***
— Дом, рад тебя видеть, — сказал Крис, впустив его внутрь. — Я не могу просто держаться в стороне…я пытался. — Ты не должен этого делать. — Как он? — По-прежнему, как я тебе и говорил…призрак. — Где он сегодня прячется? Крис на мгновение задумался. — Думаю, на веранде. Да, горничная сказала, он ее напугал, он чертовски тихий. Ты хочешь попытаться поговорить с ним? — Где «попытаться» — ключевое слово. Крис ему улыбнулся, но улыбка была тронута грустью. — Он хуже, чем до этого, раньше он, бывало, сидел с нами за обедами, а теперь. Господи, он даже не пытался сбежать, это было бы хоть чем-то. — Как бы неприятно мне ни было это говорить, молчу о том, чтобы думать, но его чувства к Азизу, по-видимому, вполне могли быть настоящими. Я думаю, он скорбит, и как любому скорбящему, ему нужно время. Тем не менее, ему нужно с кем-нибудь поговорить. — Мы пытались, этот порог перешагнула дюжина экспертов. — Все равно, я хочу попытаться. Он и я…ты ведь знаешь. Крис положил ладонь на его плечо. — Я знаю, может быть, с тобой он поговорит.***
Доминик прошел в заднюю часть дома, останавливаясь у двери на веранду. Мэттью был там, лежал на одном из шезлонгов; он спал. Боже, он был красив, и еще красивее, когда он лежал вот так, расслабленым. Доминик рассматривал его лицо…эти скулы, о, как хотел он снова коснуться их пальцами; хотел, чтобы эти сапфировые глаза посмотрели на него с любовью. Он затаил дыхание, когда Мэттью пошевелился, вздохнул и потянулся, открывая глазу полоску бледной кожи. Он не смог удержать судорожный вздох, отчего Мэттью резко сел и повернул голову. — Мэттью, — сказал Доминик, но тут же поник под холодным взглядом стеклянных сфер. Мэттью встал, но ничего не сказал, и его глаза излучали что угодно, только не любовь. Доминик глубоко вздохнул, он должен был попытаться; независимо от того, какой будет реакция Мэттью. — Крис сказал мне, что ты пока не предпринимал попыток сбежать. Я удивлен. В ответ на это глаза Мэттью сузились…реакция, пускай и не вербальная. — Или ты пока только планируешь? Ты, наверное, уже оценил, как Том постарался? Он рискнул и шагнул внутрь комнаты, зная, что это предоставит Мэттью путь к отступлению. Он прошел еще немного вперед, и Мэттью отступил на несколько шагов назад. — Тогда у меня не было возможности сказать, но мне очень жаль, что это случилось с Азизом. На это заявление глаза Мэттью расширились, и казалось, он собирался что-то сказать. Однако вместо слов Доминик увидел появившиеся на глазах слезы. — Нет, нет, я не хотел… Инстинктивно он подался вперед и заключил Мэттью в свои объятия. Он не заметил, но Мэттью не отпрянул и не попытался вырваться; только слезы беззвучно текли по его щекам. Они простояли так хороших пять минут, прежде чем Доминик осознал, что Мэттью ему это позволил. — Мэттью, — сказал он мягко, и затем пожалел об этом, так как Мэттью напрягся и отстранился от него. Эти глаза снова застыли, и Мэттью направился к двери. — Не уходи…пожалуйста. Ему показалось, или этот взгляд смягчился…значит… — Мне нужно время. После этого Мэттью отвернулся и вышел. Доминик улыбнулся….это было всего три слова, но сейчас они были настоящим оазисом в пустыне.***
— Мэттью? Боже, как бы он хотел, чтобы они перестали его так называть. Почему они не могут использовать его нормальное имя; они его знают….и неужели они правда думают, что он что-нибудь им расскажет? Три дня он сидел на этом стуле, разные люди сидели напротив него, спрашивая об Азизе и его бизнесе, и о том, кто с ним сотрудничал. Конечно, он знал этих людей, но он не собирался их сдавать. В конце концов им надоело его молчание, и его выдворили из Штатов, и передали в очередную тюрьму. Он знал, что на это уйдет некоторое время, но он сбежит, и из дома это сделать было только проще. Так, он играл в эту игру, играл бабочку со сломанным крылом. Но несмотря на то, что все это было игрой, его сердце было пусто….Азиз был мертв, и теперь дыру, место которой раньше занимал Азиз, заполняло желание мести. Он мастерски вел игру, пока однажды не подслушал, как Кристофер говорил по телефону…должен был прийти Доминик; для этого зрителя нужно было поднять игру на новый уровень. Он услышал, когда Доминик стал подходить к веранде, и закрыл глаза, притворяясь спящим. Затем, когда прошло достаточно времени, он пошевелился и потянулся, зная, что его немного слишком короткая футболка задерется и обнажит небольшое количество кожи. Он услышал, что у Доминика сбилось дыхание…значит, он все еще сохнет по нему; это делало все намного проще. Сначала он просто смотрел на него, пока тот говорил…затем Доминик имел наглость сказать, что ему было жаль, что это случилось с Азизом….время слез. Ему пришлось заставить себя стоять смирно, когда Доминик его обнял, и строить из себя убитого горем было не так сложно, в конце концов, кроме ненависти это была единственная эмоция, которую он мог себе позволить. Когда Доминик умолял его не уходить, он произнес всего три слова…три маленьких слова…вот так, дать ему ложную надежду…вновь заполучить его доверие, и когда придет время, он сделает то, что задумал.