«Bound Gods»

                    Услышав знакомый голос, Максим послушно обмяк и перестал сопротивляться, хотя от недавнего безотчётного страха и злости сердце билось где-то в горле. Пыль залезала в нос и рот, парень закашлялся и досадно дёрнулся, силясь встать. Безрезультатно: руки, сведённые и связанные вместе, не подчинялись, а сам он лежал оголённым животом на лавке, ощущая лёгкое головокружение из-за нехватки кислорода.       Неожиданное нападение его привело в замешательство. Максим кричал, требуя развязать, но голос утонул в глухом мешке. Да и Влада не интересовало его мнение. Грубо скинув парня на пол, он поволок бесправную жертву к двери, схватив за связанные лодыжки, словно мешок с картошкой. На несколько секунд Савин отвлёкся, звеня ключами и открывая донжон, потом потащил Максима дальше и бросил, возможно в центре комнаты, возможно где-то ещё. Брашинский тщетно извивался, обеспокоенный игрой. Жёсткий пол под ним неприятно холодил влажную и разгоряченную после мытья кожу, к которой приставали грязь и пыль. Ему казалось, что он в подвале.       Влад ушёл недалеко, он чувствовал его присутствие, с трудом слышал шаги и шорохи сквозь собственные рваные вздохи, отдающиеся в ушах. В мешке становилось жарко, лицо пылало и покрывалось каплями пота. В конце концов мужчина сорвал с него ткань и позволил вдохнуть воздух.       Помещение вокруг и правда походило на подвал, скудное освещение лампочки на потрескавшемся потолке не дотягивало до углов, тонувших во мраке. Окон не наблюдалась. Проём двери сливался с тёмными стенами. Максим лежал связанным на полу, а над ним возвышался Влад, идеально, с иголочки одетый в чёрный строгий костюм и обутый в лакированные ботинки. Его вид сильно контрастировал с окружением. В руках он сжимал рукоять кухонного ножа.       Наклонившись, мужчина распорол трусы, с брезгливостью откинув кусок бесформенной тряпки в сторону. Максим остался полностью обнажённый, связанный, смотрящий с недоверием на Доминанта. Его дыхание всё ещё не пришло в норму.       Отвернувшись и закатав по локоть рукава, Влад взял со стола недалеко две плети: одну с несколькими плетёными хвостами, а другую — более толстую с кожаным фалом на конце.       — Я же не...       — Молчать! — отрезал Влад, и многохвостка прошлась по груди, выдавив из Максима негромкий удивлённый вскрик.       В глазах Савина горел пугающий и знакомый огонь. Максим помнил его и ощущал всей кожей исходящую от мужчины волну властности. Длинные пальцы Влада обхватили скулы парня, сжимая до боли, заставляя открыть рот. Брашинский поморщился.       — Здесь у тебя нет никаких желаний. Ты полностью принадлежишь мне. Твоя воля, твоё тело — всё это принадлежит мне, — с непоколебимой уверенностью сказал ему мужчина, пристально смотря в глаза.       — Чёрта с два, — ошеломлённо пробормотал Максим. Влад говорил так, что в горле сжимался тугой комок, мешавший дышать. Он почти был готов поверить, что кто-то из них сошёл с ума. Может быть, Максим свихнулся в том пыльном мешке?       Влад вложил в его рот металлическое кольцо, вставшее между челюстей и не позволяющее закрыть рот. Лямки фиксатора щёлкнули на затылке. Влад выпрямился, отступил. Мелькнули хвосты плети, иглами впиваясь в обнажённую плоть. Следом рванул жалящий конец другой плети, и Максим невнятно вскрикнул, извиваясь в болезненных судорогах на полу, у ног хозяина.       — Ты не представляешь, сколько лет я мечтал заполучить тебя, — протянул Савин, обращаясь к Максиму, но словно говоря с самим собой. Парень сглотнул, ускользая и прячась от плетей. Тело горело, спина ныла от жёсткого пола. Плети проходились огнём по спине, по груди, по ягодицам. — Наблюдал, следил за вашими с Димой встречами, узнавал о тебе от него. Я знал почти всё о твоём детстве и взрослении. Я так хотел получить тебя, но не мог. И наконец ты сам устроил себе ловушку. Пришёл ко мне. Предлагал то, о чём я только мечтал.       Речь Влада казалась маниакальным бредом, но, несмотря на это, голос оставался твёрдым и спокойным. Лишь та, съедаемая годами жажда владеть недостижимым скользила в каждом слове. Тот голод, который не могли утолить секс и порка. Доминант смаковал каждый удар, каждый стон беспомощного сабмиссива.       — Больно? — с лёгкой насмешкой спросил Влад, прекратив избиение. Максим, тяжело дышавший и грязный, посмотрел на него снизу вверх, согнувшись и прижимая к животу ноги. С подбородка по щеке стекала слюна, волосы растрепались от катания на полу. — А представь, как больно наблюдать за тобой, таким легкомысленным, таким беззаботным и эгоистичным, знающим о чувствах к тебе других, но плюющим на них свысока? Скольких ты использовал? Машу, Серёжу, меня? Никогда не считал?       Слова впивались крючьями, вспарывающими кожу, впитывались ядом и разносились по венам вместе с болью. В груди Максима пульсировало и давило от каждого обвинения. Внутренняя, душевная боль, с которой труднее справиться. Вина за произошедшее.       Хвосты плети прошлись по груди, животу, едва не задев гениталии, оставляя красные полосы и боль.       — Тебя избаловала их любовь. Ты знал, что Дима тебя любит, но не мог простить, что он оставил тебя ради другой жизни. Мать, отец, отчимы — все жалели тебя, потому что ты был внебрачным ребёнком. Думаю, в школе было то же самое, да, Максим? Ты крутился в центре внимания учителей и одноклассников, упивался этим. Делал всё, что заблагорассудится. Тебя не интересовали чувства друзей, девушек — ты забывал о них, стоило расстаться. И тебя взбесило, что я не хотел тебе потакать, назвал эгоистом. Признайся же.       Максим кивнул. Сейчас, связанный и избитый, уязвимый, он ощущал все обвинения иначе. Власть Влада подавляла его эгоизм, амбиции.       Сглотнув, Максим зажмурился, испытывая лёгкий шок и наслаждаясь небольшой передышкой от боли, но ожидая её каждую секунду. Удары воспринимались как справедливое наказание. Но задерживались. Чуть выше локтя его охватили сильные пальцы Влада, дважды сжав.       «Как ты?»       Парень распахнул глаза: в лице напротив не было ни капли сочувствия, полыхало знакомое пламя, однако они внимательно следили за ним. Хотя казалось, что Влад сорвался и не контролировал себя, он находился рядом. Волновался, заботился. Этот тактильный контакт, эта близость мгновенно успокоили Максима, словно подарили второе дыхание и благодарность к Владу за внимание, за поддержку.       Сглотнув, молодой человек чётко и раздельно дважды кивнул.       «Всё в порядке».       Влад переложил в одну руку плётки и поднял Максима, вскинув на плечо. Уложил спиной на столешнице, приказал не двигаться. Несколько минут он развязывал его и фиксировал с задранными, согнутыми в коленях ногами, раздвинутыми в стороны. Закрепил прижатые к бёдрам запястья. Перетянул на плечах, груди и животе кожаные ремни от стола. Максим не мог пошевелиться, лишь наблюдал за Владом, ощущая, что скоро задохнётся собственной слюной. Заметив это, Савин вытянул кольцо изо рта и склонил набок его голову.       Он позволил Максиму лишь один вздох, после чего впился губами, рукой зажимая нос. Парень вздрогнул, глядя расширившимися испуганными глазами в спокойные тёмно-карие. Чужой язык дразнил, издевался, зубы кусали и терзали губы, сминая сопротивление, а лёгкие Максима горели, разрываясь на части. Когда тело накрыла слабость, Влад его отпустил, позволив дышать, и дал возможность отдохнуть, подложив под голову подушку, пока сам перебирал какие-то приборы.       Скосив глаза, Максим наблюдал за его профилем, смутно виднеющимся в темноте, терпеливо ожидая возвращения. Нижняя губа ныла от укуса, и парень непроизвольно её облизывал.       Вернулся Влад с тем, чего Максим не ожидал. С четырьмя электродами и небольшим, будто металлическим, плагом. В руках Доминанта всё выглядело устрашающе. Устроившись между ног, Влад смазал гелем электроды, поочередно укрепил их на внутренней поверхности бёдер и, предварительно разработав сфинктер, ввёл внутрь игрушку. Тонкие провода тянулись к прямоугольному пульту управления в руках Влада.       — Хороший мальчик, — похвалил его мужчина, проведя пальцами по гладкой выбритой коже промежности. Максим приподнял голову, испуганными глазами наблюдая за его прикосновениями. Грудная клетка учащённо вздымалась, парня потряхивало в ожидании разрядов, но он не произносил стоп-слова, которое бы остановило игру.       Отшагнув, Влад повернул ручку регулятора, и мышцы ануса непроизвольно сжались вокруг электрода. Максима накрыло исходящее от игрушки лёгкое покалывание, своеобразное удовольствие, но не боль. Член наливался кровью и стоял колом, твёрдый и пульсирующий. Наблюдая за лицом нижнего, Влад регулировал уровень напряжения и потом перетянул ремешками мошонку и основание, проигнорировав просьбы Максима пожалеть его.       Ток перестал быть приятным, превратившись в беспощадное озлобленное чудовище. Максим извивался, дёргался, мышцы живота сокращались, и лишь фиксация не позволяла ему себе навредить. С жадным блеском в глазах Савин наблюдал за ним, наслаждаясь содрогающимся в безумной агонии телом, криками и стонами, пока не решил, что хватит. Влад закрыл ему рот мягким кляпом, в который парень вцепился зубами, ощущая смутную признательность за него. Чуть снизив интенсивность, Влад повторил обмен сигналами. Два кивка, чёткие, хотя и слегка сбитые. Максим не хотел останавливать сессию.       Мужчина наслаждался игрой и властью над парнем. Доводил до анального оргазма, не позволял получить разрядку. Максим был изнурён, буквально опустошён, а тело снова и снова пропускало через себя волны электрического удовольствия, разбавленные болью. Будь у него возможность, он бы умолял Влада прекратить, но не мог. Лишь когда сам Доминант посчитал нужным, он вытянул игрушку и занял её место, вгоняя напряжённый член между расслабленных от тока мышц. Закатив глаза, Максим отдавался, совершенно не ощущая былой злости или агрессии. Он не принадлежал себе.       Влад лишь немного потрахал его, дразня и не позволяя кончить. Частично развязав его, мужчина приподнял и поставил в центре комнаты, вновь взявшись за плеть. Тело, обессиленное после электрических разрядов, легче принимало ритмичные, чётко поставленные удары, хотя ощущалось бесформенной грудой. А может, это просто с Максимом что-то произошло? Он ощущал себя странно, расслабленно, воздушно, словно отстранившись от боли, от всего мира. Перед глазами плыли белые пятна, однако он слышал и чувствовал движения Влада, его голос. Только Доминант соединял его с реальностью.       Остановив флаггеляцию, мужчина поморщился, разминая плечи, обошёл парня и поднял голову. Поцеловал через кляп, словно того не было, кусая губы. Убрал мешающийся кусок кожи, проник пальцами в рот и удовлетворённо улыбнулся, когда Максим, полуприкрыв глаза, принялся их облизывать и сосать.       — Я хочу, чтобы ты никогда не забывал этого момента. Того, что сейчас ощущаешь.       — Я не забуду, хозяин, — пообещал шёпотом Максим, силясь сглотнуть. Язык у него заплетался, и он с трудом мог сосредоточиться на голосе Доминанта. Влад понимающе усмехнулся. Последовал ещё ряд хлёстких ударов и долгожданный секс. Задрав и зафиксировав одну ногу, Влад грубо трахал, совершенно не заботясь об ощущениях Максима. До слуха парня доносились обрывки фраз, какие-то отдельные слова, но смысл проворно ускользал. Да и он бы согласился со всем, что скажет сейчас Влад.       Излившись внутри парня, Доминант несколько секунд не двигался, утомлённый сексом и экшеном. Ему не хотелось заканчивать сессию, но Максим давно улетел в сабспейс, совершенно не осознавая этого. Стоп-слово от него в таком состоянии не дождёшься, а будить и возвращать в реальность, испортив первый раз, Дом бы никогда себе не позволил.       Стянув бондаж с гениталий, Влад грубыми и резкими движениями заставил Максима кончить с лёгким болезненным стоном. Его рот был полуоткрыт, а взгляд — помутневшим и повлажневшим от слёз. Освободив парня, он приобнял его, что-то шепча успокаивающее. Изнурённый Максим вцепился в него, не находя поддержку, и покорно улёгся на старый потрёпанный диван, расположенный в тени у стены. Усевшись так, чтобы голова парня лежала у него на коленях, Влад накрыл мягким пледом его и откинулся на спинку, безотчётно перебирая волосы Максима. Он тоже устал — больше морально, хотя и физически. К счастью, Влад бил с двух рук, потому нагрузка распределилась равномерно, но костюм для сессии совершенно не подходит. Просто Савин упорно желал создать определённую атмосферу для них с Максимом. А ещё костюм сдерживал отчасти желание поддаться личному внутреннему зверю.       Постепенно дыхание Максима стало более расслабленным, и Влад решил, что тот заснул. Опустив взгляд вниз, он с удивлением обнаружил, что ошибался. Максим смотрел на него, хотя туманная дымка в его глазах до конца не рассеялась.       — Очнулся? — спросил Влад.       — Я потерял сознание? — хрипло спросил парень, не пытаясь поднять голову.       — Почти. Улетел в сабспейс, — усмехнулся Влад, вороша влажные от пота тёмные волосы. — Поздравляю, Максим. Тебе удалось мне довериться. Обычно проходит немало времени, прежде чем нижний находит себя и уходит в сабспейс. Ты же помнишь, что это?       — Помню. Читал. И вы, и Серёга рассказывали об этом, — пробормотал Максим, прикрыв глаза. Он напряг мускулы, словно хотел подняться, но Влад удержал его, надавив ладонью чуть ниже ключиц.       — Полежи ещё немного, а то упадёшь, — приказал Влад, и стальные нотки в его голосе мгновенно подействовали на парня. Он затих, почти оцепенел, прислушиваясь к прорывающимся в сознание болевым импульсам. Ему хотелось шевелиться и ощутить в полной мере измученное и саднящее тело, ломоту во всех членах. Мазохистское желание знать и доказать болью, что жизнь ещё теплится внутри. Получить некий болевой шок, который вытянет из вынужденной слабости.       Впрочем, слова Влада хватило, чтобы Максим обмяк, послушно выжидая и наблюдая за лицом мужчины. Казалось, Савин испытывал желание затянуться сигаретой и отдохнуть пару часов, не двигаясь с места. Интересно, пепельницей стали бы ладони Максима? Странно, что у него не возникало отвращения при этой мысли. А ещё на языке ворочалось обращение «хозяин», которое сводило с ума.       — Я заставил тебя получить удовольствие? — поинтересовался Влад, рассматривая потолок. Максим видел лишь колючий подбородок, пульсирующий бугор кадыка, расстёгнутый белоснежный воротник рубашки и ослабленный галстук, конец которого лежал рядом с лицом парня. — Ты удовлетворил своё любопытство? Понял, что заводит в Теме Серёжу?       — Наверное, — пробормотал Максим, поморщившись. Трудно описать все испытанные им эмоции, в том числе и наслаждение, страх, боль, раскаяние, покорность... Влад больше не спрашивал, дал ещё несколько минут и поднялся, помогая Максиму дойти до раздевалки и душевой. Брашинский чувствовал себя одной сплошной гематомой, но вода взбодрила его, особенно контрастный душ, который устроил ему Влад. Максим отплёвывался, возмущался и кричал от холода, сменявшего жар, зато к нему вернулись силы и энергия.       Когда они поднимались наверх, вечеринка уже шла на убыль. Члены клуба расходились парами, спускаясь в донжоны, или отправлялись на выход, чтобы продолжить игры на своей территории. Максим не сразу понял тематику вечеринки, лишь когда увидел Серёгу, стоявшего спиной к нему и разговаривавшего с Михаилом. Присмотревшись к странной шнуровке от лопаток до поясницы, он похолодел. Ещё тогда, накануне вечером, его передёргивало от мысли о металле, загнанном под кожу. Он просмотрел в Интернете об игре, и снимки, чаще женские, издевательств над собой напугали его. Даже электрические игры так не отталкивали, и он не вычеркнул их по какой-то иронии судьбы. Когда-то давно попадалось видео, заинтересовавшее его.       Первым их заметил Шрединг, кивнув через плечо Серёжи. Карпов развернулся, увидел Максима и, растеряно моргнув, оцепенел. Савин и Брашинский, уставшие после сессии, коротко узнали от администратора последние новости. Максим не встревал, хотя и хмурился, пытаясь поймать взгляд Серёги, но тот не проронил ни слова. Рому всё ещё искали и допускали вероятность, что тот, пронюхав об облаве и подозрениях, решил смыться. Впрочем, Шрединг сомневался, что он сбежит от полиции или ещё каким-то способом:       — Я не уверен, однако, по-моему, Богдан что-то узнал, — добавил Михаил, упомянув хозяина Саши. — А может, проболтался Глеб. В любом случае, я боюсь, что кое-кто в клубе может разобраться с Ромой своими методами. В этом смысле их БДР не остановит, и я не пожелаю оказаться на месте этой «крысы», если его поймал кто-то из наших. Тогда придётся ждать, когда его отпустят или подкинут под дверь полиции.       Влад неохотно согласился с его версией. Если вспомнить, как досталось нижнему администратора из-за кнута, подкинутого с металлическим наконечником в фале, то возникали сомнения, что Михаил сочувствует плачевному положению водителя.       Пары разошлись. Шрединг ушёл в зал, и Серёга хвостом последовал за ним с молчаливого позволения. Савин же повёл Максима на третий этаж, но не в сторону своей спальни. Парень растерянно остановился в коридоре, смотря на дверь комнаты покойного Брашинского-старшего. Максим ни разу не ночевал в этой спальне. И не хотел.       — Можно мне к вам? — попросил парень, взглянув на Влада, открывшего дверь и ожидающего, когда тот войдёт.       — Я устал, — со вздохом сказал Савин, прислонившись к косяку. — Я сейчас обработаю тебе ушибы и хотел бы отдохнуть.       — Я не буду мешать, — пообещал Максим. И добавил, чуть тише: — Не хочу оставаться один.       — Понимаю. Но тебе нужно тоже отдохнуть. Не хочешь подумать обо всём или просто поспать? — предложил Влад, дождался отрицательного мотания головой, закрыл дверь и пошёл к себе. Максим, замешкавшись на мгновение, последовал за ним. Пропустив его в спальню, мужчина стал снимать пиджак и галстук, предоставив парню свободу передвижений. — Максим, сессия закончилась внизу. Здесь я не буду заставлять тебя.       — Почему вы избегали меня? — поинтересовался Брашинский, подняв руки, чтобы стянуть майку, и ощутил, как заныли мышцы от боли. Стиснув зубы, он разделся и лёг на покрывало. Влад не ответил, позвонил по телефону вниз и попросил принести им лёгких закусок. Потом посмотрел на парня, приподняв бровь и ожидая уточнения вопроса. — Всю эту неделю.       — Я не хотел на тебя давить, — сказал Влад, усевшись рядом с тюбиком крема. Руки растёрли гель и принялись мягко, но настойчиво втирать в мышцы. Несмотря на пробудившуюся в них боль, Максим ощутил лёгкое блаженство от прикосновений. Накатило чувство, схожее с испытанным им в донжоне. — С тобой чертовски трудно. Ты сказал, что я играю и пытаюсь сделать из тебя своего саба. Потому я решил уменьшить влияние на тебя.       Максим нахмурился.       — Я не то имел в виду, — пробормотал парень. Он не чувствовал агрессии, словно Влад выбил почти все эмоции. Встряска электрическим током, словами и плетью возымели странное действие, но Максиму нравилось. Аналогично шоку от высоты, но в несколько раз сильнее. — Хотя мне помогло. Но я думал, мы должны были вместе обговаривать сессию.       — Мы с тобой несколько раз об этом говорили, — спокойно сказал Влад. — И каждый раз ты оставлял выбор за мной. «Делайте, что хотите». Без меня ты хотя бы покопался в практиках и выяснил, что тебя пугает или нет. Меня, конечно, очень радует, что ты готов подчиняться мне и доверить выбор, не задумываясь о последствиях, но я хочу, чтобы ты более сознательно относился к сессии. Поднимись.       Брашинский молчал, поражённый его доводом. Присев на край кровати, он следил за плавными движениями Влада по груди и животу. На лбу мужчины пролегли глубокие морщины, вызванные усталостью. Закрыв тюбик, он вытер полотенцем руки и отправился к двери, чтобы принять поднос с едой. Вернувшись к кровати, Влад предложил Максиму поужинать. И рассказать о впечатлениях от сессии.       — Я действительно настолько эгоистичен? — с безнадёжностью поинтересовался Максим, не сразу вычленив хотя бы один вопрос из тысяч, которых хотелось задать. Голова одновременно казалась и пустой, и полной мыслей. Влад вздохнул, устроившись чуть выше, на подушках. Максим остался лежать ниже, его голова лежала на коленях мужчины.       — Скорее безответственный и легкомысленный. Но это лечится с возрастом. Иногда, — с намёком на юмор ответил он.       — Мне хочется, но я боюсь называть вас «хозяин», — неожиданно признался Максим. Гордость сейчас куда-то исчезла вместе с другими чувствами. — После того раза вы не настаивали, а у меня вертится на языке. Но кажется, что я могу опять разозлить. Как тогда со стоп-сигналами и сессией. А иначе обращаться не получается, и это иногда меня злит. Я хочу знать, как правильно.       — Мне нравится, когда ты называешь меня хозяином, — непринуждённо заметил Влад. — Я разрешаю тебе меня так называть. При других можешь называть Владиславом Юрьевичем.       Максим закрыл глаза и выдохнул. Его смущало по собственной инициативе так называть Влада. Не хватало лишь какого-то небрежного разрешения, чтобы всё встало на свои места. Чтобы продолжалась игра.       Влад молчал, предоставляя ему возможность сориентироваться и выговориться. Потом негромко подтолкнул, сказав: «Продолжай».       — Что я ещё должен сделать?       Они оба понимали, что значат его слова. Желание называть Влада хозяином.       — Просто попроси.       Максим открыл глаза и приподнялся на локтях, но рука Влада уложила его обратно.       — Попроси завтра, — добавил Савин, — когда ты отойдёшь от того состояния, в котором сейчас. А пока спи.       Желания спорить, как ни странно, не возникло. Максим улёгся поудобнее, закрыл глаза и исполнил приказ Влада.