Он бывает с тобой ласков?       Пит таращит глаза: — Всё, пока, Арм! — Да подожди ты, когда ещё поболтаем?       Пит неодобрительно качает головой: — Я не буду обсуждать с тобой мужа. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё. Всё, Арм, мне ещё заниматься нужно, удачи!       Пит гасит телефон и поеживается от холода. За его спиной, в дверях, стоит Вегас.       Чёрт… Всё слышал? — Прости, Пит. У тебя здесь было открыто. Я не постучался.       Когда-нибудь его гипервежливость взорвёт мне мозг! — А-а… ничего. Я тут это… с другом пообщался.       Вегас кивает. А Пит слышит, как он скрипит зубами и, возможно неосознанно, начинает чесать шею. Пит делает вдох, улавливая изменившийся запах мужа.       Так. Ясно.       Ему знакомы подобные признаки ещё по отцу. Вот только его родители всегда решали основную проблему этих дней в спальне. Так он пришёл, чтобы…       Пит молниеносно вскакивает на ноги, упираясь задом в край стола: — Кхун Вегас… Я п-понимаю, вам нелегко сейчас… но мы с вами договаривались, что не будем…       Вегас жестом просит его помолчать. Затем произносит: — Я пришёл, чтобы сообщить: у меня дела в соседней провинции. Неделю буду отсутствовать. И вот, — альфа ставит к стене новенький скейтборд, ещё в упаковке, — это тебе. На прошлой неделе распорядился, чтобы залили площадку и сделали препятствия. Можешь кататься, когда хочешь. — Мм… спасибо.       Вегас улыбается: — Помни, пожалуйста: ты здесь не узник и не гость. Ты хозяин, Пит. Такой же, как и я. Никого и ничего не бойся. — Э-э… а кого и чего я могу здесь бояться? Насчёт вашего тритона мы, вроде, разобрались, что он не рептилия… если только эти странные слуги-беты…       Вегас склоняет голову набок, взгляд его темнеет: — Они не опасны, Пит.       С этими словами Вегас подмигивает ему и покидает комнату.       Наверное, Пит должен бы радоваться — и подарку, и отъезду альфы. Но ему совсем не радостно.       Ожидаемо, Вегас… ожидаемо. Ну… а что я хотел? Он молодой и здоровый альфа. С такими деньгами многие омеги закроют глаза на его внешность.       Пит злится. На самого себя злится. Почему его вообще это волнует? С другой стороны, зачем тащить замуж омегу, с которым «ничего нельзя», а самому, по зову природы, заводить любовника? Не проще ли было окольцевать того, с кем бы не было таких сложностей?       До вечера Пит не может сосредоточиться. Подарок Вегаса так и стоит нераспакованный. Проглотив одинокий безвкусный ужин, омега сидит на краю своей постели, опустив на руки голову. В слегка приоткрытой двери показывается ярко-жёлтая мордочка. — Чего тебе? Э-э… Тебя ведь Вегас, наверное, кормил, голодный, да?       Пит тянется рукой к прикроватной тумбочке, где в ящике лежит открытая упаковка чипсов. Омега любит иногда похрустеть ими за чтением. Пит вынимает пару штук и кладет на покрывало чуть поодаль: — Будешь?       Но Макао даже не смотрит в сторону чипсов. — И с чего я взял, что ты голодный? Всяко твой заботливый «папочка» приказал какому-нибудь бете кормить и поить тебя по часам.       Пит вздыхает, а Макао тихонько ползет к нему, всё время останавливаясь и смешно задирая голову, — будто разрешения спрашивает. Омега отмахивается: он никак не может избавиться от грустных мыслей. Тритон вдруг переворачивается на спину, а затем и вовсе начинает кататься по полу, не спуская глаз с Пита. Омеге сложно сдержать печальную улыбку: — Хочешь меня развеселить, малявка?       Чуть приободренный Макао цепляется передними лапками за хвост и делает кувырок. — Ничего себе! — Пит поднимает палец вверх, — потешный ты, малявка… Но мне сейчас не до веселья. Извини.       Макао перестает кувыркаться и, прижавшись к полу животом, наклоняет голову на бок — совсем как Вегас. Пит кивает: — Ладно… Я, наверное, спать буду. Отнести тебя в аквариум к Вегасу?       Но проворный Макао вскарабкивается на тумбочку и залезает в банку с водой. — Э-э, ладно. Спи здесь.       Пит нехотя поднимается на ноги, принимает душ и забирается под одеяло.       Снова тот тёмный коридор. Знакомая змея. И дверь из последнего сна. Вернее, та, к которой запретил приближаться Вегас. Правда, его же сейчас нет? Нет. Но тогда кто снова зовёт его по имени? Пит оборачивается. Его муж-альфа стоит к нему спиной. Одетый в точности так, как при их знакомстве. И вьющиеся локоны достают до плеч. Вегас начинает медленно оборачиваться.       Пит замирает.       А потом в ужасе пытается закричать, но только беззвучно захлёбывается воздухом: вместо изувеченного лица его мужа на него разевает пасть огромная змеиная голова. Пит хочет бежать, но ноги не слушаются. Снова предпринимает попытку закричать и просыпается. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Пот холодным градом катится со лба. Омега кое-как умудряется включить ночник, задев рукой банку с Макао и едва не опрокинув её на пол. Тритон тут же пробуждается и, выпрыгнув на пол, хочет убежать, но Пит восклицает: — Останься!.. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но с тобой как-то спокойнее. Если хочешь… У меня есть вторая подушка. Вегас говорил, что ты любишь спать так… да?       Я схожу с ума… или уже сошёл? Кому всё это говорю… тритону?       Пит взбивает вторую подушку, приглашая на нее Макао. Последний медленно ползёт обратно, взбирается на кровать и укладывается на край второй подушки — подальше от Пита.       Хм. Ты и правда смышлёный.       Не выключая ночника, Пит закрывает глаза. Он не знает, во сколько ему удается уснуть снова, но, проснувшись утром, понимает, что плакал во сне.       На неделе он пробует отвлечь себя, катаясь на новом скейте, — стоит отдать мужу должное, доску он выбрал очень качественную. Ещё иногда играет с Макао. Вегас возвращается накануне уик-энда. Пита он застаёт за подготовкой к занятиям. — Надеюсь, ты не только учился, но и сумел хорошо отдохнуть в моё отсутствие.       Пит настороженно смотрит на альфу. Затем пожимает плечами: — Всё в порядке. В моём положении я могу рассчитывать только на хорошее образование.       Вегас с удивлением округляет глаза: — Что ты имеешь в виду под «в моём положении»? — Ну так… как же. Сколько ещё времени пройдет, прежде чем вы наиграетесь в благородного спасителя никому не нужного омеги и вернёте меня родителям?       Вегас разводит руками: — Ничего не понимаю. Объяснись, пожалуйста. — А что тут объяснять? Кхун Вегас, мне двадцать два, а не два. Я прекрасно понял, что с вами было в течение недели, и догадался, по каким делам вы уезжали. — Пит… — Подождите. Я же не упрекаю, — говорит омега сквозь фальшивый смех, — серьёзно — не упрекаю. У меня и права-то такого нет. Но разве не было бы честнее не вводить в заблуждение ни меня, ни мою семью… а сразу взять в мужья того, с кем вам не нужно было бы выдумывать деловые поездки? Вот и всё, что я хотел сказать, Кхун Вегас. И да, я понимаю… зов природы, неконтролируемое желание. Со мной вы всё равно не можете его удовлетворить.       Выслушав его, Вегас сокрушённо качает головой, затем делает глубокий вдох и начинает говорить: — Раз уж ты упомянул возраст, то позволь и тебе напомнить: мне не четыре, а тридцать четыре. И к своим годам — при необходимости — я научился пользоваться подавителями. Никаких связей на стороне у меня нет и быть не может. Ты мой муж и будешь им, пока сам не решишь другого. И да, полагаю, наивно для моих лет и при моей внешности, но я все ещё, где-то в глубине сердца, надеюсь, что сумею стать тебе мужем во всех смыслах. Хотя, как уже говорил, не питаю иллюзий. Это лишь надежда. Вдруг так случится, что, — Вегас прищуривается, — июнь встретится с декабрём, минуя целые лето и осень.       Пит по-своему понимает эту метафору: Вегас говорит о невозможности подобного исхода. Такого просто не может произойти. Но он всё равно надеется. И это, по меньшей мере, достойно уважения.       Пит опускает взгляд: — Извините… не знаю, что на меня нашло. — Всё в порядке, Пит. Я вот что хотел ещё сказать: завтра один из моих деловых партнёров устраивает приём. Все женатые альфы приглашены с супругами. Но если ты не хочешь, я не буду настаивать. — Я хочу, — Пит пристально смотрит ему в глаза, — в конце концов, в гардеробе полно брендовых ништяков, а мне даже некуда их надеть.       Вегас ухмыляется: — Хорошо. Что ж… Жду тебя внизу на ужин.       Пит кивает: — Буду через десять минут.       Вегас оставляет его одного, а Пит, как ни старается, не может перестать улыбаться и мысленно ругать себя за мнительность.