Глава 19. Провокации
26 апреля 2014 г. в 20:24
Посвящается Лике) подруге, которая совершенствуется с каждым отзывом и безумно любит Влада)
Произошедшее вчера казалось досадной ошибкой, совершённой в приступе злости и растерянности. Максим повернулся набок, достал из–под подушки мобильный и посмотрел на экран. До звонка будильника у него оставалось десять минут, он проснулся раньше. Вставать, понятное дело, он не собирался и, пользуясь случаем, размышлял о предыдущем вечере.
Что на него нашло? Почему он на этой самой кровати под одеялом, словно нашкодивший малолетка, дрочил на своего Савина, вспоминая слова Серёги? Как он мог? Подобный вопрос он задавал и Карпову.
Неторопливо, сомневаясь в самом себе, Максим завёл руки за спину и скрестил в запястьях, представляя себя связанным. Это напомнило тот вечер, когда он хотел вытащить Серёгу из рук Влада и согласился смотреть на представление. Тело напряглось, в голове вновь вспыхнули порнографические кадры сессии, взгляд Савина, и Максим ощутил лёгкую дрожь и горячую волну, прокатившуюся к паху.
И тут под подушкой взорвался рингтоном телефон. Максим едва не подпрыгнул, вытягивая из–за спины руки, схватил мобильный, автоматически выискивая отключение. Пальцы не слушались, но Nokia покорно замолкла, а парень, скривившись, так и не встал, уткнувшись в подушку.
Ещё пятнадцать минут, и он пойдёт собираться. Обязательно. Хотя можно прогулять пары, всё равно сил нет идти. Но Максим уже достаточно пропустил, а четвёртый курс — это серьёзно. Потому он обязательно пойдёт, когда истекут пятнадцать дополнительных минут, говорил себе Брашинский, но знал, что найдёт ещё много отговорок, чтобы проигнорировать занятия в университете.
Спустя положенный срок Максим со вздохом приподнялся и спустил голые ноги на пол. Даже если он не собирается в университет, Серёге об этом не обязательно знать, иначе тот сам попробует симулировать болезнь или что–то подобное. Понятное дело, что со стороны Макса это казалось достаточно эгоистично, но если Карпов будет сидеть в четырёх стенах или думать только о своей жизни, Дмитрии Евгеньевиче и о самом Максиме, то опять впадёт в депрессию. Лучше ему позаниматься, отправиться в театр, а там ему будет некогда мучить себя невесёлыми мыслями.
Решение казалось таким же ошибочным, как и вчерашняя дрочка под одеялом, как и попытка представить себя нижним Савина. С одной стороны, клуб открыл для него то, о чём он никогда и подумать не мог, вызвал его любопытство и интерес, с другой — всё это было для него безумство. Владислав как Доминант, гомосексуализм, Тема — всё было слишком пугающим и нереальным. Он хотел воевать с Савиным — и прежде всего за свою свободу, за свои права, за наследство, которое оставил ему отец. А получается, он уже готов сдаться, не приняв бой.
Он ощущал какую–то утомлённость. Не только душа и разум, но и тело не желало двигаться. Он хотел бы отдохнуть, ещё поспать и проснуться тогда, когда решатся все проблемы. Поморщившись, Максим представил, как Влад выходит из больницы, качает головой и молча принимается разбирать завалы. Нет, он не может сидеть сложа руки.
Неторопливо, вытягивая мышцы и оглядываясь в окутанной мутным утренним светом комнате, Брашинский собирал свои вещи и натягивал на себя. С носками возникла проблема, и один не хотел никак находиться. Очевидно, в порыве расстроенных вчера чувств Максим его куда–то закинул, и память отказывалась подсказывать куда. Сердясь на себя, парень открыл один из ящиков, решив одолжить у Савина, потом другой, и наконец отыскал нужное в нижнем. Схватив носки, Максим заметил под ними папку и, не веря своей удаче, вытащил её на свет. Брашинский не верил, что Влад мог прятать что–то важное среди одежды, это казалось не в его натуре. Слишком наивно и по–детски, хотя накануне вечером Максим всерьёз рылся в ящиках и шкафах, надеясь на нечто интересное.
Увы, это оказалось совсем не то, что думал Максим. Несколько файлов, в каждом из которых были укомплектованы договоры с разными людьми. Брашинский нахмурился, отыскав имя Сергея Карпова, потом вчитался и удивлённо выдохнул.
Перед ним лежали тематические договоры. Здесь указывались права–обязанности Влада и его нижних, а на одном из самых старых Максим, к своему изумлению, нашёл его в графе сабмиссива. В Доминантах стояли иностранные фамилия и имя, а датировался документ одиннадцатилетней давностью. Оказывается, Влад когда–то был нижним. Как и Серёга.
Максим тряхнул головой. Он не мог себе представить коленопреклонённого Влада. Ни ошейник на нём не мог представить, ни то, как кто–то его трахает. В голове не укладывалось, что он способен под кого–то лечь. Конечно, в Савине прослеживалась кое–какая мягкость по отношению к тем, кто в нём нуждался. Он заботился и ответственно ко всему подходил. Но это больше подходило Домам.
Заинтересованный Брашинский стал перечитывать все пункты. Трудно было поверить, что под юридическими терминами и конструкциями предложений имелся в виду тот смысл, что нижнего будут пытать, избивать и прочее, хотя про спанкинг и другие практики указывалось, и Топ мог их применять в любом случае как в наказание, так и без объявления причин.
Но больше всего, конечно, Максима взволновал договор между Владом и его Верхним. Бумага, печать, формулировки сильно отличались от последних, словно небо и земля. Влад как–то в разговоре упоминал, что при клубе есть юристы, занимающиеся отношениями между Доминантами и сабмиссивами, регулируя их притязания и проблемы, так как в обычной судебной и юридической практике с такими вопросами подходить к неопытному человеку просто неприемлемо и опасно.
От неожиданного стука в дверь Максим вздрогнул и выронил все бумаги. Листы с шелестом разлетелись по полу, и парень быстро нагнулся, собирая их. К счастью, Инна не вошла, а терпеливо осталась ждать после его крика: «Не заходите!» За несколько секунд Максим быстро собрал как попало бумаги, но потом спохватился и привёл всё в надлежащий порядок, хотя не сомневался, что Влад так или иначе узнает, что кто–то рылся в его ящиках и документах. Ну, а понять кто — нетрудно. Инна или Шрединг обязательно сообщат Савину, что Максим ночевал в его комнате, или он сам об этом спросит.
Наконец более–менее сложив всё, как было, Брашинский встал с колен, отряхнулся и открыл дверь. Администратор ласково улыбнулась и прошла внутрь.
— Серёжа просил меня разбудить тебя и отвести позавтракать перед университетом, — заметила Инна, пригладив тёмную твидовую юбку до колен. Максим резко осознал, что женщина светится так, словно у неё недавно был секс. Зная об её отношениях с Матильдой, Максим ощутил лёгкое смущение, но тут вспомнил про смысл слов администратора.
— Стоп, почему это просил? — подозрительно переспросил Максим и тут же ответил на свой вопрос: — Он уже сбежал?!
— Он уехал на пары, сказал, что ему нужно переговорить в деканате по поводу своих прогулов, — спокойно произнесла Инна, нисколько не обижаясь на тон Максима. — Серёжа тебе перезвонит в обед.
Значит вот как! Брашинский сердито сверкнул глазами, но ничего не сказал. Серёга скорее ограничится короткой смс–кой. Значит, поговорить они смогут лишь к вечеру, и то если Карпов придёт ночевать. Последние их разговоры сводились к тому, что Серёга хочет конкретных отношений или же готов хоть завтра начать новую жизнь в другом месте. Эта позиция стояния на одном месте. Но Максим не может ни предложить что–либо Серёге, ни отпустить его, пока не будет уверен, что с бывшим сабмиссивом его отца ничего плохого не случится.
— Замечательно, — процедил Брашинский. Инна хмыкнула.
— Тогда тебе стоит поторопиться, чтобы не опоздать. Ты предпочитаешь завтрак сюда или спустишься в ресторан?
Максим нахмурился. Не особо он желал встречаться с кем–то из персонала.
— Тут, — коротко ответил Максим. — Если можно.
Максим вернулся к тому же ящику и, уже не торопясь, сложил всё как следует. Встал и подумал, что лучше самому сказать Савину, мол, он случайно наткнулся на документы. Но потом он понял, что не решится признаться Владу о своём поступке.
Минут десять спустя в дверь постучались. Максим открыл и удивился, что кроме официанта в чёрной ливрее и с ошейником на шее на пороге стоит Михаил Шрединг. Брашинский посторонился. Красивый молодой человек послушно поставил завтрак на стол и удалился, поклонившись Максиму и администратору. Брашинский насторожённо проводил его взглядом, и Шрединг ответил на его немой вопрос:
— Хозяин этого парня иногда оставляет работать тут прислугой.
— Да? — удивился Максим, подумав, что ему не понять прихоти и фетиши некоторых клиентов клуба. А если уточнить — то большинства. Он посмотрел на администратора. — Вы что–то хотели?
— Да, — деловито произнёс Шрединг. — Мы договорились, что я держу тебя в курсе хода расследования. К тому же я бы хотел, чтобы ты кое–что передал Владу, когда к нему заедешь.
— Почему я должен к нему заезжать? — нахмурился Брашинский. Шрединг усмехнулся.
— Думаю, заедешь. Я узнал, кто встречался тогда в ТЦ с Анастасией Голубевой. Это была Инна.
Утренний обход благополучно завершился. Влад с лёгкой завистью взглянул на соседа с рукой в гипсе, которого отпускали домой. Его дочь и жена собирали вещи, негромко переговариваясь о том, что они могли забыть. Ему же, Савину, врач пока прописывал оставаться в больнице, чтобы не напрягаться, несмотря на все уговоры и посулы пациента.
Наконец шум стих, компания попрощалась с ним, и Влад коротко пожелал соседу по палате выздоровления и удачи. Теперь он остался один и пересматривал личную почту, отвечая деловым партнёрам и некоторым клиентам. Печатать вежливые письма было довольно скучным и ленивым занятием, и, к счастью, через полчаса в дверь постучались, отвлекая его от дела. Увы, едва он увидел посетителя, как настроение его упало, он нахмурился и встал с койки, вынужденно кивая Анастасии Голубевой.
— Какими судьбами? — поинтересовался вежливо Савин.
— Такими, — без особой радости произнесла Анастасия. Она выглядела прекрасно, чуть моложе своих тридцати восьми лет, на плечи был накинут белый халат, а в руках полиэтиленовый пакет с бананами. Савин с трудом подавил ухмылку, принял гостинец и сложил на тумбочке — их он потом подарит медперсоналу. — Услышала, что ты попал в больницу.
— Как видишь, ничего серьёзного, — заметил Савин и предложил женщине присесть. Гостья кивнула и присела, разгладив складки тёмно-синего платья. Влад запахнул халат и улёгся на подушке. — Думаю, ты вряд ли хотела просто так меня проведать. Давай перейдём сразу к делу. Это явно касается наследства и скорого суда. Выкладывай свои карты.
— Какой ты грубый, — деланно поморщилась Анастасия. — Ты прав, я хотела поговорить о наследстве Димы, но больше о клубе. Ты должен знать, что я совершенно не замешана в том, что сейчас происходит в «Bound Gods». У меня нет никакого желания разрушать то, что должно вскоре стать моим.
— Дима никогда не скрывал того, что хочет передать клуб и всё нажитое Максиму, — напомнил Влад. — Он оставил мне и своему адвокату все документы, чтобы сомнений в его решении не возникало. Если ты станешь использовать против него ориентацию и предпочтения, то лишь очернишь его доброе имя в городе. К тому же потеряешь половину клиентов, которые вряд ли оставят безнаказанным человека, лишившего их любимых развлечений. С обозлёнными Верхними лучше не связываться.
— Потому я бы предпочла обойтись без огласки, — воодушевлённо заметила Анастасия. — Ты мог бы мне помочь, Владислав. Дима всегда хотел оставить клуб Максиму, но боялся и не зря. Клуб его загубит. Он ещё достаточно молод, и ему не стоит портить себе жизнь, связываясь с геями и БДСМ. Ты ведь понимаешь, что ему на благо, чтобы он не пошёл по стопам отца...
Влад выслушивал монолог Анастасии, крепко сцепив челюсти. На скулах заходили желваки, и он постарался взять себя в руки. Конечно, можно было бы не втягивать в Тему Максима, по крайней мере так он думал раньше. Думал, когда парень воротил нос от Серёги, от гомосексуализма, от сессий. Но сейчас он потихоньку осваивает Тему, и Савин бы солгал, если бы сказал, что не рад этому. С какой–то стороны его грызла совесть, что он позволил этому случиться, но его тайные желания были сильнее. Втянувшись в Тему, когда–нибудь обязательно Максим станет принадлежать ему. Обязательно.
— Аня, ты прекрасно знаешь, что я не могу не исполнить последнее желание Димы, — заметил Влад, когда Анастасия закончила свой длинный монолог. Некоторые вещи, которые она произнесла, поставили его в тупик. Вскользь Анастасия сказала имя того, кто передавал ей всю информацию из клуба. — Максим терпимее относится к Теме и уже провёл свою первую сессию с Серёжей. Он сможет справиться. У него есть я и ещё несколько лет.
Женщина недовольно нахмурилась, но не выглядела удивлённой при известии, что Максим уже втягивается в Тематические отношения.
— И я не особо верю, что ты не причастна к диверсиям в клубе, — добавил Влад. — Кроме тебя — некому.
Губы Анастасии растянулись в презрительной улыбке.
— Я не могу простить Диму за его увлечения, — произнесла она, поднявшись, и подошла к окну. Услышав шорох, Владислав повернул голову к двери и заметил в щели прохода Максима, насторожённо застывшего. Анастасия его не услышала, забывшись в своих воспоминаниях. — Не простила этого мальчишку, Серёжу. Дима не дал мне ребёнка, гулял направо и налево, а потом бросил, отыскав парня, который моложе меня на пятнадцать лет! Ты представляешь, что должна чувствовать женщина, которую бросили ради какого–то мальчишки? Когда после развода муж открыто с ним сожительствует?
Влад промолчал, позволяя Анастасии вылить всю желчь, накопившуюся за долгое время.
— Но не одна я такая. У Димы было много любовниц и до меня. Была Раиса, при которой он официально признал ребёнка, рождённого вне брака от какой-то секретарши! Ты никогда не говорил с Раисой? Она ведь так и не вышла замуж!
— Ты имеешь в виду, что виновата во всём первая жена Димы? — нахмурился Владислав. Брак с Раисой продлился почти семь лет, и разругались они так, что все газеты смаковали подробности скандала. Но Савин не задумывался о ней.
— Вам, мужчинам, не понять, насколько чувствительны женщины в этом плане, — проигнорировала его вопрос Анастасия. — Я раскрыла тебе свои карты и надеюсь, ты ещё раз подумаешь о том, чтобы помочь мне. Максиму лучше не портить себе жизнь, связываясь с клубом. — Брашинский едва успел отступить от двери, когда Анастасия повернулась к выходу. Влад лишь краем глаза заметил его манёвр и мысленно одобрил, хотя и подумал о том, что за подслушивание парня стоит наказать. Увы, мысли сразу обрели откровенный характер, и он подавил в себе фантазии. — Я с тобой ещё свяжусь. До суда ещё есть время подумать.
— Да, есть, — согласился Владислав. Анастасия попрощалась и вышла. Савин терпеливо подождал, пока Максим бесшумно проскользнёт в палату, плотно закрыв за собой дверь. — Ты должен быть в университете, разве нет? — тут же строго спросил Влад. Максим скривил лицо, явно не обрадовавшись такому приветствию.
— Это мои проблемы, — отрезал он. Влад прищурился. Брашинский–младший вновь показывал зубы, и это вызывало в мужчине желание заставить его раскаяться в своей наглости. Само присутствие Максима возбуждало все тайные желания и собственнические чувства. Влад сжал кулаки, напоминая себе, что ещё рано. Он сполна насладится покорностью Максима в своё время. — Вы верите, что она не виновата?
— Я тебе уже говорил, что необязательно верить. Важно показать вид, что веришь, — напомнил Владислав. — И нет, я ещё не уверен, что ей можно верить, но она привела интересные доводы в пользу своей версии.
— Это Инна с ней встречалась тогда в ТЦ, — сказал Максим. Он ощущал разочарование: администратор ему нравилась. — Шрединг говорил с её дочерью, и та описала женщину, которую они встретили и с которой Инна ушла. Это была Голубева.
— Я понял. Аня не скрывала этого, — с каменным лицом ответил Влад. — Но это не Инна ставила камеры, иначе бы Анастасия не выдала её. И не она кнут подложила.
— Про кнут вы уже в курсе?
— Конечно, — с усмешкой произнёс Влад. Ему приносило удовольствие видеть досаду Максима, который жаждал рассказать ему последние новости. Брашинский сильно зависел от его мнения, и это дарило его Савину нескрываемое удовольствие. Максим прошёл ближе и сел на свободную соседскую койку, согнув ногу в колене. — Я рад, что ты пришёл меня навестить. Будешь бананы? — предложил Влад ему. Кажется, на мгновение Брашинский хотел согласиться, но тут представил, как это будет выглядеть со стороны, и отказался. Савин вздохнул.
— Я не верю ей, — сердито произнёс Максим. — Она ненавидит отца и Серёгу, она же сама так сказала.
— Да, я в курсе, — Владислав на секунду отвернулся. Он внезапно вспомнил одно обстоятельство, о котором не рассказывал: — Знаешь ли ты, что какое–то время Дима хотел «узаконить» отношения с Серёгой?
— В смысле? — растерялся Максим.
— Гей–браки запрещены, но есть возможность иным способом носить одну фамилию и создать семью. Усыновление. Это своеобразный обход закона для нетрадиционных пар. Но Дима не мог. Он не хотел равнять тебя и Серёгу, он предпочитал во всём тебя, боялся тебя потерять. Узнай ты, что Дима усыновил постороннего человека, а тебя не взял к себе, то ты бы ему этого не простил.
Владислав внимательно присмотрелся к Максиму. Читать его было легко, а слова привели его в замешательство. Он явно не ожидал узнать такие подробности о своём отце и Серёге. Они могли бы стать сводными братьями. Всё–таки что–то общее в них всегда было, потому Влад и беспокоился об отношениях Димы и его нижнего. Савин всегда боялся той небольшой вероятности, что Брашинский–старший мог питать какие–то особые чувства к своему сыну. Ему не раз попадались такие случаи, завязанные на инцесте и педофилии.
Потому он соглашался, когда Дима просил сходить с ним на встречи с сыном. Савин сидел в кафе или на скамейке и словно шпион ходил следом, слушая их разговоры, чаще всего переходящие в споры. Оба Брашинских были упрямы. Невольно Максим вызывал у него интерес. Непокорностью, агрессией, поведением. Ему требовалась строгая дисциплина, и Савин, как Доминант, просто жаждал преподать ему уроки послушания. Но позже это превратилось просто в наваждение, и Владислав осознал, что может потерять контроль с ним. Ему было опасно находиться рядом.
— Я бы ему точно этого не простил, — с чувством пробормотал Максим. Его глаза остекленели, словно он мысленно представил себе подобное прошлое и будущее. Савин приподнялся и встал, чуть поморщившись от боли в рёбрах. Максим очнулся и взглянул на него насторожённо, потом вскочил, надеясь выровнять их положение. Но это было бесполезно. Влад всё равно возвышался, скорее психологически, чем физически, над ним.
— Тогда бы не простил, но сейчас, узнав ближе Серёгу и их жизнь? — задал каверзный вопрос Влад.
— Всё равно, — вызывающе ответил Максим. Он вновь провоцировал, но и Савин точно так же пытался вывести его из себя. У них шла борьба, Владу не нравилось, что мысли Максима так часто заняты Серёгой, а не им. Его душила ревность. Он позволял развиваться их сексуальным отношениям, но не желал, чтобы они зашли далеко. Серёга не сможет справиться с характером Максима, и это приведёт к новым страданиям парня. — Не простил бы.
— Разве ты не понял, что им вдвоём было хорошо? — спросил Влад.
— Я хотел поговорить не о гей–браках, а о клубе! — напомнил Максим, отступив. Его спина упёрлась в стену, но между ними сохранялась приличная дистанция.
— Да, о клубе. И о предателях, — кивнул головой Влад. — Но мы ещё успеем. Сейчас я бы хотел знать, как продвигаются твои отношения с Серёгой?
— Никак, — отрезал Максим.
— Именно поэтому Серёга вышел к Шредингу и предлагал ему стать своим Верхним? — продолжал допрос Влад. Каждый его вопрос прибивал парня к стене, но Владу уже доложили обо всём случившемся в клубе. И даже о том, что Максим осмелился вновь ночевать в его комнате. Представляя себе, как молодой человек спит на широкой кровати, в которой спал и сам Савин, он ощущал себя так, словно уже стал хозяином парня.
— Это меня не касается! — мотнул головой Максим. Его выражение лица исказилось яростью и долей вины. Савин прищурился. — Он хочет начать новую жизнь и лезет на рожон. Я ему сам говорил, чтобы он не делал глупости.
— В первую очередь глупости делаешь ты, — заметил Влад. — Ты ведь боишься пойти по стопам отца, но не испугался секса с Серёгой. Потому что считаешь это ничего не значащим событием. Ты спрятался за его спиной. От меня. Ты просто воспользовался им, а теперь спокойно отпускаешь его «начинать жизнь заново».
— Это всё из–за вас! — не выдержал Максим, сжимая кулаки.
— Признаю. — В душе Савин ликовал. — Я тоже использовал Серёгу, чтобы ты стал ближе ко мне. Я постоянно тебя провоцирую и вызываю на словесную дуэль. Но ты лишь подтверждаешь, что бежишь от меня. Но слишком недалеко. Ты хочешь, чтобы я догнал.
Брашинский тяжело дышал, пытаясь справиться с яростью. Кажется, Савин слегка переборщил. Можно было бы пока не торопить события. Оттолкнув Влада, парень выскочил из палаты, так и не сказав ничего в ответ. Савин прижал ладонь к занывшим рёбрам и прислонился к стене, где недавно стоял Максим. Ему осталось подождать совсем немного. Максим уже принадлежит ему, просто не может с этим смириться.