Cadillac & Hublot

      Друг о друге они знали чуть больше, чем нихуя и, если майор ещё пробил Кирюшины данные по базе, хотя бы основные, то сам Гречкин по сути, ебался с совершенно незнакомым ему мужиком.       Впрочем, это не мешало ему раздвигать перед ним ноги снова и снова и, даже предложить встречаться.       Запрокинув голову, Петя звонко, в голос, заржал, практически оглушая Кирилла счастливым лёгким смехом. Он в жизни не был таким счастливым и столько не смеялся, как с этим хуйлушей.       Действительно, они едва ли не клянутся быть друг с другом до конца, планируют следующую вечность быть вместе, а знают друг о друге чуть больше чем нихуяшеньки.       — А что ты хочешь узнать, мой хороший? По гороскопу я скорпион, хотя многие уверены, что больная сука. Родился в этот ваш новомодный Хэллоуин, отчего отцовская бабка из Архангельской, кажется, области, меня на дух не переносила. Практически выгнали из частного пансионата, в который меня пихнул любящий родитель, дабы я его не позорил, потому что я всех заебал, хоть аттестат отдали, и на том мерси, как говорится, — как на духу перечислил Хазин, сверкая бесовским весельем в чернющих глазах. Он не особо любил своё прошлое, но теперь, понимая, к кому это всё его привело в итоге, был искренне рад, что так сложилось.       — Пока учился, влипал как черт и кокс жрал, как не в себя. Спасибо не герыч, я бы на нём быстро убился нахрен, так что часть мозгов сохранилась даже не в самый лучший период жизни, — на автомате Петя взял Кирилла за руку. Ему даже неосознанно требовался хоть какой-то контакт и майор был просто не в силах справиться с собой. Поэтому он просто бездумно гладил Кирилла по ладони, игрался, сцеплял пальцы. Успокаивался таким образом.       Историю про наркоту в интернет Гречкин уже слышал, пусть и без подробностей, представился случай между потрахушками в петиной хате, а вот то, что мужчина хэллоуинский скорпион, Киру сильно повеселило. Отпала куча вопросов, и становилось предельно ясно, откуда он такой ебанутый с чертями на короткой ноге.       Как никак своих в аду не трогают, только работёнку подкидывают, чтоб не скучно жилось и ему, и другим, в частности. А бабка, чай, до сих под челом бьёт в храме и крестится.       — Блядовал, но не слишком. Я вообще человек патологически верный, если в отношениях, но был в них один раз и остался не в восторге. Пока не встретил тебя, Кирюш, — всё же, перестав хоть немного паясничать, Петя с неким сожалением выпустил парня из своих рук и сел рядом с ним. Ему хотелось наблюдать за его реакцией на свои слова.       — Спасибо Графу, прописал жесточайших пиздянок и вытащил из этого дерьма. С тех пор я практически чист, исключение могу сделать крайне редко и для чего-то условно-легкого. Если бы не выпуск и работа тогда… Больше я как-то нигде особо не был нужен тогда. Видимо потому что ты, мой хороший, в то время бы совсем мелким, — потерянно улыбнувшись, Петя неосознанно поднёс руку Кирилла к губам и поцеловал костяшку безымянного пальца.       Ведь там, по приданию, есть нить сосудов, идущая прямо к сердцу.       Информацию о хуевых отношениях, из-за которых Хазин окунулся с головой в говно и чуть не откинулся, пришлась совсем не по вкусу. Кирилл слушал внимательно и, наверное, слишком сильно сжимал ладони майора, но тот, казалось, за рассказом не замечал. Блядство, о котором говорил Хазин, парня вообще мало ебало, а вот того пидора, который довёл ЕГО ЧЕЛОВЕКА до такого состояния захотелось лично пристрелить. Даже при всей неприязни к оружию Кирилл был готов взять пушку в руки и сделать пару-тройку метких выстрелов.       Кирюша плевать хотел на тех, что был до (он сам не святой), но его волновало то, что это причинило Пете боль и оставило глубокую душевную рану.       Парень сам никогда не привязывался к кому-то настолько, чтобы переживать из-за расставания. Но это было до! До Хазина. Сейчас Кира не смог бы просто так взять и отказаться от человека, которого считал СВОИМ. Не своей собственностью, а своим в единении и понимании. Гречкин даже не мог представить, что такое вообще может случиться с ним и он будет сидеть на кухне глядя глаза в глаза и переживать за давно случившееся с другим человеком. ЕГО ЧЕЛОВЕКОМ.       Кирюша не устанет прокручивать эту фразу в голове раз за разом, пока не останется сомнений и у него, и у всех окружающих. ЭТО ЕГО ЧЕЛОВЕК! А ОН ЕГО!       — Если бы я мог родиться раньше, то непременно бы это сделал, — Кира и правда слушал внимательно, неотрывно смотря на Петю, — хотя бы для того, чтобы ты с тем пидорасом никогда не встретился.       Кирилл прекрасно понял, что там был именно парень и поступил он с майором крайне жёстко. Уточнять не хотелось. Если Хазин сам расскажет, значит расскажет, но Гречкин добровольно не будет бередить старые шрамы и поднимать у мужчины старые триггеры.       — Тогда, вполне вероятно, я бы никогда не встретился с тобой, мой хороший, — Хазин прижался щекой к ладони Кирилла и прикрыл глаза. Он, наверное, впервые вспоминал всё произошедшее совершенно спокойно и несколько похуистично. Сейчас ему, на этой кухне, с этим парнем, было лучше, чем за всю жизнь. Со своим парнем.       Петя совершенно не обманывался на его счёт. Он прекрасно понимал, что спустя время, когда одержимость и слепая страсть пройдёт, у них будут и споры, и ссоры, и конфликты. Хазин отдавал себе отчёт, что им не будет просто, что они не смогут обойтись без разборок и даже скандалов. Но это не пугало. Ради Кирилла и для их отношений Петя был готов даже бороться со своим мерзким характером.       — А что насчёт тебя? Я знаю о тебе ещё меньше, кажется. Кроме того, что ты всегда делаешь исключительно то, что хочешь, — Петя буквально утонул в голубых, бесконечно тёплых глазах.       А что говорить-то? Ну, хуй! После таких откровений всё, чтобы не сказал Кира будет звучать, как детский лепет. У него нет ничего даже малость интересного и стоящего, что можно прям рассказать.       — Да рассказать-то особо нечего, — парень пожал плечами вспоминая что-то, что ещё не попало в сводки новостей. — Всё, что есть у вас в ментовском деле — это и есть вся моя жизнь.       И ведь Гречкин не врал. Он ни чем не занимался, на учебе числился чисто номинально и лишь тусил с золотой молодёжью по клубам да гоночным трассам. Ни цели, ни работы, ни планов на будущее. Кирилл просто живёт хорошую безбедную жизнь и не думает о завтрашнем дне.       В принципе, он и не стремился что-то поменять, ему нравилось то, что есть. Он кайфовал от каких-то примитивных вещей, веселился и не обращал внимание на окружающих.       — Ну, например могу рассказать, как меня кинули в канаву в лесу и я шёл пешком хуй знает сколько или о том, как чуть не подстрелили. Эта дырявая куртка до сих пор висит у меня в шкафу в качестве трофея, — Гречкин вспоминал обо всем этом явно беззаботно и его ничуть тяготил этот груз: «ну было и было, есть что вспомнить, есть над чем поржать».       Хазин прекрасно понимал, что и кювет, и шальная пуля — достались Кириллу не за красивые глазки, а за абсолютно ебланский характер и хоть и умелый, но абсолютно не присоединённый к мозгу язык. Вот уж два сапога пара, меченные, оба. Хазин понимал, но не мог ничего поделать с иррациональным желанием найти каждого. И чисто поговорить, задать пару вопросов, совсем не пользуясь служебным положением.       Даже лучше, если не пользуясь. Трупы прятать проще.       Но также он отдавал себе отчёт, что это всё — прошлое, и пусть у них обоих оно было не самое радужное — смотря с каких углов наблюдать, конечно — но в их силах изменить что-то и сделать так, чтобы в их совместном будущем подобного не случалось.       В противном случае диалог будет шумным, но коротким. И ни Гром, ни сам чёрт его не остановит.       — Ну не скажи. Например о твоей любви гонять по трассам я узнал отнюдь не из сводок. Ты удивительно осторожен, когда дело касается стритрейсинга, мой хороший, — Петя в очередной малой бесконечности прижался губами к пульсу на запястье Кирилла. Это простое, но слишком личное, интимное, немного трогательное действие приносило слишком много удовольствия и ему самому, позволяя проявлять нежность, которую обычно прятал. И Кириллу, который в каждом таком касании замирал и будто даже дышать переставал на мгновение.       Гречкин скептически глянул на Петю, прежде, чем тот заставил парня снова таять от нежных поцелуев на руках.       Хазин был нежен, чертовски нежен. Кира даже не предполагал, что за весьма холодной внешностью кроется самый ласковый человек из всех, что Кириллу доводилось хоть когда-то встречать.       Да, его нежные действия прекрасно сочетались со всеми остальными припизднутыми чертами характера, но оттого были не менее крышесносными.       — Откуда же тебя такого охуенно пиздатого занесло-то? — впервые Гречкину в голову пришла мысль чуть более здравая, чем все.       Он только сейчас прикинул, что ГНКшников, которые до этого доебывались, Кирюша помнил. А Петя лицо новое и запоминающееся с первой встречи и навсегда.       Такое бы Кирилл сразу заметил, просто потому что майор сильно выделялся из ментовской массы. Наглый, дерзкий и безумно ебанутый.       — Откуда-откуда. Из ада послали по твою душеньку, грешить заебал, — заржав, Петя подвинул к Кириллу порядком поостывшую еду, а сам буквально вцепился в кружку с ещё тёплым кофе. Зверски захотелось закурить. Да и смех вышел слишком искусственным, деланным, почти жалким.       Это тоже часть твоей истории, и лучше, если знать он будет от тебя.       — Ешь уже, а я пока расскажу тебе сказочку, надеюсь, что она не отобьёт тебе аппетит, — дождавшись, пока Кирилл наконец захрустит обёрткой и вгрызётся в свой обожаемый бургер, Хазин вздохнул и всё же решился.       — Я заканчивал московскую академию, там же и получил работу, что неудивительно. Долгое время находился у папаши под колпаком, но, если прикинуть по датам, не трудно подсчитать, что на период начала моей службы и пришёлся мой наркотрип, — Петя достал пачку и принялся крутить в пальцах незажженную сигарету, внимательно следя, чтоб Кирилл не слишком отвлекался от еды.       — В очередном приступе паскудства и на хороших таких отходах, отправился на рейд. Был там один борзый парень, Илюха Горюнов, мой ровесник. Я уже не вспомню — то ли он меня пидором назвал, то ли ещё что — выбесил, одним словом, а уебать его я не был в состоянии. В итоге — у него на кармане внезапный вес, которого хватило лет на семь, а у меня — новые приходы. Потом, много позже я узнал — мать его не дождалась, сердце слабое, девка оказалась шалавой. В общем сломал парню жизнь, подарив миру ещё одного охотника за своей отбитой головой, — хмыкнув, Петя дотянулся до второго пакета и впихнул задумчиво жующему Кириллу следующий бургер.       — А тут недавно сообщают, радость-то какая — откинулся мой крестничек, да не на тот свет, а на свободу. Я только счастлив был, думаю — всё, Петенька, допрыгался, щас с тобой поговорят быстро и коротко. А хуй там был — папаша устроил аттракцион неслыханной щедрости — пинками выгнал меня в Питер, за сутки состряпав перевод. Я даже пикнуть не успел, да и соображать начал только уже в своей хате. Там меня и передёрнуло морозом по коже — так близко было ощущение конца, словно останься я в Москве ещё на сутки — и всё. — Под конец рассказ голос майора звучал хрипло. В его жизни было много того, чем он не гордился, но история с Горюновым — вызывала смирение и неподъемное чувство вины.       А в итоге, вместо казни и своего палача, я встретил тебя. Будто шанс на новую жизни. Будто прощение свыше.       — Я, на самом деле, не планировал здесь оставаться и прятаться, как последняя крыса. Думал или засветить своё местоположение, или вернуться в Москву так, чтобы меня не успели подстраховать. Но встретил тебя. Встретил и понял, что я хочу не только выжить — я жить хочу. Вот так я и свалился на твою белобрысую голову, мой мальчик, — немного подавшись вперёд, Петя встрепал Кириллу высохшие одуванчиком волосы. Задержал ладонь на затылке, продляя касание.       — Говоря кратко, ты с отходняка подкинул какому-то утырку порошок, и засадил его на несколько лет. А тут он откинулся и твой старик решил, что тебе лучше текать, — на удивление (хотя, какое тут может быть удивление) Гречкин слушал всю историю спокойно.       Его нисколько не покоробило, что Петя вёл себя не только не по уставу, но и как последняя тварь, отправив за решётку какого-то додика. С другой стороны, будь тот реально чист и свеж, руки коротки были бы у любого ему срок впаять. Да и Хазин бы не обдолбался настолько, чтобы подкинуть наркоту просто хорошему парню. Значит было за что.       В конце концов, Кирюша сам не агнец Божий и в святые не метил. У самого есть грехи, за которые на нары можно прогуляться несколько раз. Так что уж точно не собирался делать парень, так это судить за что-то Хазина.       — С другой стороны, не будь этот Горюнов таким лохом, мы бы с тобой точно не встретились, — Кирилл последовал примеру майора и зарылся чистой рукой в русые волосы. — Я буду воспринимать эту историю, как рассказ со счастливым концом.       Возможно, это совсем не та реакция, которую Петя ожидал получить, но врать о том, что сожалеет, Кира не хотел. Он и правда, ни капельки не сочувствовал отсидевшему (может и ни за что) чуваку, но его немного задевало, что на этот счёт переживает Хазин. Хотелось хотя бы его просто отвлечь.       Хазин от себя сам не ожидал, что расскажет всю историю целиком, без утайки и замалчиваний каких-то неприглядных моментов. Но его настолько сильно и долго жрало всё это, что он не выдержал и вывалил на Кирилла всё, как есть, внутренне замирая сам от того колоссального уровня доверия к парню. Ведь, по сути, он признал не одно преступление, и при желании его до сих пор можно было за это прикрыть. Не говоря о том, что подобное в принципе могло оттолкнуть любого.       Любого — могло. Но Кирилл — не любой, он свой человек, такой же, как сам Хазин — его человек. Целиком и полностью, со всеми грехами и недостатками, со слабостями и обидами. Они принимали друг друга от начала и до конца, как есть и без прикрас.       В какой-то момент Пете даже показалось, что он спит и видит абсолютно нереальный сон. Он ожидал осуждения, потому что, по его личному мнению — было за что, и его бы не удивило. Но то, как Кирилл моментально, не раздумывая ни секунды, пришёл к своим, абсолютно другим и но от не менее верным, возномжно, выводам — выбивало из колеи. А то что он тут же подался навстречу, утешая, буквально давая возможность получить такую необходимую опору — и вовсе было за гранью.       — Кирюш… — Петя сам не ожидал, как хрипло и отчаянно прозвучит его голос, — можешь, пожалуйста, меня поцеловать?       Хоть что-то. Ему до сих пор требовалось доказательство, что это всё ему не снится и никуда не исчезнет, стоит открыть глаза.       Гречкин непонимающе смотрел на майора и хлопал глазами. Нет, он прекрасно расслышал просьбу мужчины, просто не понимал, почему он просит об этом, а не сразу целует. Зачем эта пауза и абсолютно глупый и ненужный вопрос?       Петя даже дышать старался тише, наблюдая за реакцией Киры на свои слова. Понятное дело, что он сам мог спокойно встать и поцеловать, парень был бы за, даже приди ему в голову сейчас ебанутая мысль трахнуть его, перегнув через стойку.       Но захотелось именно попросить такой необходимый поцелуй.       Он же прекрасно знает, что Кирилл ему не откажет, не оттолкнет и не скажет что бы то ни было против. Но Петя всё равно просит его, глядя абсолютно щенячьем глазами.       Кирилл медленно встаёт, даже сползает, с высокого барного стула, наскоро обтирает вторую руку и приобнимает майора. Он становится чётко между расставленных ног и, прикрыв глаза, припадает к обветренные губам. Кира чуть запрокидывает голову Хазина, полностью вовлекая того в неспешный поцелуй.       Облегченный выдох в момент, когда их губы соприкоснулись, едва не перешёл в натуральный всхлип. Хотя Хазин и «натуральный» явно понятия противоположные. Петя сам не знал, почему волна давно похороненных эмоций накрывала его с головой всякий раз в присутствии Кирилла. Не знал, но не считал нужным их скрывать. Теперь нет. Для Хазина вот так открыто демонстрировать все чувства, всё, что накопилось на душе, намного более сокровенное и личное, чем раздеться или переспать.       Потому что спать он раньше был готов с многими. А говорить откровенно — только с ним.       Гречкин был не против, что Петя делится с ним своими переживаниями, вспоминая даже самые нелестные случаи из своей жизни. Кира хотел обнимать, целовать, просто держать майора за руку, если ему это поможет. Да хоть стриптиз танцевать на пилоне, лишь бы Хазин не загонялся.       Он и правда хотел поддержать мужчину и сказать, что вся эта хуйня в осталась прошлом. Пете совершенно не нужно терзать себя за ошибки, которые уже совершил. Из них, определённо нужно сделать выводы, чтобы в будущем всё могло сложиться не так.       — Ты можешь… — прервав поцелуй, чтобы вдохнуть свободно, Петя спрятал внезапно заалевшие скулы и заблестевшие глаза, утыкаясь Гречкину лбом в плечо. Он пытался донести свою мысль, но слова предательски разбегались, — ты мог бы целовать меня чаще? Когда тебе самому хочется? Если хочешь…       — Если я буду целовать тебя чаще, хотя бы каждый раз, когда хочу этого, то мы не сможем до июля ни пожрать, ни поссать, — от накатившего приступа смеха с собственных шуток, Кирюша даже хрюкнул.       Но он говорил чистую правду. Стоит им зацепиться языками (В ПРЯМОМ СМЫСЛЕ), то даже на бытовые нужды не остаётся ни сил, ни желания.       Походу пора пить энергетические коктейли и хоть так получать необходимые организму питательные вещества, ведь жить на трёхразовом питании: понедельник–среда — пятница, верный путь к язве.       — Почему именно до июля? — удивлённо моргнув, Хазин подвис, но, заразившись весельем Кирилла, заржал сам. Он даже уже не удивлялся его перепадам настроения, а просто моментально подхватывал волну.       Как же я жил всё эти годы до тебя? А никак. Существовал, разве что. До этой встречи. А жить, походу, начинаю только сейчас.       — Тогда не смею тебя отвлекать, мой хороший, — ещё раз чмокнув такую родную улыбку, Петя подхватил кружку и отошёл на более менее приличное расстояние. Хотя бы к кофемашине. Иначе он не выдержит и зацелует, заласкает это своё ебанутое, солнечное, непосредственное счастье.       — Ты ешь, пока оно совсем не превратилось в кошмарную остывшую гадость, а я побуду тут, дабы не стоять между тобой и едой, — не прекращая улыбаться, Петя мимоходом, буднично, поцеловал парня в висок и, подхватив кружку с новой порцией кофе, уселся на кухонную тумбу, оставаясь, впрочем, на расстоянии вытянутой руки.       От таких детских и немного нелогичных действий Кирилл залился смехом ещё сильнее.       — Ты решил отойти на безопасное расстояние? — парень держался за барный стул, чтобы не сложиться пополам. — Мам, это правда был не я! Я просто рядом стоял и смотрел.       Гречкин откровенно разматывало. Чем дольше они завтракали и говорили, тем сильнее ему в голову лезли шутки, которые хотелось озвучить очень сильно.       Похуй, что пошлые, похуй, что не смешные. Ему просто хотелось произнести это вслух, чтобы не давиться истеричным смехом в одиночку.       — Не бойся, я тебя не трону, — с трудом произнёс парень, вновь садясь за стол; в конце концов, чем быстрее он поест, тем быстрее они смогут вернуться друг к другу. — А в июле, потому что раньше нас не отпустит, сладкий.       И в этом Кирилл был чертовски прав.       Не сложно догадаться, что ситуация в их взаимоотношениях не изменится минимум ближайшие пол года. Они не смогу насытиться друг другом раньше. Ведь каждый раз, при встрече, даже после самой короткой разлуки, им будет срывать всё тормоза и они будут неустанно сосаться и трахаться, как ебучие кролики.       — О, мой милый, я не боюсь, что ты меня тронешь, — Хазин гоготал так, что впечатался многострадальной башкой в стену, но его это мало заботило, — я сам тебя как хочешь и где хочешь потрогаю, — Петя поиграл бровями и скорчил максимально сальную рожу, на которую был способен. Но долго он не смог удержаться и заржал с новой силой.       Воистину, дурной пример заразителен, а у них походу дурость ещё и заразна притом исключительно половым путём.       — А если я вернусь обратно, то к июлю, только, ты и сможешь пожрать. Возможно. Вероятно. Но это не точно, — нырнув вперёд, Петя снова встрепал Кириллу волосы, как дотянулся, и откинулся обратно раньше, чем Гречкин успел возмутиться. Хазину было удивительно легко и хорошо, он будто вернулся в пору беззаботной юности, когда всё ещё впереди и не было никакого пиздеца в жизни, страшнее сессии и практики под крылом отца.       Сложно было не согласиться с тем, с кем пробуешь всё поверхности каждую удобную минуту на прочность. Тут и к бабке ходить не требовалось, ведь любой мимо идущий прохожий увидит, как между ними искрит.       Интересно, а в главке хоть примерно догадываются, что их майор в жопу долбится с самым отбитым мажором Петербурга? Или им главное, чтобы Петя их не ебал? Вопрос, однако, открытый.       Кира подхватил изрядно остывший кофе и демонастративно поморщившись, отодвинул тот в сторону. Пить кофе без молока, да ещё и холодный — выше его сил. Он, конечно, извращенец, но не настолько, чтоб ему нравилась эта холодная будра. Уж лучше он от жажды сдохнет. А вот холодная картошка и бургеры парня ничуть не смущали. Он с аппетитом откусил почти половину второго биг-мака, с удовольствием его пережевывал, несмотря на собственные поистине хомячьи щеки и даже собирал высыпавшийся в коробку салат.       Кирюша конечно точно не за ЗОЖ, но в бургере зелень реально охуенная. Она добавляет приятную хрустинку и цвет. Не секрет, что парня самого уронили в радугу, во всех смыслах, так что неудивительно.       Понаблюдав за тоскливыми взглядами Кирилла на остывший кофе, Петя театрально вздохнул и поменял их кружки. В отличии от своей капризной принцессы, он был способен, при необходимости, растворимый кофейный напиток жрать сухим, если припрет. Оттого, видимо, его и умиляло подобная избирательность Кирилла.       Не хочу, значит не буду. Назло кондуктору куплю билет, пойду пешком.       — Давай, кролик, догрызай свою травку и погнали в ближайший магаз. На одних бургерах далеко не уедешь, — Петя спрыгнул с тумбы и в очередной раз взлохматив своему страдальцу белобрысый шухер, дошёл до брошенного пальто. Не зря же он вчера распихал эту несчастную колу по всем карманам.       Конечно, можно было не выходить на улицу, не совершать ошибку, как Бродский ещё завещал, и банально заказать всё необходимое с доставкой, но было целых два жирных но. Во-первых, сигареты заказать — настолько геморно, что проще уж начать на подоконнике выращивать табак, не быстрее, конечно, но явно меньше проблем. А во-вторых, хотя это была скорее основная причина — Пете до ужаса хотелось с Кириллом выбраться куда-то. Не по срочным делам, не от клуба до хаты, не с целью разъехаться — а вот по такой бытовухе.       Да и смазку прикупить явно не мешает. С их ебливостью и хазинской позицией «много смазки не бывает» им явно следует закупаться сразу коробками.       Вторая кружка Петиного кофе оказалась куда лучше бурды в собственной. Но вот отсутствие сахара Кириллу тоже пришлось не по вкусу, он даже поперхнулся от насыщенной горечи на языке. Нужно было срочно чем-то зажевать этот ужас.       Ну что за хуйлуша. Почему кофе вообще? Почему сразу не нефть? Она тоже чёрная и горькая дрянь на вкус. Майор разницы бы и не заметил, что тот льётся, что эта.       — Сам ты кролик, — хоть Кирилла и учили не говорить с набитым ртом, имел он в рот чужие советы. Слышал его из коридора Хазин или нет, парень в душе не ебал, но вот поездку до супермаркета Кирюша воспринял воодушевлённо. Ему напрочь отшибло тот факт, что можно вызвать курьера и никуда не выползать       В голове красной лампочкой замигала перспектива новых покатушек с Петенькой и Гречкин даже не удосужился угукнуть в знак согласия, воспринимая предложение, как неоспоримый факт. Хотелось радостно и весело вилять хвостом.       — И у нас два варианта. Или тебе снова меня одевать в твои шмотки — или идти до моей тачки за сумкой, — вернувшись в кухню, Петя поставил перед Кириллом сныканную банку с шипучкой, — мне вчера было немного не до неё.       Я вообще не рассчитывал, что ты захочешь, чтобы я остался.       Кирилл схватился за банку, как за спасительную воду в пустыне. Быстро отогнув ключ-кольцо, парень ловко открыл колу и опустошил залпом наполовину. Любимый напиток не только просачивалась горло, проталкивая еду, но и грел душу. Как никак её заботливо привез Хазин специально для него.       Ценна не сама банка (она стоит 50 рублей за штуку в базарный день), а именно желание порадовать близкого человека тем, что он любит. Ведь близкого же?       — Ну, во-первых, тебе охуенно идут мои шмотки, — Кира облокотился локтем на стойку, оглядывая майора с ног до головы. — А, во-вторых, тебе и в леопардовом халате охуенно.        Кирилл вот вообще ни словом не спиздел. Будь его воля, а на улице не октябрь, парень бы обязательно попытался уговорить Петю ехать прям так.       В Питере они или где? Имеют они право ходить в халате в магазин или как? Да и моду на кимоно никто не отменял.        — Знаешь присказку «подлецу всё к лицу»? — чмокнув парня в макушку, Петя снова вернулся на тумбочку. Не то чтобы опасался приблизиться. Хотя да, на самом деле ПИЗДЕЦ КАК боялся. Знал, что иначе не отлипнет. Не сумеет удержаться, так невозможно сильно хотелось его приласкать.       И все благие намерения по-человечески провести выходные вновь закончатся в койке. Или на стойке. Или на полу. Просто потому что кто-то непременно не сдержится.       — А ты охуенно смотришься в моих тряпках. Ещё охуеннее — вовсе без них, — последнюю фразу Хазин произнёс тише, пытаясь буквально утопить слова в кружке.       Откуда только столько наивности в таком человеке?        Последнюю фразу Гречкин расслышал более чем отчётливо. Иначе, как можно было объяснить его блядскую улыбку и пристальный взгляд на Петеньку.       — Мне раздеться? — не разрывая зрительный контакт, Кира медленно встал со своего места и подхватив банку с шипучкой, направился к мужчине. — Ты только скажи, я буду голый ходить.       Хазину никак не помогало то, что он пытался смотреть в свой кофе.       А как тут смотреть можно в кружку, когда перед тобой маячит самый главный секс в жизни? Халат предательски открывает белую грудь, как бы напоминая, что там свеженький пирсинг на сосках, сделанный СПЕЦИАЛЬНО для него.       Кирилл снова приложился к коле, запрокидывая голову, делая большие глотки так, что кадык невольно поднимался и опускался, гипнотизируя Петю, как маятник. Вблизи всё выглядело, будто в шикарном качестве макросъёмки, со всеми деталями и нюансами.       Видят все святые, Хазин пытался не вестись на эту ходячую провокацию и даже отсел подальше, во избежание. Но Кириллу море по колено и горы по хую, он радостный запрыгнул в клетку к хищнику, ещё и светится, будто получил долгожданный подарок.       Отставив кружку на тумбу, чтоб не мешалась, Хазин провёл по вороту халата и притянул парня к себе до упора, для верности обнимая ногами за бёдра и буквально вжимая в себя. Ладони скользнули под тонкую ткань, мучительно медленно прошлись по рёбрам поглаживая, лаская.       Такая откровенно-зазывающая картина, прекрасная в своём бесстыдстве, с ума сведёт любого. А Хазин итак уже был от него без ума.       — Голым — определённо. Ходить — вряд ли, сладкий, — шаловливые пальцы майора уже вовсю терзали соски, слегка оттягивая штанги. Блядским языком будто обведя каждый засос на манящей шее, прикусив слегка за кадык, Хазин, наконец, выдохнул в самые губы.       — Раз мой мальчик решил быть таким послушным, то позже — непременно исполним, — потянув зубами нижнюю губу, переместив одну руку на затылок, чтобы было удобнее немного оттянуть за волосы, задавая нужный угол, Петя буквально впился голодным поцелуем, будто вечность уже не целовал своего мальчика.       Можно было уже давно задаться вопросом, почему каждый раз как в первый Кира ведётся на одну и ту же разводку? Почему, стоит Хазину ляпнуть что-то пошлое, как парень тут же подрывается и бежит это исполнять? А может, всё потому что ему нравится этот аттракцион? Может потому что Пете нравится этот аттракцион? Может потому что это ОХУЕННЫЙ аттракцион?       Гречкин удобнее устроился между Петиных ног, а руками притянул того за задницу еще плотнее к себе. Расстояние между их телами оставалось только для того, чтобы майор мог беспрепятственно лапать своего парня, где только вздумается.       Кире очень нравилось сосаться с Хазиным при любом удобном (и тем более, неудобном случае). Нравились не просто романтичные поцелуи, а именно те, где они трахают друг друга своими языками, задыхаясь от нехватки воздуха и возбуждения.       Кирюша так остро никогда не чувствовал желание и страсть к кому-либо.       Пирсинг уже успел стать отдельным видом садомазохизма, которым они активно пользовались вдвоём. Кира — подставлялся, а Петенька — с удовольствием этим пользовался.       С голодным стоном углубляя поцелуй, Хазин уже бездумно принялся водить руками по желанному телу, распаляясь сам и распаляя Кирилла. Никогда, за всю гребаную жизнь, он не получал такого удовольствия от перманентного желания, да и не хотел никого так сильно и так постоянно. Слишком идеально они оба совпадали, будто пресловутый пазл сошёлся.       Там, где один был готов отдавать, другой моментально подхватывал и бы готов брать. Друг друга, инициативу, доминирование. Им не то что слова были не нужны — они продолжали действия за мыслью, будто предугадывали желания и порывы.       — Какой же ты пиздецки сладкий, мой мальчик, — сильнее оттянув парня за волосы, заставляя ещё больше запрокинуть голову, Хазин широко и мокро лизнул беззащитную шею и вновь вернулся к истерзанным губам.       Мой. Так мало букв и так чертовски много смысла.       Петя с упоением целовался, лизался, кусался, зарываясь одной рукой в волосы на затылке Кирилла, добавляя остроты тянущими ощущениями, другой рукой тем временем не прекращая дразнить, играясь с пирсингом. Он не спешил, напротив — несмотря на дикую страстность, прикасался медленно, будто обдумывал каждое движение отдельно. Что явно давало контраст с дикими жадными потрахушками языками.       А что Гречкин? Он был за любой кипишь, кроме беспонтовой голодовки, поэтому отзывался, терся, ластится, как только мог.       — Какая же ты противоречивая блядь, Петенька, — выдохнул практически на ухо мужчине Кира, когда тот расписывал его шею новыми засосами.       Спорить с тем, что Хазин — блядь, бессмысленно, поскольку тому, что он вытворял с Кириллом, майор научился стопроцентно не на теоретических курсах. Да парню, собственно это и нравилось. Кирюша вообще не понимал этой беготни с невинностью и непорочностью.       Ну о каком удовольствии может идти речь, если вы оба не знаете что и в какую дырку сувать.       — Ты же так хотел в магаз за сижками, что уже вижу, как ты едешь, — Гречкин ещё успевал и троллить Хазина за то, что тот, вместо своего жесткого и решительного слова, снова споткнулся на простой манипуляции парня, причём такой по-детски банальной, что аж смешно.       Впрочем, сарказм и длинный язык ничуть не мешали Кире получать наслаждение от горячих рук и влажных поцелуев. Он сам активно лапал Петю во всех доступных ему в данном положении местах.       Пожалуй, им скоро можно будет написать свою главу в камасутру — «путеводитель по квартире». Там будут собраны все возможные локации, позы и игрушки, которыми могут воспользоваться ебанутые и голодные до ебли друг с другом люди.       Придерживая вздрогнувшего от накатившего наслаждения парня в крепких руках, Петя вновь вернулся к искусанным губам, целуя более плавно но также жадно и глубоко.       Если бы кто-то из них двоих не хотел вестись на бесконечные приставания и не реагировал на подначки и провокации — другой определённо бы это услышал и принял. Но они оба слишком озабочены друг другом.       — Точно. Сигареты, — с насмешкой произнёс Хазин, лизнув Кирилла в нос и укладывая обе руки ему на плечи. А что, он прав, всё-таки — они явно планировали что-то чуть более осмысленное, кроме очередного секс-марафона.       — Тогда пошли собираться, мой хороший, — с абсолютно шкодной ухмылкой на алеющих губах и блядскими чертями в глазах Петя соскочил на пол, не разрывая объятий.