Демон моего сердца

После этих слов Эшран гораздо охотнее принял предложение Маркуса выйти на улицу, и Маркус не мог не испытать благодарности за это. Ему мучительно хотелось уйти из поля зрения всевидящих глаз Лето. — Что ты имеешь в виду под «якорем»? — спросил Эшран, когда они отошли на несколько футов от деревянных стен лачуги, и оказались в окружении звуков ночного леса. Дождь собирался начаться с минуты на минуту, Маркус чувствовал металлический привкус грозы на языке. — Это то, что Лето сказал мне во время одного из привалов. Он сказал, что чувствует, что наши проклятья…. Перепутались. — Мы это уже знали, — напряжённо произнёс Эшран. — Он сказал, что это могло произойти, только если носитель сделает что-то из ряда вон выходящее. Он задал несколько вопросов о том, для чего я использовал магию крови. — Письмо Джавера… стало якорем моего проклятья? — Я думаю, да. Прижав кулак к губам, Эшран покачал головой. — Но это… Нет, я уничтожил его, и я всё ещё не… — он замолчал, глаза его медленно расширились. — Когда я уничтожил его, я был… Я почувствовал… — Да, — сказал Маркус и судорожно сглотнул. — Пока я не вернул его обратно, конечно. Он практически мог видеть, как крутятся шестерёнки в голове Эшрана. — Ты сделал это своей кровью, — сказал он. — Забери меня Создатель, вот почему ты связан с моим проклятьем, не так ли? Ты привязал письмо к себе. — Мы не можем быть уверены, но Лето что-то почувствовал той ночью. Возможно, он легкомыслен в некоторых вопросах, но он определённо превосходный маг. Я не сомневаюсь в его чутье. — Маркус, что это значит? — Ну, — сказал маг, пожимая плечами. — Откровенно говоря, я думаю, что это скорее хорошо, чем плохо. — Что во всём этом хорошего? — Просто это означает, что когда мы вернёмся в замок, мы сможем уничтожить эту гребаную штуку. Ты уничтожал его раньше, и тебе стало лучше, я знаю, что так и было. Я помню перемену, которая произошла с тобой, я просто не понимал, почему. Эшран поморщился. — Я должен был уничтожить его, как только Динара вернула его мне. — Ты не знал. — Я должен был знать! Все эти гребаные годы я беспомощно изливал свою боль на бумагу, чувствуя, что тону, но не имея смелости покончить с собой. — Не сердись, пожалуйста. — Я… проклятье, я злюсь не на тебя, любимый, — плечи командора слегка опустились, выражение лица наполнилось сожалением. — Я злюсь за тебя. Что это проклятье заразило тебя таким образом. Если бы я просто рассказал тебе о письме, ты бы никогда не пустил в ход свою кровь. Ты бы сейчас не был связан с моим проклятьем. — Давай насладимся приятной, освежающей дозой реальности, хорошо? — резко перебил его Маркус. — Я солгал о том, что знаю твои секреты. Я сознательно и охотно лгал в течение недель после этого, и никто не контролировал меня, когда я использовал магию крови, чтобы прикрыть свою ложь. Это делал я и только я, не проклятье и не демоны, так что не надо взваливать всю вину на себя, — он придвинулся ближе, потянулся к Эшрану и нежно взял его за ворот плаща. — И я не новичок в кровавых проклятьях. Я уже некоторое время справляюсь со своим собственным, ты заметил? Я справлюсь и ещё с одним. — А как же твоё проклятье? — спросил Эшран, решив придерживаться своей мрачной линии. — Мы никогда не говорим об этом, но мы перестали воздерживаться от высказываний, которые могли бы… могли бы тебе навредить. Оно… сломалось? В его голосе прозвучал крошечный луч надежды, и Маркус ненавидел себя за то, что собирался её разрушить. — Нет, — тихо сказал он. — Оно не сломалось. Моё проклятие всё ещё вполне живо. Эшран сглотнул и заговорил невыносимо надломленным голосом: — Но тогда… разве ты меня не любишь? — О Создатель, спаси меня от прекрасных идиотов из Алкарона! — Маркус нервно рассмеялся и искренняя волна боли пробежала по его телу. — Да, конечно, я люблю тебя больше жизни, придурок! Я люблю тебя больше, чем когда-либо думал, что смогу любить! — Тогда… Почему? — Почему я не мёртв? Почему мной не завладели демоны? Честно говоря, я не знаю. Я знаю, что проклятие всё ещё существует. Моя магия иногда чувствует его, она предупреждает меня, чтобы я не озвучивал, как сильно я тебя люблю. — Так вот, что это такое? Я тоже иногда чувствую нечто похожее. — Проклятие всё ещё там, но пока, похоже, оно не заинтересовано в моей смерти. — Но оно всё ещё может сработать? — Я думаю, оно чего-то ждёт. Эшран прерывисто вздохнул. — Тогда мы остановим его, — быстро сказал он. — Мы можем найти способ его обезвредить. Я сделаю всё возможное, клянусь тебе. Маркус тихо рассмеялся. — Эшран, ты… — Я клянусь тебе, Маркус. Я не позволю тебе умереть. Он сказал это с такой горячей верой, что у Маркуса чуть не подкосились колени под тяжестью этого чувства. — Я верю тебе, — сказал он и больше ничего к этому не добавил, никаких оговорок, никаких но. — Я верю в тебя больше, чем в любое божество и любую проповедь. Их руки переплелись, и пропасть между ними исчезла. — Ты — мир, — пробормотал Эшран, — Когда ты успел стать целым миром? Маркус улыбнулся и поцеловал Эшрана в нос. — Вероятно в тот день, когда я потерял сознание в твоей спальне. Эшран усмехнулся, тёплое дыхание коснулось лица Маркуса. — Вероятно, так и было. Я никогда не видел, чтобы кто-то падал в обморок при виде меня. — Я не падал в обморок. Я потерял сознание. Есть явная разница. — Такой красивый маг падает в обморок при одном моём виде. — Если я потерял сознание, это потому, что не спал несколько дней, а тебя вообще не должно было там быть! — Знаешь, мне пришлось нести тебя на руках, как принцессу, — поделился Эшран, прижимая их соединённые руки к своей груди. — Положить тебя на мою кровать и пригладить твои сбившиеся волосы. Было так странно видеть тебя таким. Ты был таким милым, и я чувствовал себя… странно. Защищая тебя тогда, несмотря на свою ненависть. Эшран нахмурился. — Я думал, что ненавижу тебя, но на самом деле это был не я. Простой намёк на проклятье заставил Маркуса внутренне напрячься. — Можем ли мы не говорить… об этом? — Конечно, — быстро откликнулся Эшран. — Прости. Создатель, твоя жизнь была бы намного проще, если бы не я. Маркус поцеловал его. — Не трать ни минуты на мысли, что мне было бы лучше без тебя. Моя жизнь была бы холодной и бесплодной, если бы не ты. Я не жил бы по-настоящему, я и не жил до тех пор, пока не встретил тебя. Ты — всё моё счастье, всё о чём я мечтал, собранное в одном человеке. Эшран сделал вдох и размеренно выдохнул. — Я бы с радостью посвятил каждый день своей жизни тому, чтобы это стало правдой. И в течение долгого, бесконечно растянувшегося момента полного безумия, Маркус был уверен, что Эшран собирается сделать что-то безумное, например, опуститься на одно колено. В воздухе витало какое-то электричество, которое имело очень мало общего с приближающимся дождём. — Но даже это было бы меньше того, чего ты заслуживаешь, — хрипло сказал Эшран, глядя в сторону. — О. И чего я заслуживаю? Маркус уже знал, каким будет ответ. — Всего, — ответил Эшран, подтверждая его ожидания. — Ты заслуживаешь всего лучшего в мире, любовь моя. «Больше, чем я», — вот что услышал Маркус. — Ну что ж, — сказал маг, придвигаясь ближе к тёплому сильному телу Эшрана, прижимаясь к его броне. — Вам лучше попрактиковаться в эстерском, командор. В конце концов, у вашего мага склонность к тёплым, роскошным местам. Эшран улыбнулся, прежде чем снова посмотрел на Маркуса. — Моего мага? — тихо повторил он, и в его голосе прозвучала странная уязвимость. — Что если я надоем этому магу? — Ты собираешься совершить какую-нибудь чудовищную глупость, например, попытаться бросить своего мага ради самоотверженного поступка, потому что так будет для него лучше? Эшран провёл рукой по волосам, откидывая их назад, посмотрел на него пристально, с глубокой нежностью. — Не думаю, что смог бы. — Тогда, — сказал Маркус, наклоняясь навстречу его прикосновению, — твои страхи, несомненно, не обоснованы. Его ресницы слегка затрепетали, выражение лица стало беззащитным и таким открытым. Это заставило Маркуса отчаянно желать защитить его, чего бы это ни стоило. — В прошлом они не были такими уж необоснованными. — Это было до того, как у тебя появился собственный маг, который защитил бы тебя от твоей глупости, — многознающе заметил Маркус. — А ещё раньше ты показал этому магу, каким прекрасным на самом деле может быть мир, если у тебя хватит смелости открыть своё сердце. Воцарилась тишина, и начал накрапывать дождь. Капли тихонько барабанили по хрупкому, прогнившему деревянному крыльцу. Большой палец Эшрана погладил скулу Маркусу, пальцы прошлись по свежему порезу. — Тогда ладно, — пророкотал командор через некоторое время. — Мой маг.