Невозможно

      В начале тёмной, пустынной улицы, яркими красками, играли разноцветные вспышки. Десятки машин проезжали мимо, по загруженному шоссе, они освещали округу, делали дождливый вечер яснее.       По улице растеклись две белые полоски света. С шоссе свернула большая, чёрная машина, по своему строению больше напоминавшая мини автобус, и поехала по направлению к, отделанного стеклом, высокому небоскрёбу.        Машина ехала медленно, чуть подпрыгивая на неровностях дороги, равномерно идущий свет прокладывал ей чёткий путь.        За движением машины следили две внимательные пары глаз. Цепким взглядом, они проводили её вдоль улицы, ни на секунду не отрываясь от своего занятия.       Леон наклонился ниже, ближе к мокрой поверхности широкого бетонного ограждения. Пальцы опасно заскользили по холодной поверхности, но мужчина не обратил на это должного внимания. Медленно и напряжённо, всё ещё продолжая следить за транспортом боковым зрением, Леон повернул голову чуть вправо, всматриваясь в очертания нечёткой, тёмной фигуры.              Смутная тень сидела на корточках, опираясь на ограждение, чуть наклонившись вперёд, своим телом прикрывая горящий экран телефона. Впрочем, её взгляд был обращён вовсе не к устройству, он впивался в лицо, смотрящего на неё, мужчины.        Поймав ясный взгляд ярко-синих глаз, Леон резко дёрнул головой в сторону машины.       Фигура, только этого и ждавшая, пружинисто вскочила и ловко, быстрыми, мелкими шагами, двинулась вдоль ограды. Леон наклонился и последовал прямо за ней.       Они двигались чуть впереди машины. Подойдя к зданию вплотную, два человека практически синхронно перемахнули через преграду и, скоординировав свои движения, оказались аккурат внутри тени, падающей на начало подземной парковки. Дождавшись, пока машина проедет шлагбаум, они двинулись вперёд, следуя за её путём.        Через некоторое время, достигнув развилки, они безликими тенями свернули за угол, разделяясь с автомобилем.       — Почему мы обязаны заниматься этим в дождь?! — Леон встряхнулся, поднял руки и взлохматил длинные волосы, попросту превращая их в какую-то швабру. Он с недовольным лицом стянул с себя клетчатую рубашку, оставаясь лишь в чёрной водолазке, и свернул её в комок, выжимая скопившуюся воду. На асфальте образовалась довольно большая лужа. Мужчина скривил лицо, — Неужели начальство не могло подождать чуть-чуть? Завтра обещали солнце! Хотя, — он с сомнением посмотрел на свою рубашку, чтобы затем, с промедлением, но всё же надел её, — какое здесь солнце? Погода ни к чёрту.       — Дождь закончится завтра, к двум часам дня, и солнце наконец покажется нам после долгого перерыва. — голосом профессионального метеоролога, отчеканил Ода, так же выжимая свою кофту, — Ну, ты же знаешь, мало ли, что там с флешкой случиться может.       — Да знаю я, Матильда! — с возмущением ответил Леон, проигнорировав дёрнувшийся глаз парня. Мужчина отвернулся в сторону, проговорив на тон ниже, — По возмущаться уже нельзя. А я думал, что только женщины мозги пилить умеют.       Ода последней фразы понять не смог.        Они проскользнули вдоль стройного ряда машин, чуть пригибаясь, для того, чтобы скрыться от взгляда, ходящих туда-сюда, двух охранников. Успешно обойдя и те места, докуда доходил обзор камер видеонаблюдения, они прильнули спиной к бетонным столбам на которых держалось глухое помещение парковки.        Леон повернул голову в сторону и неопределённо махнул руками в воздухе, передавая напарнику послание на языке жестов.       «У тебя есть какие-то вопросы?», — мужчина замер на несколько секунд, вслушиваясь в приближающиеся к их укрытию шаги, но, немного расслабившись, когда шаги вновь отдалились, он внимательно проследил за ответными движениями мальчишеских рук.       «Почему Матильда?», — лаконично спросил Ода и, по просящему жесту Леона, который боялся, что чего-то он не понимал, повторил свои движения. Убедившись, что он расшифровал всё правильно, лицо Леона застыло в восковой маске. Он с сомнением посмотрел на Оду, лицо которого выражало искреннее непонимание, и чуть расширил глаза, глядя на парня как на чудо света.        «Ну, это же из «Леона», — мужчина взмахнул руками, тут же осекаясь, — там девочку Матильдой звали, помнишь?»        Ода лишь непонимающе склонил голову к плечу, ловя на себе чужой недоверчивый взгляд.       «Ты что, этот фильм не смотрел? — Леон посмотрел на парня со священным ужасом, — Он же сейчас очень популярен! В какой глуши ты живёшь? Хотя нет, не так, — мужчина старательно контролировал свои жесты, понимая, что Ода мог расшифровать не так его посыл, — ты фильмы, нет, хотя бы просто телек, вообще смотришь?»       Ответом ему послужил краткий взмах рукой.       Леон нахмурил брови и проморгался, загружая себе в мозг это чёткое «Нет».       Мужчина неуверенно зашевелил руками, складывая новые жесты.        Мир Оды оглушило помехами. Парень настороженно нахмурился. «Чем ты занимаешься в свободное время?», — Леон приподнял одну бровь, стараясь удержать невозмутимое лицо.       Он вновь задвигал руками, но Ода уже не следил за его жестами.       Парень ринулся вперёд, за секунду преодолевая расстояние до столба, у которого стоял Леон. Одной рукой он схватился за плечо опешившего мужчины, толкая его к поверхности, а сам выскочил из-за укрытия, нажимая на курок.        С грохотом, оглушительным из-за стоящей ранее здесь тишины, уже мёртвое тело мешком повалилось вниз. Автомат, упирающийся Оде в грудь, последовал за своим хозяином, со щелчком падая на землю.        Зрачки Леона сократились до предела, услышав характерный звук хлюпающей крови. Прогоняя осознание, пронёсшейся совсем рядом, возможной смерти, мужчина почти на одних рефлексах, обхватил Оду за талию, прижимая к себе вплотную и крутанулся несколько раз, прислоняясь к соседней грани столба.        Там, где они стояли секунду назад, пронёсся град пуль.       Ода вскинул руку вверх, хватаясь за шею Леона, наклонил голову мужчины вниз, ближе к своей, и сделал несколько шагов в сторону, уводя за собой напарника. Рядом вновь засвистели пули.       Не успел противник сориентироваться, грудь обожгло резкой болью.       Грузным весом завалилось тело.        Ода поправил пистолеты в кобуре.        Отлепившись от мужчины, он обернулся к нему, стряхнул с чужой рубашки меловую крошку и направился к, лежащему рядом, трупу.       — Работаю, — индифферентно произнёс он, шарясь в карманах мёртвого тела.       — Чего? — Леон вышел из своего рабочего режима, с некоторым промедлением находя Оду в пространстве, и завис, обрабатывая чужой неясный посыл.        — В свободное время я работаю, — парень ловко выудил небольшую рацию из чужого пиджака, принимаясь за выяснение нынешних обстоятельств.        «Это видно», — с неясным, даже для него самого чувством, подумал Леон, наблюдая за копошащимся парнем.        Ода нахмурился, вслушиваясь в звуки, доносившиеся из рации. Спустя несколько секунд, его глаза расширились, и он дёрганым движением сунул рацию в карман джинс. Парень вскочил, быстро оказался рядом с Леоном и, схватив его за руку, опрометью кинулся к виднеющейся лестнице.        — Что случилось? — мужчина побежал за Одой, ни на секунду не задумываясь, но спросить он был обязан.        — Эти, — Ода дёрнул головой назад, в сторону остывающих тел, — успели сообщить о нарушителях. Здание, скорее всего, перекроют через некоторое время.        Леон понимающе кивнул.       Они одновременно дотронулись до ручек дверей, ведущих в лестничную клетку. С грохотом, почти вырывая из петель двери, терять было уже нечего, они вошли внутрь и на всей своей скорости побежали наверх.        Приблизительно на четырнадцатом этаже, лампы, освещающие лестницу, замигали красным светом. Не получив ответа от охранников, их начальство запустило систему безопасности.       Ода и Леон пронеслись мимо, явно переставшего работать, лифта, на котором они даже и не пытались ехать, предвидев подобное.       Они находились в пролёте между шестнадцатым и семнадцатым этажом, когда раздались многочисленные хлопки дверей.        Ода, продолжая бежать, вытянул из кобуры оба пистолета, заученными движениями, быстро меняя магазины. Он пригнулся пропуская пули над собой и боковым зрением уловил промелькнувший рядом силуэт.        Блеснуло золотом.       Леон нырнул под руку врага и ударил по прикладу автомата, сильным движением, ломая держащие оружие пальцы. Падение автомата сопровождалось болезненным криком его хозяина. Леон подавил этот крик, ударив по виску противника, на котором, в ту же секунду, расползлась кривая, кровоточащая рана.        Леон коротко усмехнулся, наблюдаете падение тела, тут же обернулся, рывком уходя к стене, тем самым уклоняясь от очередных пуль. Мужчина покачнулся, переходя в положение параллельно земле, и кинулся вперёд, взлетая по лестнице. Его кулак по касательной проехал по шее врага, разрывая чужую сонную артерию. В следующую секунду, он присел, пропуская над собой лишь одну пулю. Два остывающих тела упали практически синхронно.        Леон обернулся к, всё ещё направлявшему пистолет в его сторону, Оде.       — Классно стреляешь, — сделал запоздалый комплимент мужчина, немного отдышавшись. Ответом ему послужил кивок головы.        Леон наклонился к перилам лестницы, заглядывая в просвет и пытаясь понять нынешнюю ситуацию. Вверх по лестнице, услышав звуки битвы, поднималось большое количество людей. С верхних этажей, что было немного странно, кроме тех, кажется трёх, врагов, спускаться никто не планировал.       Мужчина недовольно цыкнул и начал разминать руки. Кастеты жгли приятным холодом.        — Нам на двадцатый, — Ода ткнул в, подсвечивающийся зелёным, небольшой участок карты, — флешка должна быть вот здесь. В информационном отделе.       — Ха? — Леон подошёл к парню и наклонился ближе к нему, рассматривая, висящий на стене, план этажа, — Почему в информационном? Не логичнее ли держать её в каком-то супер надёжном сейфе, в кабинете главного босса, к примеру? Да и, откуда ты знаешь, что нам двадцатый нужен, здесь этажей тридцать, тут нельзя просто пальцем в небо тыкать.        — Ну, ты ведь без вопросов бежал за мной по лестнице. — Ода немного иронично приподнял одну бровь, наблюдая застывшее лицо напарника, — И знаешь, тыкать пальцем в небо - один из моих наилучших навыков, не надо мне тут возмущаться. Если я говорю - двадцатый этаж, значит нам нужен двадцатый этаж. Если говорю - информационный отдел, значит информационный. Нужно просто доверять мне, — парень наклонил голову в бок, слушая бодрящий звон интуиции, — это всегда работает.       Леон раздражённо на него посмотрел.       Шаги становились ближе.       — Значит, умный такой? — Леон схватил Оду за подбородок, притягивая ближе к себе, — Ну давай, гадалка, прочти мои мысли, расскажи-ка мне, какая у меня дата рождения?       — 18 Октября, 1979 год.        Леон вздрогнул. Издевательская ухмылка медленно стекла с его губ.       Мужчина перехватил Оду, на этот раз сжимая лямки красной майки, и чуть встряхнул его в своих руках.       По его виску стекла мелкая капля пота.        Взгляд пустых, синих глаз, казался Леону самым коварным из всех тех, что он видел.        — Как зовут мою мачеху?       — Моника, — Ода немного отодвинулся от мужчины. От дыхания, обжигавшего лицо, ему становилось некомфортно, — но тут, правильнее говорить «звали».        Весь мир будто остановил своё движение на несколько секунд.       Ещё более приблизившийся грохот вывел Леона из некоего транса.       Мужчина сдавленно рыкнул.       — Кто тебя посл..       — Твой любимый цвет - синий, — невозмутимо продолжил Ода смотря чуть вверх, будто читая текст какого-то списка в своей голове, — любимое животное - кошка, кстати, мне они тоже нравятся. Ещё ты мороженое любишь, ромашки, ну, цветы твои любимые. Влюбился первый раз лет в двенадцать, ты очень влюбчивый, да, а ещё.. Ах.        Ода осёкся, заметив стремительно менявшееся выражения лица напротив. Оно становилось всё уродливее, от еле сдерживаемой ярости.        Ода почувствовал необъяснимый укол в груди.        Он обиженно свёл брови, поджал мелко дёргавшиеся губы.       Обычно, Ода не замечал в себе сильной эмоциональности. Хотя, когда было это «обычно»? Его жизнь была теперь слишком нелинейной, чтобы так просто заявлять о каких-либо константах. Но, всё-таки, в последние месяцы, апатичное спокойствие стало состоянием крайне привычным, настолько, что он входил в некую растерянность, обнаруживая у себя присутствие каких-либо ярких эмоций.        И, казалось бы, наконец-то в его жизни что-то обрело постоянство, но, как позже обнаружилось, такое постоянство было недолговременным.       Сестрёнка Моно со своим предательством всколыхнула старые раны, показывая, что его непоколебимость довольно мнимая. Все его травмы, потайные страхи, тревожные мысли - весь этот шлак вылез наружу.        К счастью, такой навык как самообман был прокачен у Оды до, ну просто, божественного уровня. Отгородиться от проблем, высокой такой стеной, у него вышло просто замечательно. Только вот эта стена была стеклянной, очень хрупкой, способной разбиться от малейшего прикосновения.        Лишь малейшией намёк на что-то, что было ему не по нраву, могло враз сломать его.        А здесь, конкретно в этой ситуации, было нечто большее, нежели просто намёк.        Оде не нравилось, когда ему кто-то не верил, не доверял. Ода считал ложь - величайшим проявлением бесчеловечности, а предательство - признаком страшной бездушности. Благодаря прогрессирующему росту интуиции, обмануть его стало невозможно, но каждое слово, что в корне отличалось от правды, было буквально ножом по сердцу. И не было разницы в том, кто врал, кому врали, Ода, в тот же самый момент, будто бы умирал.        Ода мог не договаривать, мог скрывать.       Но Ода не врал.        Со всеми: не важно, с врагами, с друзьями, с самим собой, он старался, по крайней мере, Ода был искренен.       И когда эту искренность не ценили, не верили, Ода мог лишь молить небеса, чтобы те смиловались над ним и убили его поскорее.       Его, Оду, ставили вровень со всеми этими животными, бродящими по свету.       Ода мечтал быть человеком.       — Ну, хочешь, число любое загадай, — он, вбитыми насмерть навыками, сумел скрыть дрожь в голосе, но никак не молящий тон. Леон настороженно замер, разглядев состояние, всё их недолгое знакомство бывшего невозмутимым, парня. Ода поднёс руки к своей груди, туда, где находилось сердце и сцепил их в крепкий замок, — я угадаю, я умею. Ну почему же ты мне не веришь, ты ведь не такой, я знаю.        Последняя его фраза набатом прозвучала в голове Леона.        Мужчина нахмурился, его взгляд остекленел.        В тот момент, он был не здесь, не рядом с этим странным ребёнком, не в этом здании, не в этом городе, не в этой стране.       Он отпустил майку Оды и отошёл от парня на несколько шагов. Ода, как на привязи, качнулся в ту же сторону.        В голове Леона, рефлекторно пронеслась случайная цифра.       — Восемь! — лицо Оды прояснилось, излучая какой-то метафорический свет. На устах появилась слабая улыбка, первая, за последние несколько дней, — Ты загадал восемь, да? О, — парень слабо мотнул головой, впившись глазами в медленно успокаивающегося мужчину, — а теперь двадцать четыре! Пятьсот тридцать девять! Три тысячи четыреста..        Ода скороговоркой чеканил всё увеличивающиеся цифры, какие только приходили в голову Леону. На последних, он немного запинался, просто не в силах соединить такое количество цифр.       Леон тяжело выдохнул, коротко улыбнувшись. Он подошёл ближе к этому, сейчас и вправду, ребёнку и потрепал его по волосам.        — И правда гадалка, да? — он протянул немного ехидно, возвращаясь на прежнюю волну их взаимодействия. Ода, ведомый настроением мужчины, также возвращался к изначальному настрою. Леон с непонятным недовольством проследил за появлением этого холодного лица, — Значит, ты эспер?        Ода ненадолго замер, пытаясь найти нить разговора. Однако, тут же замотал головой.        — Интуиция - это мой семейный дар, — парень индифферентно пожал плечами, глядя на непонимание Леона, — Это не способность. Что-то вроде генетического отклонения.       Мир разошёлся цветными трещинами. Треск помех ударил по ушам.       Ода вздрогнул, успевая лишь приоткрыть рот в немом крике, когда спину обожгло резкой болью.        Как кукла, он, ведомый сильными импульсами, завалился на колени.        Глаза застилала кровавая пелена.       Дрожащие руки подтянулись груди, в некотором сомнении, ощупывая несколько сквозных ран.       Ода заторможено проследил за падением мужчины, стоящего рядом с ним.       Леон судорожно сжимал темнеющую водолазку. Его ноги конвульсивно дёргались, изо рта, ритмичными толчками, лилась тёмная кровь.        Мужчина поднял глаза вверх, натыкаясь на такой же растерянный, как и у него самого, взгляд.       Ярко-синий цвет заполнил собой всё пространство, странным образом успокаивая Леона.       Опустив взгляд чуть ниже, мужчина коротко ахнул, уже не обращая внимания на собственную боль. Сейчас, важны были лишь кровавые ошмётки одежды, висящие на чужой груди.        Руки Леона вмиг потеряли силы. Он упал, прокатываясь по нескольким лестницам вниз, прямо к, захлёбывающемуся в собственной крови, Оде.        Рука мужчины, движимая недюжинными усилиями, резко поднялась вверх и потянулась к телу напротив.        — Мати..       Это было последнее, что Ода слышал, прежде чем рассыпаться белой пылью.        Мир резко вернулся к своему первоначальному виду, помехи пропали, будто бы их и не было.        Ода вздрогнул и распахнул зажмуренные глаза, моментально возвращая ясность мышления.        Его голова дёрнулась, посылая импульс, проходящий сквозь всё тело.       Ода сделал большой, быстрый шаг вперёд, врезавшись в тело Леона. Парень обхватил чужой торс руками и ещё немного оттолкнулся, сбивая мужчину с ног и падая вместе с ним.        Леон издал задушенный, полный непонимания, хрип. Глухой удар, сопровождавшийся резкой болью во всём теле, неожиданно помог собраться и оценить ситуацию.       Над ними пронеслась смертельная очередь, выпущенная вражескими автоматами.        Леон обхватил Оду поперёк спины и перевернулся, меняя их позиции. Он совершил, практически невидимый для глаза, рывок вверх по лестнице и схватил ногу, недавно убитого им самим же, человека.       Люди, готовившиеся вновь стрелять, поняв неудачу предыдущей попытки, не успели ничего понять, как полетели вниз, напоминая собой домино, от мощного удара, прилетевшего в них, трупа.       Не дожидаясь результата своих действий, Леон подскочил, утягивая за собой Оду и на всей скорости понёсся вверх.        Дверь, ведущая на лестничную клетку двадцатого этажа, сильно выделялась среди прочих. Железная, видно, что довольно толстая, она кардинально отличалась от тех хлипких кусков пластика, что встречались им ранее.        Ода и Леон вместе навалились на дверь, отворяя её своим общим весом, и проскочили внутрь, тут же захлопывая её.        Ода щёлкнул, так вовремя здесь находящимся, тяжёлым засовом.        Леон глубоко вздохнул несколько раз, прогоняя нервную дрожь.        — Ну всё, — как-то пессимистично начал Ода, пнув дверь ногой, — миссия, считай, провалена.        — А, — Леон устало обернулся на Оду. Эта его фраза, мужчине не понравилась. Он поморщился, в мрачном ожидании новых проблем, — почему ты так решил?        Ода, театральным жестом обвёл контура тяжёлой двери ладонью. Поймав в ответ всё ещё скептичный взгляд, на несколько мгновений, он всё же не смог себя удержать и посмотрел на мужчину, как на сущего идиота.        — Смотри. — парень ещё раз обвёл рукой дверь, — Это дверь.        — И.        — Это засов, — рука переместилась чуть ниже.        — И.        — Это значит, дверь у нас какая? — он указал рукой на Леона и махнул ей, как бы подзывая ответить.       — Закрытая.        — Верно, — Ода хлопнул в ладоши, что, в оглушительной тишине коридора, прозвучало раскатом грома. Тело парня полностью обернулось к мужчине, он сцепил руки в замок на груди, — Дверь у нас закрытая. Тем самым, она защищает нас от тех, кто хочет в эту дверь пробраться. Но, у этого есть и обратная сторона.        Ода приподнял брови и уставился на Леона прямым, немигающим взглядом.        До Леона дошло.       Он мученически застонал, прикрыв лицо руками.        — Верно, отсюда мы выбраться не можем! Мы замурованы, с чем я нас и поздравляю! — со странным энтузиазмом подвёл итоги Ода.        — А теперь давай, вперёд, — парень подошёл к Леону и начал толкать его вглубь коридора.        — Зачем, ты что делаешь вообще? — мужчина покорно шёл, но ежесекундно оборачивался к Оде, пытаясь поймать его взгляд.       — То, что мы, возможно, здесь помрём, нашу миссию никак не отменяет. — провал миссии, невыполненные ожидания - это ведь тоже форма предательства? Ода вздрогнул и помотал головой, думая об этом, — Ну же, вперёд. Ты сам ходить умеешь, или я тебя тащить должен?        С тихим щелчком, Ода открыл небольшой ноутбук. Запустив процесс включения, он чуть свесился со стула, заглядывая под стол и находя там лишь спутанный комок проводов. Огляделся вокруг себя, не задерживая взгляд на огромных экранов, выискивая мелкие детали.       — Ну, что там? — раздался крик из соседней комнаты. Ода подпрыгнул на стуле, будучи чрезвычайно поглощённым процессом, и недовольно обернулся в сторону дверей, оперившись о край компьютерного стола, — Нашёл?       — Нет! — гаркнул в ответ Ода, параллельно вытягивая из стольных ящичков маленькую флешку, — У них здесь не флешка, информация на компьютере! Надо на чистую записать и со всех здешних сервисов удалить!       — Да в смысле?! — высунулся из-за двери Леон, — Должна быть флешка! В задании, в этой их, мужиков богатых, предыстории, чёрным по белому - так и так, две флешки.        — Видимо, как только начальство сдохло, — Ода обернулся к пиликнувшему компьютеру и, по наитию интуиции, начал вводить первые, нужные коды, — они там все задумались о насущном. Умнее стали, проще говоря.        Леон недовольно цыкнул. Повышение вражеского айкью его явно не радовало.       Мужчина вновь скрылся в соседней комнате.        — Я поищу что-то полезное!        Ода кивнул, хотя Леон всё равно увидеть этого не мог. В голову парня сейчас приходило миллион знаков интуиции, и Ода, отдавшись волне, взаимодействовал с окружающей средой чисто инстинктивно.       Среди прочих сигналов пронёсся один, что выделялся из общей картины.       Ода нахмурился, но не обратил на это должного внимания, просто следуя зову интуиции.        — Дверь закрой! — выкрикнул Ода, не отвлекаясь от программы. Ещё чуть-чуть, и информация начнёт перекачиваться на флешку.       — Чего?! — донеслось из-за стены.        — Дверь закрой, дурак! Дверь в информационную!        — Ты меня дураком назвал?! Матильда, да я тебе..       Голос оборвался.       Ода замер на месте, не услышав, ставший привычным, крик ругани.        — Я лифт нашёл, Матильда!        Нет, всё было в полном порядке.        На экране появилась тонкая полоска, мигающая зелёным. Счётчик показывал около двенадцати минут до полной загрузки.        — Лифт! Рабочий лифт! Матильда, да мы с тобой ещё век проживём!        Мир поглотило помехами.        Ода вздрогнул.       Зрачки сузились, он подскочил, опрокидывая стул.        — Леон, ты дверь закрыл?!        В ответ был лишь грохот автоматной очереди.        На этаже, как оказалось, они были не одни.        Ода ворвался в соседнюю комнату, тут же застывая в дверях.        Глаза судорожно обвели комнату.       Леон, изломанной куклой, лежащий в луже собственной крови.       Три человека, в чёрных костюмах, стоящих над трупом мужчины.       Автомат, направленный в сторону Оды.        Всё рассыпалось пеплом.        Ода подскочил со стула.       — Ложись! — вместе с его оглушающим криком, раздался грохот автоматной очереди.       Ода ворвался в соседнюю комнату, нажимая на курок, так быстро оказавшегося в руках, пистолета.        Два выстрела.       Два мёртвых тела.       Ода возвёл пистолет на следующего человека, но, не успел он выстрелить, как почувствовал сильный толчок в спину.        Ода пошатнулся, взмахивая руками, в попытке удержать равновесие.       В тот же миг, к нему подлетели двое мужчин. Первый из них, надёжно зафиксировал руки парня у него за спиной, второй щёлкнул железом, осевшим на его запястьях холодом.        Наручники.        «Пять, — пронеслось у Оды в голове, — их здесь пять. Не четыре.»       — Матильда!       Леон дёрнулся, но вновь припал к полу, глухо зарычав. На спине мужчины сидел ещё один враг, не давая вырваться.       Глаза Леона снова обратились в сторону напарника.        Сердце у него защемило.        Один из мужчин приставил автомат ко лбу Оды.        — Матильда!        «Нет! — Ода барахтался в чужой хватке, — Нет! Пусть! Пусть я умру, я не провалю миссию! Не предам! Буду человеком, до самого конца!»        В этот момент, ему почему-то пришёл в голову совсем не счётчик загрузки.        Не флешка.        Ода вывернул, всё ещё скованные руки, и снял, зажатый в руках, пистолет с предохранителя.        Дуло было направлено точно в сторону Леона.        «Не позволю! — Леон зарычал, не видя окружающего мира, ничего кроме синих глаз, — Ему, я умереть не позволю!»       — Способность «Лёд и Пламя»!       Лицо Оды приняло ошарашенное выражение.       В комнате возник смертельный, обжигающий жар.        Языки пламени танцевали свой причудливый вальс.