«Bound Gods»

                    Выходные дни пролетели незаметно, наполненные вечеринкой, сексом и сном. Максиму казалось, у него в запасе целое воскресенье, однако Влад, рассказывая ему о некоторых моментах, которые ему как нижнему полагалось знать, напомнил, что завтра ему непременно нужно попасть в университет. Более того, даже несмотря на то, что состояние здоровья у Брашинского оставляло желать лучшего и причиной тому был сам излишне страстный партнёр, Савин коротко и чётко дал понять, что не желает слышать о новых прогулах парня.       По словам Влада выходило, что личная и общественная жизнь Максима не должна его касаться, но поступал он вопреки утверждаемому. Савин настаивал на том, чтобы Брашинский не портил себе учёбу. К тому же он требовал, чтобы Максим поговорил с Карповым, разобравшись в своих отношениях и недомолвках.       — Я не знаю, что произошло между вами, — непреклонно заявил Савин, — однако сейчас Серёга смотрит на Мишу и, насколько я вижу, у них назревает что-то серьёзное. И я не хочу, чтобы ты якорем снова тащил его на дно. Он только начал отходить от смерти Димы, теперь ему нужно понять, что отношений с тобой не будет никаких, кроме дружеских.       «Потому что ты принадлежишь мне», — хотя Влад не произносил этого, Максим ясно и чётко слышал эти слова в его решительном голосе. Мужчина откровенно упивался своей властью, всем, что произошло между ними, даже то, что парень лежал пластом после того, как Савин поимел его несколько раз, доставляло ему безмерное удовольствие, которое он даже не пытался скрыть. И когда он замечал раздражение Максима, вызванное этим собственничеством, он предлагал ему просто успокоиться и смириться, потому что это его выбор.       Вскоре пришёл Николай Иванович, чтобы подвергнуть его унизительному осмотру. Хотелось провалиться сквозь землю и никогда не показываться никому на глаза. Врач прекрасно знал, чем он занимался с Савиным, и это задевало чувства молодого человека. Радовало только отсутствие самого Влада — он ушёл по делам, обещая вернуться ближе к ужину, а потом отвезти домой. К тому времени Максим уже успел немного прийти в себя.       — А вас не смущает, что у Шрединга есть Рома? — поинтересовался Брашинский по дороге домой, выслушивая от Влада наставления об играх в хозяина и раба. — Почему он может иметь с десяток нижних, а Серёга должен терпеть это? — невольно его и собственная судьба тревожила. Почему Влад может распоряжаться им, требовать невозможное, а сам творить всё, что ему заблагорассудится?       Хотя, конечно, за Серёгу он тоже не переставал волноваться. Карпов хотел романтических отношений, некой идеализированной любви, и если Шрединг будет относиться к нему как к одному из многих, то парень вновь уйдёт в депрессию. Хотя сам факт того, что Серёга не так неровно дышит в его сторону, снимал огромный груз с души Максима, который прижимал его к земле с тех самых пор, как незнакомый темноволосый миловидный парень-эмо упал на колени, прося его взять себе в сабы. После того, как Брашинский самоуверенно посчитал, что знает лучше всех, лучше Влада и самого Серёги, как тому справиться без насилия и БДСМ с тоской после смерти Дмитрия Евгеньевича. После того, как он узнал о чувствах парня к себе и позволил им переспать, эгоистично воспользовавшись доступностью и влюблённостью Карпова.       — У Ромы Миша тоже не единственный, — спокойно оповестил его Савин. Максим ошарашенно уставился на его темноволосый затылок, сидя на заднем сидении. — Хотя это не соответствует этике и, грубо говоря, эстетике тематических отношений, но он работает в клубе нижним для клиентов клуба. Только не вороти нос, секс не обязательный атрибут БДСМ, если нет подобной договорённости, так что Рома не проститутка.       — После всего, что я слышал, это звучит так...       — ...словно «Bound Gods» какой-то дорогостоящий бордель, а не элитный привилегированный клуб? — закончил его мысль Савин, чуть приподняв бровь в зеркале заднего вида. — К сожалению, должен признать, что любые отношения и деятельность, превращаясь в бизнес, уродуются до неузнаваемости. Я не задумывался настолько далеко, когда Дима предложил поднять БДСМ на новый уровень. Не подумал, что Доминант, перед которым преклоняется сабмиссив, из-за своей доступности и продажности, может стать обычным обслуживающим персоналом. Про нижних вообще трудно говорить. Лишь садо-мазохистские практики остаются такими же, как и раньше, потому что там нет распределения ролей. Получил или причинил другому дозу боли и ушёл счастливым.       — Звучит так, словно вы разочарованы клубом. Хотя в первую встречу именно вы убеждали меня, что нет разницы в том, какие товары продаются — информационные или сексуальные, — обвинил его Максим, нахмурившись.       — Ты прав, — сказал Владислав, заворачивая на освещённую огнями подземную парковку. Заглушив двигатель, он повернулся к Максиму и продолжил: — Я люблю клуб, который мы с Димой создали, но мне не нравится, во что он постепенно превращается. Отношения партнёров теряют всю свою прелесть, принципы добровольности. Хотя каждый Дом или саб имеет право отказаться, если клиент ему лично или по каким-то причинам не нравится, чаще они не хотят портить репутацию клубу и готовы согласиться на любого, кто платит. Они правда стали связанными богами¹. Только связал их трудовой договор.       Если бы Максим знал о том, что Серёга тоже находился в клубе и, воспользовавшись помощью Савина, купил отнюдь не дешевую сессию со Шредингом, то он вполне мог понять, почему мужчина принялся размышлять на эту тему. А так разговор казался странным и слишком откровенным. Максим пытался понять, для чего Влад делится с ним подобным мнением, и приходил лишь к варианту, что тот пытается с ним сблизиться или его смягчил совместный секс. Хотя, возможно, Савин хотел подтолкнуть его к какой-то важной мысли.       — Раньше тематическое сообщество позволяло обменяться опытом и найти себе партнёра, познакомиться и расширить свои знакомства. Но клуб ограничивает доступ и требует немалые деньги за членскую карточку и ежемесячные взносы, не говоря уже за обслуживание.       — Какие-то странные у вас рассуждения, — наконец, не выдержав, выдавил Максим. Савин усмехнулся и вышел из машины, предлагая последовать его примеру. Брашинский покинул салон, но едва не простонал вслух, ощутив ноющую боль в пояснице после распрямления. — Разве не главное в бизнесе деньги?       — В бизнесе — да, но я не собирался из своего увлечения делать бизнес, — ответил Владислав, обойдя машину и остановившись рядом. — Его сделал твой отец, Дима. Я до сих пор не терплю эту бумажную волокиту, расчёты и вытягивание прибыли из всего, что движется. Так что учись хорошо. Потом, я надеюсь, этим всем займёшься ты. Ты определённо унаследовал талант отца к деньгам и сможешь продолжить его дело.       — Вы вообще это серьёзно? — переспросил Максим, посчитав это шуткой. Автомобиль резанул по ушам визгом сигнализации. Хотя Влад усмехнулся, заметив недоверие Брашинского, он явно не шутил.       — Вполне, Максим, — ответил Савин. — Я рассчитываю, что в клубе ты будешь моим равноправным партнёром. А вот наши личные отношения — это уже другое дело, — многозначительно добавил Савин и поторопил его, заметив, что время поджимает. Но в лифте, который неторопливо отмечал один этаж за другим, Владислав, словно не удержавшись, оказался рядом и прижал к стене, жадно, нетерпеливо целуя. Это казалось настолько естественным, что Максим даже не подумал о сопротивлении.       — Жаль, что тебя нельзя приковать к кровати и никуда не отпускать, — прошептал Савин, шумно выпуская разочарованный выдох, и неохотно отстранился. — У нас в клубе есть особая кровать из массива дуба, под девятнадцатый век, с резными столбиками и балдахином. Всё как полагается. И под ней находится специальная клетка для саба, в которой нельзя выпрямиться или сидеть, только лежать. Было бы приятно запереть тебя там, приходить уставшим после работы и видеть, как ты радуешься моему появлению.       — Вряд ли я буду этому рад, — процедил Максим, воспользовавшись открывшимися створками лифта и выходя на лестничную площадку перед дверью своей квартиры. Пытаясь совладать с дрожью, он перебирал ключи и старался попасть в замочную скважину.       — Максим, поверь мне, — сзади на него всей тяжестью навалился Влад, прижимая к двери, — после целого дня одиночества ты будешь рад любому, не говоря уже о своём хозяине. И будешь молить, чтобы тебя выпустили.       К горлу подкатил комок, вспыхнуло острое желание поспорить, и Максим не сдержался, хотя понимал, что сам лезет в расставленную мышеловку:       — Не буду! — отшатнувшись, желая выбраться из-под навалившегося тела, негромко прорычал Брашинский.       — Предлагаю как-нибудь проверить.       Повернув ключ и открыв двери в квартиру, Максим прикусил язык, чтобы не выпалить ещё какую-нибудь глупость.       Коридор был освещён, и в первую очередь в глаза бросились знакомые чёрные женские полусапожки, серое пальто и небольшая шапочка. Услышав шум и голоса, из гостиной показалась сначала темноволосая голова, потом и сам Серёга, и он, поспешно чем-то заверив нежданную гостью, быстро подошёл к Максиму и Владу.       — Я пытался до тебя дозвониться, — первым же делом едва слышно шепнул парень. Брашинский ощутил, как похолодело в груди. За спиной неподвижно и напряжённо застыл Влад. — Думал предупредить. Она хотела обязательно тебя дождаться, — и несколько запнувшись, словно неодобрительно и неохотно, Серёжа прибавил: — Она классная и милая.       Да, это Максим прекрасно знал. Помнил, как покорила его эта девушка своей неназойливостью и открытостью. Правда, сейчас это казалось случилось с кем-то другим в чужой жизни.       Из гостиной не донеслось ни звука. Сзади чуть выдохнул Влад, положил руку на плечо и несильно сжал. Словно миссия Серёжи на этом закончилась, он развернулся и вернулся к гостье, довольно громко предложив ещё чая.       Максим повернул голову и посмотрел на Савина, в его тёмные глаза, зажёгшиеся недобрым, ревнивым светом.       — Что будешь делать? — спросил Влад, чуть склонившись ближе. Он говорил так, чтобы никто не услышал их, и расстояние между лицами отсчитывалось несколькими миллиметрами. Если кто-то бы взглянул со стороны, Серёжа или Маша, то мог бы подумать, что они целуются. — Будешь и дальше обманывать девушку?       — Я её не обманывал, — возразил Максим из чувства противоречия. Они оба знали, что он говорил неправду.       — Так что будешь делать сейчас? — настаивал Влад. Рука его легла на пах, по-хозяйски сжав сквозь плотную ткань брюк вялый член и мошонку. Максим поморщился. Мимо, скользнув бесстрастным, ничего не говорящим взглядом по их застывшим фигурам, прошёл Серёжа, держа поднос с чаем и чашками. Ещё немного, и Маша сама выйдет узнать, почему Максим не торопится, и тогда уже объяснений не избежать. Возможно, этого и хотел Савин?       — Я поговорю с ней, — ответил Брашинский. Этого было мало Владу. — Ну не смогу я сразу взять ей и сказать в лицо всё! — раздражённо прошептал Максим, искоса наблюдая за входом в гостиную.       — Что именно — «всё»?       — Что я с ней расстаюсь, — чётко выговорил Брашинский. Его голос дрогнул, хотя он старался держать себя в руках. Влад отпустил его и убрал руки, удовлетворившись этим ответом.       — Не смей с ней спать. И не целуй, — бросил Савин, развернувшись, и пояснил уже за дверью: — Это не моя ревность. Просто она стоит большего, чем секс или поцелуй.       Максим захлопнул за ним дверь и на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул и только тогда быстро снял верхнюю одежду. Натянув не особо убедительную улыбку, он прошёл в гостиную, где Серёга пытался приободрить терпеливо ожидающую девушку шутками и рассказами. Маша мгновенно вскочила, заметив Брашинского, и Карпов покинул их, послав незаметно хмурый взгляд, говоривший о том, что виденное в коридоре не оставило его равнодушным, как могло показаться.       — Привет, Маш, — шагнул к девушке Максим, обнял, хотел поцеловать, как обычно он делал, но передумал, вспомнив слова Влада. Ожидавшая большего Маша заметила заминку и скованность парня, но так же натянуто улыбнулась, как и он, выскользнув из хватки его рук.       — Я всё звонила тебе, но ты не отвечал, и я решила прийти к тебе домой в гости. Ты же меня хотел сводить, — немного путано стала объяснять Маша, почему в вечер воскресенья три часа провела, ожидая Максима. Они присели на диван. Ощутив саднящую боль между ягодиц и ноющую поясницу, Брашинский вспомнил, чем занимался практически все выходные, и ощутил стыд и злость. — Твоя мама дала мне адрес, и я приехала, решила подождать. Сначала меня не пускали, а потом мимо проходил Серёжа, случайно услышал, что я к тебе, и предложил подождать в квартире, — закончила девушка.       Максим не говорил ни слова, и Маша смущённо и растерянно замолчала. Что-то поменялось, и девушка это хорошо чувствовала своей женской интуицией. А Брашинский мысленно проклинал самого себя и не мог подобрать слов, чтобы объяснить ей.       — Я был занят, — уклончиво ответил Максим. Его растягивали анальной пробкой, гоняли по клубу, потом старательно трахали — так, что у него все болит. Но при этом он чувствовал себя просто потрясающе.       — Больше недели? — с сомнением спросила Маша.       — Да, — не сдержавшись, рявкнул Максим. Девушка слегка выпрямилась, и в глазах зажглись обида и гордость. Ей не нравилось подобное отношение после того, как она его часами ждала и пыталась дозвониться. — Извини.       — Я хотела серьёзно поговорить, — сказала она, отвернувшись от него. — Я хочу расстаться.       — Почему? — мгновенно вскинулся Максим, даже не осознав, что Маша сняла с его плеч огромный груз. С этой девушкой он встречался долго, с серьёзными отношениями, и сейчас она хотела уйти от него. Почему-то он не задумывался о своих изменах. Его взяли злость и недовольство.       — Не спрашивай, хорошо? — попросила Маша. Сколько бы ни задавал вопросов, девушка ему так и не ответила, отчего Максим лишь злился и досадовал на себя. Сжав плотно губы, с твёрдым взглядом, Маша лишь качала головой и расплакалась, когда он всё же довёл её. На шум выскочил Серёга, оттолкнул Максима и принялся утешать девушку. Брашинский по его требованию принёс успокоительное и чай, но не влезал, хотя удивительно было видеть, как быстро Серёга поладил с почти незнакомой ему девушкой. Именно он позже собрался и проводил хлюпающую носом Машу домой по пустынным тёмным улицам. Вернувшись через сорок минут он застал Максима нетрезвым. В руках у Брашинского была полупустая банка из-под пива.       Максим ничего не сказал, и Серёга, чуть замешкавшись, достал из холодильника себе пол-литра и присел рядом, с хлопком дёрнув алюминиевое кольцо. По-дружески, словно между ними не было разногласий, они сделали по хорошему глотку и откинулись на спинки высоких стульев.       — Ты козёл, — объявил Серёга, не глядя на Максима.       Дважды козёл, ведь ещё и с Карповым так же поступил. Брашинский поморщился, поставив банку на стол. Мягкая жесть поменяла форму под нажимом его пальцев. На слова Серёги он не обижался.       — Сразу скажу: я тут ни при чём, — сказал Карпов. — Про нас я ничего не говорил. Но, кажется, она сама поняла, что я гей.       Максим никогда не сомневался в том, что Маша умная девушка. По Серёге сразу была видна его ориентация, а если собрать воедино осколки недавних событий, то можно выстроить любопытную линию. Брашинский хотел секса, но не получил его, несколько недель жил в одной квартире с геем, а последние дни избегал и не выходил на связь. Возможно, Маша поторопилась и ждала, что теперь-то Максим будет пытаться её вернуть, но он не собирался подавать напрасные надежды. По крайней мере не сейчас, когда у него в голове кавардак.       — Когда ты узнал, что ты гей? — неожиданно поинтересовался Максим у Серёги. Подобный вопрос не особо смутил Карпова, словно он не первый раз его слышал.       — Когда понял, что у меня встаёт на парней, а не на девушек.       Реакция родителей, одноклассников, всё это резко заинтересовало Максима, и, пользуясь атмосферой, он выпытывал у Сергея подробности его жизни, невольно делясь частью своих воспоминаний. Великолепно понимая, насколько тяжело Брашинскому расстаться с девушкой, чтобы встречаться или завести отношения с мужчиной, тем более Владиславом Савиным, Карпов не стал уклоняться от ответов и рассказывал всё начистоту.       Невольно, словно злорадствуя, а может быть, и радуясь, что наконец у него есть проблески надежды на горизонте, Серёга рассказал об отношениях с Шредингом. Проинформировал о традиционности того, что лишь нижний должен проявлять инициативу, а не Доминант, что неожиданно заинтересовало Брашинского. Хотя Максим читал об этом, о добровольности и о согласии, часто Влад напоминал, но он совсем забыл и несколько иначе интерпретировал эту традицию.       Несмотря на то, что они так и не разобрались между собой, они оставили в прошлом все обиды. Теперь уже Серёга не сомневался, что Брашинский предпочёл Влада. А Максим успокоился, осознав, что хотя он отодвигал проблему с Карповым подальше, она решилась без его участия. Серёга больше не имел на него видов, а эта небольшая ночная попойка сблизила их и вновь заставила почувствовать друзьями.       *****              Можно по-разному приручать и дрессировать, но если надолго забросить питомца, то он ощутит свободу и забудет всё, выученное им. Может сбежать и даже укусить руку хозяину. Потому Влад рассчитывал ненадолго выпустить Максима из вида, с нетерпением ожидая следующего дня, понедельника, который для клуба был наиболее лёгким днём в череде будней. Обычно в начале недели активность клиентов сводилась к минимуму, а значит и работы становилось чуть меньше, если не считать документации, обслуживания тематического магазина, закупки продовольствия и самого необходимого «Bound Gods».       Влад планировал вечером навестить Максима на квартире, чтобы узнать о прошедшем накануне разговоре с девушкой, об успехах студента в университете и напомнить, что не за горами первое судебное заседание. Конечно, он серьёзно сомневался, что парень поговорит с Машей начистоту даже после требования Савина. В тот момент Максим не был готов рвать с прошлым, да и Влад не ожидал подобной настойчивости от девушки. С его стороны, Савина, как старшего и Топа, неправильно было требовать поставить крест на гетеросексуальных отношениях. Максим только познал удовольствие и боль от анального секса, только вступил на острие ножа, но никто не мог с уверенностью сказать, как долго он будет увлечён подобной жизнью. Для некоторых хватало пары лет, для других это становилось жизнью, для третьих — средством заработка. Чем же станет для Максима?       Несмотря на подобные мысли, Влад проснулся и первую часть дня пребывал в приподнятом расположении духа. Воспоминания об этих выходных заставляли с нетерпением считать часы до наступления вечера. Предугадывая реакцию парня, Влад послал ему днём сообщение и получил короткий и лаконичный ответ, что Максим его будет ждать. Ещё одна приятная мелочь.       Однако случилось нечто, заставившее его забыть о планах на вечер и Максиме напрочь. Около двух часов дня взбудораженный Глеб залетел в кабинет с неприятными новостями, что в одной из комнат после уборки были обнаружены наркотики. Влад не сразу понял слова молодого администратора, посчитав, что тот запутался. Утихомирив его и приказав не сеять панику, тем более не рассказывать никому из персонала, Савин сам спустился в комнату и проверил.       Обёрнутые в несколько слоёв полиэтилена небольшие пакетики были наполнены наркотиками. Примерно полтора килограмма, что уже не тянуло на случайность, допущенную кем-то из членов клуба. Клиенту, захотевшему добавить жара сессии, не потребовалось бы столько героина и метамфетамина, как определил начальник охраны. Запретив что-либо рассказывать работникам клуба, Влад приказал передать на экспертизу, просмотреть все остальные комнаты, видеозаписи камер и тех, кто арендовал на выходных комнату для экшена. Все проходило в полнейшей тишине, однако час спустя в клуб нагрянула полиция со спецотрядом.       Оказалось, им поступил анонимный звонок о том, что в «Bound Gods» торгуют наркотиками. К счастью, в процессе обыска ничего не было обнаружено, а Савин успел по связям заглушить возможный скандал. Тем более что он уже предупредил своих знакомых в полиции об обнаружении трёх пакетов с наркотиками, но не собирался предавать гласности расследование. А вот тот, кто подкинул компромат, хотел противоположного результата, раз позвонил в органы.       Последующие разборки, допросы и вызов свидетелей отвлекли Влада от всех предполагаемых дел. Работа в клубе была практически парализована, а потом загудела быстрее в три раза. Владу пришлось отказать некоторым клиентам, предложив возместить расходы и перенести сессии на другой день. Администраторы ежесекундно звонили ему, примчался вызванный с выходного Михаил и помог ему справиться с навалившимися проблемами. После этого Савин уехал разбираться в полицию, оставив клуб Шредингу.       К концу дня Влад мечтал лишь о том, чтобы выкинуть мобильный в мусорное ведро. Охрана проверяла всех, но не находила зацепок. К счастью, слухи не проскользнули за пределы клуба. Близившееся судебное заседание, назначенное на следующий понедельник, заставило кого-то усилить нажим на Влада — и вполне успешно.       Потирая висок одной рукой, закрыв устало глаза, Савин стоял у окна своей комнаты и выкуривал третью сигарету подряд. Ослабленный галстук болтался на шее, воротник был расстёгнут, чтобы свободнее дышать. Беззвучно завибрировал в очередной раз мобильный, но Савин не брал трубку, решил полноценно докурить сигарету и перезвонить позже. За спиной послышался шорох, и кто-то без стука зашёл в комнату.       — Я не разрешал входить, — недовольно бросил Влад, развернувшись к дверям и удивлённо узнал Максима. Парень, с недовольным выражением лица, одетый в куртку, с накинутым поверх рюкзаком, обычную футболку и джинсы, сжимал в руке мобильный. Влад бросил короткий взгляд на свой — точно, звонил Брашинский.       — Не люблю, когда меня игнорируют, — заметил Максим, закрыв за собой дверь.       — Почувствовал себя на месте своей девушки? — поддел Влад, и лицо Максима слегка покраснело. — Как у тебя с ней дела? Поговорил? — тут же спросил Савин, затушив сигарету в пепельнице.       — Мы расстались, — сдавленно произнёс Брашинский, сжав мобильный. Он отвёл взгляд и напрягся. Ему не нравился разговор. — Она предложила разойтись.       — Жаль, что не ты, — искренне заметил Влад, приближаясь к парню. Максим не двигался, слегка побледнев. — Но женщина хорошо чувствует, когда мужчина больше ею не интересуется или нашёл другую, даже если нет доказательств.       На несколько секунд повисла тишина.       — Появились проблемы, потому я не смог приехать, — извиняясь, сказал Савин. Он сбрасывал вызовы Максима, откладывая разговоры на потом, но опять же не находил минуты спокойствия. Но ему нравилось, что сам Брашинский примчался, выдав своё беспокойство.       — Я думал, вы опять в аварию попали, — с досадой пробормотал Максим. Довольная улыбка растянулась на лице Савина, и он отнял мобильный из рук парня, а потом притянул к себе. Максим напрягся только на несколько секунд, пока ароматно пахнущие никотиновым дымом губы скользили, втягивали и посасывали его, приглашая к занятной игре. Вступили в поцелуй языки, дразня и соперничая за лидерство, и рюкзак, не замеченный никем из них, с шумом упал у ног.       — Я заехал ненадолго, — с придыханием сказал Брашинский, воспользовавшись короткой передышкой. — И не трахаться. У меня всё ещё болит... там.       — Секс необязателен, Максим, — успокоил его Влад. — Можно немного поиграть.       — Во что? — насторожился Брашинский, чуть отстранившись.       — Кто первый кончит.       — Я проиграю?       — Верно.