* * *
Настроение Саске падало прямо пропорционально тому, как поднималось оно у Орочимару. И пусть утренняя тренировка оставила приятную боль в мышцах и довольство новыми покорёнными вершинами, сейчас он не был так уверен в том, что день начался хорошо. Оскал змеиного Саннина становился всё шире, взгляд был задумчив и далёк от реальности, что не предвещало ничего хорошего. Чёртов старик определённо что-то задумал, а Саске ни к чему сюрпризы. Совсем скоро подойдёт время линьки, змей уже готовится сбросить кожу и принять новый сосуд. Орочимару слабеет, а посему его чрезмерно довольное выражение лица выглядело крайне подозрительно. Конечно, всё это можно списать на то, что его цель как никогда близка, но Саске чувствовал, что не только это послужило поводом хорошего настроения Саннина. — Кабуто-кун, как поживает пациент триста четырнадцать? Саске так погрузился в рассуждения, что едва не пропустил вопрос Орочимару, который разорвал царившую последние минут десять тишину. И пусть завтрак ещё не подан, до этого никто из них не стремился начинать диалог, каждый пребывая в думах. Не то чтобы Саске было интересно, какие там очередные эксперименты собираются обсуждать эти двое ненормальных учёных, однако причину перемен в настроении наставника он знать хотел, поэтому пусть не подал и малейшего виду, но прислушался. — Как вы знаете, эксперимент прошёл успешно, и новые клетки прижились, однако… — Кабуто нахмурился и привычным жестом поправил очки, будто собирался с мыслями. — Два дня назад организм Хитоши-куна начал ослабевать, а вчера он впал в кому. Жизненные показатели продолжают падать, причина пока не выявлена. Бросив на Орочимару короткий незаинтересованный взгляд, Саске отметил, что задумчивое выражение лица того сменилось довольной ухмылкой. С чего вдруг ему радоваться тому, что его эксперимент может провалиться? Видимо, не один Саске не понимал такого настроя Орочимару, потому что Кабуто, сидящий рядом с ним, тревожно зашевелился. — Я делаю всё возможное, чтобы нормализовать… — Оставь это, Кабуто, — перебив Якуши, безразлично бросил змеиный Саннин. — У тебя есть дела поважнее. Видя замешательство союзника, Орочимару ещё больше повеселел. Откинувшись на спинку стула, он впился в него насмешливым взглядом и сложил руки на груди, то ли отгораживаясь от оправданий Кабуто, то ли желая посмотреть, что тот будет делать дальше. И он не подвёл. Едва не подорвавшись со стула, хлопнул ладонями по столу, установив зрительный контакт с учителем, отвечая на его взгляд своим — яростным. — Но, Орочимару-сама, мы потратили столько времени и сил, чтобы этот эксперимент сработал! Сотни неудачных попыток, два года стараний, как мы можем так просто сдаться, когда до победы осталась буквально пара шагов? Такого взрыва эмоций от обычно спокойного и собранного Кабуто Саске точно не ожидал. Видимо, этот эксперимент действительно много значил для него, иначе он не посмел бы перечить своему обожаемому учителю. «Что ж, весьма любопытно», — усмехнулся про себя Учиха, неосознанно копируя позу Орочимару и приготовившись наблюдать за развитием событий. Надо признать, Кабуто удалось вывести его из себя последним разговором. Якуши никогда не вызывал у Саске позитивных эмоций, а после той глупой попытки склонить его на свою сторону исключительно раздражал. Наблюдать за его потерянным и загнанным видом — одно удовольствие. — Успокойся, Кабуто-кун, — примирительно, словно к маленькому ребёнку, обратился к нему Саннин. — Никто не собирается забрасывать этот проект, просто планы немного изменились. Саске окинул взглядом присутствующих с долей любопытства. Они выясняли отношения, словно старые супруги, — это было нетипично и выбивалось из их привычного стиля общения. Впервые за два года пребывания здесь Кабуто позволил себе спорить с Орочимару, и это навевало мысли о переменах, которые начались с появлением в логове Харуно. Учиха был почти полностью уверен, что дело в ней, оставалось только понять, что задумал Саннин. Кажется, Кабуто сделал те же выводы, потому что немного успокоился и сел на своё место, теперь смотря на учителя с осторожностью и подозрением. Орочимару на это лишь довольно хмыкнул. — Неужели я теряю уважение в ваших глазах, Орочимару-сама? — с долей презрения выплюнул Якуши. — Вы отодвигаете меня уже от второго нашего проекта. Саске недоумённо уставился на Орочимару, который, в свою очередь, хрипло рассмеялся и посмотрел прямо на него. Раньше он все вопросы решал через своего маленького прихвостня, что изменилось теперь? — Вовсе нет, Кабуто-кун. — Несмотря на то, что обращался он к Кабуто, острый взгляд всё ещё был направлен прямо в глаза Учихе. — Так вышло, что сейчас у нас гостит один из лучших медиков мира. Так к чему расходовать твои силы и время, когда можно убедить сотрудничать того, кто справится с этим гораздо быстрее и повысит шансы на хороший исход? Вопросительно приподняв бровь, Саске не разрывал зрительного контакта с Орочимару и не терял при этом безразличного выражения лица. У него были предположения, кого тот мог иметь в виду под лучшим медиком, однако это казалось абсурдным и нереальным. Возможно, Сакура и достигла чего-то, обучаясь у Цунаде, но поверить в то, что бывшая сокомандница, которая всегда была бесполезной и слабой, достигла таких высот, он не мог. Орочимару явно приукрашивал, желая посмотреть на его реакцию, но для чего он это делал, пока неясно. Так или иначе, Саске не дал ему понять, что хоть как-то заинтересован, и Саннин, довольно усмехнувшись, перевёл взгляд на медленно закипающего Кабуто. Дискуссия на время прервалась, так как открылась дверь кухни и прислуга начала накрывать на стол. Саске с некоторым удивлением насчитал четыре набора посуды, а это означало, что их ждут гости. Странно, обычно они завтракали лишь втроём, и, как бы Учиха ни пытался отделиться за всё время, Орочимару настаивал на его присутствии во время трапез. Эта глупая игра в семью была ему непонятна, однако в этот раз тратить время и спорить он не стал. — Я мог справиться с этим сам, — едва слышно произнёс Кабуто, когда сервировка стола была окончена, но никто так и не приступил к приёму пищи. Довольное выражение лица Орочимару сменилось снисходительным, и он отодвинул от себя тарелку, складывая руки на столе в замок. — По статистике, больше семидесяти процентов людей, принимающих участие в твоих экспериментах, погибают. Ты ведь и сам сказал, что этот случай особенный, значит, нам следует приложить усилия, чтобы Хитоши-кун выжил. Не так ли? Кабуто задумался и нехотя кивнул. Орочимару прав, даже если сам Якуши абсолютно не хотел это признавать. А вот Саске уже давно перестал что-либо понимать, и это просто выводило из себя. — И что вы, чёрт возьми, имеете в виду? — Казалось, он сам удивился вопросу, слетевшему с языка, однако скрывать любопытство уже поздно. Орочимару перевёл на него ни капли не удивлённый взгляд, будто прекрасно понимал, что творилось в голове Саске. Некоторое время никто не спешил отвечать на его вопрос. Саннин буравил его задумчивым взором, Кабуто же вообще опустил голову в пол, пытаясь слиться с мебелью. — Несколько месяцев назад был убит один из членов Акацуки. Некоторое время Кабуто-кун являлся шпионом этого человека, ты должен был о нём слышать, — начал рассказ Орочимару. Признаться честно, Саске не особо вдавался в подробности жизни своего учителя и его людей, поэтому даже не знал, о ком сейчас говорит Саннин. Видимо, эти мысли отразились у него на лице, потому что Орочимару как-то обречённо вздохнул, прикрыв на мгновение глаза. — Его звали Сасори, — уточнил Орочимару, ловя взгляд Саске своим. — И он был лучшим специалистом по ядам во всём мире. Застыв, Саске пытался избавиться от урагана, возникшего в душе. Никто прежде не мог убить ни одного представителя организации Акацуки. Они все славились тем, что были беспощадными нукенинами, лучшими в своём роде. А сейчас Орочимару говорит о том, что один из союзников его — Саске — брата убит. Кто обладал достаточной силой, чтобы сразить сильнейшего шиноби, вышедшего из Песка? И при чём тут вообще Сасори? Конечно, Саске доводилось слышать о нём прежде — в конце концов, он наводил справки о тех, с кем работает Итачи. — И зачем мне это знать? — несколько раздражённо произнёс он, намекая учителю, что пора переходить к делу. — Дело в том, Саске-кун, что человек, убивший его, ещё и вывел противоядие от одного из сильнейших ядов Сасори, чего прежде никому не удавалось сделать, а также спас шиноби Песка. Кажется, его зовут Канкуро, он столкнулся с Сасори и проиграл в битве. В вакцине, которую Кабуто ввёл нашему проекту, возможно, была ошибка. И кто, как не этот человек, сможет понять, какой из компонентов сыграл решающую роль в её совершении? По мере рассказа Орочимару в душе Саске начало зарождаться сомнение. Нет, быть того не может, чтобы его случайная мысль оказалась правдивой. Она же не могла… — И по счастливому стечению обстоятельств этот человек находится у нас в руках. Осталось только убедить её сотрудничать, — закончил змеиный Саннин, наблюдая за переменами в выражении лица Саске с довольной ухмылкой. Тишина, которая воцарилась в столовой, ощущалась почти что физически. Перед глазами Саске предстал образ тринадцатилетней заплаканной девочки, которую ему не раз приходилось прикрывать спиной, не способной дать отпор даже тем, кого они с Наруто могли победить в считанные минуты. Слабая, слишком эмоциональная для шиноби, слишком назойливая. Да, при последней встрече он заметил, что Сакура выросла и поднабрала мышечной массы, однако её взгляд совершенно не изменился. Как и его мнение на её счёт. — Нет, это не могла быть она. Он и не заметил, как высказал вслух свою мысль, а впрочем, это было не важно. — Что ж, Саске-кун, твои сомнения мне абсолютно понятны, — усмехнулся Орочимару. — Я тоже помню её как самую слабую и бесполезную часть вашей команды, однако многое успело перемениться за последние годы. В конце концов, её учила сама Цунаде-химе. Затем Орочимару прислушался и откинулся на спинку стула с довольным видом. — А вот и она…* * *
Вся напускная уверенность быстро улетучилась, стоило Сакуре пройти в комнату и поднять голову. Негромкий разговор, который вёлся между сидевшими за одним столом нукенинами, мгновенно прервался, и девушка ощутила на себе прожигающие взгляды присутствующих. Сакура была готова увидеть кого угодно, будь то Орочимару или Кабуто, однако присутствие Саске выбило её из колеи. Она успела морально настроиться на переговоры, приготовилась отвечать на любую психологическую атаку, готовилась к тому, что её будут убеждать примкнуть к рядам Орочимару или же просто раскрыть секрет Бъякуго, однако она абсолютно точно не была готова столкнуться с нечитаемым взглядом ониксовых глаз. Чёртов Орочимару — знал, на что давить! Хотя, надо признаться, мало кто не знал о её чувствах к Саске-куну, которые она так неосторожно и глупо демонстрировала в детстве. Однако прежде никому и в голову не приходило управлять ею с их помощью. Сакура усилием воли подавила зарождающиеся гнев и страх и посмотрела на Орочимару, избегая впредь встречаться взглядами с остальными присутствующими. Поборов дрожь, она вопросительно приподняла бровь, ожидая приговора, который ей должен подписать Саннин. И крайне удивилась, когда он раскинул руки в стороны, приветствуя её. — А, Сакура-чан, мы уже заждались! — Доброжелательность фразы никак не сочеталась с его хищным выражением лица, поэтому вызвала тихий ужас в глубине души. — Рад, что тебе стало лучше и ты наконец-то можешь к нам присоединиться. Он указал на стул рядом с собой, и Сакуре на мгновение показалось, что у неё нервно задёргался глаз. Он сейчас серьёзно, да? Однако делать нечего, поэтому, собрав всю храбрость в кулак, она медленно прошла к месту, предназначенному для неё, и села, неестественно выпрямив спину и чувствуя напряжение каждой клеткой тела. А затем резко повернулась к Саннину и прожгла его недовольным взглядом. — И к чему это всё? — Сакура надеялась, что отчаяние, которое она ощущала, не слышалось в голосе. Ей хотелось казаться уверенной и, возможно, немного надменной, поэтому она постаралась говорить с той интонацией, которую ей чаще всего доводилось слышать от Саске. Орочимару тихо рассмеялся, окинув её довольным взглядом. — Теперь я вижу, что вы действительно были в одной команде, — хотя обращался он и к Саске, и к Сакуре, взгляд с последней так и не отвёл. — У нас будет время обсудить, но только после завтрака. Тебе надо поесть, Сакура-чан. Она опешила. Да что тут, чёрт возьми, происходит? Сакура уже совершенно ничего не понимала, однако желудок обиженно сжался, как только она увидела еду. И пусть настроения есть не было совершенно, Сакура понимала, что ей нужны силы, чтобы восстановиться. Поэтому неторопливо приступила к завтраку, боясь смотреть по сторонам. «Чтобы не подавиться», — недовольно подумала она, вяло перебирая рис палочками. Сакура боялась того, что, если посмотрит на Саске ещё раз, может растерять всё хрупкое ощущение уверенности в себе и смелости, что получилось собрать с таким трудом. Ей удалось лишь увидеть краем глаза, что все также приступили к пище, абсолютно не беспокоясь, что за привычным столом появился новый человек. Завтрак прошёл в тишине и тянулся безумно долго для растерянной Сакуры. Кабуто и Орочимару периодически кидали на неё взгляды. И если первый был зол, то второй заинтересован. Так, словно безумный учёный, смотрящий на лягушку, которую предстоит препарировать. Сакура сдержалась от того, чтобы поёжиться, не позволяя себе лишних проявлений слабости на виду у остальных. В конце концов, она шиноби и может сдерживать эмоции, когда требует ситуация. Тренировки с Цунаде не прошли даром. Когда все покончили с пищей, Сакура неловко заёрзала на стуле, не решаясь сдвинуться с места. Она не была глупой и прекрасно понимала, что её привели сюда не просто на завтрак. А если ещё и подключили к этому Саске, значит, будут в чём-то убеждать и пытаться поиграть на её чувствах. Оставалось только держать себя в руках и молиться, чтобы маска безразличия, которую она усиленно цепляла на лицо, не спала. — Сакура-чан… — начал было Саннин, но Сакура перебила его, резко подняв голову, впившись в него злым взглядом: — Я ни слова не скажу о Бъякуго! Хоть пытайте меня, хоть убейте, техника Цунаде-сама уйдёт со мной. Если кто и удивился её порыву, никто этого не показал. Кабуто хмуро изучал стол, а Саске вообще ни разу не глянул в её сторону. Сердце кольнуло обидой, однако Сакура не позволяла себе думать об этом дольше положенного. Сейчас у неё другие проблемы. — Я не собирался говорить об этом сейчас, — выделил последнее слово Саннин, абсолютно не реагируя на её агрессивный тон. Сакура недоверчиво посмотрела на него, присмирев. У неё же был план, а она так легко вышла из себя, хоть Орочимару ещё не успел сказать и слова. — Тогда что вам от меня нужно? — всё ещё мысленно ругая себя, поинтересовалась Сакура. — Мнение компетентного медика, — внезапно подал голос Кабуто. Вопреки ожиданиям, голос его не звучал злобно или обиженно. Казалось, он всё это время был глубоко в своих мыслях и только сейчас очнулся. — Боюсь, мы не справимся без твоей помощи, Сакура-чан, — подхватил Орочимару внезапную похвалу. — Будет обидно, если наш пациент, который так долго ждал выздоровления, умрёт от глупой ошибки в вакцине. Сакура перевела удивлённый взгляд с одного нукенина на другого. Они что, серьёзно? — Вы действительно полагаете, что я стану вам помогать? — Она не знала, чего в её голосе больше — удивления или иронии. — Мир станет только лучше, если ваши омерзительные эксперименты никогда не будут доведены до конца. То, как переглянулись Орочимару и Кабуто, совершенно не понравилось Сакуре. Было в их взглядах что-то настораживающее. В глазах отчего-то помутнело, и голова поплыла. Она с трудом удержалась на месте. — Сакура-чан, я не верю, что такой человек, как ты, может оставить несчастного умирать, — голос Кабуто звучал будто из-под толщи воды. — И потом, неужели ты думаешь, что мы не приняли никаких мер, которые гарантировали бы нам твоё согласие? В груди стала зарождаться самая настоящая паника. Взгляд зацепился за пустые тарелки на столе, а после, слегка заторможенно, к ней пришло осознание: — Вы… Вы отравили меня. И это был не вопрос. Стремительно участившийся пульс, лёгкая испарина, головокружение и приступ тошноты говорили сами за себя. Глупая! Как она могла не подумать о возможности отравления, когда садилась с ними за стол? Да, она была слаба и не до конца оправилась от яда змеи, но это не оправдывает потери бдительности в окружении врагов. Насколько же сильно ей хотелось есть, раз уж она не удосужилась подумать о такой банальной подставе? — Совершенно верно. — Очки Кабуто блеснули в тусклом свете лампы. Орочимару приблизился почти вплотную к её лицу, с интересом изучая расширенные зрачки, а потом довольно кивнул. — Молодец, Кабуто-кун, хорошее изобретение, — похвалил он. — Яд действует быстро. Если не ввести противоядие в течение получаса, может быть уже поздно. Подумай, Сакура-чан, мы не просим ничего сверхъестественного. Согласишься вылечить нашего пациента — и мы дадим тебе лекарство. И даже вернём чакру, чтобы ты могла нормально работать. Сакура обессиленно откинулась на спинку стула, стараясь оказаться как можно дальше от Орочимару. Несмотря на показную храбрость, умирать так глупо ей не хотелось. Как и помогать врагу. Хотя ей всего лишь нужно вылечить человека, она ведь и так этим всегда занималась. Кабуто прав, Сакура не способна обречь кого-либо на верную смерть. Но что, если очередной эксперимент Орочимару обернётся против её близких? Как же ей поступить? Слишком сложное решение, она не могла его принять! На мгновение — лишь на мгновение — Сакура обратила взгляд на того, кого поклялась себе сегодня избегать. И застыла. Саске смотрел на неё не мигая и хмурился. На обычно нечитаемом лице отразились тяжёлые размышления и ожидание. Сакуре было знакомо это выражение лица. Раньше, когда Саске отчаянно искал решение какой-то проблемы, у него всегда был такой взгляд. На мгновение в душе зародилась надежда. А следом за ней пришла решимость. — Я…