***
Мужчина глубоко вздохнул и улыбнулся. — Приятно дышать воздухом, который не воняет сигаретами и другими мужчинами. — Да, сэр. — Мне все вернули? — Все, сэр, все ваши счета разморожены, и все активы переведены обратно на ваше имя. Мужчина посмотрел на живущий своей жизнью город. — А теперь, расскажите мне о моей маленькой птичке…куда она улетела? Другой мужчина передал ему папку, и мужчина ее просмотрел. — Так, так, моя маленькая птичка оперилась и нашла себе очень статусное и дорогое гнездышко. Жаль, закончилось все так трагично. Значит, он на домашнем аресте, но я знаю, что заставит его сменить локацию…пришло время кое-кому позвонить.***
Том проверил все места, в которых Мэттью обычно прятался, но ни в одном из них его не было, это оставляло ему только одно место…домик на дереве; весело же будет доставать его оттуда. Он знал, что просить не имело смысла, мальчишка бы только его проигнорировал. Он был прав, Мэттью был в домике на дереве, и как ожидалось, на своих двоих дойти до дома Мэттью не собирался. — Давай, Мэттью, не будь упертым засранцем. Мне действительно не хочется тащить тебя, как долбаного мула. Этим он заработал себе молчаливый взгляд, глаза Мэттью и его язык тела транслировали сообщение «я никуда с тобой не пойду». Он не мог его винить, в конце концов, он держал пистолет у его виска…не то чтобы он в него выстрелил. Было ужасно видеть, как мальчишка держал Азиза, повсюду кровь. Он хотел схватить его и использовать как приманку, чтобы выманить Бишару, однако люди с гораздо более высоким уровнем оплаты труда думали иначе. В конце концов, никто не получил того, чего хотел…всем, чего они добились, был мертвый преступник/ дилер оружия и Мэттью, в состоянии еще более худшем, чем когда-либо. — Смотри, ты пойдешь, и тебе решать, сделаешь ты это, сохранив свое достоинство…или нет. Синие глаза сузились, глядя на него, и, к удивлению Тома, Мэттью встал и прошел мимо него, и Том последовал за ним….вероятнее всего, причина была в том, что это была просьба мистера Уолстенхолма. Мэттью не проявлял никакого уважения к большинству людей, за исключением Криса и мистера и миссис Уолстенхолм. Он стал выглядеть заинтересованным, только когда появился Крис, и он оживился еще больше, когда появился Доминик…что все это значило? Из кабинета доносились громкие голоса; похоже, это был Крис, и он звучал разъяренным. Он посмотрел на Мэттью и увидел, как тот заметно вздрогнул, когда голос поднялся еще на несколько децибелов…значит, он не был таким оторванным от реальности, каким кажется. Дверь открылась, и показалась голова мистера Уолстенхолма. — Мэттью, Томас, зайдите. — Сядь, Мэттью, — сказал мистер Уолстенхолм. — Есть кое-что, что тебе нужно знать. Но прежде чем я тебе скажу, ты должен знать, что здесь ты в безопасности, понимаешь. Конечно, Мэттью ничего не сказал. Мистер Уолстенхолм замолчал на несколько секунд. — Сколько бы я ни тянул время, делу это не поможет…. Донни Джеймс успешно обжаловал свой приговор, и два дня назад он вышел из тюрьмы…мне очень жаль. Том взглянул на Мэттью, который, казалось, никак не отреагировал….нет, легкая дрожь пробежала по его телу. Мэттью встал и пошел к двери…никто его не остановил, и он открыл ее и вышел. Крис поднялся, чтобы пойти за ним, но мистер Уолстенхолм сказал: — Оставь его…нам нужно обсудить, что нам теперь делать.***
Мэттью мало думал о том, каким будет его следующий шаг в направлении обретения свободы, все его мысли были заняты Азизом. Горе по нему все еще держало его сердце и душу в своих когтистых лапах, он хотел пойти к могиле Азиза и оплакать его смерть надлежащим образом, но ему не позволили это сделать, и это повесило на его шею вину, которую он выносил с трудом. Таковы были его намерения, пока ему не сказали….он был на свободе, один из немногих людей, которых он боялся. Он бы не стал бояться, если бы Азиз был все еще жив, тогда бы он был в безопасности, а Донни Джеймс был бы трупом. Но теперь, несмотря на обещания Филиппа Уолстенхолма, он знал, что Донни сможет его достать. Он не смог остановить дрожь, пробежавшую по его телу. Пока он не планировал убегать, но теперь все изменилось. Место скорби и мыслей о мести занял страх…страх того, что Донни сможет до него добраться и, если ему повезет, убьет его, но более вероятным было то, что он не убьет его и вместо этого сделает его жизнь адом. Ему придется сбежать сегодня, сбежать и найти место, где спрятаться. Для этого придется покинуть страну, а чтобы покинуть страну, ему понадобятся деньги, но они не были проблемой в этом доме; и он знал, где взять деньги, и как покинуть страну. Все, что ему требовалось сделать, это дождаться ночи и взять то, что ему было нужно; это тоже не должно было стать проблемой, так как был один навык, которому его научили улицы, и это было умение воровать.***
— Ты ведь знаешь, он придет за Мэттью. Чертовы ублюдки, им не нужно было заставлять его давать показания, — прорычал Крис. — Донни Джеймс к нему не притронется. — Да, верно, а теперь скажи мне, папа, сколько еще пройдет времени, прежде чем Мэтт найдет способ проскользнуть мимо охраны Тома? — Крис, этим ты не поможешь, я уверен, полиция знает о ситуации, как и остальные. Крис покачал головой. — Это совсем не то, что нам было нужно…это не то, что было нужно Мэттью. Все это время Доминик молчал. Он заметил реакцию Мэттью, какой бы слабой она ни была. Донни Джеймс, как, черт возьми, ему удалось убедить апелляционный суд в том, что он был невиновен, и что Мэттью был закоренелым и психически неуравновешенным лжецом? Сейчас это было неважно, важно было то, как теперь поведет себя Мэттью. От него не последовало никаких действий сразу же, но он знал, что что-то он сделает; он небезосновательно боялся Донни Джеймса. Доминик мог ненавидеть Азиза Бишару, но этот человек никогда не позволял себе плохого обращения с Мэттью, и кто-то вроде Азиза защитил бы Мэттью от таких, как Донни. Также он знал, что Филипп слишком полагался на охрану Тома, и вопрос состоял в том, когда Мэттью попытается сбежать, а не попытается ли сбежать вообще. Он должен был попытаться поговорить с ним, однако он оказался неуловимым до конца дня, пока наконец вечером он не закрылся в своей комнате.***
Дом погрузился в тишину, мигание сигнализации на окнах стало единственным, что выдавало его жизнь. Покой внезапно был нарушен фигурой, прокравшейся по лестнице и в кабинет. Фигура сразу направилась к определенному месту и убрала несколько книг. Короткий писк, раздавшийся, когда несколько кнопок нажали одновременно, был единственным звуком…затем что-то очень дорогое блеснуло и исчезло в кармане. Фигура выскользнула из кабинета, прошла на веранду и остановилась у дверей, которые вели в сад. Фигура улыбнулась на ошибку, которую они допустили, не снабдив сигнализацией эти двери, потому что взломать замок было просто. Фигура открыла дверь ровно настолько, чтобы в нее проскользнуть, затем закрыла ее и быстро двинулась дальше, точно зная, где находились камеры, и вскоре оказалась у дерева, которое стояло у стены, окружавшей дом. Забраться на дерево не было проблемой; он делал это с десяти лет. Фигура осторожно опустилась на стену, после чего прыгнула, преодолевая последние несколько футов. Фигура остановилась, достала украденную вещь из своего кармана, проверяя, была ли она цела. Фигура двинулась дальше, затем, спустя несколько ярдов, остановилась и обернулась. Мэттью глубоко вздохнул, это место было его домом десять лет, и несмотря ни на что, у него не было ненависти к Уолстенхолмам. Он отвернулся…он должен был забыть эту жизнь; теперь его жизнь была жизнью беглеца …или была такой до тех пор, пока однажды Донни его не настигнет, и тогда уже ничего не будет значить.