Идет себе XXI век

Фотографии с сайтов воровали все, кому не лень, поэтому Аланна не была исключением – Тхурингветиль посмеивалась в клыки, глядя, как девчонка выбирает рамочку и хмурится, программируя стиль надписи, все-таки фотографию стоит подписать, вдруг не все знают в лицо знаменитого и прекрасного Фелагунда. Сначала, конечно, вампиры приняли в штыки то, что Инголдо, в две руки с Элрондом, станет обучать их кроху премудростям эльфийской магии, но потом стало ясно, что иначе все равно не будет, управлять способностями необходимо со знанием дела, или навредишь и себе, и окружающим. Очевидно, что спящая доселе магия их крохи-полукровки активизировалась не то в результате шока от автокатастрофы, не то как отклик на кровь отца. - А это зачем? – поинтересовалась вампирка, разглядывая эскиз роскошного плаката с эльфом и девушкой в белом платье. - Леголасу подарю, - ответила Лана. – Вот он, вот его Лайди. Похоже, фотоателье сегодня получит большие деньги, потому что девочка решила напечатать большую фотографию Элронда в настольную рамку (уже купленную и очень красивую), маленькую, но в форме сердечка – Фелагунда (надпись «мой любимый учитель» была искренней и недвусмысленной), имитацию картины с очень красивой Артанис с мужем… ну и по мелочи, Аланна еще не определилась, в каком виде печатать тетю Келебриан и ее подружек-моделей, последних чисто для красоты. - Мам! А можно тетя Келебриан на тарелочке будет? Или на подушку лучше? - Давай на тарелочке, на стенку около бабы своей повесишь… - Ой, а братики-то! Их на байках надо.., - засуетилась девочка. - Не торопись. Честно говоря, когда Тхури узнала о том, что Келебриан почти спокойно восприняла наличие у Элронда внебрачной дочери, вампирские очи от удивления на лоб полезли: чтобы по определению моногамные эльфы так реагировали, надо, чтобы им минимум валар приказали, но Келебриан все узнала от матери и… грозы не случилось. Напротив, по слухам, она долго плакала, винясь Элронду в том, что она не имела права его бросать и плыть в Валинор; в ответ не менее горько рыдал сам целитель, прося у жены прощения за то, что не сумел изгнать воспоминания о боли. Отплакавшись, они явно еще сильнее прикипели друг к другу, потому что у всех, а особенно у бессмертных эльфов, разлука обостряет чувства. Лана красивую тетеньку рассматривала сначала с восторгом, потом с сочувствием, ну а после, преодолев стеснение, прилепилась как банный лист, что, как ни парадоксально, тоже совершенно не вызвало у красавицы нолдиэ раздражения, а, напротив, ускорило их взаимопонимание. Лен с Тхури даже согласились с дочерью, что «тетеньку жалко, ее же избили и в плену держали, хорошо, что братики ее выручили, а то померла бы». Пусть эльфы и не были слабаками, но всему есть предел, Тхури бы на месте пленителей несчастную просто бы съела, не мучая и не давая надежды на спасение, но зато быстро. Вот интересно, станут ли остроухие и дальше держаться вместе или все-таки разбредутся? Если так, то по многим из них дочурка скучать будет, потому что сами вампиры пока не планировали сниматься с якоря, дитенку учиться надо, дабы стать культурной молодой леди, а не побродяжкой какой, будто авари распоследняя. Элронд их мнение разделял целиком и полностью, и, хотя и признал отцовство, а тем самым получив родительские права, опеку не отбил, а, напротив, благодарил. Хорошо еще, что вовремя все было, не иначе как валар все-таки почесались и помогли… о будущем пока лучше не думать. Отложив резец, Финрод осторожно поднял готовый малахитовый кулон, рассматривая его при разном освещении, для чего пришлось пощелкать пультом управления красивой и весьма навороченной люстры. Небольшой, только слегка крупнее настоящего, четырехлистный клевер был очень похож на живой листочек, поскольку он воссоздал рисунок растения, изменив лишь одно: крошечными, почти микроскопическими кусочками берилла с одной стороны было выложено имя «Аланна», а с другой «Анорелот». Такой подарок на день рождения оценит кто угодно, а он не просто хотел порадовать маленькую ученицу, но и сделать ей оберег, хотя наложить чары на камни несколько сложнее, чем на что-то органическое. Впрочем, на камне было одно заклинание, дабы его нельзя было разбить и потерять, основные заклинания предстояло накладывать не на него. Маленький, но острый как бритва клинок был подарком Галадриэль, его милой сестренки Артанис, поэтому сей кинжал Финдарато очень любил и берег, и сейчас он должен был послужить верой и правдой. Встав у зеркала, Инголдо перехватил у затылка длинную густую прядь, внимательно следя, чтобы было не очень заметно, что она отрезана, после чего скупо и точно взмахнул клинком – живое золото осталось в руке. Еще секунда ушла на то, чтобы уколоть палец, и нолдо запел: - То, что от сердца, не преодолеть, То, что дарила дружба, не избыть, Хочу отныне я не дать тебе скорбеть И от любых несчастий защитить. Мой верный ученик, мой дар прими, Отныне отвечаю за тебя – Да будут те благословенны дни, Когда науке внемлешь ты, любя. Колдовская песнь заставила отрезанные волосы искриться словно яркое, но при этом нежное пламя, столь свойственное дому Финвэ и всем его потомкам, хотя у каждого был свой огонь, и, вне всякого сомнения, у Нома он был самым добрым и ласковым. Даже Нэрвен была скорее живой искрой, а не ровным светом – хочет согреет, хочет защитит, а хочет, так и испепелит; Финдарато это все равно не мешало искренне любить свое чудо, свою единственную сестренку, ведь до того он нянчился только с братьями, из которых ярче всех пылал Айканаро, а спокойнее всех горел Артаресто. Фелагунд нахмурился, вспомнив сводного брата отца, лорда Куруфинвэ, которого заслуженно считали самым совершенным, но при том темнейшим из эльдар; хорошо бы больше никогда его не увидеть! Хватило и визита в Мандос, где дядюшка над них насмеялся, заметив, что тот весь в своего слабохарактерного отца, ему, мол, даже Артанис даст фору. Финроду было не до его злобствований, бывший король искал Берена Эрхамиона, и в итоге нашел друга. Ушли они тогда одновременно – Берен с Лучиэнь в Средиземье, Артафиндэ домой, в Валинор. Ворожбе не помешали нахлынувшие внезапно воспоминания, посему искусный во многих ремеслах бывший король Нарготронда принялся плести шнурок из своих золотых волос. Сейчас он девочке будет длинноват, но она же вырастет, а носить оберег предстоит всю жизнь, так что в будущем будет намного удобнее. Получалось интересно, необычно, но внимание сие не привлечет, чары помогут, главное, что порвать его будет уже невозможно. Финрод улыбнулся: доселе учеников у него не было, хотя эльф и обладал от природы безграничным терпением, и не могло его довести до белого каления даже то. что любые детишки на него вешались где угодно и когда угодно, даже детеныши животных. Видимо, наступает новый и еще более интересный этап его вечной жизни, отчего по-прежнему в Мандос совершенно не тянет, хотя и раздражает немного непривычная головная боль, но Элронд обещал, что вскоре и это пройдет без следа. Что бы такое подарить на свадьбу Лайквалассэ? Если учесть, что оба они дружны с гномами, то в стиле наугрим очень много интересных подарков, в частности, крошечные статуэтки из драгоценных камней; сейчас же очень красиво выглядят светодиодные подставки, на которые принято водружать горный хрусталь, дабы любоваться игрой этого самого цвета в прозрачных гранях. Мысль неплохая, но, может, лучше взять тонкую пластинку и нанести на нее картину? Например, можно изобразить эльфийский танец на фоне леса, словно бы летящие силуэты прекрасных супругов. Надо скоординироваться с Торином. Глава службы безопасности Брадобратвы отозвался почти сразу, стоило только скайп включить. - Здорово, Арафинвыч! Голова как? - Не жалуюсь, - улыбнулся эльда. – У меня, друг, вопрос назрел, очень серьезный… Никто даже не ожидал, что обсуждение и последовавший за ним дружеский спор продляться целых полчаса, но зато эльф и гном успешно пришли к общему знаменателю. Фелагунд вызвал сестру, и Артанис согласилась, что лучше будет, если драгоценное янтарное панно сделает Торин, статуэтки для светодиодной подставки ее брат, а сама она немного попрядет и поткет, дабы для молодой волшебницы было создано совершенно особенное платье, в ткань которого вплетутся охранные заклинания. Встал только вопрос о том, кто именно мягко намекнет молодоженам, что им сами валар велели еще и наследника произвести. - Если остроухий стрелами под зад не подбодрит, - хихикнул Торин, - то феечка его точно превратит смельчака в крысу. - Крыса была, - флегматично отозвалась Галадриэль, - точнее, крыс. Белый и двухметровый. - Как двухметровый? – удивленно раскрыл глаза Финрод. - Да очень просто… Пока прекрасная Артанис просвещала мужчин относительно преданья старины глубокой, от их хохота у нее чуть было в ушах не засвистело, все-таки наушники довольно мощные. Серые глаза брата сияли как звезды в сумерках, Торин же затолкал в рот полбороды, но носом все равно издавал какие-то хрюкающие звуки. В конце концов, не выдержала и сама Нэрвен, зазвенев как серебряный колокольчик. - Не соскучишься с остроухими, а ведь думал, что зануды, - выдал Торин. - Это зять виноват, - помахала лилейной рукой прекрасная Галадриэль, - слишком серьезен, видно, все еще стеснительный очень. - Брось мальчика обижать, сестрица, он у тебя замечательный. - Сыночка он мне родной, - нежно улыбнулась бывшая владычица Лотлориэна. Финроду захотелось обнять обоих, добро и любовь всегда согревали его трепетную фэа, потому что, хоть он и был силен, смел и мудр, все равно у ему подобных самое уязвимое место именно сердце. Тем не менее, получая от других то же, что и он сам им дарил, Финдарато всегда чувствовал себя счастливым, потому что любовь была его светом. Хорошо бы дружба с Лайквалассэ и его женой тоже стала бы крепкой. Время тут надежный союзник.