Змеиный принц

Локи проснулся от негромкого разговора у изножья своей кровати, но не показал виду, что он уже не спит. Никогда не помешает узнать что-то новое. Говорили двое — женщина и старик. Женщина негодовала и возмущалась. Старик увещевал её. Не сразу, но Локи начал разбирать слова их языка. Да, говор Оловянных островов изрядно изменился. Но его умения и навыки остались при нём, привязанные к душе, а не к телу, а значит, он по-прежнему способен понять любую изречённую и написанную речь. — Это совершенно безответственно, директор! — возмущалась женщина. — Как можно было допустить горного тролля в замок?! Да любого тролля! Здесь же дети! А как же щиты Хогвартса? Что, теперь сюда может проникнуть любая тварь из Запретного леса? Между прочим, там и мантикоры водятся! — Поппи, — успокаивающе говорил старик. — Это просто несчастный случай. — Но девочка погибла! Конечно, она магглорожденная… Локи ненадолго задумался и осознал, что родители погибшей девочки были не магами, а обычными людьми. Занятно, однако. — Не беспокойся, я сам этим займусь, — пообещал старик. Интересно, каким образом? И разве наставники не клялись при вступлении в должность защищать и оберегать подопечных? А как же магические откаты? Локи чуть-чуть приоткрыл глаза и взглянул на старика и женщину из-под ресниц. Женщина была в длинном платье и белом чепце. «Мадам Помфри, медиведьма», — подсказала память погибшего мальчика. Старика Локи тоже встречал на просторах чужой памяти. Причудливая лиловая с переходом в голубой бархатная мантия, испещренная золотыми крылатыми шариками, которым не сиделось спокойно, квадратная бархатная голубая шапочка с золотой оторочкой и свисающей с нее золотой кистью, длинные седые волосы, седая борода до пояса, пропущенная через кольцо, с колокольчиками в ней. Директор школы, номинальный хозяин замка, величайший светлый маг столетия. Тот самый, кто проводил какой-то обряд над умершим мальчиком, когда убили его родителей. Локи расслабился и пригляделся к магу повнимательнее. Ага, вот и следы откатов. Ещё бы: два доверенных ему ребёнка погибли. То, что выжило тело одного из них, для магии ничего не значит. — В каком состоянии Гарри? — спросил директор. — В плохом, — твердо сказала медиведьма. — И я настаиваю на том, чтобы отправить его в Мунго. — Ну, ну, я уверен, ты справишься с чем угодно, — заверил её директор. — У тебя огромный опыт. — У мистера Поттера черепно-мозговая травма, — нахмурилась мадам Помфри. — Да, костерост залечил травмы черепа, но с повреждениями мозга он не справится. Кроме того, у мальчика серьезный дефицит роста и веса. Он слишком маленький для своих одиннадцати лет! — Джеймс Поттер тоже не был ни великаном, ни крепышом, — возразил директор. — Я уверен, Гарри поправится. — Фоукс, — потребовала мадам Помфри. — Пусть феникс поплачет для него. Иначе я ни за что не ручаюсь. Локи удивился: феникс? Птица огня? А потом вспомнил людское предание о том, что слезы этой птицы целительны, а её песня придаёт мужества сильным духом и повергает недостойных в страх. Он едва не рассмеялся: щебет огненной птицы попросту сокрушает барьеры человеческого разума, вытаскивая наружу то, что человек в себе прячет. Прячущий трусость струсит, прячущий отвагу ринется в бой, прячущий похоть… ну тут и так всё ясно. — Слёзы феникса исцеляют лишь открытые раны, — мягким, сладким до приторности голосом ответил директор. — У Гарри ведь не осталось открытых ран, верно? Локи почувствовал движение в груди, словно там зашевелилась пламенная змея. Так ощущалась его собственная магия. Что ж, она осталась с ним. С этим стариком будет очень интересно поиграть. Мадам Помфри говорила что-то про какой-то отвар. Потом Локи почувствовал прикосновение чужой магии и запретил себе реагировать на неё. Всего лишь безвредные целительские чары, чтобы узнать, чем болеет пациент. Дождавшись ухода старика, Локи начал ворочаться, словно только что пробудился, и открыл глаза. — Мистер Поттер? — Мадам Помфри немедленно возникла возле его кровати. — Как вы себя чувствуете? Локи счёл этот вопрос глупым: она же только что проверила его состояние. Но ответил слабым тихим голосом: — Голова болит. — Он коснулся лба, а потом затылка, которым мальчик ударился о каменную стену, когда тролль отбросил его от себя. — И глаза… что-то странное с глазами. — Он похлопал ресницами. — Ой! Я вас вижу! Ну то есть я без очков вас вижу. Мадам Помфри немедленно захлопотала над ним. Локи лежал и любовался разноцветными лентами диагностических заклинаний. Интересно, зачем здешним магам видеть то, что они делают? Так проще, спору нет, но как-то… примитивно. Локи и в десять лет, едва начав учиться сейду, не делал свои заклинания видимыми. К чему подсказывать противнику свои действия? Наконец Локи разрешили подняться, выпустили в нужник, а затем один из местных домовых духов принёс ему завтрак. Локи посмотрел на поднос, принюхался и наморщил нос. — Простите, простите, простите, господин! — запричитал дух, подметая ушами пол, и упал на колени. — Гекки накажет себя! Локи шикнул на него: — Цыц! Не сметь выдавать мой статус! — Простите, господин! — прошептал дух, тараща огромные зеленоватые глаза навыкате. — Что господин желает откушать на завтрак? — Запечённую перепелку в медовом соусе, — приказал Локи, — цветную капусту на пару, зелёный горошек, бокал родниковой воды с ложкой красного вина. И очищенный гранат. — Да, господин, — снова поклонился дух и исчез вместе с подносом. Вскоре он вернулся с золотым подносом, уставленным тончайшим фарфором. Локи оценил и хрустальный бокал, и серебряные приборы, и ароматы пищи. Он неторопливо принялся за завтрак. Едва дух со странным именем Гекки унес опустевшие тарелки, у входа в целительные покои — Больничное крыло, подсказала память — раздались голоса, и мадам Помфри подошла к кровати Локи в сопровождении рыжего неряхи в потрёпанной мантии. Рубаха на рыжем была несвежей, галстук завязан криво, растоптанные ботинки порыжели от старости, под ногтями Локи заметил чёрную каёмку. Рон Уизли. Трус, лжец и обжора. Да ещё и бездельник. Может, погибший мальчик и считал его другом, но Локи, изучив его память, решил, что таких друзей за шкирку — и в колючие кусты. — Ну… ты как, Гарри? — выдавил Рон. — Голова болит, — буркнул Локи, прикидывая, что бы такого забавного сотворить с Роном. — Почему ты не помог мне? Я чуть не умер, а Гермиону тролль убил! — Ну… я… это… за профессорами побежал, — промямлил Рон. Как помнил Локи, Рон никуда не побежал. Он просто замешкался у двери в отхожее место, где плакала девочка. Кстати, обидел её как раз Рон, и плакала она от обиды. Замешкался, а когда тролль начал громить помещение, юркнул за дверь и затаился там, жадно глядя на побоище. Локи вспомнил ту кашу из мозгов, костей и волос, в которую дубинка тролля превратила голову ребёнка, и хмыкнул: и ведь не стошнило рыжего от такого зрелища. Пялился, как скопец на оргию. — Я из-за тебя чуть не погиб, — угрюмо заявил Локи. — И моя палочка сломалась. И очки. Рон уставился на сломанные окуляры, лежащие на тумбочке возле кровати, наставил на них свою волшебную палочку и рявкнул: — Репаро! Стекла окуляров разлетелись в мелкие осколки, а оправу разнесло на части. Ну да, здешние маги ещё и заклинания произносят вслух. Хотя… нет, раньше они были сильнее. — Ты сломал мои очки! — возмутился Локи. — Ты хочешь, чтобы я умер, да? Это ты потащил меня искать Гермиону. И из-за тебя она умерла! Мы бы справились вдвоем с троллем, но ты струсил. Я всё видел! — Не видел ты, у тебя очки упали, — вырвалось у Рона. Локи скользнул в его мысли и внутренне усмехнулся: а ведь Рон и правда желал Гарри смерти. Гарри был знаменит, происходил из богатой семьи, его родители погибли как герои, у него была дорогая белая сова, он прекрасно летал на метле, его даже ловцом назначили в обход правил. А у бедолаги Рона, шестого сына в нищей семье Предателей крови — что бы это ни значило, — не было ничего: ни совы, ни новой палочки, ни славы, ни талантов, ни умений, ни даже навыка складно врать. Локи двинулся глубже и обнаружил, что в сознании Рона кто-то покопался, усилив некоторые качества и ослабив другие, создав привязку к Гарри и… к директору. Как забавно. Значит, Рон был просто обязан подружиться с Гарри. Его к этому принудили. Интересно, зачем? С таким другом и врагов-то не надо. — Гермиона была единственным ребенком у своих родителей, — обвиняюще сказал Локи. Ему было плевать и на погибшую девочку, и на её родителей, но интересно, есть ли у Рона хоть какое-то подобие совести. — Да они простые магглы, — махнул рукой Рон. — Им память сотрут — и всё. Итак, совести не обнаружено. Да и откуда бы ей взяться? Вся аура в рваных дырах и грязных пятнах, а магия… гнилая какая-то магия у этого мальчишки. Сам по себе он ещё почти ничего не натворил, стало быть, это проклятие или печать на всём роде. — Какая же ты мразь, Рон Уизли, — скривился Локи. — Убирайся! Не желаю тебя видеть! — Да ты ничего и не видишь! Очкарик слепошарый! — Руки Рона сжались в кулаки. — И слава твоя дутая! Подумаешь, грязнокровка умерла! Да кому они нужны? Ты сам трус! — Мистер Уизли! — Возле Локи немедленно воздвиглась разгневанная медиведьма. — Немедленно прекратите кричать! Но Рона понесло. — Нам бы баллы дали, если б ты тролля кокнул! А так только сняли пятьдесят! Всё из-за тебя и этой грязнокровки! Никакой ты не герой! Ты не можешь ничего! Даже тролля не прибил! Мадам Помфри взмахнула палочкой, прошептав заклятие, и Рон больше не смог издать ни звука, только, раскрасневшись, открывал и закрывал рот. Локи тем временем кинул на рыжего мальчишку крохотное, совсем не затратное заклинание собственного изобретения, простенькое, но действенное. Теперь Рон всегда будет говорить правду и только правду. Ну, то, что он в данный момент считает правдой. Должно получиться весело. Мадам Помфри тем временем влила в Рона какое-то зелье, сильно пахнущее душицей и мелиссой, и выставила его за дверь. — Мои извинения, мистер Поттер, — сказала она, вернувшись. — Я не ожидала, что мистер Уизли окажется настолько агрессивным и несдержанным. — Но ведь и правда с Гриффиндора баллы сняли, да? — Локи поднял на неё несчастные глаза. — Это я виноват. И Гермиона… — он потупился и всхлипнул, пытаясь выдавить из себя слезу. — Никакие баллы не могут быть важнее жизни, мистер Поттер, — строго сказала мадам Помфри. — И вина лежит на взрослых. Вы всего лишь первокурсник, выросший с магглами. Вас ничему не учили, вы ничего не умеете. Справиться с троллем вам не по силам. С ним бы и старшекурсники не справились. Чтобы одолеть его, понадобились совместные усилия трёх профессоров. Мадам Помфри поджала губы, но Локи уже подглядел её мысли: оказывается, тролль, убив девочку и отбросив в стену мальчика, начал расчленять и пожирать тело девочки. Ну да, тролли же людоеды. А Рон, значит, смотрел… Пожилой наставнице самой понадобилась помощь медиведьмы: ей стало плохо от увиденного. Вдобавок её приложило откатом: девочка находилась на её попечении. Как местные наставники вообще выживают при таком отношении к безопасности подопечных? Что-то никудышные здесь наставники.