Змеиный принц

Поутру, явившись завтракать в Большой зал, чтобы послушать сплетни, Локи безо всякого удивления узнал, что Рона Уизли переправили в госпиталь Святого Мунго — мадам Помфри и правда не особенно хорошо умела лечить травмы головы, а сегодня школа ожидала министерскую комиссию и представителей Попечительского совета. Драко важничал за слизеринским столом, получив с филином несколько писем — видимо, его отец, сиятельный Люциус, обещался прибыть. Анди, бесшумно скользнув из-под пасмурного потолка, сбросил на стол рядом с Локи изрядных размеров полотняный мешочек. Он заглянул в него и улыбнулся: мешочек был полон конфет. Локи вытащил две на пробу, а прочее велел духам отнести в свои покои. Но едва он распорядился, рядом с ним приземлился чёрный малфоевский филин с серебряными кольцами с фамильным гербом на лапах, и хотя его груз казался совсем небольшим, едва Локи отвязал мешочек от когтистой жёлтой лапы, как тот увеличился раз в десять. Нарцисса Малфой — а сопроводительное письмо оказалось именно от неё — высказывала сожаление, что не знала прежде о бедственном положении кузена, и прикладывала к письму «небольшой гостинец». По прикидкам Локи, в гостинце оказалось фунтов десять, и не карамели или мармеладок, а самого разнообразного шоколада. Собрав в кулак всю волю, Локи взял из мешочка только одну конфету. И велел унести остальное. Вчера он объелся шоколадом до тошноты и резей в животе. Пришлось велеть духу переместить его в Больничное крыло и просить у мадам Помфри зелье. Она, конечно, не поскупилась и даже не пожурила Локи, но ему всё равно было очень стыдно. Ведь не ребенок же! Или это детское тело так сильно влияет? Но сегодня он не поддастся искушению! Едва завтрак завершился, как высокие резные двери Большого зала распахнулись, и в него вошли взрослые маги. Впереди вышагивал, картинно помахивая тростью с серебряным навершием, Люциус Малфой. Локи узнал его по волосам характерного оттенка и светлым глазам, по вспышке радости Драко, когда тот увидел отца. Что ж, если Драко унаследует от Малфоя-старшего не только масть, но и красоту, для него это будет хорошо. Что бы кто ни говорил, а красивых любят больше и больше им доверяют. Хорошо, что на Оловянных островах красивыми считаются не только мускулистые блондины без капли мозгов. За Люциусом Малфоем шли три пожилых мага в мантиях благородных оттенков, две немолодые ведьмы, одна — с дохлой птицей на голове, в тёмно-зелёном платье под меховой мантией, вторая — закутанная в клетчатый плед. Маги входили и входили, Локи насчитал их десятка два. — Прошу внимания! — уверенно, хорошо поставленным голосом произнёс Люциус Малфой. — Доброе утро, господа. Директор попытался привстать и открыл было рот, но Малфой-старший продолжал: — Сегодня в Хогвартсе начинает работать комиссия, состоящая из сотрудников министерства магии и неравнодушных членов Попечительского совета. Основной целью комиссии является проверка щитов Хогвартса, проверка организации безопасности студентов, расследование смерти первокурсницы Гриффиндора, а также расследование тяжелых травм двух первокурсников Гриффиндора — Гарри Джеймса Поттера и Рональда Уизли. Локи с некоторым удивлением узнал, что Гарри был не просто Гарри, а Гарри Джеймс. За столом же тем временем зашептались: — Когда в том году Кайл сломал спину на квиддиче, никакой комиссии не было, а учиться он не вернулся. — Да, и мне сестра рассказывала, — подхватила Парвати, сидевшая ближе всех к Локи, — что в прошлом году пятикурсника Рейвенкло так ошпарило зельем из взорвавшегося котла, что он едва не ослеп, а ещё его страшно обожгло, и вылечить его до конца не вылечили, пришлось амулет покупать, ну, чтобы иллюзия была. Очень дорогой! Локи сделал мысленную заметку о том, что амулеты здесь в ходу, и амулеты иллюзий тоже. Все четыре факультетских стола продолжали шептаться и переговариваться, вспоминая несчастные случаи за последние годы, после которых студенты или не возвращались к учёбе, или очень серьезно страдали. Больше всего неудачников оказалось на Гриффиндоре и на Рейвенкло. Меньше всего — в Хаффлпаффе. Но каждый факультет сходился в одном: комиссий по таким случаям не собирали. — Ну да, Поттер же едва не погиб, — понимающе сказал кто-то из гриффиндорцев. — С ним вечно носятся как с тухлым яйцом. — Почему с тухлым? — не понял Дин Томас. — Ну потому что пока оно целое, ещё ничего, — объяснил ему один из рыжих близнецов. — Но стоит разбить — вонь стоит неимоверная. Ничем не вывести. — Уксусом можно, — возразил его брат. И весь гриффиндорский стол истерически рассмеялся. Локи, пожалуй, знал ещё пару методов, как вывести вонь тухлых яиц, но делиться ими не собирался. Да и некогда было: рядом с ним остановился Люциус Малфой, и Локи поднялся, проявляя уважение. — Мистер Поттер. — Холодные серебристые глаза смотрели на Локи с интересом. — Я бы хотел переговорить с вами. Какой урок у вас в расписании? — Защита от тёмных искусств, мистер Малфой, — ответил Локи. — Думаю, не будет большой беды, если вы его пропустите. Драко поделится с вами домашним заданием и конспектом, — сказал Люциус. Они устроились в одном из заброшенных классов. Люциус Малфой изничтожил в нём пыль и сломанную мебель одним движением трости — Локи ощутил движение магии и понял, что во вроде бы ненужной Малфою трости скрывается палочка. Остались только два стула, скамья и три парты. — Присаживайтесь, мистер Поттер, — предложил Малфой, сел сам, заклинанием запер дверь и повесил чары против подслушивания и подглядывания — класс был всего-то на втором этаже. Локи, в свою очередь, проверил его на прочие чары и артефакты и лишь после этого опустился на скрипнувший стул. Некоторое время они молчали. Настоящий Гарри Поттер, наверное, начал бы нервничать, оставшись наедине с отцом слизеринца, которого считал едва ли не идейным врагом, но Локи отлично умел держать паузу. Прикидываться ему было лень. Люциус Малфой заговорил первым: — Мой сын Драко весь последний год не мог говорить и думать ни о чём, кроме дружбы с вами, мистер Поттер, — начал он. — Однако всего два месяца назад вы отвергли его дружбу. Драко был чрезвычайно обижен и даже оскорблён. — Скорее, это мне стоило оскорбиться, — покачал головой Локи. — Всё же я его старший родич, а Драко имел бесцеремонность предложить мне покровительство. Люциус нахмурился. — В его пересказе данный инцидент выглядел иначе. Однако заинтересовало меня не это. Внезапно Драко прислал мне несколько писем подряд о том, как скверно обходились с вами ваши магловские опекуны, а также потребовал — потребовал у главы рода, представьте только! — чтобы я взял вас под опеку и ни в коем случае не позволил возвращать вас к маглам на каникулы. Я хотел бы объяснений этим странностям. — Видите ли, мистер Малфой, когда я чуть не умер… — так же неспешно начал Локи. — Вы имеете в виду инцидент с троллем? — нахмурился Малфой. — Да, — кивнул Локи. — Тот самый, при котором погибла моя однокурсница. Тролль… — Локи подпустил слёз в голос. — Тролль начал её есть! Люциуса Малфоя передёрнуло. А Локи начал вести неторопливый рассказ о жизни единственного наследника Поттеров у ненавидящих его, его родителей и весь магический мир маглов, о выпавших на его долю лишениях и страданиях, о голоде и тяжком труде, о счастье узнать, что он маг… Локи, невинно глядя на Малфоя, рассказал и о нашествии сов, и о бегстве семьи от этого нашествия, и о явлении Хагрида, и о том, как тот не вернул ему ключ от сейфа и не позволил взять достаточно денег, чтобы купить приличную одежду; о подаренной сове, привязанной вовсе не к нему; о том, что Хагрид даже не отвез его домой и не объяснил, как пройти на платформу 9¾; о семье Уизли, подкарауливавшей его у колонны; о Роне, всю дорогу нахваливавшем Гриффиндор, как и Хагрид до него; о распределении и происшествии на первом уроке полётов; наконец, о том, почему Гермиона Грейнджер, вместо того чтобы пировать в Большом зале со всеми, плакала в женском туалете, и о тролле. — Моя палочка сломалась, очки тоже, — вздохнул Локи. — И я теперь понимаю, отчего Уизли называют Предателями крови. Рон… Он сначала струсил и даже не пытался бороться с троллем, а потом смотрел, как тот… как тролль ест Гермиону. Голос Локи задрожал, и Люциус протянул ему белоснежный носовой платок с вышитой шёлком монограммой. — Благодарю, — сказал Локи. — Мадам Помфри вылечила мне зрение. А профессор Снейп аппарировал со мной в Лондон и обратно, так что я купил и новую палочку, и книги, и приличную одежду. — Почему же с вами в Лондон отправился не ваш декан? — удивился Люциус. — Может быть, она заболела? — спросил Локи. — Когда я увидел её после Больничного крыла, она выглядела такой старой… Знаете, мистер Малфой, это очень странно. Я много читал в эти дни, и знаю, что маги живут намного дольше маглов. Бывшему директору Диппету уже больше трёхсот лет! А директору Дамблдору только сто десять, но он такой седой, словно вот-вот умрёт. — Так… бывает, мистер Поттер, — рассеянно ответил Люциус, которого явно посетила какая-то мысль. — Но вы правы, это странно. Просто все мы привыкли к этому и не задумываемся. Иногда необходим непредвзятый взгляд, чтобы по-новому увидеть что-то обыденное. — Он помолчал. — Вижу, что Драко даже преуменьшил ваши бедствия. И я согласен с ним: вам совершенно не место у этих ужасных, отвратительных маглов. Мы с вами не менее близкая родня, моя супруга — ваша кузина, и мы с ней будем очень рады принять вас у себя в рождественские каникулы. Прочее же потребует времени, но я приложу все усилия для того, чтобы разрешить ситуацию к нашей взаимной пользе. Столкновение с троллем пошло вам на пользу, — усмехнулся он. — Травма черепа, сэр. Как писал классик, «в маленькую трещину в черепе вошло сколько-то ума», — вернул ему усмешку Локи, который помнил, что Киплинг был, пожалуй, единственным автором, которого Гарри прочитал и запомнил до Хогвартса. — А вы знаете, мистер Поттер, что Редъярд Киплинг был сквибом рода Кэрроу? — улыбнулся Люциус. — И обладал редчайшим даром — он умел разговаривать со змеями. — О, я тоже умею, — обрадованно сказал Локи. — Когда летом я был в зоопарке, то разговаривал там с боа-констриктором. Он хотел вернуться домой, в Бразилию. Люциус Малфой побледнел и спал с лица. — Вы кому-нибудь говорили об этом, мистер Поттер? — напряжённо спросил он. — Нет, — покачал головой Локи. — А разве не все волшебники так умеют? — Нет, мистер Поттер, — вздохнул Люциус. — Это умение в последние десятилетия приписывают исключительно тёмным волшебникам, поскольку им владел тот-кого-нельзя-называть, хотя это врождённое свойство и научиться серпентарго — языку змей — невозможно. Локи закатил глаза. — А голубоглазых или там кареглазых не считают тёмными волшебниками? Или какого там у того-кого-нельзя-называть цвета были глаза? Всех блондинов или всех брюнетов? Люциус искренне улыбнулся. — Тёмный Лорд был брюнетом с карими глазами, — сказал он. — Довольно харизматичным… до определённого момента. Локи кивнул. Он успел приметить на Люциусе такую же отметину, что и у Снейпа. Занятно будет разгадать эту загадку. — Но я не знаю, зачем и почему он отправился убивать вас и ваших родителей, — продолжил Люциус. — Этого не знает, пожалуй, никто из ныне живущих. У Локи были обоснованные сомнения на этот счёт. Пожалуй, Дамблдора придется не просто принести в жертву, но и как следует допросить перед этим. — Как вы сами относитесь к Тёмному Лорду? — вдруг спросил Люциус. — Никак, — совершенно искренне ответил Локи. — Если вы про того-кого-нельзя-называть. Я почти ничего о нём не знаю. Только что его все боялись и что он почему-то убил моих родителей, а потом исчез и больше его десять лет не видели. Мне никто ничего не говорит, а книги… — Локи покачал головой. — В книгах написано, что его убил я. И все в это верят. Но это же… какое-то размягчение мозгов! Я тогда даже говорить не умел. Как бы я смог убить взрослого мага? Погремушкой стукнуть? Или завизжать так, чтобы у него голова лопнула? Глаза у Люциуса Малфоя сделались круглые-круглые, как у совы. Он моргнул раз, другой, третий, а потом от души рассмеялся. — Гарри — вы позволите вас так называть? — беседа с вами подобна глотку свежего воздуха. Вы дали мне повод для многих раздумий. И… можете обращаться ко мне по имени. — Благодарю, Люциус, — улыбнулся ему Локи. — Передайте мою благодарность вашей супруге за её подарок. Конфеты очень вкусные.