***
Наше время. Польша. Винецбург. — Какая ты забавная, — выдавила из себя улыбку мадам Бернар, — Зачем нам переноситься и лишний раз тратить энергию, если до поместья Роспонд всего час езды на машине? Мы вышли из здания через стеклянную револьерную дверь и подошли к черному седану, всеми известной марки: «Mercedes» Я немного покраснела, пожимая плечами. Эта женщина за десять минут, проведенных с ней, отчитала меня буквально за всё, начиная с неправильного поклона головой, заканчивая плохо выглаженным платьем. Теперь в копилку добавился и тот факт, что я, уже обученная опытом и знающая, как светлые любят телепортироваться с помощью своих чудо-колечек, поинтересовалась, когда же мы это сделаем. — А зачем нам к Роспондам? — вместо своего негодования спросила я, — Разве вы только что не голосовали за то, что мне пора возвращаться домой? — Как это — зачем? — она открыла мне заднюю дверь, а сама мигом уселась на водительское сиденье. — С отцом повидаться не хочешь напоследок? — Если честно… Не особо, — пробормотала я. Машина двинулась с места и я смогла оглядеться — до этого темп мадам Бернар не позволял. Увиденное заставило меня сильно удивиться. Я узнала площадь родного города, усыпанную разными кафе с огромными ценниками, театрами, клубами и главное, обильным количеством людей. Призадумавшись, я поняла, что округлое здание, современного типажа, из которого мы только что вышли, находилось на месте офисного центра, никак не достроящегося уже лет десять. Кристиан, конечно, говорил, что все их постройки находятся на поверхности, но чтобы настолько? Не так далеко, примерно в минутах пятнадцати пешеходной ходьбы, располагалась и стеклянная многоэтажка, в которой была моя квартира, отчего недовольство подступило ещё сильнее. Зачем меня тащить к отцу, если можно не заморачиваться и сразу свернуть в другую сторону? — Виктору нужно кое-что тебе передать, а заявляться в дом к Иренке… Гордость не позволяет, — словно прочитав мои мысли, произнесла Жизель, успевшая надеть широкие солнцезащитные очки. Мадам Бернар, хоть и не внушала мне никаких лестных чувств, выглядела просто сногсшибательно. Про таких как она, можно легко сказать: роковая женщина. В каждом её движении и слове чувствовалась некая изящность, которой очень мне не доставало, а порой грубые черты лица, настолько гармонично сочетались с дорогой одеждой, что можно было позабыть обо всех изъянах, стоило ей только улыбнуться. — Отец всегда был таким, — ответила я, продолжая украдкой поглядывать в зеркало дальнего вида, чтобы в очередной раз убедиться в красоте этой женщины. — Не только он, мужчины — они все такие, — она хихикнула, немного сильнее сжав руль в руках. — Гордые и властные. — Наверное… В голове сразу всплыл образ Рафала. Ну никак не походил младший Роспонд на злого властного мужчину, разве что, совсем чуть-чуть гордого и то, это скорее было вынужденной мерой, чтобы не пресмыкаться перед остальными. Вид из окна начал потихоньку сменяться, как бы намекая на то, что мы оказались в пригороде, усыпанным множеством частных домов разных форм и размеров. Не так давно и моя семья жила в подобном районе, в достаточно большом и уютном доме. Тогда родители ещё не вгрызались друг другу в глотки, а я вечно бегала в гости к Александре, чтобы поиграть в наши любимые салки. После возвращения домой, меня ожидал плотный ужин — Иренка, будучи любящей женой всегда уходила с работы раньше, чтобы накормить всю семью. Но всё поменялось, когда мне исполнилось четырнадцать. Отец то и дело уезжал в командировки, а мама с головой погрузилась в карьеру, совсем позабыв обо мне. Я же, будучи достаточно проблемным подростком, начала замыкаться и совсем закрылась от родителей. Ещё через два года Иренка поймала папу с поличным — в его машине оказался чей-то бюстгальтер. Из-за их вечных ссор и криков, я всё чаще оставалась с ночевкой у Александры, а иногда гуляла по району до самого утра, лишь бы самой не попасть под горячую руку. Для родителей я стала приведением, они не замечали ни моего присутствия, ни отсутствия. А вспомнили они обо мне только в суде, когда встал вопрос того, с кем я хочу жить. Мой выбор пал на маму, потому что я знала, что без меня, без единственной дочки, Иренка совсем загнется, а вот папа мог и перетерпеть. — Ты меня слышишь? — спросила Жизель, а я, выпавшая из реальности, резко отвернулась от окна. — Что… Вы что-то говорили? — О боже, — она недовольно поджала губы, — Я у тебя спросила о том, что тебе известно? В плане, тебе вообще что-то рассказали? Или просто таскают туда-сюда? — правой рукой она начала водить по панели машины, включая какую-то французскую поп-музыку. — Я не удивлюсь, если так и есть. — Ну, смотря, что вы имеете ввиду под «что-то», — ответила, скептично подняв одну бровь. Мадам Бернар совсем не была похожа на того, кто мне все расскажет. — Я знаю про существование светлых, про энергию и совсем немного про тёмных и саму несущую свет, которой я, вроде как, являюсь. — То что ты сказала — это не «что-то», а «ничего». — Не хотите тогда рассказать, может быть? — я решила все-таки испытать удачу. Жизель улыбнулась и сняв, очки с глаз, через зеркало на меня посмотрела: — Не-а. Скажу лишь то, что до восемнадцатилетия можешь спать спокойно, а там уже Александр пусть разбирается — это его грандиозные планы. — Какие такие планы? — А вот у него и узнай. Я и так по доброте душевной везу тебя к этому змеюке-Войцеху. Видишь ли, у всех срочные дела. Ну да, а мне в Ниццу не надо что ли? Ещё и средь белого дня… Терпеть не могу солнце. Я отвечать не стала, не зная, что сказать. Ситуация показалась мне крайне странной — зачем вообще что-то спрашивать, если по-итогу ничего не рассказываешь? Причем знает же всё, а молчит, как рыба. Хотя, теперь мне известно, что что-то должно произойти после моего совершеннолетия. Скорее всего, напрямую связанное с моим так называемым статусом «несущей свет», о котором я слышала лишь утешительные фрагменты. Оставшееся время мы предпочли провести в молчании. Я продолжила предаваться воспоминаниям из детства, а мадам Бернар тихо напевала себе под нос различные песни на французском. Через полчаса я заметила уже знакомую зеленую изгородь, расположенную следом за лесной чащей. Не в этом ли лесу случайно живет Оскар с мамой? А может, их дом вообще находится в другой стране. От фей можно было ожидать чего угодно. Перед машиной открылись автоматические ворота и Жизель, заметно набрав скорость, въехала во двор. Я заметила, что на парковочной зоне нас уже ожидала Василиса, с идеально выпрямленной спиной, грациозно стоящая чуть поодаль того места, где мы остановились. Как и в прошлый раз, девушка мне открыла дверь и улыбнувшись, произнесла: — Рада, что Вы так быстро вернулись, госпожа Ясецкая! Не сумев ей ответить тем же, я натянула на себя улыбку, злорадно припоминая, что дворецкая не особо-то и торопилась рассказывать мне тайны этого причудливого мира. Флориан, бессменный напарник Василисы, подобно ей, подал руку мадам Бернар, у которой заметно ухудшилось настроение: стоило Жизель ступить на землю, как выражение её лица сменилось из не особо в неимоверно надменное. — Ну и где этот горе-высший? — спросила она, вновь нацепив на себя чёрные очки. — И тебе привет, Жизель. Женщина вальяжно обернулась на каблуках и увидела перед собой Войцеха, одетого в строгий белый костюм и черное осеннее пальто. Подойдя к ним поближе, мне все стало ясно. Мадам Бернар выглядела, как злобный сфинкс, готовый в любой момент своими острыми когтями, которые, кстати у неё присутствовали, разодрать глотку светлому, стоящему перед ней. Войцех же нацепил на себя маску безразличия, но его волнение ясно выдавала сильно пульсирующая артерия на шее. Даже если они и не были бывшими любовниками, совместное прошлое у них точно имелось. — Хорошо выглядишь, — пробурчала Бернар, начиная копошиться в миниатюрной белой сумочке. В её длинных пальцах оказалась тонкая сигарета, которую она сразу прикурила. — К твоему внешнему виду слово «хорошо» непостижимо. Ты выглядишь изумительно, как и всегда. Войцех, недолго наблюдая за тем, как мадам Бернар плавно выдыхает дым прямо ему в лицо, все-таки, удостоил меня взглядом и кротко кивнул. — Сегодня переночуешь здесь. Завтра в восемь утра тебя отвезут обратно в город. И без претензий, я тоже не особо рад, но это условия Александра. — Но… — Василиса, отведи гостью в дом, а я пока поговорю с мадам Бернар. Я замолчала, так и не успевая ничего сказать. Как так? Я ведь очень сильно хочу домой! Да и Александр сам говорил, что оставаться здесь мне очень опасно. На этой грустной ноте, чуть прихрамывая из-за изрядно надоевших мне каблуков, поплелась следом за дворецкой. — Сегодня воскресенье, последнее этого месяца, госпожа, так что молодые господа тоже дома, — пролепетала Василиса, параллельно открывая уже знакомую мне дверь. — Ммм… господин Роспонд-младший очень Вас ждал, попросил меня сразу же отвести Вас в его комнату, но если Вы устали, я, понятное дело, этого делать не буду. Какая разница вообще последнее воскресенье или нет? Что за странные особенности? В любом случае, новость о том, что Раф здесь — несказанно меня обрадовала. Ещё один человек или же вампир, разряжающий мои будни в больничном крыле. Раф захаживал ко мне каждый день, иногда даже по несколько раз. По началу было до жути неловко, я то и дело на него злилась и всеми силами пыталась играть в молчанку, да и Ханна меня в этом активно поддерживала, вечно поговаривая о том, какой Рафал — идиот. Вот только последней каплей стал тот момент, когда лучезарный Раф притащил в лазарет букет из моих любимых цветов — пионов, таких размеров, которых я раньше даже и не видела, ещё и начал опять оправдываться, сказав о том, что посеял телефон и не мог мне сразу написать, а как купил новый — обнаружил, что находится у меня в чёрном списке. Ну как тут его было не простить? — Да нет, веди к нему, — улыбнулась, уже предвкушая, как этот день может хоть закончиться хорошо. Комната Рафала располагалась на втором этаже, прямо напротив загадочной двери с огромным замком. И внутреннее нутро мне подсказывало, что в ней могло храниться нечто очень интересное и возможно, весьма ужасающее, но сейчас никаких попыток узнать, что там я предпринимать не стала. Василиса стучаться не решилась, начиная неловко теребить подол своего совсем летнего платьица. Я ей кивнула, мол: «можешь идти» и без каких-либо мыслей потянула дверную ручку вниз. Роспонда я застала лежащим на двухспальной черной кровати вниз животом. Он залипал в телефон и приглушено смеялся. — Кхм-кхм, — искусственно прокашлялась я, как бы привлекая внимание к своей персоне. Раф тут же встрепенулся и чуть ли не подпрыгнул, одним рывком оказываясь около меня. Его губы растянулись в широкой улыбке, а на щеках образовались игривые ямочки. — Ти… — довольно протянул он, рассматривая меня вдоль и поперек. — Выглядишь просто шикарно! Хотя больничная неряха мне тоже нравилась. Я недовольно закатила глаза, а Рафал протянул руку, заключая меня в объятия. Он зарылся пальцами в мои волосы и немного их пригладил, одновременно, наклоняя голову в область моей правой ключицы. Мгновенно залившись легким румянцем, я ничего не делала, мысленно желая остаться в этом моменте как можно дольше. Мои чувства к Рафалу в данный момент были очень смешанными. Он мне нравился, определённо, но несмотря на это, ощущение сильно отличалось от того, что было ранее. Будто внутри меня что-то изменилось, но я пока не могла понять что именно. Однако, это «что-то» не мешало мне продолжать наслаждаться его прикосновениями и нашим провождением времени. — Ну, — словно не желая этого делать вовсе, он все-таки от меня отлип и плюхнулся обратно на кровать, похлопав на место рядом с собой. — Рассказывай. Как там всё прошло? Сильно тебя задрючили? — резко спохватился. — Если что, мне дядя про это всё рассказал! — Пф-ф… — я улыбнулась, наконец ощущая расслабление, которого так ждала весь день. — Не то чтобы. Большую часть времени я просидела в зале ожидания, там ещё был сын Тианы, кстати. — У неё есть сын? — искренне удивился Раф, пытаясь незаметно положить руку мне на бедро. В прочем, это у него не вышло, но и препятствовать я никак данному не стала. — Ага, а ты не знал? Хотя, он мне сказал, что его никуда не выпускает мама. Наверное, из-за этого… — Да хрен с ним, — выдохнул Рафал. — Как заседание? Мне Кристиан все уши прожужжал уже о том, что там будет присутствовать его любимый Драгомир. Не сумев продолжать смотреть ему в глаза, я стыдливо отвела лицо в сторону большущего окна, завешенного белой тюлью. Он ведь даже не подозревал о том, что я виделась с Александром до этого и ещё… как на него реагирую. — Вроде, нормально. Я волновалась, жуть просто. По итогу они на меня поглазели, как на акробатку в цирке, усадили за стол, подсчитали голоса, немного поспорили и отправили домой. Ну, как оказалось, сюда. — И всё? — Ну ещё у меня, кажется, опять просматривали воспоминания. Вот только, ничего не вышло — у меня блок после событий в лесу стоит. Если честно, без понятия, что это означает, — собравшись с мыслями, я вернула свой взгляд обратно на Рафа. Улыбка с его губ окончательно пропала, а вместо неё на лице отобразилось искреннее беспокойство. Он сжал моё бедро рукой и перешел на шёпот: — Слушай, из этого леса обычно живыми не выходят… Либо, как минимум, сумасшедшими. То, что с тобой и Кристианом ничего не произошло — настоящее чудо… — Раф немного помялся на месте, — Говорят, что помимо отреченных фей, там находятся и те, кто что-то знает. В плане то, чего нельзя знать остальным. Так что, блок тебе поставили не просто так. Нужно обязательно его убрать до того момента, как что-нибудь случится. — Не выйдет. Рафаэл или как там его, кароче, король красных фей, старый такой, сказал, что его невозможно убрать. Кстати, он был явно обеспокоен тем, что увидел, но ничего так и не рассказал. Точнее, назвал это бессмыслицей. Роспонд нахмурился ещё сильнее, задумчиво закусывая нижнюю губу. — Ты совсем ничего не можешь вспомнить? Может, если постараться, получится? Я рефлекторно отрицательно замотала головой, а после меня осенило. Из закромов памяти вылезла одна единственная вещь, резкой вспышкой меня осенившая. — Только имя. Амелия. Больше ничего. Но я не знаю никого, кого бы так звали. — Я поищу что-нибудь. В любом случае, тебе нужно быть осторожной. Обещай мне, что будешь, — его черные глаза заглянули прямо мне в душу, как бы говоря о том, что отрицательного ответа не потерпят. — Обещаю, — вздохнула я. — Вот и славно! У Рафала снова приподнялось настроение или же, он просто пытался сделать вид, чтобы сильно меня не обременять. Одной рукой он достал телефон, а другую переместил ко мне на талию. Вначале мы смотрели смешные видео и сделали пару селфи, затем улеглись на кровать и принялись не очень внимательно слушать какой-то психологический подкаст. Так я узнала, что в поместье есть вай-фай, при помощи которого я могла спокойно вызвать такси и уехать, не влипая в последующие неприятности. — Ну и бред он говорит. Невозможно оправдать психологической травмой из детства любой поступок человека, — пробурчал Раф, а я, удобно расположившись у него на плече, наслаждалась вибрацией его голоса, которая распространялась по всему моему телу. — Не знаю даже. Я вот верю, что всё из детства идет. Между нами разразилась небольшая дискуссия, после которой мы, отложив ноутбук на самый край, принялись беситься, попутно скидывая все подушки и милого зелёного лягушонка, которого я подарила Рафалу на день рождения. По итогу, оказавшись в очень выгодном, но неловком положении, а именно зажав между ногами таз парня, я восседала на нём сверху, тяжело дыша от неожиданной нагрузки. — Так, до этого мы ещё не доходили, — пошутил Раф, а сам с наслаждением меня рассматривал снизу-вверх. — Но мне нравится. Он протянул руку и аккуратно убрал прядь моих волос, выбившуюся из наспех сделанной косы. Моё сердце забилось сильнее, а глаза продолжали смотреть в чужие, ещё более чёрные, чем обычно. Складывалось впечатление, что если я отведу их хоть на миг — момент будет потерян на веки. Какое-то время мы рассматривали друг друга, не решаясь действовать дальше. Первым не выдержал Рафал и поддался ко мне, осторожно соприкасаясь собственными горячими губами с моими. Вначале я дернулась и как-то испуганно на него посмотрела: здраво соображать, когда твою талию сжимали сильные мужские руки, а губы в миллиметре от чужих — достаточно тяжело. — Эй… — почти что промурлыкал он, прижимая меня к себе ещё сильнее. — Всё в порядке. Мы занимались подобным не впервые и хоть до «того самого» у нас не доходило по причине моей трусости и не готовности, целоваться на кровати нам никто не запрещал. Сейчас же, невзирая на всё моё желание, которое чуть ли не порхало в воздухе, решиться было куда тяжелее. Раф, видимо, не понявший моей заминки, опалил горячим дыханием мою шею, после вновь возвращаясь к губам. Весь мыслительный процесс, который образовался внутри моей головы, мигом испарился, и я совсем поплыла, ощущая, как его тонкие пальцы начали перебирать мои ребра, а жаркое дыхание опалять нос. Не торопясь, чтобы не упустить момент, он совсем ненавязчиво углубил поцелуй, я же, слегка подрагивая, ухватилась руками за мягкие тёмные волосы, немного их оттянув их назад. Неожиданно послышался дверной хлопок. Я, не понимая, что произошло, рефлекторно спрыгнула с кровати, едва ли сумев выпутаться из крепких объятий и начала дезориентировано смотреть по сторонам. Когда причина звука обнаружилась, виновато ойкнула, переводя взгляд то на насупившегося Рафала, то на Кристиана, с не менее жутким лицом смотрящего на брата. — Эм… — первая прервала напряженное молчание я. — Привет? — Виктор передал, что хочет тебя видеть, — буркнул Кристиан, обращаясь ко мне, однако, играть в гляделки с Рафом не перестал. — А где он?… — Спроси у Василисы, — Кристиан явно не планировал выходить из комнаты раньше меня. Я быстро кивнула и пулей выбежала из комнаты, пока ситуация не накалилась ещё сильнее. В нашем поцелуе не было ничего сверхъестественного, с учетом того, что Кристиан знал о наших отношениях с Рафом. Но быть пойманной с поличным старшим братом своего бывшего всё равно оставалось чем-то непреодолимо стыдным для меня. — Госпожа…— Василиса нагнала меня около лестницы на третий этаж, — Господин Роспонд… — она замялась. — Роспонд-средний уведомил меня, что Вас нужно отвести к отцу. — Ну так веди, — вяло улыбнулась я. «Роспонд-средний» — звучит, как отличное прозвища для мистера совершенства, Кристиана, подумалось мне. Пока мы шли по извилистым коридорам, мысли были в произошедшем. Значило ли это то, что мы с Рафалом снова вместе? И хотела ли я этого вообще? Последний вопрос волновал меня куда сильне первого, ведь в желании Рафа я и не сомневалась, а вот в собственном… Что-то было явно не так. Ещё пару месяцев назад, я бы бросилась к нему в объятия не раздумывая, но сейчас всё изменилось. Не знаю, говорила ли во мне давняя обида или, может, нашему совместному будущему уже попросту не суждено сбыться… Однако, в обоих случаях я ощущала определённую преграду, не позволяющую мне двинуться дальше. — А можно я задам вопрос, госпожа? — тихонько произнесла Василиса, продолжая упорно смотреть под ноги. — Ты уже задала, — парировала я, отчего дворецкая в ответ густо покраснела. — Не кипятись ты так. Спрашивай, что хочешь. Хоть и вряд ли я знаю больше твоего. — Госпожа, а правда что Вы виделись с Александром Драгомиром? — выпалила она на одном дыхании. — В-Вы не подумайте… Просто я случайно услышала про это, пока убиралась в комнате господина Роспонда, а мистер Драгомир… он очень известный. Мне кажется, каждый мечтает с ним встретиться. А вот и подоспел ответ на то, что со мной произошло. Мне наверняка мешала эта дурацкая энергия, которая активировалась внутри меня после знакомства с Александром! И теперь, после моих долгих страданий по Рафу, когда все наконец наладилось, я не могла насладиться этим по полной, потому что энергия решала всё за меня и не позволяла чувствовать к Роспонду то, что я ощущала ранее, при этом ещё и вводила меня в легкий мандраж перед самим Драгомиром, который данному только рад. Оправдать всё энергией оказалось проще простого. Я разочарованно вздохнула: в последнюю очередь мне хотелось, чтобы что-либо решало за меня, как себя вести. Александр, кажется сказал, что скоро это должно пройти. Но понятие «скоро» для вампира могло означать и десятки лет… — Госпожа? — Да виделась я, виделась. — Правда? — яркие глаза цвета морской волны заискрились так сильно, что могли осветить целую комнату. — И какой он? — Весьма заносчивый и самовлюбленный, — пробормотала я, пытаясь не добавить: «а ещё, очень привлекательный». — Вот как… — немного расстроенно сказала Василиса, наконец, останавливаясь около арочного прохода в короткий коридор. — Вам сюда, госпожа. А, стойте! — девушка немного покопалась в кармане, пришитом к белому платьицу и вытащила из него пачку влажных салфеток, затем одну из них смущенно вручая и мне. — Вытрите губы, — невинно, будто совсем не понимая в чем дело, улыбнулась дворецкая. А я, наоборот, заалев, как китайский красный фонарь, начала усердно работать салфеткой, параллельно смотрясь в зеркало телефона. Когда дело было сделано, я вновь развернулась в сторону арочного прохода. Василиса, явно не планирующая идти следом, отрепетировано поклонилась и, дождавшись того, как я зайду внутрь, ушла. Как и ожидалось, за дверью скрывался просторный, хорошо освещенный кабинет. Повсюду были книжные полки, заполненные в алфавитном порядке, а сбоку от деревянного мольберта, расположенного в самом центре, я обнаружила отца, сидящего за письменным столом. Виктор, одетый в какой-то вычурный бежевый костюм, усердно заполнял внушительных размеров стопку бумаг. — Привет, Таисса, — поздоровался он, делая жирную точку позолоченной ручкой, после чего, перевел свое внимание на меня. — Я рад, что с тобой всё в порядке, — прозвучало холодно. Виктор выглядел таким же истощенным, как и в последнюю нашу встречу: пологие круги под глазами, впалые щеки и покрасневшие от недосыпа зеленые глаза; отличием являлись разве что светлые волосы, которые на этот раз мужчина зализал назад, оставляя только пару незаметных прядок на лбу. — И тебе привет, пап, — недолго помолчав, ответила я. — Как ты себя чувствуешь? — Всё в порядке… Диалог был очень натянут, лишний раз подтверждая, какая между мной и отцом образовалась огромная пропасть. Не то чтобы мне не было чего сказать папе. Даже наоборот, я бы очень хотела выговориться, накричать на него за то, что утаивал всё так долго, бросил нас с мамой и никогда должным образом не участвовал в моем воспитании. Но каждый раз, когда я встречалась с ним лицом к лицу, в горле начинал образовываться ком, переходящий в долгое молчание. — Александр уведомил нас о том, что с тебя вновь пытались снять блок, — на этих словах я закатила глаза: снова упоминание треклятого Драгомира. — Поэтому было принято решение проследить за твоим состоянием до завтра. Копание в воспоминаниях очень истощает даже светлых, не говоря уже о людях. Виктор откинулся на спинку стула, скрестив ноги друг на друге, после чего устало потер переносицу и продолжил: — Мы совершили ошибку, решив привезти тебя сюда раньше времени, поэтому теперь тебе очень опасно находиться, как и в поместье, так и дома. — Это мне известно, папа. Победно усмехнувшись, я приземлилась на небольшую табуретку с колесиками, стоящую по другую сторону от стола. — Мадам Бернар сказала, что ты мне хочешь что-то передать, — решила сама завести диалог я, всеми силами пытаясь не смотреть отцу в лицо. Если со взглядами Роспондов я могла потягаться, то с отцовским — без шансов. — О, так ты уже знакома с Жизель, — Виктор улыбнулся, будто предаваясь счастливым воспоминаниям. — А, вообще, да. Я хочу дать тебе оберег, с которым темным вампирам или ведьмам красного камня будет сложнее тебя вычислить, особенно во внешнем мире. Он оттянул черный галстук, туго затянутый на его шее и, нырнув пальцами под темно-синюю рубашку достал хорошо знакомый мне амулет в виде спиральной руны. — Это славянский символ рода, — произнёс он, снимая серебряную цепочку, на которую было прикреплено украшение с себя. — У каждой потомственной семьи ведьм есть подобные, наша, например, использует этот. Помимо знака плодородия, руна способна защитить от темных сил и различных воздействий, например, порчи или внушения. Еще, при помощи подобных оберегов ведьмы скрывают свою энергию, из-за чего отличить их от обычных людей или же, каких-либо других существ становится практически невозможным. Виктор положил руну на стол и несколько раз провёл по ней пальцами. — Я дарю его тебе, без каких-либо помыслов, — будто не мне, а оберегу прошептал он. — Теперь надень его и никогда не снимай. С интересом разглядывая побрякушку со всех сторон, я одним движением закрепила его у себя на шее — замок оказался очень простым и послушным. Вся ситуация вызывала у меня смех. Передо мной будто был не папа, успешный бизнесмен со строгим взглядом, а цыганка с рынка, предлагающая погадать на дальнейшую судьбу и ещё даже не взглянув на карты, выкрикивающая: «Порча… Это точно порча!», дабы припугнуть и содрать побольше денег. Неожиданно, область меж ключиц, в которую улегся амулет, начала едва заметно покалывать, однако, с каждой секундой боль увеличивалась сильнее и сильнее, обжигая кожу. — Ай! Оно должно так болеть? — спросила я, одновременно хватая кулон пальцами и пожалела об этом — ощущения передалось и на них. Папа, сильно насупив тонкие светлые брови, поднялся с места и подошел ко мне, теперь уже и сам сжимая руну в руке. — На тебе использовали внушение, очень сильное, — строго сказал он, начиная попутно что-то нашептывать, кажется, на латинском. Языками я никогда особо не интересовалась, разве что частично знала французский и английский и то, исключительно в пределах школьной программы, поэтому еле слышные слова отца в моем сознании скорее походили на бред сумасшедшего. Когда Виктор прекратил свое «представление», амулет опустился вновь на свое законное место, на этот раз не пытаясь сделать неприятно своему новому носителю. Но несмотря на это, яремная ямка, никак не ожидающая первой атаки, заметно покраснела. — Теперь всё в порядке, — выдохнул отец, возвращаясь на заветное черное кресло. — Но, пап, — резко спохватилась я. — Мне сказали, что на меня невозможно действовать внушением даже высшим, — произнесла, припоминая слова Александра про огромную полезность его энергии, заточенной во мне. Хоть где-то она пригодилась. — Почти невозможно, — поправил меня отец, пальцами же он начал размеренно тарабанить по столу. — Скажи, не было у тебя каких-то провалов в памяти помимо событий в лесу или может… Было то, на что у тебя резко без весомой причины поменялось мнение, — немного задумавшись, Виктор добавил. — Возможно, пока ты лежала в больнице к тебе кто-то приходил? Кто-то очень сильный? Хмыкнув, я неоднозначно замахала головой. Даже самому главному дураку понятно, что папа намекал мне на приход Александра, которого быть не должно. Но как такое возможно? Я же помнила, что Драгомир не делал ничего странного, точнее, жуткого, разве что напугал бедную медсестру. Подняв глаза вверх и закусив щеку до крови, я вспомнила взгляд тетушки Агнессы — мутный и совсем рассеянный. Может, он все-таки наложил на неё внушение? Но ведь не на меня. Хотя, в его дальнейшем поведении было что-то не так… И эти глаза, чернющие, как у самого настоящего монстра. — Таисса? — вывел меня из раздумий отец, — Драгомир к тебе заходил? — уже напрямую спросил он, пронзая меня, к большому несчастью, хорошо знакомым мне взглядом. Так Виктор на меня смотрел в детстве, когда я вела себя, по его мнению, неудовлетворительно. Отец буквально одаривал меня всем холодом, заключенным в нём, ничуть не жалея. Будучи маленькой, мне казалось, что если попытаться соврать в такие моменты — он тут же меня разоблачит и сильно разозлится. Я никогда не видела папу злым, разве что сильно недовольным, но всегда думала, что это куда хуже, чем разъяренная и кричащая мама, разбрасывающая вещи направо и налево. Решив, что врать уже не имеет смысла, я ответила, стараясь выглядеть невозмутимо: — Ну да и что? — И ты решила это скрыть? — спокойно произнёс Виктор, но я чувствовала, что сильно его огорчила.— Хотя, забудь, скорее всего, проделки Александра. Можешь идти. По возможности, я зайду к тебе завтра, а пока отдыхай. Удивившись такому резкому концу разговора, я поднялась с шаткой табуретки и, развернувшись на тонких шпильках, поторопилась выйти. Перед тем, как темная дверь за мной закрылась, я услышала: — Постарайся вспомнить, сильно ли ты хотела домой на самом деле, Таисса. На этой ноте я скрылась в глубине долгих и извилистых коридоров, стараясь поскорее найти свою комнату, чтобы скрыться ото всех. Мне необходимо было подумать.***
Разлепив глаза, я обратила внимание на непроглядную тьму, стоящую у меня в комнате. Когда я, совершенно растерянная от сказанного отцом, не без помощи Василисы, зашла сюда — было около трех часов дня. Час я точно лежала на мягком кроватном матрасе, думая о том, как меня так легло провели. Конечно, совершенно очевидно, что Драгомир наложил на меня внушение: я точно хотела остаться здесь, чтобы выяснить больше информации про бабушку и себя. Ещё я вспомнила, как Александр совсем неразборчиво что-то шептал мне на ухо… И пусть я не смогла понять ни слова — скорее всего, именно в этот момент он и воздействовал на меня. Потерев веки тыльной стороной ладони, я потянулась за телефоном — электронный циферблат показывал половину второго ночи, но спать уже совсем не хотелось. Недолго предпринимая попытки заснуть, я поднялась, вновь надевая на ноги ненавистную обувь — будь моя воля, уже давно выкинула эти каблуки в окно. — Наверное, стоит попросить Василису утром дать мне кроссовки… — пробормотала я, в темноте пытаясь нащупать застежку. Мною было принято экстренное решение — прогуляться по территории поместья. Причиной такому резкому порыву размяться стало то, что я забыла, данную тетушкой Агнессой зарядку в академии, а на телефоне оставалось всего десять процентов, которых явно мне не хватило бы для полноценного ночного путешествия по просторам интернета. Не будь этого фактора — ни за что не вышла за пределы комнаты посреди ночи, находясь в жутком поместье, но и рассматривать узорчатый потолок в полной тишине было плохой перспективой. Включив свет в комнате, я обнаружила, аккуратно сложенное белое пальто на краю кровати, которое, скорее всего, Василиса занесла пока я спала. Особо не раздумывая, его надела и, наспех причесав уже распущенные волосы, на цыпочках вышла в коридор. В особняке было темно и тихо, из-за чего складывалось впечатление нахождения в самом настоящем фильме ужасов. Картины, которые я с восхищением рассматривала в день прибытия, в данной ситуации стали для меня главными врагами. Подсвечиваемые лишь лунным светом, исходящим из витражных окон, расположенных со всех сторон, они то и дело меня пугали своими неожиданными человеческими силуэтами. С трепетом в душе, одолев все три лестницы, ведущие на первый этаж, хорошей идеей мне показалось выйти на улицу и проветриться, мол, возможно, так и спать в скором времени может захотеться. Входная дверь громко скрипнула, озарив эхом весь дом. Я, мысленно на неё чертыхнувшись, вышла и потратила несколько минут, чтобы звук при закрытии не повторился. Наконец, оказавшись на свободе, выдохнула и начала оглядываться. Двор тускло освещали фонари, что сильно улучшало моё ориентирование в пространстве. Дальнейший путь пал на левую сторону, в которой виднелся небольшой фонтан и скамейки вокруг него. Пока я шла по аллее, заставленной различными статуями, мысли то и дело возвращались к Александру. Если до этого, его загадочность и мрачность меня в каком-то смысле влекли, теперь — негодованию не было предела. Не зря мне все говорили его остерегаться, да и Тиана, добрая фея, терпеть «мистера Драгомира» не могла. Это была наша первая встреча, а он уже начал мной манипулировать, словно марионеткой в кукольном театре. Зачем Александру понадобился мой срочный уезд? Теперь оправдание обычным беспокойством о моей безопасности звучало достаточно забавно, особенно, после того, как оказалось, что он сам наложил на меня внушение, таким образом, оказавшись единственным вампиром, сделавшим со мной что-то большее, чем банальные угрозы и насмешки. Доверие к Драгомиру, ещё не успевшее образоваться, разбилось вдребезги навсегда, и я начинала понимать, что мне стоит не просто быть с ним осторожной — нужно следить за каждым его движением, дабы раскусить хоть частичку намерений. За встречу я не волновалась — она была лишь вопросом времени. С такими неприятными рассуждениями села на холодную белую лавочку, принимаясь рассматривать, не работающий из-за недавно наступивших холодов, фонтан. Он был округлый и совсем небольшой в ширину, однако, в ввысь на нем сложился целый сюжет из шедевров архитектуры. Самый нижний ряд составляли маленькие ангелочки, держащие в руках позолоченные луки, выше же располагались настоящие архангелы: глаза их направлены были в небо, но на деле они смотрели на девушку, возвышающуюся над ними. — Дева Мария что ли… — произнесла вслух я, поражаясь реалистичности и проработанности каждой статуи. Будь этот фонтан где-то в городе, его уже давно признали шедевром искусства. — Это Серафина, — послышался низкий голос справа от меня. — А снизу неё — светлые. Раньше считалось, что мы потомки ангелов, поэтому и с крыльями. Даже боковым зрением я смогла разглядеть Кристиана, расположившегося на той же скамейке. После вечных нападок Ханны на мою больничную койку, неожиданные появления перестали для меня таковыми быть. Поэтому, только слегка вздрогнув пальцами рук, я медленно обернулась. — И давно ты здесь? Помня сегодняшний инцидент, в глаза смотреть не хотелось, поэтому я принялась разглядывать его одежду — спортивный костюм, а поверх него трикотажное черно-белое пальто, едва ли согревающее в ноябрьскую ночь. Либо Кристиан не чувствовал холод с рождения, либо светлые надевали верхнюю одежду исключительно для аксессуара — другого ответа у меня, периодически подрагивавшей от порывов ветра, не было. — Дольше тебя на часа так два точно. Просто отходил в сторону, — пожал плечами он. В отличии от меня, Роспонд совсем не стесняясь пожирал глазами абсолютно всё, что было связано со мной. — Слушай, не лезь к Рафу больше. У него проблем хватает, а он вместо них за тобой бегает, ещё и меня в это ввязать пытается. Наш разговор, как и ожидалось, свернул совсем не в то русло, в которое хотелось бы. Но вот если какому-нибудь Драгомиру хамить было страшно, то Кристиану вполне привычно. — И ты ждал меня здесь два часа, чтобы это сказать? Как мило, — я натянула улыбку, показывая тем самым, что без боя не сдамся. Не его это дело, за кем Рафал бегает, видите ли. Хоть и понимала, что Кристиан был отчасти прав. Сейчас, когда я неожиданно быстро решилась простить Рафа, и груда льда также стремительно оттаяла между нами, единственной преградой, никак не исчезающей, осталась только я, собственной персоной, пока ещё не определившаяся с тем, что чувствую. При этом, младший Роспонд, видимо, осознавший для себя абсолютно всё, был готов горы свернуть, лишь бы мне угодить. — У меня завтра последний экзамен, так что я тренировался. И сон особо нам не нужен, только если время хочется убить или, например, если давно не питались, — не раздумывая, выдал он. — А вот у тебя странная привычка бродить по ночам, видимо. Вроде как, для людей это ненормально. Я раздраженно цокнула, параллельно пожирая мозгом новую информацию. Что ж, возможно, чем-то они на обычных вампиров и похожи. Неожиданно я почувствовала на своем подбородке ледяные пальцы, немного больно его сжавшие. Черные глаза, из-за тусклого цвета казавшиеся двумя темными туннелями, с особой внимательностью принялись проходиться по каждому кусочку моего лица, а рука — вертеть его в разные стороны, как только вздумается. — Вроде, всё зажило, — с небольшими нотками облегчения произнёс Кристиан, не торопясь убирать ладонь обратно. Без сомнений, он имел ввиду множественные ссадины и порезы, появившиеся после моего феерического падения в запретном лесу. Благодаря «жидкой энергии» почти все раны сошли с моего тела уже на третий день, поэтому не мудрено, что сейчас, резко озадаченный моим состоянием Кристиан, ничего не обнаружил. Такой жест от него я не оценила. Чувствовать трепетность и заботу со стороны Кристиана оказалось странно волнительно и некомфортно, почти также, как и ощущать на носу его ровное дыхание. — Супер, теперь отпусти, — недовольно пробурчала, считая секунды до того, как начну вырываться. — А я не брыкался, когда ты меня всего облапала, — усмехнулся Роспонд, но руку все-таки положил обратно в трикотажный карман. Вначале я совсем не поняла, о чем идет речь, вопросительно выгнув бровь. Затем неуклюже подпрыгнула на месте, прикрывая мгновенное покрасневшие щеки. Я успела забыть о том, как после первой моей «телепортации», без каких-либо предубеждений трогала чьё-то лицо. Скажу больше, была почти уверена в том, что мне это приснилось. — Я-я была не в себе… — слегка запинаясь, произнесла, все-таки сумев с собой совладать. — А как иначе, — победно улыбнулся Кристиан, попутно выдыхая изо рта пар, в очередной раз убеждающий меня, что он одет совсем не по погоде. — Тебе не холодно? — решила спросить я, заодно переводя тему. На что получила легкий отрицательный кивок головы и укоризненный взгляд Кристиана, означающий: «Ну ты и балда». — Чего поумнее спросить не нашла? — не увидев никакой реакции с моей стороны, он добавил. — Как заседание, кстати? Хотя… Можешь не отвечать – наверняка было очень скучно, ведь как правильно, у подобных тебе девчонок в голове только парни и новые украшения. Сильно нахмурившись, я начала упорно рассматривать шестиугольную плитку, которой была вымощена территория фонтана. От части, Кристиан прав. Я и правда всегда мечтала о великой любви и обожала ходить на шоппинг с подругами. Но это совсем не значило, что вся моя жизнь состояла только из этого, особенно сейчас, когда весь мир стремительно разрушался. Отчего и слышать подобное было очень обидно, даже если знаешь, что это сказано специально, дабы лишний раз уколоть побольнее. Даже, если понимаешь, что человек, сидящий рядом с тобой — самовлюбленный придурок, пытающийся самоутвердиться за счёт других. — Да ладно, я несерьёзно, — закопошился он, всё это время за мной наблюдающий. — Ну… Извини? — пробормотал Роспонд, а в его голосе чувствовалась несвойственная растерянность. Когда я перевела взгляд на Кристиана, сразу захотелось распластать рот в улыбке от наслаждения — его брови согнулись домиком, а губы оказались плотно сжаты. Он явно в полной мере ощутил неправильность собственных слов. — За что? — специально уточнила я, чтобы поставить его в ещё более неловкое положение. На некогда невозмутимом и слегка нахальном лице пронеслись тысяча эмоций, начинающихся от полного отказа и заканчивающихся безысходным принятием. Я же старалась подливать масла в огонь, усиленно представляя в голове ужасные вещи, чтобы выглядеть самым оскорбленным человеком на планете. Судя по реакции Роспонда — выходило весьма не дурно. — Да за всё… Особенно за лес. У меня просто смелости не хватило перед тобой извиниться ещё тогда, в академии, — Кристиан говорил тихо и быстро, словно боясь, что в какой-то момент может передумать и замолчать. — Я ведь энергетический вампир, высший, и не смог вывести тебя оттуда, ещё и сам потерялся… — А ещё иногда ты себя ведёшь, как полнейший мудак, — начала поддакивать я, завороженно слушая каждое его слово. — Так, между прочим, ты тоже не пай-девочка, — произнёс он, но увидев мой укоризненный взгляд, неопределенно мотнул головой. — Ладно, понял, я — мудак. Но у меня были причины! Я рассмеялась, вызывая тем самым очень сложное выражение лица у Кристиана, которое, наверное, можно было назвать озадаченностью. — И какие же, мистер Роспонд-средний? — продолжая звонко хохотать, произнесла, попутно вспоминая ужасное прозвище, которое мне подкинула Василиса. Кристиан взялся руками за голову и взлохматил непослушные волосы, а сам сомкнулся вперед, локтями упираясь в собственные колени. — Представь ситуацию, — решился Роспонд, по итогу досконально меняя положение тела: откинулся на спинку скамейки и задрал голову так сильно, что я могла увидеть выпирающие жилки на его шее. — Приходит ко мне Раф и начинает нести всякую околесицу о том, что его бывшая девушка, о которой мне ничего неизвестно, новая свет несущая, при этом она является человеком, что в принципе невозможно и дочкой компаньона Войцеха, моего дяди, который, вообще-то, мне, как первому наследнику, должен рассказывать всё в первую очередь. Так вот, Раф уговаривает меня наложить на тебя внушение, чтобы ты не ехала к нам сюда, в поместье. О твоем приезде я тоже, кстати, ничего не знал. И тут бац, а внушению ты не поддаешься, хоть и должна, как и любой человек, — Кристиан говорил очень быстро и хаотично, чем мне начал отдаленно напоминать своего брата. — Ну, в общем, возвращаюсь я домой и узнаю, что умерла миссис Грант, а ты должна приехать уже сегодня, так как претендуешь на наследство. Всё логично? Но нет, никогда бы в жизни Роспонды не позвали человека к себе в дом, чтобы прочитать завещание старушки, потерявшей рассудок под старость лет, — тут я на него укоризненно взглянула, мол, что это он такое говорит про мою бабушку. — Так, дай договорить, — прервал мою зрительную тираду Кристиан. — Я хотел сказать, что мне ничего не объяснили: не то, каким образом человек оказалась несущей свет, не то, по какой причине ей так срочно нужно заехать к нам в дом, с учетом того, что обычно избранные контактируют напрямую с Драгомирами. При этом, тебе, даже не подозревающей о существовании вампиров, миссис Грант обещает наше поместье и, считай, все свои деньги, точнее, мистеру Драгомиру, но потратить-то он должен их на тебя… Да и в ходе беседы за столом переговоров, пока ты там бегала зарёванная, я узнал, что феи находились в каком-то непонятном сговоре с моим дядей, в тайне от Александра… Кстати, благодаря тому, что ты тогда пришла, ничего дельного узнать так и не удалось. — Можешь не продолжать, — прервала его я, поняв главный вывод. — И все-таки, не моя вина в том, что тебе ничего не рассказывали. Мог злиться на своего дядю, например. — Мог, но я же мудак, — отшутился Кристиан, позволяя проступить едва заметным ямочкам. Я усмехнулась, чувствуя, как ледяной айсберг, расположившийся между нами в первый же день, наконец начал превращаться в океан. — Так, а заседание-то как прошло? — Скучно, — метко подметила, припоминая ему неудачный подкол. — Ладно, на самом деле всё было так быстро… Я кратко пересказала произошедшее, радостно подмечая, что в отличии от Рафала, его старший брат в курсе о наличии у Тианы сына. Затем, на части повествования про очередную «промывку» моих мозгов красными феями, наш диалог резко затянулся. Кристиану, как оказалось, никогда не приходилось ощущать чужое присутствие в своей голове, поэтому он, как и полагалось отличнику, начал безустанно расспрашивать меня об этой, если её можно так назвать, процедуре. Далее мы перешли к внушению. Роспонд сказал, что это сложный процесс и ему не так-то легко научиться и каждый год нужно оттачивать свои навыки в концентрации. — Да знаю я, что во время действия внушения «жертва» даже ничего и не поймёт, — резко огрызнулась, вновь вспоминая, как кое-кто, чье имя начинается буквой «А», а заканчивается «Р», сумел меня провести. — Это нужно прочувствовать на себе, чтобы знать, — не согласился со мной Кристиан. Я замолкла, надеясь на то, что он не заметит мою резкую заминку. — Или ты уже прочувствовала?.. — с подозрением спросил Кристиан, — Но как? На тебе даже моё внушение не сработало, а я лучший в академии… Хотя, подожди, мистер Драгомир же тоже был на заседании? Вы с ним не разговаривали случаем? — эта мысль явно пришлась ему по вкусу. За сегодня я виделась с множеством людей. И каждый, абсолютно каждый считал своим долгом хоть один раз упомянуть чертового Александра. Клянусь, если приехав домой, я услышу его имя хоть раз — самолично куплю билеты на другой конец света и больше моей ноги здесь не будет. Бесило меня и то, что я сама не могла не думать о Драгомире, а ещё — только одно его упоминание вызывало во мне бурю эмоций. — Был и что с того? — нацепив на себя самое невозмутимое выражение лица из всего арсенала, спросила я. — Да так… — завидев мою несговорчивость, произнёс Кристиан. — Поговаривают, что его внушение до невозможности сильное. — Слушай, лучше скажи мне — вы и правда можете высосать энергию, если просто поговорите с человеком и подержитесь за ручки? — этот факт не давал мне покоя, но у взрослых спрашивать было как-то некомфортно, а с Рафом просто не сложилось — другим делом занимались. Роспонд хмыкнул, параллельно вставая со скамейки. Я повторила этот маневр следом за ним — из-за холода мои ноги уже давным давно стали бесчувственными ледышками. — Правда-правда, — кивнул он, начиная разминать шею. — А что, удивлена, что я ещё не выжал из тебя все соки? Признаю, очень хотелось, но воспитанные высшие, коим я являюсь, без разрешения подобное не проворачивают. Хотя, бывают и исключения, конечно, — Кристиан забавно поморщил нос, поняв, что вновь перешел на колкости. — Ладно, смысл мне от твоей энергии? Только сама в плюс уйдёшь, а я нажрусь отрицательной. Если бы моё лицо было символом, оно определенно выглядело сейчас, как вопросительный знак. И что это вообще означало? Неужели, так называемое энергетическое пиршество может быть полезным и для людей? Мои скорбь по бабушке; злость из-за родных, скрывающих правду так долго; не забытая обида на отца, набирающая обороты и даже чувство страха из-за стремительно надвигающегося неопреденного будущего — неужто это всё можно стереть, приглушить или отдать другому? — Да что опять не так-то? — Кристиан, совсем не понимая, что творилось у меня в голове, иронично закатил глаза, одновременно с этим продолжая делать разминку. — Слушай, а ты не мог бы все-таки… Чёрт, как это сказать по-нормальному так, — формулировать предложения глубокой ночью не являлось моей сильной стороной. — В общем, можешь мной попитаться? Как раз у тебя экзамен, а глюкоза важна в подпитке мозгов, — меня явно понесло не в ту сторону. Ну серьезно, глюкоза? К моему удивлению, Кристиан, до этого активно размахивающий руками, встал, как вкопанный, а после и вовсе застеснялся, позволяя румянцу, видному даже при свече тусклых фонарей, пройтись по его бледному лицу. — Эм… Таисса, скажу тебе всего раз: никогда больше не предлагай безразличному тебе светлому свою энергию. — Чего это? Так сможешь? — уже размечтавшись о том, как с моей души сойдёт огромный груз, я перешла в наступление, — Ну, пожалуйста… Кристиан… Сделав самую милую моську, прозванную Иренкой «лицом для выпрашивания денег на всякую белиберду», подошла на пару шагов ближе к Роспонду, таким образом практически упираясь лицом в его грудь. Кристиан молчал, продолжая рассматривать меня совершенно нечитаемым взглядом. — Ладно. Но, серьезно, больше никогда так не делай. И ещё, будешь должна мне, поняла? — Да-да, конечно! — моей радости не было предела, поэтому последнее предложение я пропустила мимо ушей. Кто же знал, что когда-нибудь я так обрадуюсь тому, что из меня согласились забрать энергию? Вот и я никогда бы об этом не подумала. — Только это… Отрицательную, ладно? Кристиан скривил губы, после чего неожиданно подхватил меня на руки. Я лишь успела ощутить, как холодный ветер быстрыми порывами развивал мои волосы, а глаза заслезились. Когда меня опустили за землю снова, мы стояли напротив того самого кустарного лабиринта, с которого все приключения и начались. — Там окна просто, — оправдался Кристиан. — Слушай, если я не особо обрадовался, увидев то, как мой брат с тобой лабзается, то представь, если Раф решит выглянуть в окно и увидит, как мы держимся за ручки. — Да поняла я, — вздохнула, чувствуя, как от резкой смены локации закружилась голова. Такой способ передвижения — хуже любой американской горки для моего слабого вестибулярного аппарата. Кристиан прикрыл глаза, кажется, пытаясь сконцентрироваться. Я же затаила дыхание, увидев, как два чёрных омута сменились на желтые, горящие, как два маленьких солнца. Глаза Кристиана рассекали всю тьму, что таила в себе непроглядная ночь. Роспонд нерешительно взял мою ладонь в свою, бережно переплетая наши пальцы друг с другом. Мы держались за руки не впервые, но в этот раз всё было как-то иначе. Наши прикосновение ладонями, его внимательный взгляд и моё неприкрытое ничем смущение создавали между нами непередаваемую атмосферу, заставляющую сердце биться, как в последний раз. — Расскажи мне обо всём том, что тебя гложет, — тихо, почти шепотом произнёс он, не переставая заглядывать мне прямо в глаза. Я облизнула высохшие губы. Сейчас, поймав момент, казалось, что молчание куда понятнее, чем разговоры. Но все же я выполнила его просьбу, начиная изливать душу тому, кому вовсе не желала. — Родители никогда не уделяли мне должного внимания, поэтому главным человеком в моей жизни стала бабушка… — начала, чувствуя, как в носу защипало, а голос предательски задрожал. Меня понесло… Я говорила обо всём, оставляя скрытой лишь нашу встречу с Александром. Вместе с этим, сосуды словно набухли и переполнились всей той чернью, что окружала меня. Энергия бурлила в каждой жилке, переходя от внутренностей на ногтевую пластину и выплескивалась куда-то наружу, навсегда освобождая от тяжкого груза. Хоть я и не видела её, но чувствовала: она выходила из всех закупорок, очищала мою душу. У Кристиана глаза засветились сильнее, а на висках образовались чёрные, активно пульсирующие вены. Я этого не замечала вовсе, полностью сконцентрировавшись на самоощущении. Мысленно будто порхала в небе, взмахивая зажившими от глубоких ран огромными крыльями, устремляясь в самую глубь белесых облаков. Первым наш тактильный контакт, намертво прикрепленных друг к другу ладоней, разорвал Кристиан. Вначале не понимая, что произошло, учащенно заморгала, снимая с себя ласкающую тело пелену. — С тобой всё в порядке? — обеспокоено спросила я. Роспонд присел на корточки и схватился за затылок. Он сильно зажмурил глаза; из носа потекла алая кровь, густыми вязкими каплями стекающая по его одежде и изредка, капающая на кремовую плитку, оставляя на ней багровые кляксы. Растерявшись, я упала следом и немного дрожащей рукой дотронулась до его щеки. — Сейчас пройдёт, — прерываясь на тяжелые вздохи, произнёс Кристиан. — Слишком много отрицательной энергии… Вредит нам. — Но…почему ты не сказал мне?! — я повысила голос, а сладостное наваждение, окутавшее меня, столкнулось с жестокой реальностью. Его слова отозвались неприятно щемящим чувством в моем сердце. Он, не взирая на всю опасность, все равно согласился на просьбу, которую я выдала, поддавшись порыву слабости. — Захотелось мне так, — Кристиан улыбнулся, начиная по чуть-чуть приходить в себя. — В любом случае, это вполне сгодится, как способ пропитания, а мне как раз надо было пополнить запас в ближайшее время. Из носа Кристиана все ещё текла кровь, но он сумел подняться на ноги и, немного хмурясь, принялся учащенными движениями очищать запачкавшуюся пылью одежду. Я покрутила пальцем у виска, наблюдая за тем, как его глаза угасали, вновь сливаясь с ночным цветом. Около нас пролетела птица, весело оповещающая о том, что близилось утро. К удивлению, учитывая бессонную ночь и достаточно продолжительный диалог, я продолжала бодрствовать, не желая прилечь и на минуту. Однако, Роспонд, вновь принявший отчужденный вид, со мной не согласился: — Кому-то пора спать, — намекая на меня, произнёс он. И все равно, в нотках его голоса ощущалась легкая дрожь, как бы намекающая на то, что Кристиан продолжал чувствовать себя неважно. — Хотела бы сказать тоже самое, но не могу, мистер энергетический вампир, — фыркнула я. Я знала, что нет смысла спрашивать о его боли и тем более предлагать помощь. Кристиан всем своим видом показывал то, насколько не любит принимать чьи либо подачки, от чистого сердца они или нет. — Ну тогда, спокойной ночи или, лучше сказать, спокойного утра? — игнорируя мою реплику, спросил Роспонд. «Черт, он явно хочет от меня избавиться», — подумалось мне. Препятствовать я данному никак не стала и кротко кивнула, параллельно пытаясь сориентироваться и понять, в какую сторону мне надо идти, чтобы дойти до дома. Я побрела куда-то вправо, поняв, что прощаний ожидать не стоило. — И правда, никогда больше не проси светлых питаться твоей энергией — могут воспринять совсем не так, — вместе с порывами осеннего ветра дошло до меня. На следующий день, прямо перед долгожданным отъездом домой, я узнала от Рафа, что предлагать собственную энергию равносильно признанию в любви. В тот момент я поняла, что, как и всегда, облажалась.