Пятьдесят оттенков Хидана

— Да чё ты, время ещё детское, — хмыкнул Дейдара, пытаясь подначить Хидана, чтобы он по обыкновению пошёл на принцип. Но тот внезапно изменил привычным реакциям и уверенно встал, направившись к двери. — Не, мне надо ещё покормить Какузу, — бросил он через плечо, оставив других членов Акацки в полном недоумении. — Какузу заболел? — удивлённо поднял брови Дейдара, когда дверь за Хиданом закрылась. Кисаме только пожал плечами. Утром Хидан выглядел помятым и не слишком бодрым. — Тяжёлая ночка? — ухмыльнулся Кисаме, наливая себе чаю в пиалу. Хидан попытался пригладить растрепавшиеся волосы. — Какузу мешал, — посетовал он. — Вертелся и тёрся под боком, потом улёгся прям над ухом и всю ночь сопел мне в мозги. Кисаме замер от столь неожиданной откровенности. Он и раньше подозревал, что внутри зомби-комбо возможны неуставные отношения, но не рассчитывал получить такой прямой ответ. — И давно вы… спите вместе? — аккуратно поинтересовался он, пользуясь минуткой хидановой слабости. — С самого начала, — мечтательно улыбнулся Хидан. — Он тёплый как не знаю кто, и так прикольно урчит. Кисаме качнул головой, осмысляя услышанное. Вообще-то это было несправедливо, что за казначеем по-прежнему была закреплена собственная комната в убежище, если он ей не пользовался. Похоже, просто хотел продолжать создавать видимость того, что они с Хиданом живут по-отдельности. Странно, конечно, что Хидан вот так с разбегу начал обо всём болтать, но, с другой стороны, если они уже больше года вместе… Вполне логично перестать скрывать свои отношения. На следующий день Итачи встретил Хидана на входе в душевую. Тот был весь исполосован глубокими царапинами. На вопросительный взгляд Итачи фанатик лишь отмахнулся: — Ай, не смотри так. Какузу взбесился — не понравилось, видите ли, что я тянул его за хвост. Итачи мог понять: кому бы понравилось, когда дёргают за волосы? Это не только демонстрация неуважения, но и сами ощущения так себе. Тем более, как успел заметить Учиха, для Какузу волосы по какой-то причине были важны. Он почти никогда не открывал их при посторонних. То, что Хидан позволял себе такую фамильярность, уже о многом говорило… — Чьё это, и что оно делает на обеденном столе? — строго спросила Конан, поднимая чёрную то ли плётку, то ли хлыст с кожаной бахромой на конце. — А, это для Какузу, — не моргнув глазом, подорвался Хидан. — Не мог найти, спасибо! Он прям тащится от этой штуки, особенно по вечерам. Вымотается, и тогда хоть спит спокойно. Эти подробности даже на щеках невозмутимой Конан спровоцировали появление румянца. А Дейдара и вовсе завис от изумления. — Офигеть у вас развлечения, м… — пробормотал он как бы самому себе, но Хидан охотно вступил в диалог: — Ага, он таким игривым оказался. Хотя поначалу прям диким был, не подойдёшь. Шипел и кидался. Дейдара совсем смутился. Он ещё мог представить себе шипящего казначея, но игривый Какузу… это выходило за все разумные пределы. Как-то неловко теперь будет смотреть ему в глаза. К концу недели члены Акацки стали привыкать к новому положению дел. Да, конечно, неожиданно, что в организации образовалась пара, да ещё и такая… своеобразная. Но что поделать, люди есть люди, и всем хочется любви. К тому же то, как тепло Хидан отзывался о Какузу, рождало внутри некоторое умиление. И потому на удивление странным показалось их общение, когда казначей после нескольких дней сосредоточенной работы над финансовыми делами организации появился на кухне. — Чё, старик, башка не отсохла? — фыркнул Хидан, глядя в мрачное лицо. — Жаль, что у тебя не отсох язык, — отрезал Какузу. — Хамло. А я думал, любимая работа должна была тебя расслабить! — Не знал, что ты умеешь думать. Кисаме, наводивший порядок в холодильнике, вытащил контейнер с остывшим кусияки. — Какузу-сан, Вы будете есть? Хидан Вам оставил. — Мне? — Именно так, сказал, никому не трогать. — Так почему ты трогаешь? — Надо прибрать, а то испортится… — Кисаме покосился на Хидана, который вёл неравный бой с убегающим кофе. — И молоко вот тоже Ваше, персональное. — Молоко? — совсем запутался Какузу. — Ну да, — Кисаме немного помялся, словно не решался что-то сказать, а потом, вздохнув, открыл шкаф и вытащил оттуда плётку. — И вот тоже, Хидан опять потерял. Но, поскольку Вы без этого не в состоянии заснуть… Подумал, лучше вернуть лично Вам. Какузу упёр в Кисаме нечитаемый взгляд. Потом молча протянул руку за плёткой. Кисаме успел заметить, как чернеет кулак, в котором казначей сжимал приспособление для вечерних утех. Какузу направился к плите, где его напарник, высунув язык от усердия, оттирал пригоревший кофе. — Хидан… — зловеще протянул он. — Надо поговорить…