Невозможно

      Работа в офисе шла своим обыденным темпом.       Конечно, Ода признавал, что то место, где он работал, офисом можно назвать было только лишь условно.        Но он, не дай Бог подумать, не жаловался.       В конце концов, у него никогда не было каких-либо критериев к своему посмертному месту работы.        В уже давно ставшей привычной тишине раздавался лишь ритмичный стук пальцев о клавиатуру. Ода рассеяно потянулся левой рукой к краю стола, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Там было открыто сразу несколько окон, края которых неудобно наезжали друг на друга. Мужчина пропечатал ещё пару символов и откинулся на спинку стула, ненадолго отвлекаясь на чашку с кофе.        Мимо проплыл довольно упитанный кот.        Ода проводил его взглядом, апатично наблюдая за тем, как кот, будто рассекая волны, нырнул в стройные ряды офисных столов, а затем резко взмыл оттуда высоко вверх, разбивая косяк синих китов.        Картина, опять же, была немного сюрреалистична, но за всё то время, что Ода здесь работал, подобное стало уже привычным.        На яркий экран была предусмотрительно выведена нужная ему анкета. Иори должна была быть девочкой холодной и неприступной снаружи, но тёплой и мягкой сердцем внутри. Её тёмные, прямые волосы, холодный взгляд зелёных глаз - всё в ней кричало о её недосягаемости.        Это было шаблонно. Слишком шаблонно.        Но в мире в любом случае должны существовать такие люди, правда же? Да и, в конце концов, ей можно дать отнюдь не шаблонную судьбу.        Решительно кивнув самому себе, Ода отложил мышку в сторону и толкнулся ногой, отъезжая к стеллажам.        Пробежавшись кончиками пальцев по корешкам некоторых папок, он подцепил одну из них и, не отъезжая от места, начал пролистывать её.        Иори могла бы родиться в семье Ёсида. Богатая, накапливающая в течении нескольких своих поколений опыт и авторитет, семья должна была бы стать крепким и неотъемлемым подспорьем для будущей, без сомнений, принцессы школы.        Но это было шаблонно.        Или она могла бы родиться в семье Сато. Бедная семья, еле как наскребающая деньги на новую одежду и обучение дочери, помогла бы раскрыться Иори, словно прекрасному лебедю бывшему гладким утёнком.        Но это всё так же было шаблоном.        А может семья Чабашира? Семья выходцев простого народа, если можно так говорить, с главой семейства - военным генералом - это могло бы стать замечательной историей о девушке, идущей против системы и устоев японского общества.        Но это тоже было шаблоном.        Ода терпеливо просмотрел анкеты ещё нескольких семей.        Затем ещё несколько.        Потом взял новую папку.        И ещё одну.        И ещё одну другую.        — Хорошо, — спокойно произнёс мужчина, глядя на полностью разобранный стеллаж. Все папки аккуратными стопками лежали у его ног, — Я, честно, пытался.        Он предпочёл не вспоминать о том, что вокруг стоят целые лабиринты подобных стеллажей, и, приложи он немного усилий, он, в принципе, мог бы прочесать ещё несколько в поисках нужной семьи.        Помотав головой, он подъехал обратно к своему столу, хрустнул пальцами и впечатал в колонку происхождения Иори ясное «сирота без фамилии, брошенная своей семьёй».        Дальше всё зависело уже не от него.        Нет, он, конечно, мог бы прописать всю жизнь Иори, её решения и странные повороты судьбы, но ему, как бывшему живому человеку, было неприятно представлять себя на месте таких вот Иори. Всё-таки, никому бы не понравилось, что его жизнь уже была детально написана для него кем-то свыше.        Тем более, уже тщательно прописанные им, тысячи жизней без труда смогли бы толкать вперёд и жизнь простой сироты Иори.        А он мог только смиренно помолиться за её благополучие, и надеяться на то, что её удочерит хорошая, благополучная семья.        Ода сложил руки в молитвенном жесте.        С нажатием кнопки «Enter» заработал потрёпанный принтер. Мужчина подпёр голову рукой, на несколько секунд оставаясь в режиме ожидания, а затем забрал листы с пропечатанными буквами, одним выверенным движением ровняя их друг с другом.        Он проделывал в листах дырки для металлических колец, когда по окружающему его пространству раздался тихий перезвон.       И это послужило единственным сигналом о приближающихся проблемах.        Мгновенно среагировав, Ода бросил недозакреплённую папку на стол, бросился на пол и откатился в сторону стеллажей.        С громким, протяжным воем, на место, где он стоял буквально секунду назад, беспомощно приземлился кот, потерявший всю свою грацию да и вообще любые навыки полёта.        Дождавшись, пока кот раздосадованный затихнет, поняв, что поднять своё грузное тело без посторонней помощи сверхъестественных сил он не может, мужчина не глядя протянул руку назад, продолжая внимательно мониторить небо. Схватив пластиковую рукоятку, обтянутую чем-то наподобие очень шершавой кожи, Ода споро раскрыл громоздкий зонт.        В следующее мгновение с неба посыпались киты.        — Так не вовремя, — обеспокоенно протянул он, стойко перенося обрушивающийся на него китовый дождь. Даже не дрогнув от нового удара твари о зонт, Ода кинул косой взгляд на плавающие рядом часы, — У меня ведь сроки. В Киото намечается прирост человеческого населения, а что я буду делать, если роженицы ничего не родят? И как назло, остальные заняты делами собственных миров и никак не могут выкроить достаточно времени на посещение места работы.        Киты продолжали падать. Кажется за то время, что он прописывал анкету, к тому, первому косяку, успел примкнуть ещё один.        — Хотя, — тут же понял он, — это ведь может стать плюсом. Я всегда был довольно понятливым, возможно, у нас останется достаточно времени на что-то, вмещающее в себя не просто начальное знакомство?        Вдалеке раздался ещё один перезвон.        — Хорошо, — кивнул он себе, уже продумывая в голове приветственную речь. Он, конечно, мог бы пойти по уже проверенному шаблону, но Ода, как уже ранее упоминалось, шаблонов не любил, — Это звучит как план.        Папка оказалась забыта на его столе до последующих мучений.        Ода подлетел к зеркалу, поправил ворот рубашки, немного посокрушался над так и не побритой им щетиной - он, конечно, никакой проблемы в ней не видел, просто не хотелось вновь ловить на себе взгляд, заставляющий его самооценку пробивать пол - схватил кота, пронзительно пискнувшего совсем не по-кошачьи, и быстро зашагал в сторону выхода.        Пустые столы, мимо которых он проносился под аккомпанемент печального воя, внушали тоску и в то же время привычный покой - он всё никак не мог привыкнуть к лицам, как один похожим на его собственное. Мимо пролетали уже укомплектованные в нужной последовательности стопки книг, сами собой расставляясь на отведённые им места, а окружающий его космический пейзаж - равно как и дорожки из плитки, ведущие в пустое никуда - служили нужным и правильным сюрреализмом.       Это всё было так привычно.        Это место, за столько лет-то, стало ему таким родным.        Вообще, Ода искренне считал, что с местом работы, да и вообще с профессией, если это можно так назвать, ему крупно повезло.        Ну, сами подумайте: вид на звёзды, застывшие в сине-розовом мареве, прекрасный интерьер - ну, то есть, кусок интерьера, всё равно очень красивый - коллеги, практически не бывающие на работе, конечно, но зато полностью понимающие его и его систему мира.        А сама работа была вообще отдельной темой.        Ещё с пятнадцати лет - как раз с той злополучной встречи - он грезил мечтой быть писателем. И где он сейчас - в месте, где его писательские навыки - которые он вообще-то всегда считал весьма спорными, и даже доводы его лучшего друга, сдобренные всеми возможными похвалами, не слишком помогали повышению его самооценки - могли раскрыться во всей их красе.        Друга, кстати, упаси Господь.        Не могло пройти и дня - хотя здесь не было понятия времени, как такового, но он всё же никак не мог отказаться от привычной системы отсчёта - чтобы он не помолился за его здоровье. Ода знал, что это, безусловно, было очень эгоистично с его стороны, но с учётом наклонностей его формального начальника он просто не мог не беспокоиться о нём. Он не имел на это права, он знал - всё же Ода умер у него на руках, всё же он пытался его, Оду, спасти - но, правда, мужчина уже терял дорогих его сердцу людей, и он не хотел, даже если он сейчас мёртв, вновь испытывать то знакомое чувство - чувство потери, понимая, что снова не смог уберечь.        И пусть он и хотел, чтобы кто-нибудь наконец умер и присоединился к его одиночеству, но другу, единственному и самому близкому, он подобной судьбы не желал.       Так что, упаси его Господь.        Ода сложил руки в молитвенном жесте, чуть не выронив при этом кота. Тот, при этом, пронзительно заверещал, но уже как-то без искры, словно разыгрывая привычную роль.       И Ода, кажется, упоминал о работе.        Это была, можно без преувеличения сказать, работа его мечты.       Он писал Жизнь - и это было просто волшебно.        Ему не нравилось прописывать всё - да и, как уже было сказано, в навыках своих он очень сомневался - ему казалось, что намного лучше получиться, если «персонажи» сами будут развивать свою историю, так что он обходился только тем, что просто прописывал приблизительную судьбу человека, его рождение и его смерть.        И как же было прекрасно осознавать, что все его старания не остаются непризнанными.        Книга была счастлива.        Ей нравилось то, как он писал свой мир, как он курировал и направлял все прочие, пока не имеющие за собой постоянного автора.        Сейчас Книга тоже была счастлива, он это ясно ощущал.        Но на сей раз причиной были вовсе не его спорные навыки писательства.        А новый автор, наконец получивший свой первый истинный контакт.        Вспомнив про нового автора, Ода мигом очухался и ещё быстрее зашагал в сторону дверей.        Несмотря на свой громоздкий вид - тем более, сколько они были в высоту, метров десять? - дверки открылись удивительно легко. В этом обвинить можно было только практически полностью отсутствующие здесь законы физики, ну или хорошая работа обслуживающего персонала.        Конечно, правильным было бы считать первый вариант. Всё-таки кроме Оды на постоянной основе тут присутствовал только кот весьма пышных размеров, имеющий свойство терять свою летательную ориентацию, а потому лишаясь возможности вообще самостоятельно передвигаться в пространстве.        Пространство, закованное дверьми, как всегда, глухо разнесло стук его каблуков. В центре, прямо напротив основной двери, той, из которой и вышел Ода, сгорбившись, к нему спиной прямо на холодном паркете сидела замотанная в простыню фигура.        В отличие от привычной действительности - и того, чего Ода ожидал, наученный некоторым опытом - фигура никак не показала признаков того, что появление постороннего человека хоть как-то её насторожило.        Это было странновато.        Обычно, предыдущие авторы, все как один, имеющий один и тот же тип личности, нападали на Оду, с весьма достоверным предположением о том, что их похитители и держат здесь не ясно для каких «великих» целей. Кроме того, их молодой возраст тоже играл роль. У них ещё не было постоянной константы в жизни, они не могли выносить каждое испытание с умом - то есть, просто ничего не делая и плывя по течению - а предпочитали действовать, надеясь разобраться по ходу драки.        Фигура, посетившая его ныне, таких признаков не проявляла.        Ода нахмурился. Ничего хорошего отступление от привычного ему не сулило.        Кот, будто читая его мысли, вроде как поддерживающие кивнул.        Будто только этого и дожидавшись всё это недолгое время, фигура резко захрипела.        Ода напрягся.        Хорошо. Он мог признать, что всё новое в его жизни уже давно не вызывало привычного любопытства. С его работой, всё «новое» было очень опасным.        Но, слава Богу, а может и нет, Ода ещё не разобрался, фигура всё так же не несла в себе угрожающих намерений. Она постучала себя по груди и аккуратно прокашлялась.        — Я.. м-мёр-р-тв?       — Простите, что? – чисто инстинктивно вопросил Ода, наклонившись чуть вперёд.       Новый автор заикался, но Ода ясно чувствовал, что дрожь в его голосе была вызвана отнюдь не неуверенностью. Неуверенность - вообще не та черта характера, какая должна была существовать у сидящего перед ним, да и, за свою жизнь, он всё же научился различать всеразличные травмы.        Голосовые связки человека перед ним, ранее были повреждены.        Но не только это вызывало его беспокойство. Подобный пессимистичный вопрос - серьёзно, сразу же предполагать именно свою смерть - звучал крайне подозрительно. Не то, чтобы он никогда не предполагал вариант подобных вопросов, нет, но определённые черты характера, которые, он всё же был уверен, присутствовали в новом коллеге, не позволяли сходу вопрошать подобное, без определённых обстоятельств. Скорее, сейчас звучало бы предположение о том, что всё это просто сон.        Ну, то есть, это значило, что новый автор до своего перемещения находился в ситуации, близкой к смертельной.        И это, разумеется было проблемой.        Сейчас новый автор в безопасности, но стоит ему вернуться в свой привычный мир, как его может постигнуть весьма печальная участь.        В своей голове Оде ничего не оставалось, кроме как биться о стену.        Таких ситуаций ещё не было. Он не знал, как с этим справляться.        Но его первоначальная задача всё ещё стояла перед ним - объяснить новичку цель его пребывания.        А потому он продолжил:        — Нет, ты жив, — и не успел он начать свою стандартизированную речь, как фигура еле слышным хрипом перебила его.        — У-кх меня.. бред?        На мгновение Ода застыл, но его профессионализм заставлял его продолжать.        — Нет, вы..        — З-значит… мёртв.        «Хорошо, — уже более бодро подумал мужчина, — Упрямость всегда была нашей чертой. Точнее, умение принципиально стоять на своём.»        Это было немного, но это уже радовало.        А то Ода уже грешным делом подумал, что на роль автора избрали кого-другого по самой нелепой случайности.        Простынь, тем временем, устало зашелестела.        Ода обратил всё своё внимание на фигуру, перехватив кота одним движением.       «Лучше говорит с собеседником лицом к лицу», — одобрительно кивнул мужчина и начал медленно поглаживать кота.        Локоть, всё так же покрытый простынёй, ударился о плитку чуть в стороне от новичка. Фигура закряхтела, будто была стариком, и наклонилась вперёд.        Медленно и крайне осторожно новичок подтянулся к лестнице и так же осторожно начал вставать.        — Н-надо-х… же, — проговорил он, разворачиваясь к Оде. Подобрав разметавшиеся концы простыни, он сильнее закутался в них, слабо поёжившись, и будто бы умирающе чихнул, — Даж-же встать… получилось. Кх-емх, пр-ростите…        И он схватился рукой за рот, кашляя так страшно, что, казалось, его лёгкие вот-вот выпрыгнут из него.       — Мр-р-рявх?! — шокировано дёрнулся кот в руках почти выронившего его мужчины.        — Что с тобой?! — порывисто воскликнул Ода, даже прежде, чем успел подумать. Он быстро преодолел расстояние между ним и новичком и одной рукой нерешительно потянулся в его сторону, — Что с тобой случилось?! Почему ты в таком состоянии?        Новичок предупреждающе выставил покрытый язвами тонкий палец в его сторону, как бы прося подождать. С нового ракурса стали видны его покрытые мерзкими ожогами конечности, шею, с которой уже просто отваливались куски мяса, и лицо, уже начинающее покрываться горячими волдырями.        Наконец глубоко вдохнув - при этом чуть не заходясь в новом приступе кашля - и выдохнув, новичок резко повернул голову в его сторону и немного приподнял брови.       — А ты-кх, о? — немного недоуменно нахмурился он, рассмотрев внешность собеседника, — Впрочем.. неважно. Ну, я же.. мёртв, н-нет? Ты же должен знать причину?        — Нет, ты, ты не должен быть мёртв! Это ведь твой первый контакт с Книгой?        — Ты меня.. видел вообще? Не мёртв… хм, — развёл руками новичок, выставляя на показ ожоги, еле прикрытые халатом, и ещё глубже зарылся в простыню. Тут он резко замер, подозрительно глядя на мужчину, — Книга? О чём ты? Подожди…        В его глазах пробежала какая-то зловещая искра.        — Книга? — голос его почему-то стал очень тонким, — Книга? — ещё раз повторил новичок, — Это, чёрт возьми, та самая книга? Та, из-за которой я уже месяц подыхаю?        — Что? Подожди, нет, стоп, — в голове Оды было пугающе пусто. Он уже не мог понять, что конкретно здесь происходит, не говоря о том, чтобы с этим справиться, — Я не понял.       — Так я тоже! — вскричал новичок, уже не выдержав, и тут же вновь закашлялся. Ода неловко постучал его по спине, на что получил резкое шипение в свою сторону, — Так, ладно. Давай так. Кхм.. где я, говоришь?        — А, ну.. — немного замялся Ода, — Так, — резким поворотом головы он заставил себя собраться и перейти на профессиональный режим, наконец начиная свою привычную речь, — Я знаю, ты сейчас не понимаешь, что происходит, но не стоит волноваться, ты в безопасности. Некоторое время назад некий джентльмен средних лет встретился с тобой и, в результате некой беседы, окончательно передал тебе книгу, которую ты ранее обнаружил, с напутствием стать писателем. Ты, разумеется, растерялся, но позволь мне сказать, что ничего необычного в этом не было - Книга была предначертана тебе судьбой. Давай я объясню тебе, что есть Книга? Книга - единственная в своём роде. Она не поддаётся огню и другим способностям. Книга может воплотить в жизнь написанное на её страницах. Но, говоря точнее, книга работает не совсем так. Книга - предмет, близкий к самим основам мироздания. В ней содержатся все вероятные миры, все альтернативные вселенные, в которых кто-то сделал иной выбор или иначе сложились обстоятельства. В тот момент, когда на странице книги появляются новые строки, описанный в них мир словно откликается на зов пишущего и замещает собой реальный, меняется с ним местами. Таким образом, существует единственный реальный мир вне Книги и множество миров вероятных, то есть, миров внутри Книги.       Ответом ему был только лишь нечитаемый взгляд.        Не дождавшись никакой реакции, Ода немного растерялся - он тут секреты мироздания рассказывает, буквально, неэмоциональность была ожидаемой, но, серьёзно? - но всё же продолжил.       Профессионализм был превыше всего.        — Альтернативный мир по-своему так же реален, как мир вне Книги. Доказательство этому - факт, что и в таком мире есть Книга. Книга альтернативного мира - что-то вроде дренажной канавы: она переписывает и стирает этот мир согласно приказам из внешнего. И здесь мы дошли до нашей кульминации. Ты - Сакуноске Ода альтернативного мира под номером «4».        Рука мужчины переместилась в воздухе, указывая на белую дверь позади новичка.        На ней, что примечательно, была выгравирована цифра «4».       — До тебя в этом месте уже появлялись двое других тебя из параллельных альтернативных миров, — рука последовательно указаны на такие же белые двери под номерами «2» и «3» соответственно.        — Я тоже Сакуноске Ода. Но в отличие от тебя и от тех двух я происхожу из реального мира вне Книги, — мужчина сначала указал на себя, чуть склонив голову, а затем в сторону ещё одной присутствующей здесь чёрной двери под номером «1», — Она - чёрная. Это значит, что она заперта. А это в свою очередь означает, что в своём мире я уже мёртв. Твоя же дверь - белая. Ты жив, можешь не беспокоиться.        — Хорошо.. Мне остаётся только поверить тебе на слово, да? — хрипло усмехнулся новичок, — Я понял, что это за Книга, хорошо. Но причём здесь я? Ты? Мы?       Он склонил голову в недоумении, глядя на единственного человека, способного объяснить, что вообще здесь творится.        Этот взгляд буквально твердил: «Я не знаю, сумасшедший ты или нет, но просто из вежливости тебя послушаю.»        — Кхм, — мужчина продолжил свой рассказ, — Мы все - ну, кто попал сюда до и после этого момента, авторы Книги. Истинные авторы. Думаю, не стоит объяснять, чем конкретно занимаются авторы - мы пишем свои миры, в двух словах, тот джентельмен не просто так нас на писательство агитировал. А вот слово «истинный», я думаю, вызывает больше вопросов. Это, в свою очередь, означает, что нам с тобой, Оде Сакуноске, было предначертано судьбой стать её автором. Независимо от того: кем мы были, что с нами было - мы в любом случае рано или поздно стали бы авторами, пишущими мир. Только в нас есть все те качества, нужные Книге. Конечно, были авторы до нас, будут и после, но именно мы это те, кто в конце концов будут записаны Книгой, как главный автор нашего мира.        На секунду он замолк, переводя сбившееся дыхание.        Все эти вводные речи вещью были необходимой, но крайне муторной.        Молчание прервали почти тут же        — Бред какой-то, не обижайся, — извиняющиеся произнёс новичок.        — Понимаю, сам не в полной мере осознаю, что я там тебе втираю, — устало выдохнул мужчина, но тут же подобрался и принял серьёзный вид. Ещё раз перехватив кота в более удобное для себя положение, он протянул руку собеседнику, — Я рад, что с этого момента мы будем коллегами. Работа не пыльная, можно заниматься дистанционно. В твоём мире у тебя будет Книга в её физическом обличии, её лучше не трогай, только в крайнем случае. Здесь у тебя будет сущность Книги и архив к ней привязанный, я тебе покажу. Основная задача - мониторить как раз этот архив, следить за событиями, происходящими там, если что поправлять их. Не волнуйся, большая часть твоей работы - то есть, прописывать судьбы людям твоего мира - остаётся на мне, если что скорректируешь. Так будет до тех пор, пока ты не умрёшь и на полной основе здесь не останешься. Сейчас я проведу тебе экскурсию, где ты ознакомишься с рабочим местом и архивом твоего мира. Пока что всё понятно?        — Я понимаю то, что ты мне говоришь, — медленно, разделяя по слогам, ответили ему, — Я не понимаю смысл.        — Не страшно, — уверенно мотнул головой мужчина, — Воспринимай Книгу как высшую сущность. Людям такое не постичь. Надо просто принять. Кстати, так как у нас всех одно имя, мы обращаемся друг к другу по прозвищам. Можешь называть меня Одасаку - этим именем ко мне обращались ещё тогда, когда я был жив.       — Одасаку, ладно, я понял, — аккуратно, буквально лишь кончиками пальцев, ответил на рукопожатие парень, — Думаю, ты можешь звать меня Матильда. Так меня зовёт один мой друг, странно, знаю. Но я уже привык.        «Оно тебе уже наверняка как родное», — всё же прозвища, данные друзьями, почему-то будто к душе приклеивались.        — Хорошо, — кивнул Ода, слабо улыбнувшись уголками губ, — Ещё раз рад знакомству, Матильда.       Он развернулся на носках и указал в сторону последней, самой большой двери.        — Там находится офис. Сейчас мы пройдём туда, но перед этим, — мужчина протянул новичку кота. Тот совсем по-вороньи каркнул и расплылся в совсем человечьей улыбке, — возьми его на руки, пожалуйста.        Парень подозрительно осмотрел кота и медленно подтянул край простыни ещё ближе к себе. В его синих глазах плескалось недоверие.        — Зачем? — слабое отвращение послышалось в этом слове.        — На удачу, — затем он пояснил, — У нас коты - что-то вроде корпоративного символа. Это как традиция - первый раз проходить через эту дверь с котом на руках.        — Одасаку… — протянул новичок, — Знаешь.. я котов не особо… жалую, скажем так. С ними связаны не самые красочные события моей жизни.        Нехорошо, конечно, здесь получилось.        — Если ты говоришь так, то конечно, — немного смущённо прижал к себе кота обратно, — Прости, если задел. У меня друг не переносил собак, видеть их не мог.        — Знакомо, — кивнул парень, — И ты, главное, ещё раз меня извини, но мне всё ещё кажется, что всё это - страшный бред.        Ода с этим был полностью согласен.        Он работал здесь долгое время и искренне любил это место, но..        Бред.        Какой же всё это бред.