Демон моего сердца

На шестой день Камил и Сайлар отправились на разведку в поисках эльфийских трав, чтобы приготовить зелья, в основном для Рамара, но также и из-за их общей острой нехватки, поскольку путешествие было жестоко прервано нападением бандитов. — Мы доберёмся до основного лагеря завтра, — сказал Эшран, анализируя небольшую карту вместе с Валенсией. — Вспомогательные силы должны прибыть примерно через день после нас. Они пойдут более безопасным, хоть и более медленным маршрутом. Последние отряды будут на месте самое позднее чем через три дня. Рамар точил клинки, сидя у огня. — Очень хорошо, — тихо сказал он. — Нам нужно разделиться. Маркус, который чистил шёлковой тряпочкой свой орб, стараясь выгнать дорожную грязь из ювелирных завитков по бокам, почувствовал, что у него внутри всё сжалось. Он ожидал этого, как и Эшран. Они подробно обсуждали детали, возможность того, что им придётся сражаться отдельно друг от друга. Эшран подарил Маркусу небольшой кинжал, теперь Маркус носил этот клинок в сапоге. «На всякий случай», — пояснил он тогда, и Маркус, конечно, согласился надеть его, чтобы успокоить Эшрана и ничего более. Он был уверен, что холодное оружие ему не понадобится. В конце концов, у него была магия. Маркус отдал Эшрану передающий кристалл, который Рамар выдал ему несколько месяцев назад. «На случай, если одному из нас понадобится помочь другому», — сказал он, и Эшран повесил его на шею на чёрный прочный шнурок, а Маркус надел на себя другой. «Только на крайний случай», — уточнил Эшран, улыбаясь, потому что слишком хорошо знал Маркуса. — Да, я согласна, — сказала Валенсия совершенно бесстрастно. — Я возьму Камила и Мила, и мы… — Только не Мила, — выпалил Маркус и тут же поморщился, мгновенно пожалев о собственной несдержанности. Выражение лица Валенсии немного смягчилось. — Мил обладает исключительными способностями двигаться незаметно и может проникать в места, куда не пробраться даже нам с Камилом, — объяснила она, как будто Маркус сам не смог бы догадаться. — Тем кто пойдёт в разведотряде это станет отличным подспорьем. Вряд ли кто-то смог бы его заменить. — Хорошо, тогда и я иду с вами. Камил не будет против. — Да, Камил совсем не будет против. Он вообще с радостью подождёт в ближайшей уютной таверне, — ворчливо вклинился брад, подбрасывая полено в огонь. — Продолжайте говорить так, как будто меня тут нет. — Маркус, ты не… Я могу двигаться тихо, могу скрыть весь отряд от посторонних взглядов и защитить магическими барьерами. Или я иду с тобой, или Мил никуда не идёт. Валенсия беспомощно оглянулась на Эшрана, который в ответ посмотрел на неё так, как будто никакого спора не было. — Я уверена, что если бы ты поговорил с ним, — сказала Валенсия, решив самостоятельно донести до Маркуса свою точку зрения. — То Мил заверил бы тебя… Мил возник из воздуха прямо рядом с Маркусом. — Я бы хотел, чтобы Маркус тоже пошёл, — тут же сказал он, и Маркус даже не пытался скрыть самодовольство. — В нём тепло там, где у нас двоих только холод. — Кто бы сомневался, — пробормотал Эшран и слегка усмехнулся. — Отлично, — сказала Валенсия, явно недовольная, но не то чтобы сердитая. — Но тебе лучше двигаться быстро! Маркус и Эшран не попрощались, они ни слова друг другу не сказали. Только поцеловались, а затем разошлись, магия Маркуса внутри него скулила и протестовала против неизбежной разлуки, которую ей предстояло выдержать. Валенсия и Мил стояли около двух лошадей, всем троим предстояло идти вперёд и пробраться как можно дальше, убивая всех врагов, которые встретятся им на пути, но при этом не оставляя следов своего присутствия. Рамар, стоявший в отдалении, явно страдал от того, что не может пойти с ними, Маркус это видел. Он мог почувствовать, как тому больно оставаться в тылу, и, что ещё хуже, принимать как данность, что другие будут рисковать жизнями ради него. Хотя теперь он мог целый день держаться в седле, но любая схватка, которая длилась дольше тридцати секунд, заставляла его задыхаться, бледнеть и испытывать головокружение. Никто ничего не говорил, но все знали, что вряд ли он сможет сражаться. Чувствуя вкус Эшрана на губах, Маркус вскочил в седло и направил лошадь следом за Валенсией. Если «Обсидиан» был безбашенной атакой, великолепным и неудержимым огнепадом, полным импровизации, то эта первая вылазка Маркуса под началом Валенсии стала полной противоположностью. Они оставили своих лошадей в глухих, пышных зарослях кустарника, и остаток пути проделали пешком, стараясь держаться в тени и избегая протоптанных тропинок. Маркус использовал маскирующую магию, в то время как Мил оставался полупрозрачным независимо от ситуации, а Валенсия путала следы. Первый лагерь, на который они наткнулись, был небольшим, там было не больше пятнадцати бойцов. Валаскес, изуродованные красной пылью стражи и несколько демонов. Приятная мешанина сторонников Лжедевы и очевидная попытка отвлечь внимание. — Тройное комбо, — прокомментировала Валенсия, едва заметно улыбаясь, когда они покинули лагерь и направились дальше к месту назначения. Следующим был вовсе не лагерь, а небольшая кучка гонцов. Что-то вроде импровизированной почтовой станции с птичьими насестами для получения и отправки писем. Оставаясь незамеченными, они какое-то время наблюдали за её обитателями. Солнце медленно двигалось к горизонту. — Это важная находка, — сказала Валенсия спустя какое-то время, пока Маркус вёл собственный бой с оравой кровососущих жужжащих тварей, пытавшихся вступить с ним в тактильный контакт против его воли. — Они скоро отправятся в путь. Мы должны подождать, пока они получат приказ от командования. А затем, прежде чем они тронутся с места, мы атакуем их и не дадим им возможности передать информацию. Маркус содрогнулся, наблюдая, как Мил ловит ползущую по стволу дерева паукообразную тварь и принимается играть с ней, перегоняя с пальца на палец. Трио воронов опустилось на насест, когда солнце почти полностью село. К этому времени Мил успел придумать имя для каждого насекомого, с которым вступил в контакт. — Поехали, — сказала Валенсия, напрягшись, лёгкая улыбка тронула уголок её рта. — Быстро и абсолютно бесшумно, понятно? Маркус, подними щит, чтобы пресечь любые звуки и свет. Действуй незаметно. Маркус так и сделал, бросив на неё изрядное количество косых взглядов. Да. Он умел действовать тихо! Как только щит был установлен, Валенсия и Мил незаметно покинули подлесок. Они двигались так быстро и тихо, что казались тенями. Чары Мила немного мерцали, а Валенсия использовала маскирующий порошок, чтобы оставаться незаметной. Маркус остался на месте, готовый прикрыть их огнём, если это понадобится, и обеспечить подкрепление в случае необходимости. Он наблюдал, как стремительно падают враги с перерезанными глотками, в то время как Валенсия стремительно перемещается от одного к другому. Маркус почти ничего не слышал, и к тому времени, когда обитатели лагеря поняли, что происходит, стало слишком поздно. Они вопили и метались, и Маркус накинул на стоянку ещё один щит, полностью заглушая любые звуки. Валенсия действовала тихо и аккуратно, в то время как Мил был тих, но каждый удар его магии был резким и стремителен, как взлёт настоящего клинка. Там, где длинные всполохи призрачных фиолетовых лезвий входили в тела жертв, в воздух взлетали бордовые фонтаны крови. Это было удивительно, и Маркус, далёкий от ужаса, почувствовал удовлетворение от того, что его дух до такой степени знал, как позаботиться о себе. Там был отставший. Маркус заметил его на другом конце поляны, но ни Валенсия, ни Мил, казалось, не обратили на него внимания. Мужчина лет сорока пяти, хорошо сложенный, присел на корточки, стараясь скрыться за кустом, и в ужасе разинул рот, наблюдая за работой этой смертоносной пары. Маркус остался там, где был, но мужчина встретился с ним взглядом и рванулся вперёд, огибая место резни. Маг вышел из кустов, чтобы направить на него магию своего орба, но мужчина, несмотря на ширину своих плеч, оказался быстр. Едва Маркус направил на него орб, как он громко закричал, лицо его исказилось от ужаса и ярости, и воин врезался в Маркуса на полной скорости. Этот удар сбил Маркуса с ног, дыхание вышибло у него из лёгких, голова закружилась. Мужчина над ним схватил его орб и отбросил далеко в сторону, свирепо рыча. Он поднял мясистый кулак, и, к удивлению мага, на него резко упала оглушающая, удушающая «Тишина». Только теперь Маркус понял, что он был Стражем. Или был им когда-то раньше. Это глубоко поразило Маркуса, в ушах всё ещё звенело. Его связь с Сумраком была жестоко разорвана, все его природные инстинкты подавлены, а магия только слабо трепыхалась внутри него. Мужчина поднял другой кулак и ударил им Маркуса в лицо с такой силой, что Маркусу послышался треск. Он хрюкал и булькал, отчаянно ища что-нибудь, что угодно, чтобы ударить врага, когда вспомнил о ноже, который дал ему Эшран. Маленький клинок, ничего особенного, но такой полезный теперь. Маркус поднял ногу, приближая сапог к руке, повозился с застёжкой, и как раз в тот момент, когда эта рука, толщиной с бедро Маркуса, снова была высоко поднята, ухватился за рукоять и изо всех сил вонзил клинок в бок мужчины. Прежде чем он успел закричать, появилась Валенсия и зажала ему рот рукой, в то же время Маркус высвободил нож и вонзил ему в сердце. Клинок вошёл без какого-либо сопротивления, лезвие прошло как будто сквозь бумагу, и наружу вытекли красные чернила. Маркус тяжело дышал, он провернул и выдернул клинок, гарантируя смерть. Он хотел отвести взгляд от широко раскрытых и полных ужаса глаз мужчины, но не сделал этого. Он заставил себя смотреть, чтобы увидеть уходящий свет. Света не было, и он ничего не видел, не ощутил мгновения ухода. Глаза остекленели, расфокусировались, а затем Страж просто ушёл слишком далеко внутрь себя, чтобы его можно было разглядеть. — Ты хорошо справился, — сказала Валенсия, отпуская мёртвое тело. — Твоя первая кровь, я думаю? Маркус встряхнулся, глядя на клинок с любопытством и как-то отстранённо. На его пальцах была кровь, маленькие, почти красивые брызги на запястье. Он пошевелил лицом, как будто оно онемело, как будто пытался вернуть себе способность чувствовать. — Хм, — прокомментировал он, шокированный лёгкостью собственного тона. — Ножом — да. Рука Валенсии на его плече сжалась. — Ближний бой всегда тяжелей. Это… другое. Маркус откашлялся и пронаблюдал приближение Мила. Мальчик просто с головы до ног был покрыт кровью. У Маркуса на руке было лишь несколько брызг. Это вряд ли можно было сравнивать, но ему казалось, что она жжёт его кожу, как кислота. — Внутри и вглубь, чтобы разделять и сращивать, — сказал Мил, с любопытством глядя на руку Маркуса. — Я сшиваю тебя открытым, а не закрытым. Валенсия секунду внимательно наблюдала за Маркусом, прежде чем выяснить всё, что ей было нужно. — Давай двигаться дальше.