Пятьдесят оттенков Хидана

До конца обеденного перерыва оставалось ещё полчаса. В отделе их было только двое — Какузу по обыкновению читал газету, а Хидан шерстил интернет на предмет всего и сразу, открывая миллион вкладок одновременно. Он прихлёбывал свой остывший кофе с раздражающим сипением, от которого Какузу периодически плотно сжимал губы, надеясь, что Хидан всё же поймёт его недовольство и прекратит. Вдруг Хидан замер с чашкой, не донеся её до рта. — Какузу, гляди-ка! Тут про нас написано. Напарник закатил глаза, но из-за газеты нос высунуть и не подумал. Разумеется, про них написано. В этом сраном городишке копов раз-два и обчёлся, так что в местной хронике только они с Хиданом и мелькают, как парочка полицейских, которым вечно больше всех надо. По правде сказать, лез на рожон всегда Хидан. Вот на месте ему не сиделось, понимаете ли. — Это не статья… — пробормотал Хидан, утыкаясь носом в монитор, и продолжил читать вслух, — «Жаркие узы»! Пейринг: Какузу/Хидан, рейтинг: НЦ-21. Что это значит вообще? Хидан скривил непонимающую мину, уставившись на Какузу, но тот не удостоил его реакцией. На минуту стало тихо — Хидан пробегался глазами по строчкам. — Ха! — вдруг выкрикнул он. — Ты погляди, как точно про тебя! — и снова уткнулся в текст, растягивая улыбку всё шире. Какузу скосил на него недовольный взгляд. Ему стало интересно, но виду он не подал. Ещё чего. На руку играло то, что Хидан интригу держать не умел, да и к тому же начинал уже откровенно веселиться, и потому приступил к цитированию: — Вот послушай: «Смуглый сжал почерневший кулак и заговорил. Низкий голос его был подобен раскатам грома, и Хидан покрылся мурашками», — Хидан перевёл взгляд на Какузу. — Ну ебать, чистая правда, у меня волосы дыбом, когда ты вот так начинаешь! Не переставая лыбиться, он продолжал: — «Какузу завернул кошелёк в ветошь и спрятал поглубже, заявляя, что не намерен тратиться на такие глупости, как еда», — Хидан зашёлся заливистым хохотом. — Нет, ну откуда они знают? Ты мне никогда пончики не покупаешь, жмот несчастный! Какузу побагровел, хотя на смуглой коже это осталось незамеченным. Жмотом он не был! Да, он считает пончики пустыми углеводами, а то, что в субботу Хидан жрал стейк за его счёт? Об этом он как-то позабыл? Боль от несправедливого обвинения коснулась его сердца, и Какузу повелел: — Прекрати этот балаган. Но Хидан и не думал. Он продолжал читать, шевеля губами и похихикивая. Потом вздёрнул руку, привлекая внимание, и выдал новый пассаж: — «Смерив Хидана презрительным взглядом, он пообещал убить его на месте, расчленить и закопать», — фальцетный смешок эхом отразился от потолка, и Хидан погрозил Какузу пальцем, — смотри, Бог всё видит! Точнее, не Бог, — Хидан, прищурившись, снова ткнулся в экран, — а какой-то jashin_forever69, автор этого правдивого дерьма. Такого Какузу уже не мог стерпеть. Он отложил газету. Хидан покосился на него со смесью торжества и опаски. Дело в том, что газету в обеденный перерыв Какузу откладывал лишь дважды на его памяти: в первый раз когда жена шефа полиции начала рожать прямо в коридоре, второй — когда из-за урагана весь квартал остался без света. Какузу не прерывал чтения ни в каких других обстоятельствах, включая случай, когда Хидан чуть не до смерти подавился фисташками и его увезли на скорой. Какузу свёл брови: — Там что, только про меня этот бред? — Да нет, не только, — вроде как смутился Хидан. — Тогда читай всё. — Ла-а-адно… — протянул Хидан уже с меньшим энтузиазмом, но отказывать напарнику было как-то неловко. Он возобновил чтение. — Бла-бла-бла… «…потому что Хидан не затыкался ни на секунду, а его тупые шутки могли рассмешить разве что слабоумного…» Эй! Какого хуя?! Какузу усмехнулся. Баланс потихоньку начинал восстанавливаться. — «Хидан захохотал, как бешеная гиена, и вонзил себе кол в грудь. Какузу понял: он был конченым психом.» Да какого хрена?! — задохнулся Хидан, покрываясь алыми пятнами гнева. — Это нечестно! — Всё честно, — пожал плечами Какузу. — А когда ты напоролся плечом на арматуру, и ржал как ненормальный всю дорогу в госпиталь? — Это был болевой шок! Или как там. Какузу милостиво кивнул: — Продолжай. Хидан наскоро пробегался глазами по тексту, перескакивая со строчки на строчку и вдруг как-то странно притих, бросив на Какузу недоверчивый взгляд. — Да ну нахуй… — пробормотал он. — Что там? Читай. — Не, Какузу, это уже хуйня какая-то. Но Какузу отступать не собирался. Он ведь уже отложил газету, нужно идти до победного. — Читай, — припечатал он. Хидан сглотнул. — «От близости Какузу у Хидана запекло в груди, и он задрал сутану, призывно раздвигая ноги. Белья он, конечно же, не носил…» — на этих словах красные пятна на лице Хидана слились в равномерный густой румянец. — Что за бред? — пролепетал он. — Я всегда ношу трусы! Какузу как-то неровно вздохнул. — Это всё? — Нет… — Ну давай уж, надо изучить материал полностью, чтобы потом прищучить этого писаку за клевету. — Да, — согласился, выдыхая, Хидан. — Ты только это… Не злись, если что. Хидан сделал большой глоток вконец остывшего кофе, ослабил ворот на одну пуговицу, прокашлялся и с новыми силами ринулся в бой: — «Какузу оставлял засосы на его бледной шее и груди, не забывая про соски», — Хидан прервался, — засосы на сосках?! Это ерунда какая-то! Какузу строго нахмурился, мол, не отвлекайся. — «Одной рукой он схватил Хидана за волосы и резко потянул назад, другой крепко сжимал ему горло. Удерживая Хидана в таком положении, Какузу сплюнул на пальцы и стал разрабатывать его между ног…» — Хидан глубоко завис, шевеля бровями. — Ебать, Какузу, ты что, осьминог? Сколько у тебя рук вообще? Напарник медленно продемонстрировал ладони. Он сохранял каменное лицо, но услышанное стало суровым испытанием для его выдержки. Выходя сегодня на работу, он и не думал, что день окажется настолько тяжёлым. — «Хидан кричал от удовольствия так, что стены сотрясались». Блядь, может, хватит? — провыл Хидан, нервно взъерошивая волосы. Какузу отрицательно мотнул головой. Это стало делом принципа. Хидан потёр лицо ладонями; от его былой весёлости не осталось и следа. — «Какузу оглаживал его бархатистые бёдра, любуясь на потоки смазки, сочившиеся из…» Нет, ёбаный в рот, это невозможно! — вскричал Хидан, ударяя ладонью по столу. Он кипел от ярости и готов был бросить всё к чертям, но всё же тряхнул головой и взял себя в руки. — «Продолжая вбиваться, Какузу прошептал слова любви, и Хидан залился слезами…» Повисла пауза. Хидан упёр лицо в ладонь и на какое-то время замолчал. По всему было видно, что последние строки дались ему нелегко. — Это конец? — со всей возможной деликатностью поинтересовался Какузу. — Нет, там ещё абзац, — севшим голосом прохрипел напарник. — Добьём? Хидан обречённо кивнул. На нём лица не было. Он судорожно вытер губы рукой и стал читать с таким видом, будто шёл на плаху: — «Оргазм стремительно подкрадывался к обоим. Вершина блаженства была не за горами. Хидана било крупной дрожью, Какузу задыхался. Видя, что его любовник уже готов кончить, Хидан изловчился, выхватил из сумки банан и аккуратно ввёл Какузу в за…» Пиздец! — в ужасе вскрикнул Хидан, отталкиваясь руками и откатываясь подальше на своём крутящемся кресле. Какузу в два прыжка оказался возле напарника и схватил его за грудки — глаза его пылали бешенством, ноздри раздувались. — Клянусь… Какузу… — растерянно бормотал Хидан, — да я бы никогда… Ты же знаешь, как я тебя уважаю… Ёбаные извращенцы! Да я их всех на электрический стул своими руками усажу! Видя негодование Хидана, Какузу сам немного поостыл и отпустил его рубашку. Действительно, Хидан здесь был в общем-то ни при чём, если не считать того, что именно он нашёл этот опус из преисподней. Но что поделать, это Хидан, он вечно что-то находит на свою (и его, Какузу) голову. Какузу вздохнул, пытаясь унять предательскую дрожь. Да, к такому его в академии не готовили. Склонившись над компьютером Хидана, он дочитал последние строки. — Ну что там? — подал голос из-за спины Хидан. — Кончили. Лежим, обнимаемся, — буркнул Какузу и пошёл к своему столу. Кабинет надолго погрузился в тишину. Только оглушительно тикали часы и шуршали листы газеты, когда Какузу их переворачивал. Хидан всё ещё не решался вернуться на рабочее место. Теперь оно не казалось таким уж рабочим — скорее, ассоциировалось с источником порока и греха. Хидан машинально перекрестился. Несколько раз до конца смены он ловил на себе странный взгляд напарника, который тот не успевал отвести, да и сам Хидан порой залипал взором на руках Какузу, испытывая необъяснимое волнение. Что-то здесь было не чисто. Хидан пообещал себе разобраться с этим позже, и на всякий случай, разумеется, сохранил вкладку.