All eyes on me, I feel like I'm a superstar.
I'm not a freak, I just thought it was carnival
Однажды я не спал всю ночь, потому что очень переживал из-за школы. Наверное, все же стоит признать, что у меня есть некоторые проблемы с тревожностью. Точнее, признать, что я тревожный человек. Тревожность, она, вообще-то, не всегда бывает отрицательной, по моим наблюдениям. Хотя, может, это и не тревожность вовсе, когда тебе хорошо? Может, это бабочки? Справиться и с тем, и с другим всегда помогает личный дневник. Последняя запись датируется прошлым учебным годом. Ну и стоят несколько пустых дат, когда мысли не собирались в кучу — было просто плохо. Странно вообще-то вести личный дневник, когда у тебя все более или менее хорошо. Мне даже как-то неловко открывать тетрадь, поскольку я обычно делаю это когда нужно поднять настроение, а не опустить. Да, в последнее время все слишком хорошо. Наверное, это просто «нормально» — для некоторых. Но не для меня. Для меня это жуть. Это слишком. Это вау… «Я и подумать не мог, что все это будет реальным. То, что я больше не боюсь писать Сириусу кажется мне большой победой. Джеймс и остальные ребята оказались очень комфортными! Я не могу описать, что чувствую, но это… да, это бабочки.» Такая незамысловатая запись выходит, но на большее я не способен, потому что большего пока и не надо. Время уже слишком поздно, чтобы кто-нибудь написал мне, но я все равно беру телефон и проверяю мессенджер. Невольно взгляд падает на иконку с чатом с Сириусом. Он онлайн. М-да, конечно же, мои губы не выдерживают и расплываются в улыбке. Честно говоря, уже это начинает надоедать. Мне нравится Сириус, возможно, даже привлекает романтически, но это, по большому счету, ничего не значит. Приходится напоминать себе об этом каждый раз. И тот единственный сон с его участием… он действительно не значит, что я влюблен или еще чего. Я себя знаю: такие сны — нормальность для человека, который не имеет близких отношений. Каждый раз, когда мой мозг позволяет себе подумать о том, что с кем-то там у меня может быть шанс… «чего не спишь? — пишет мне Сириус, — домашку делаешь?» «сделал уже», — отвечаю. «завтра проверю». «списать хочешь?»***
После того, как я сел за парту к Сириусу, к нам подошла Лили. — Пойдете в кино? Питер с Мэри помирились. — Тройное свидание, ага? — спрашивает Сириус. Но, увидев мое непонимание, добавляет, — шучу. — Если хотите, можете и так называть. — Лили улыбнулась, глядя на меня, — Римус, ты как? — Ну. Можно, — отвечаю, пожимая плечами. — Отлично. Фильм про девочку, которая победила в каких-то там соревнованиях. — Не принимая возражений, сообщает она и уходит. С каждым днем все больше намеков на нашу романтическую связь с Сириусом. Я понимаю, что это их манера общения, но это меня жутко смущает. Не могу не покраснеть при упоминании… сами понимаете чего. — Показывай домашнее задание, — требует Сириус. А сам-то его сделал, интересно? Это я у него и спрашиваю. — Не занимаюсь бессмыслицей. — Заявляет. Я даю ему тетрадь. И еще одну. — Спасибо. — Говорит он. Я в ступоре. — За что это? — За то, что тебе не все равно на мои просьбы. Это кажется странным до неприличия. Это я должен говорить ему спасибо, ведь он мне помогает не скатиться до самых низких оценок. Это из-за него я хотя бы немного все еще хочу учиться. Это он… Я молчу. Сириус пытается объяснить: — Наверное, — он запинается, и тут звенит звонок. — Я думаю, что… Римус, мне приятно, что я могу тебе помочь. Вот в чем дело. Обычно мне помогают, а я… — Чего там шепчетесь? — спрашивает нас Слизнорт, — голубки. — С ухмылкой. Я больше не могу этого выдержать, честно. Сириус, точь-в-точь как Слизнорт улыбаясь, пожимает плечами.***
Мы надеваем мои наушники. Один у меня, другой — у него. Как и тогда. Мы ездили в музей, кажется, так давно, но на деле — совсем недавно. Сейчас мы в другом автобусе и едем в кинотеатр. — Ох, — вырывается из меня панически. — Чего? — Помнишь, мы уже так ездили? Опять будешь ликбез по музыке My Chemical Romanes устраивать? — Если хочешь, — он забирает у меня телефон. — Эй! — А то, что у нас в плейлисте всего три песни, ты думаешь, это нормально? Причём одну добавляешь ты, а другую я? — не обращая внимания на моё недовольство, спрашивает Сириус. — Их всего три, так что ничего удивительного, что две мои песни между твоей. — Интересно, — смеётся он. — Тогда сейчас я добавлю со своего аккаунта, а следом ты — со своего. Сириус копается в своём телефоне: заходит в Спотифай, ищет что-то, а потом говорит: — Твоя очередь. Он добавил «Sleep Alone» от Waterparks, которую, я уже знаю, он обожает. После ночёвки я слушал её много раз. И сейчас чувствую себя так, будто Сириусу это стало известно и он уличил меня в этом. Но это законно, напоминаю я себе, законно! Я забираю свой телефон у Сириуса. Думаю. Мы слушаем Måneskin, их песню MAMMAMIA, поэтому я её и добавляю. — Отличный выбор, а главное — оригинальный! — Сириус намекает на мою тривиальность. — Бе, — обижаюсь я. А он… обнимает за плечи и шепчет «прости, я больше не буду» прямо в ухо. Меня берет жар. Ещё никто не делал так со мной! Становится немного страшно. Потом он садится обратно и как ни в чем не бывало смотрит на переднее кресло. Как нарочно билеты покупает Джеймс, и покупает он их для трех пар на разных рядах. Да, это для того, чтобы никто не мешал парочкам. Наверное, они собирались целоваться весь сеанс, как зачастую показывают в фильмах, но не рассчитали, и зал оказался практически полным. Мы с Сириусом садимся на пятом ряду. Фильм начинается, и я вижу совсем не экран. Точнее, я туда не смотрю вообще. Боковым зрением мне доступен профиль Сириуса. Его волосы, немного выбывшиеся из общей копны за ушами и сзади на спине. Контур его Носа. Какой-то даже античный. Усилем воли я все-таки отвожу взгляд от этого зрелища. Да, Сириус чертовски красив, но мне не должно быть никакой разницы, пока мы в кино. — Тебе не нравится? — кажется, он замечает мои глаза на себе, а я провалиться сквозь землю хочу. Да этого мало будет! Я хочу провалиться сквозь землю дважды. Его улыбка выдаёт его: он точно заметил. — Пока только начало, — шепетом говорю я, чтобы, во-первых, не нарушать правила кинозала, а во-вторых, скрыть свой стыд, — ещё толком ничего не понятно. — Хочешь, можем уйти, — предлагает он, но я не отвечаю. Мы смотрим фильм ещё несколько минут, а потом я чувствую, как на моё плечо ложиться что-то большое и пушистое. Кажется, это голова Сириуса. Это… приятно, но… как же, черт возьми, неловко. Я не шевелюсь и ничего не говорю. Застываю, как статуя и жду дальнейших указаний. Ждёт ли Сириус какой-то реакции от меня или нет, неважно. Для него это обычное дело. Поэтому я все ещё неподвижен. — Какой-то неинтересный фильм, да? — тихо спрашивает он меня, — может, пойдём к тебе домой и досмотрим «С замиранием сердца»? — Не знаю, как хочешь, — шепчу. С одной стороны мне не хотелось бы, чтобы Сириус вставал с меня, а с другой — фильм действительно не в том жанре, который я люблю. Только денег за билеты немного жалко. — Ладно, если не хочешь… Решиться на это — сложно. У меня тяжелеют руки и ноги. Я говорю: — Пойдём. Сириус произносит восхищённое «ого», и мы аккуратно уходим из зала, стараясь не помешать другим зрителям. Мы снова садимся на автобус и слушаем теперь какой-то рандом. Какую-то инди-музыку. За окном солнце. Становится хорошо. Мы молчим. Уютно. По приходе домой Сириус спрашивает: — Твои родители вообще не против, что я тут бываю? — Мне кажется, им не очень это нравится. Но самое главное, чтобы ничего в интерьере не поменялось, — смеюсь. — Я могу не приходить больше, — он хочет как лучше, но получается угроза. — Э, нет. — Я не об этом! — оправдывается он, — я про то, что мы можем в другом месте… На какой там серии мы остановились? И про кинотеатр, и про моих родителей, и про что бы то ни было другое — забыто. Мы смотрим последнюю серию нашего сериала у меня на ноутбуке. Честно говоря, и сериал мне не очень нравятся, но… мы снова сидим так близко. У меня не хватает слов, чтобы описать это: мурашки по телу. Так хочется, чтобы Сириус их на замечал. Пожалуйста! Титры. Конец. Сириус не сдвигается с места. Его внезапный вопрос застает меня, как обычно, в расплох: — Ты смотрел когда-нибудь порно? Ни: «Как тебе сериал?», ни: «Как думаешь, финал нормальный?», ни что другое… Смотрел ли я когда-нибудь порно? Да, но должен ли я говорить об этом во всеуслышание? Очевидно, что… раньше казалось само собой разумеющимся, что нет. Но ведь что в этом такого?.. Все же это делают. Все же? — Э, прости, — говорит Сириус, озирась по сторонам, будто в поиске новой темы для разговора. — Ну… да, вообще-то. Все же, вроде как, это пробуют, нет?.. — мне кажется, что так нелепо я ещё никогда не отвечал на вопросы. — А… Какое оно? — он мечется, — в смысле… ты смотрел, ну, когда-нибудь гей-порно?.. Мы оба становимся цвета помидора. — Бывало… Минута тишины. В голове успевает пронестись мысль, что не нужно было отвечать. Можно же было просто избежать разговора. Как обычно. Я умею. Но именно сейчас мне понадобилось быть смелым! Потом я понимаю, что обычно в в диалоге принято говорить: «А ты?» И я говорю: — А ты? — И я. — Моментально отвечает Сириус. Я, чуть повернувшись, смотрю на него. — Хочешь посмотреть сейчас? — спрашивает он. — Ха, ты, наверное, так и забивал в поисковике: «Гей-порно, смотреть»? Сейчас я проверю! Он, будто бы тоже набравшись смелости, начинает печатать это на клавиатуре. Но в недавних запросах такого предложения нет. Но он все равно продолжает. Я просто наблюдаю. — Нет… — показывает на экран, — Прячешься, Лунатик. Режим инкогнито? Хочется что-то ответить, но ничего не приходит на ум. — Тогда я сейчас сам такой запрос сделаю. Я не понимаю, к чему эта провокация. Зачем ему понадобилось загрязнять мне историю поиска? Он, вроде бы, хотел дружбы, но это вовсе на неё не похоже. — Зачем? — вырывается у меня. Я знаю: ещё одна такая выходка, и в моем горле неминуемо появится ком. — Не надо? — он отодвигает ноутбук в его сторону, игриво воля бровями. — Нет. Его лицо вдруг тускнеет. Он приносит «оу», видимо, понимая, что я не поддерживаю его игру. — Прости, — он почти закрывает ноутбук, но, поняв, что не стёр запрос, открывает его. — Да нормально все, — отвечаю я, — можем и правда посмотреть, — улыбаюсь. — Не шути, а то я правда включу. — Не шучу, — но я шучу, и это прекрасно видно по моему (все ещё красному, кажется) лицу. — Римус, помилуй. И я смеюсь. А он присоединяется ко мне. Мы некоторое время пытаемся таким образом убрать неловкость между нами. Я все ещё не понимаю, в чем был смысл его предложения. Неужели он и правду бы включил такое видео? И что бы мы тогда делали? Но сейчас об этом лучше не думать. Нужно сконцентрироваться на смехе. Да, именно. Сириус резко прекращает смеяться. Но он все равно улыбается. И так же резко приближается ко мне. И — это занимает некоторое время осознать — целует меня! Целует! Меня! Сириус! Сириус Блэк меня целует! А я ничего не делаю! Я просто застываю. Это слишком. Слишком… просто слишком. Мой мозг не понимает, что нужно делать, как нужно отвечать. Он ничего не понимает. И губы. И руки. Меня будто заморозили. И лишь одни глаза выпучены. Время тоже будто перестаёт течь для меня. Я в забытье. Он, не заимев взаимности, отстраняется в ужасе. Но в ужасе тут я! — Прости, прости-прости-прости… — панически шепчет Сириус. Из меня вываливается лишь «а…» Сириус встаёт и начинает ходить кругами. И уходит из комнаты, останавливаясь все же рядом со входом. Я слышу, как он глубоко дышит, пытаясь унять дрожь в руках и… кажется, я заметил, что у него… да, именно. Он пытается успокоиться, чтобы убрать сексуальное возбуждение. Стыд. Какой стыд. Я все это устроил! Я! Если бы не я, то он мог бы сейчас… целоваться со мной? — Я пойду, — сообщает он, зайдя обратно. — Сириус, — я все ещё не могу назвать его Бродягой, — всё нормально, я… просто… Но я слишком туго соображаю в этот момент, чтобы остановить его. Он, приложив ладонь к губам, скрывается за дверью. А я все так же остаюсь сидеть рядом с ноутбуком.