Идет себе XXI век

Выгнать Леголаса из палаты было невозможно, а вот всех прочих Элронд старался туда не пускать, причем и потому, что устраивать столпотворение в медцентре моветон, и потому, что синда никого не хотел видеть, даже отца и мать. Интуиция подсказывала, что бесстрашный мальчишка может натворить глупостей, так что лучше на всякий случай глаз с него не сводить. Вот тут-то и пригодилась маленькая заноза: в свободное время Аланна почти все время торчала «у другого папочки», так что и в случае с Лайди крутилась рядом, то сочувственно вздыхая, то пытаясь хоть что-то сделать, хоть и не верила, что перед ней спящая волшебница («Пап, ну так не бывает, она скорее на Настеньку похожа или принцессу Аврору»). Элронд подозревал, что Леголас намерен выпроводить свидетелей и попытаться установить ментальную связь, но как раз это-то и опаснее всего – если девушка все же не выдержит, отправившись прямиком в Мандос, его она при каком угодно раскладе прихватит с собой. Попытки образумить сына Трандуила, разумеется, ни к чему так и не привели, и совершенно неожиданно на его сторону встал Финрод (впрочем, знай прочие, что он успел понять, что Амариэ где-то близко, но ему при этом не показывается, а он сам навязываться ей не хочет, они бы поняли мотивы благородного нолдо). Попытки достучаться до своей единственной любви сделали жизнелюбивого оптимиста покорным судьбе, а потому, хотя сын Арафинвэ и не жаждал смерти, он смирился с тем, что может навеки остаться один. Именно поэтому благороднейший из древних нолдор понимал юного синду как никто, именно поэтому он начал убеждать Элронда в том, что Леголас прав, даже если целитель сочтет подобное безумием. Но и сам Элронд ничего совершенного во имя любви не считал безумием, потому что твердо знал: однажды, по воле Эру, он вновь обретет свою любимую жену, вот только когда это будет он не видел (жаль, что сгорело письмо Лайди, оно могло бы помочь, но неизвестный нападавший, похоже, именно его первым делом в огонь и швырнул). Пусть и скрепя сердце, но Ривенделлов все же встал в свою очередь на сторону Леголаса, и именно ему предстояло самое тяжелое – удержать Трандуила, когда тот попытается вынести дверь и не дать осуществить задуманное. Хм, а ведь еще и Эллериан предстоит чем-то занять… Словом, не призвать брата тещи в союзники никак не получалось. - А я? – забытая в процессе, как говорили смертные, аутотренинга перед решительными действиями, Аланна потеребила отца за рукав. – Паап! - Ты? – Элронд обменялся быстрым взглядом с Финродом. – Ты не пускай сюда Трандуила с женой сколько сможешь. - Поняла, - девчоночка тотчас же испарилась. Раздался щелчок ключа – Финрод запирал палату, из-за чего Ривенделлов вперился в Фелагунда немигающим взглядом (быстрый, безмолвный обмен мыслями, но без осанвэ), однако после нескольких секунд вынужден был капитулировать и опустит глаза, потому что бывший король Нарготронда опять был прав. Неизвестно откуда появившийся Куталион невозмутимо встал у двери, легонько опираясь на нее лопатками, и только валар знали, чего ему на самом деле стоило сохранять бесстрастную маску. Позиции этот своеобразный нолдоро-синдарский союз занял очень вовремя: в холл стремительным шагом ворвался белый от злости Трандуил, лицо которого было аж перекошено, но от этого (вот странное дело!) демонически красиво, только эпичную картину пиши. Собственно, так бы художники на месте целителя за карандаши и схватились бы, если бы не испортившая картину Лия, которая, вцепившись в шефа со всей полувампирской силой, все равно так и ехала за ним как собачонка на поводочке, но не сдавалась: - Шеф! Не надо… тпру! Стоять! – попыталась глава юристов упереться хотя бы каблуками в гладкий пол. – Шеф, люди смотрят! - Пусть смотрят! – прорычал сквозь стиснутые зубы Трандуил. Стоило ему рявкнуть королевским рявом, как всех невольных свидетелей как корова языком слизала. Бесстрашная Аланна тотчас кинулась разъяренному Лихолесскому под ноги: - Дяденька, не трожь тетю Лию, ей же больно! - Я знаю, - проворчал невольно смягченный эльф, - но цепляться ее никто не просил. Бабах! – это Лия все же выпустила руку Трандуила и по инерции шлепнулась на то, на чем сидят, причем спикировала удачно, так как влетевшая вслед за мужем Эллериан с ходу так об нее споткнулась, что пропахала почти до стойки регистрации, а догадливая юристка сцапала ее за ногу, здраво рассудив, что благородной леди не пристало брыкаться. Что бы сейчас не происходило, она была на стороне Элронда, твердо зная, что тот однозначно поддержит Леголаса, а коли так, то и она за братика гору свернет. Вопить, что ей больно, было еще не время, хотя больно было уже… то есть, же. - Ну, дяденька, ну ты же добрый, - юлила тем временем Аланна. Девчонку грубо прервал возглас от двери: - Где он?! Убью его! Персонал горохом рассыпался по всем щелям, ибо такой злой тещу шефа еще никто не видел, а она, видимо, поняв, куда рванул Лихолесский, взвинтила себя заранее. Сюрпризом было то, что на сей раз была она не с мужем, а с дочерью, и, при виде жены, Элронд, что и так был на нервах последнее время, в третий раз в своей жизни рухнул в обморок (или же воспользовался обстоятельствами, оный симулировав, дабы спасти от расправы своего друга и своего же подопечного). Началась совершенно киношная неразбериха: Келебриан ахнула и кинулась к любимому мужу, Лана разревелась в три ручья, пища, что убили ее папочку; Лия включилась в игру и заныла, что ей больно, а некоторые черствые остроухие типы совершенно не обращают на нее внимание (при этом с Эллериан так и не слезла, хотя та уже вовсю изрыгала проклятия, причем почему-то на квениа). Шума было хоть отбавляй, у караулившего двери Финрода аж голова разболелась, потому как мигренями он все еще страдал. Ну а пока длились все эти разборки, время у Леголаса было… …Клубящийся черный туман просто-таки душил, разглядеть в нем было ничего нельзя, дозваться тоже – звуки вязли в воздухе, осанвэ не проходило категорически, и только нечто, напоминающее стук сердца, вело его за собой. Казалось, что и ступать приходится по вязкой смеси воздуха с болотной водой – чуть оступись, он тебя и затянет. Закрыв глаза, Леголас попытался прислушаться к тому, что тихо-тихо зрело в груди, что помогло бы в его поисках, и услышал он ту самую песню, что посвятил ей. Едва слышно, еле шевеля губами, синда запел: - Ради тебя пройду землю и небо Мне лишь ты отзовись, Ради тебя пройду землю и небо Только вернись, только вернись. Я тебя жду уже целую вечность, Я здесь, лишь оглянись. Знаю, что ты ждала целую вечность, Ко мне вернись, прошу я, вернись. Песня совершенно неожиданно окрепла, более того, светлая мелодия и красивые слова придали сил; синда не был уверен в том, только ли его силы тут помогают, или силы того, кто сложил это стихи, неожиданно пришли на помощь. Поэт часто вкладывает себя в свои произведения, становясь при том не слабее, а сильнее, и парадокс этот не смог понять даже легендарный Даэрон. Сила его фэа, сила его любви и неожиданная помощь от друга могли бы, наверное, даже Моргота сразить, окажись он здесь, но самоуверенностью Леголас не страдал, не считая себя сильнее короля Финрода. В самом лучшем случае по силе они примерно равны. Мысленно бывший наследник Лихолесья поблагодарил свою верную Лию, ведь, если бы не mellon, он бы вообще не решился на песенный поединок с Фелагундом, а значит, мог сейчас остаться без столь важной поддержки. Это не сила, а лишь осознание, что друзьям он будет нужен всегда, но туман стал уже серым, звуки песни полились легче, словно обернувшись светлыми слезами предвкушения счастья. - Счастье было как бремя. Иная досталась мне роль – В то далекое время Я причинил тебе боль, Но не допустил я измены. Впрочем, себя не неволь, Все же в далекое время Я причинил тебе боль. Кто знает, может быть, именно его глупость привела к тому, что происходит? Она была вправе рассердиться… додумать эльда не успел, потому что до него в ответ долетел нежнейший голос: - Я расскажу тебе все свои тайны Пусть будет тишь и покой, Пусть наша встреча ныне случайна И не вернуться нам вместе домой… Она слышит! Она ответила! Леголас бросился вперед, на звук любимого голоса, и казалось даже, что он различает в посеревшем тумане стройную фигурку с длинными волосами. Морок врага? Ну уж нет! Он знал, что это именно она, и не важно, кто его Лайди, хоть волшебница, хоть внучка лорда Эктелиона, хоть просто нищий менестрель, не это его беспокоит и не беспокоило никогда. Он знал лишь одно: без нее жизни нет. Эльфа неожиданно хлестнуло что-то черное, он невольно вцепился в это нечто и ментально ударил целой смесью эмоций: гнев за истребление соплеменников, печаль о матери, скорбь по ушедшим друзьям; лишь только это нечто решило, что получило лакомство, Леголас расхохотался и сменил оружие – противника накрыла радость самой жизни, любовь к отцу и родному лесу, братские чувства к тем, кого он знал и любил, и наконец всепоглощающее чувство истинной любви. Это не какое-то там пламя Феанора, идущего за не принадлежащим ему светом, эта самая настоящая любовь, та, что сильнее смерти. По ушам резко ударил громкий, отчаянный визг на грани ультразвука, затем все стихло, туман бесследно исчез, все залил столь ослепительный свет, что эльф, пошатнувшись, упал прямо в него… …Лицо обожгла пощечина, принуждая открыть глаза, свет вновь резанул по глазам, заставляя стиснуть зубы, иначе вырвется жалкий, недостойный мужчины стон. - Леголас… - Вла… Эл… нд… Эльфинит с предельной аккуратностью придал ему сидячее положение, бормоча какие-то заклинания, от которых звенящая пустота в голове ушла, зрение прояснилось: в палате были отец с матерью, Лия, Фелагунд и Куталион, а под ногами у взрослых маячила Аланна. - Лайди, - слабо простонал синда, - она жива? - Она очнулась. Прекрасно, тогда можно в обморок…