Трое

В детстве Моргана считала, что Артур полностью оправдывает своё имя. Мальчик стремительно вытянулся в подростковом возрасте и ещё не мог прочувствовать изменения своего тела, а оттого являлся неуклюжим недотёпой даже больше, чем Мерлин сейчас. Взмахи его рук и ног несли разрушение и хаос; он сбивал косяки, таранил слуг, плюхался на королевскую пятую точку, но всё это с великим достоинством, этого не отнять. С пальцами была вообще беда - он не мог контролировать необычайно возросшую силу, а оттого, когда зеленоглазая девочка лезла на рожон и несла справедливость всему миру, вытаскивал её из приключений, абсолютно не задумываясь о том, насколько больно сжимал кисть подопечной короля. - Ну точно медведь, беспардонный и наглый! - рассерженно шипела Моргана, после одаривая принца тумаками и подзатыльниками. У Артура хоть хватало такта принимать потрясающе смиренный вид и не сопротивляться "побоям", угрюмо покрывая лечебной мазью тонкую девичью кожу. Что ж, тогда девочка точно не знала, что через много лет станет свидетелем того, насколько лёгкими, приятными и одновременно настойчивыми могут быть руки того самого увальня, что разгоняли лишнюю воду, разминая её голени. А она же в такой момент будет полулежать на Артуре и урчать от наслаждения, обхватывая большой живот. О, хотела бы Моргана видеть, как любимый венценосный осёл впервые натужно спросил Гаюса, как помочь беременной женщине с опухшими ногами. Придворный лекарь наверняка очень привычным жестом приподнял кустистую бровь и смерил короля долгим взглядом, от которого Артур ещё больше покраснел и раздражённо обозлился. Она прыскает от предполагаемых картинок и обращает внимание на сосредоточенного мужчину, который всегда так напряжённо воспринимал все наставления придворного лекаря и выглядел, будто не касается отёкших лодыжек своей жены, а разрабатывает стратегию захвата чужой страны. Даже не пытаясь заглушить порыв нежности, Моргана поглаживает кончиками пальцев выглядывающие ключицы из-под простой рубахи, переходя к острому кадыку. - Большой белый мишка, - тянет шутливо она, пребывая в полнейшей неге. Артур шумно сглатывает и чешет нос, оставляя на коже аромат травяного настоя. - Мне можно пошутить про самую вредную женщину в Камелоте без увечий? - голубые глаза сверкают весёлыми искрами, и Моргана пропускает мимо ушей ответную подколку, вновь умиротворённо затихая: её безвозвратно утянуло в водоворот необычного, магического брака с двумя самыми разными, упрямыми и самоуверенными мужчинами. Но она ничуть не жалеет об этом. Слышится условный стук в дверь, которым пользуются исключительно рыцари. - Входи, - голос Артура меняется мгновенно, становится властным и твёрдым. Женщине нравится. Из-за приоткрывшейся двери выглядывает Мордред, но слегка тушуется, когда видит царившую перед ним идиллию. Ну да, пожалуй, не каждая королева могла похвастаться почти ежедневным массажем ног от своего супруга. Второй в это время обычно медитативно касался кожи её головы волшебными пальцами, прогоняя мигрень, и она совсем таяла, одаривая обоих ласковыми благодарными поцелуями. Но Мерлин две недели назад отбыл в дальнее королевство дворфов представлять их страну, ведь королю кузнецов приспичило видеть непременно великого Эмриса. Видимо, хотел выпросить магические услуги за гостеприимство и будущее сотрудничество двух наций. Артур тоже мог поехать, для упрочнения авторитета и придания веса дипломатической миссии, и Моргана согласилась с этим, в конце концов, больше союзников - меньше проблем... Не согласились супруги, причем категорично. "Тебе рожать скоро, а ты хочешь, чтобы мы оба отсутствовали?", "Шило в кошке проснулась?", "Только не говори, что опять собираешься поднимать посевы на окраине, ты же на сносях!, "Глупая женщина!", бла-бла-бла. За глупую женщину и шило в кошке Мерлин (несколько дней до отбытия к дворфам) и Артур (до недавних пор) могли похвастаться ушами, слоновьими и ослиными соответственно. Задобрить Моргану дорогими подарками и волшебными зверушками не вышло, и как бы могущественный волшебник ни старался, переплюнуть магию обиженной, глубоко беременной королевы не сумел. Слуги мужественно душили хихиканье, рыцари ухмылялись во всю ширь и даже адские тренировки короля не могли стереть с лиц блаженство, Гвиневра хохотала, во всю пользуясь близостью с королевой и собственным округлившимся положением, Гаюс поджимал губы в попытке унять смех - в королевстве Камелота всё было как обычно, и это просто замечательно. - Я не помешал, милорд? - лицо друида отражает помесь паники и нужды, словно ему хочется и убежать, и остаться одновременно. Моргана расплывается в улыбке, и даже прищуренный взгляд потемневших голубых глаз не может остановить волну материнской любви к кудрявому брюнету, лишь усилившуюся с положением: - Нет, проходи, Мордред. Вытянувшийся по струнке юноша опасливо скашивает взгляд на короля, ожидая его решения; женщина пинает пяткой мужа. Тот закатывает глаза и неохотно махает рукой, мол, заходи скорее. Пока рыцарь закрывает дверь, смутившись под прицелом двух пар глаз, Артур шепчет ей на ухо: - Я надеялся побыть с тобой вдвоём. - И ты будешь, вся ночь впереди, - тихо хмыкает Моргана и чмокает недовольно надутого мужа. - Массаж больше не дождёшься. Королева фыркает и надменно приподнимает бровь, касаясь мужской щеки; чувствительные подушечки колет короткая щетина. - Тут не только я им наслаждаюсь, так что лишишь этого удовольствия обоих, - она проказливо прикусывает нижнюю губу в ответ на театрально недоумённый взгляд. Слышится тактичный кашель, и супруги выныривают из своего мира. Мордред, похоже, смирившись с тем, что король и королева будут иногда оставлять его наедине с самим собой, прочищает горло и открывает рот, но не успевает ничего произнести - Моргана пристально сверлит ему лоб. - Опять болит, - не спрашивает - утверждает женщина и хлопает рядом с собой. Артур тяжело вздыхает и бережно пересаживает жену со своих колен на край постели, заботливо придерживая за плечи. Моргана на это одобрительно сжимает бедро мужа. - Болит, но Гаюс может... - Никаких "но", Мордред, иди сюда, - уже более властно подзывает друида она. Рыцарь вымуштрованной походкой подходит ближе и, присев на пол рядом с королевой, прислоняется к кровати спиной, закидывая голову назад. Моргана запускает левую ладонь в кудрявые волосы, довольно улыбается вновь, пока лечащая магия безмолвно мерцает паутинными нитями. Удовлетворение же расплывается мёдом при виде того, как расслабляется юное лицо от последствий терзающей боли. - Ещё немного, и я начну ревновать, - беззлобно ворчит Артур и встаёт. - А есть повод? - Ну знаешь... Он передёргивает плечами и затихает, ожесточённо кусая яблоко. Вот же упрямый осёл: все прекрасно знали, что, находясь в интересном положении, у королевы появилось крайне странное увлечение - лечить любую боль магическим массажем. И если девушек и женщин оба супруга ещё стоически терпели, то вот мужская половина замка дружной толпой шарахалась от добросердечной Морганы с маниакальным лицом. Ведь, где бы они ни были, все постоянно чувствовали два ледяных суровых взора, что прожигали дыры в спинах. Но Мордред был исключением из правил. Всегда. Зелёные глаза на мгновение переливаются солнцем, и метку треугольника в круге на плече супруга опаляет огнём. - Ауч! За что? - А ты подумай, - качает головой женщина, сокрушённо думая о мыслительной деятельности мужа, что навевала на неё грусть. - Ревновать к ребёнку, ну разве не смешно? - Я не ребёнок, - буркает раздосадованный Мордред, с невероятно чистым сознанием после волшебных манипуляций, - и вообще пришёл сюда не просто так. Он деликатно выуживает тонкую ладонь королевы из своих волос и прислоняется к ней лбом в жесте безмерной благодарности. После встает напротив них обоих и гулко вдыхает будто перед прыжком в воду. - Как вы знаете, у меня скоро свадьба с Карой. У нас из родственников никого не осталось после... Юношескую улыбку, полную любви к невесте, сменяет гримаса му́ки. Муж и жена также мрачнеют; ещё не скоро им удастся очистить образ Камелота от копоти и крови, но и Моргана, и Артур, и Мерлин отчаянно к этому стремятся. Поборов приступ печали, Мордред встряхивает головой и продолжает: - Я осознаю, что просить об этом - верх высокомерия и заносчивости, и, возможно, меня даже стоит наказать, - супруги снисходительно переглядываются; порой у Мордреда просыпалось изощрённое чувство ничтожности, будто он до сих пор не верил, что всё сейчас происходит наяву и с ним. - Но я не могу не попробовать... Можете ли вы, милорд, повести Кару к алтарю? Мерлин будет сопровождать меня, а миледи... Согласны ли вы заключить наш союз, как королева Камелота? - рыцарь боязливо поджимает губы и, тут же превратно понимая воцарившееся молчание, решительно вскидывает подбородок. - Да, я слишком многого прошу, но подумайте... - Стоп, - машет свободной рукой король, другой прикрывая глаза. Иногда они забывали, насколько молод и юн Мордред, по сравнению с остальными рыцарями. Гвейн, например, совершенно не церемонился с, на минуточку, правителями страны, нахально поставив перед фактом своей помолвки во время важного совещания. Артур тогда заставил Мерлина проклясть балабола чесоткой до самой женитьбы. Так что он просто подходит к замершему друиду и встречает непреклонный взгляд юноши своим невозмутимым: - Прежде чем вывалишь кучу причин, почему мы должны не отказываться от твоей просьбы - а я уверен, что придумал ты их достаточно - предупреждаю сразу: мне они не нужны, потому что я согласен на эту авантюру, - и кладёт руку ему на плечо в жесте поддержки, крепко сжимая. - Ты рыцарь Камелота и житель моей страны, я обязан заботиться о благополучии своих людей. И если наше участие сделает тебя счастливее, так и быть, побуду молодым, красивым и богатым отцом Кары... А вот тебя станет сопровождать лопоухое неуклюжее чудовище, помни об этом. Мордред сдержанно смеется на разведшего руками короля, мол, такова правда. После тот по-доброму усмехается, указывая на кряхтящую жену, судорожно пытающуюся встать с кровати. - И потом... Взгляни на Моргану - она сейчас то ли заплачет, то ли выпрыгнет из платья от умиления. И поверь: если бы я отказался, то на следующий день меня ждала бы незавидная участь посажённого на кол. - Жизнь научила думать головой, не так ли, Артур? - как ни в чем ни бывало подтверждает королева, благодарно приняв помощь от шагнувших к ней мужчин, а затем сильно стискивает охнувшего рыцаря настолько, насколько позволяет положение. Ей стоит невероятно больших усилий не разреветься в три ручья. Мордред осторожно обнимает её в ответ; женщина всё-таки всхлипывает от нахлынувшего тепла. - Не знаю, ощутил ли ты, но, - Моргана с трудом отстраняется от юноши и удерживает его взгляд, - ещё когда ты возник у меня на пороге, напуганный, раненный и растерянный... Уже тогда меня пронзила эта связь, понимаешь? - она кладёт ладонь ему на сердце и даёт понять, насколько он вырос в её глазах, насколько возмужал, и насколько она им гордилась. Моргана немного грустно улыбается, и Артур подходит ближе, чтобы успокаивающе поцеловать её в макушку. - Знаю, это так нелепо... - Нет, совсем нет! - отчаянно выпаливает Мордред, как никогда напоминая того мальчика с внутренней силой и стержнем, позволившим пройти весь этот путь, от изгоя-смертника до приближённого короля и королевы. -...но не могу стыдится этих чувств и не буду, - уверенно заключает женщина, улыбаясь уже гораздо ярче и смелее. - Я радуюсь твоему счастью как собственному, и умножить его буду рада вдвойне. И... раз уж магия повязала нас, то будем пользоваться всеми её дарами. Надеюсь, ты не против, если вскоре, помимо звания рыцаря и мужа, у тебя будет ещё одно - старший брат? Король насмешливо фыркает Моргане в тёмные локоны, совершенно не удивившись, но и не сопротивляясь. Раз уж даже Мерлин, всегда относившийся к Мордреду с подозрением, сумел подпустить мальчика достаточно близко, Артуру уж точно было бы не совладать с круглой бестией и Эмрисом. А проверять на прочность гармонию, царившую между тремя людьми, он точно не желал. Женщина считает, что друид станет тут же отнекиваться от такого нескромного предложения, звучавшего скорее как робкий приказ, но он удивляет её. Вместо этого друид, блеснув покрасневшими глазами, становится на одно колено и, низко склонив голову, хрипло проговаривает: - Это будет честь для меня, миледи. Моргана обречённо закатывает глаза и переводит взгляд на Артура с укоризненным "зачем ты портишь мне ребёнка? он уже на человека не похож". Мужчина хмыкает и ответствует ироничным "зато похож на достойного рыцаря". Мордред поднимает голову, преданно смотря ясным взором, и королева не может удержаться, чтобы напоследок, забавы ради, не взъерошить кудрявые пряди. - Ступай, невеста наверняка тебя уже заждалась, - улыбнувшийся юноша послушно встаёт и идёт на выход, чеканя шаг. - Ах да. Приведи Кару ко мне как-нибудь, я научу её прогонять твою боль. Не мне же этим до старости лет заниматься, верно? - Моргана подмигивает обалдевшему от такого расклада событий рыцарю, и тот, покивав болванчиком, шустро исчез из покоев правителей Камелота. Его кричаще алый плащ напоследок режет пространство цветом крови, и королева не к месту вспоминает ужасающий сон, привидевшийся ей пару дней назад, такой яркий и живой, словно всё так и было. Где-то при иных обстоятельствах. Она устало заползает обратно на кровать и крепко зажмуривается, как-то по-детски надеясь таким образом извести пугающие реалистичностью картины из памяти. Большой живот пинают на её растущую тревогу, отчего она кладёт ладонь на натянувшуюся кожу и успокаивающе поглаживает новую жизнь внутри себя, обещая так сильно не волноваться. Мужская ладонь оберегающе ложится поверх женской, и пальцы уже обоих родителей ощущают беспорядочные толчки бойкого ребёнка. Моргана переводит наполненный тихой радостью взгляд на легшего рядом Артура и нерешительно, словно до сих пор не веря своему счастью, смеётся на безграничную любовь в ответном взоре супруга. Её король склоняется к ней и медленно, неспеша целует, позволяя распробовать этот момент в лучших красках. Она тихо мычит от пульсации в прикушенных губах, в отместку плотно стиснув зубы и не позволяя проникнуть в свой рот. Тогда мужчина просто крепко сжимает мягкое женское бедро, прекрасно помня о том, как заводит Моргану неожиданная грубость. Когда же та несдержанно стонет, царапая ногтями его руки, тот низко рычит и тут же оккупирует знакомую территорию, каждый раз ощущая себя завоевателем. Не хватает только... Королева усмехается ещё шире: видимо, почувствовав тоску жены, маг отправил обратно по их связи много-много волн пузырящегося, терпкого и сладкого, как вино, света, что заполнило, пусть и ненадолго, пустоту. - Мерлин передаёт привет и обещает скоро вернуться, - проказливо шепчет в жаркий рот мужа женщина и победно хихикает, когда Артур, тоже почувствовавший отклик, совершенно отчаянно стонет и бухает лицо, полное безнадёжной судьбы, в подушку. Никаких вопросов к дипломатической поездке у обоих: волшебник обладал настолько длинным языком, что мог заставить законченного скрягу отдать все драгоценные вещи за "спасибо", а прожжённому торговцу продать воздух. Впрочем, язык Эмриса славился не только во внешней политике, но об этом знали лишь в королевских покоях. - Умеешь ты испортить настроение, Моргана. Задушенный тканью голос звучит особенно удручающе, и это забавляет ещё сильнее. Она так счастлива, что это даже пугает. Чёртов сон опять навязчиво всплывает в памяти. - Даже страшно представить, что всё могло быть по-другому, - тихо бормочет женщина куда-то в сторону, просто чтобы произнести. - Ты видела другое будущее? Как всегда, Артур слышит больше, чем она хочет сказать, отчего слабая усмешка воцаряется у неё на устах. Моргана блаженно трётся виском о плечо короля до тех пор, пока тот не щёлкает пальцем ей по носу. Королева недовольно морщится, напоминая обиженную кошку, на что мужчина задорно хмыкает и начинает обустраивать жене своеобразное гнездо - подкладывает ей под поясницу валик из овечьей шерсти, а под ноги кучу подушек, коими забита вся комната. Серьёзно, оба супруга носились с ней как курицы-наседки, заслоняя от всего вокруг. Особенно после случая с призраком Утера, когда Артур хотел порадовать покойного скорым продолжением рода Пендрагон, а гнусная душа отца столкнула её с винтовой лестницы. Тогда только магия Мерлина, почему-то взвинченного с самого утра, спасла всех от непоправимого, потому что падающая Моргана была в таком необъятном ужасе, что просто не успела ничего сообразить, кроме отчаянной мысли упасть на спину и защитить своё наследие. Нисколько не изменившегося со смертью Утера изгнал взбешенный король Камелота без малейших сомнений, и, так как Эмрис хотел немного поиграть с жалкой душой, распыляя ту и собирая заново, причиняя невыносимые страдания, отдал Моргане артефакт. А уж та с нескрываемым бешенством потопталась на роге Катпадка, чтобы больше никто и никогда не соблазнился идеей вернуть мёртвых из вечного покоя. - Рассказывай, - говорит Артур так, как умеет только он. Мягко, спокойно и в тоже время убеждённо, уверенно. Не придавливая своей властью, но и не позволяя уйти от ответа. И очень знакомо. Женщина прикусывает внутреннюю сторону щеки. И она рассказывает историю о том, как горечь предательства, страх казни и неспособность быть самой собой окончательно разъели сердце волшебницы, обращая ту в тёмную ведьму. Её сестра сделала всё возможное, чтобы увеличить пропасть между некогда близкими братом и другом, стирая грань между добром и злом и находя подтверждение тому, что самыми ужасными людьми становятся самые светлые личности. Названный сын ведьмы также пал в пучину разъедающей скорби и холодной ярости после смерти возлюбленной; принц, которому пророчили великое будущее, который мог принести процветание в свою страну, погиб на руках слуги, что так и не сумел вернуть магии свободу. И остался этот слуга один, с гниющим чувством вины, в тяжёлом уповании на пророчество и в сотворённой чужими ожиданиями клетке. Моргана замолкает и благодарно улыбается, отпивая протянутую воду, пока Артур озадаченно переваривает полученную информацию. - Ого... Полагаю, нам стоит сказать "спасибо" Моргаузе за ритуал Триединой Богини. Моргана ошеломлённо округляет губы. До этого момента она даже не задумывалась о том, что, и правда, всё могло пойти по сценарию, что бился осколками в её снах, причиняя режущую боль. Возможно, когда остынет пропитанная обидой душа, то она отправит Моргаузе записку с самым неприхотливым содержанием: "Ты стала тётей". Ведь, как бы ни терзалась разочарованием волшебница, отрицать крохи тепла, что подарила сестра, когда предоставила кров и понимание магической сущности, ей было не под силу. Наконец, мужчина преувеличенно громко вздыхает: - Ну, этого не произошло, верно? В конечном итоге, получилось всё с точностью до наоборот. У меня растёт живот от сидячей работы, что сведёт меня скоро с ума, - и хлопает по крепкому ладному прессу, но королева не реагирует на провокацию и лишь ехидно улыбается в ответ: не отвешивать же ему комплименты, а то совсем возгордится. - У Мерлина растёт самомнение и раскидистые уши, а у тебя... у тебя растёт маленькое чудо, которое мы все ждём с нетерпением. Моргана фыркает, а от возмущённого недоумения на лице Артура заливисто смеётся, ловя искрящийся весельем отклик Мерлина. Оба мага чувствовали небольшую счастливую истину. Их будет трое. И они действительно будут чудесны.