ваниль

      — Как тебе?       Хосок обернулся к девушке и уставился на укороченный свитер в её руках, который та подняла на уровень своего торса. Пастельно-розовый цвет шерсти прекрасно гармонировал с бледным цветом кожи Минджи, так что Хосок честно признался:       — Тебе пойдёт.       Девушка широко улыбнулась, окинула выбранную кофту взглядом ещё раз, после чего уверенно повесила её на свое предплечье, где уже дожидались своего звёздного часа в примерочной несколько вещей. Губы Хосока растянулись в ответную улыбку сами собой. Он не мог отделаться от ощущения, что Минджи заряжает своей энергетикой всех вокруг себя.       По крайней мере, на нём это точно работало.       — Я уже это говорила, но спасибо, что согласился пойти со мной. — Она смущённо потупила взгляд, теребя в руках бирку с ценником. — Из-за того, что Бора занята всю неделю, я думала, мне придётся идти одной. Никто другой обычно не соглашается.       — Даже Сокджин? — удивился Хосок. У него о Сокджине было непоколебимое представление как о человеке, который ни в чём не может отказать своим близким. И Хосок был уверен, что Минджи в этот привилегированный клуб входит без оговорок.       — С ним я готова ходить только в продуктовый, — закатила глаза девушка и продолжила перебирать вешалки с предлагаемой одеждой. Тут-то Хосок и понял, в чём же проблема. Наверняка Сокджин начинал кричать, что этого достаточно и им пора домой, после первой же выбранной Минджи вещички. Себе он покупал одежду даже не меря, настолько ненавидел шоппинг.       — Об этом я не подумал, — хмыкнул Хосок, посмеиваясь. Они с Минджи понимающе покосились друг на друга, после чего рассмеялись уже в голос. Успокоившись, Хосок продолжил. — Не переживай, мне правда не сложно. Моя сестра может часами не выходить из примерочной в одном только отделе. А потом она идёт в следующий, и всё повторяется по новой…       — Преувеличиваешь же, — недоверчиво прищурилась Минджи. — Джиу, да? — Хосок кивнул. — Она весёлая, жаль, что после Нового года мы её больше не видели. Приглашай её к себе почаще!       — Только этого мне не хватало: постоянно жить с сестрой под одной крышей.       — Она о тебе заботится, — неодобрительно покачала головой Минджи. Она ну никак не могла удержать себя от небольшой нотации, когда разговор заходил на берег беспокоящей её темы. — А тебе сейчас нужен кто-то, кто напомнит о том, что для того, чтобы жить и дышать, нужно, например, ещё и есть. Не пренебрегай помощью.       Произнося это, она сотрясла воздух вытянутым ввысь из сжатого кулака указательным пальцем, не давая Хосоку её перебить.       — Вы обо мне заботитесь, — всё же проворчал он, когда девушка закончила. — И я не пренебрегаю её помощью, просто если мы будем спать в одной комнате дольше одной ночи подряд, то уже к концу недели захотим друг друга убить. Уверен, если ты спросишь её об этом, она ответит тебе то же самое.       — Прекращай хвастаться, — усмехнулась Минджи.       — Ой, заткнись, — гоготнул Хосок и снял со стойки первую подвернувшуюся под руки юбку. — Лучше на. Примерь.       — Умеешь ты тему менять, — съязвила его подруга, не изменяя мягкому тону голоса, и приняла юбку из его рук: то ли действительно пришлась по вкусу, то ли не хотелось заставлять повесить обратно. В любом случае уловка Хосока ему не помогла. Хоть и сменив вектор разговора, Минджи всё равно продолжила начатую тему:       — Кстати о нас. — Хосок нахмурился, пытаясь восстановить в голове, на какие слова она может отсылаться. — Я и не заметила, в какой момент вы с Чонгуком успели так подружиться.       Хосок опешил и уставился на Минджи во все глаза, пытаясь уразуметь, не упустила ли та сарказм из своих слов по случайности. Но та выглядела серьёзнее некуда: улыбка всё ещё играла в уголках её губ, но в глазах не было ни капли веселья или подначивания. Хосок с досадой подумал, что Минджи имела в виду именно то, что и сказала вслух.       Расстраивать её не хотелось, но и вводить в заблуждение тоже.       — Ты всё не так поняла. С чего ты вообще это взяла?       Теперь настал черёд Минджи удивляться.       — Так. Ты ставишь меня в ступор своей реакцией, — честно призналась она. — Уверена, я была не единственной, кто заметил.       — Что мы подружились? — решил уточнить, что верно расслышал, Хосок.       — Хорошо. Не дружба. Тогда как бы ты это назвал?       — Не знаю. Взаимопомощь? У меня случилось в жизни кое-какое дерьмо, у него тоже. Вот мы и понылись друг другу об этом пару раз. И то не сказал бы, что меня особо кто-то спрашивал, хочу ли я в этом участвовать.       — А, ну всего лишь поговорили друг с другом о наболевшем. Почему я решила, что вы теперь друзья?       — Да что ты так пристала к этой формулировке, — простонал Хосок, запрокидывая голову. — Если уж совсем душнить, мы и раньше были друзьями. Но ты нагнетаешь так, будто случилось что-то из ряда вон.       — Помню, раньше вы уже, бывало, перекидывались парой слов, — согласилась Минджи. Но не успел Хосок воскликнуть «Вот видишь!», как она добавила. — А теперь поддерживаете полноценные разговоры, и даже сидите отдельно от нас и поедаете Сокджиновский ужин…       — О Боже…       — Извини. Вижу, что мои поддразнивания тебе не нравятся. Но я абсолютно не могу понять, почему ты так противишься тому, что, очевидно, происходит.       Хосок немного неуверенно помялся на месте, после чего схватил подругу за рукав и потащил её в сторону примерочных, не желая объясняться у всех на глазах. В груди было неясное предчувствие, что он может не суметь сохранить лицо.       Когда они оба занырнули в одну из дальних кабинок и задёрнули за собой шторку из тёмно-зелёной тяжёлой ткани, Хосок едва разборчивым полушёпотом попросил:       — Обещай, что никому не расскажешь.       — Хорошо, — уверенно кивнула та, всем лицом показывая готовность сохранить любую его тайну.       — Даже Сокджину, не хватало ему потом ещё кому-нибудь сболтнуть об этом ненароком.       — Я обещаю, — заверила Хосока Минджи, и тогда тот наконец смог ей признаться:       — Чонгук меня, вроде как, подбешивает.       Ответом ему была тишина, преисполненная смятения.       — Интересно, — наконец выдавила из себя девушка. Пытаясь занять руки хоть чем-то, пока мозг со скрипом вращал шестерёнки, она принялась перевешивать одежду с предплечья на небольшие крючки справа от зеркала: штаны с затесавшейся к ним юбкой на один крючок, а свитера с футболками на другой. — Честно говоря, не это я ожидала услышать. Но почему? Из-за того, каким… раздражительным он был?       Хосок не слишком застал тот период Чонгуковских любовных мук, больше слышал о нём, но совсем не драматичные страдания отравили его впечатление, чем он и поспешил поделиться с подругой:       — Нет, просто он настырный пиздец. — Хосок опёрся спиной о стенку кабинки напротив Минджи, и его торчащие лопатки моментально заныли тупой болью. Даже пара слоёв ткани не спасали от дискомфорта. — Прилипчивый, совсем как Юнд…       Он резко оборвал себя на полуслове, а Минджи уставилась на него широко распахнутыми глазами. В примерочной повисла неловкая тишина, разбавляемая приглушённой до мягкого фонового шума прилипчивой попсой.       — Не стоило даже начинать, — мотнул головой Хосок, нарушая оцепенение. — Не слушай глупости. Позовёшь, когда захочешь показать что-нибудь? Буду рядом.       Хосок уже дёрнул занавеской, с трудом сдвигая её на несколько десятков сантиметров, когда Минджи осмелилась бросить ему в спину:       — Они не похожи.       Хосок усмехнулся на её почти детское упрямство и растерянно кивнул.       — Я не это имел в виду. Говорю же — глупости. Не обращай внимания.       — Нет, правда! Прилипчивость Чонгука, как ты её назвал, — это совсем не то, что было у… — Она тоже не решилась договорить и озвучить будто запрещённое цензурой имя, но мысль всё же продолжила. — Слишком поспешно просить забыть о ней, да? — Минджи выглядела пристыженной, будто жалела о каждом сказанном только что слове.       — Не после того, как Юнги вернулся, — осклабился он и вышел, никак не высказавшись об остальных её мыслях.       В висках сразу болезненно запульсировало от наплывших воспоминаний о бывшей девушке. Будь Хосок хоть тысячу раз благодарен Юнги за его извинения и искреннее сожаление, так просто оставить прошлое в прошлом у него не выходило. А назойливый червячок так и точил душу, не прекращая напоминать о том, что, какие бы оправдания у Хосока ни были, он знатно так облажался.       Вина оглушала.       Присев на корточки напротив примерочной Минджи, Хосок немного приуныл. Приложив прохладную ладонь ко лбу в надежде, что так головная боль немного утихнет, он попытался очистить мысли. И у него это почти вышло, лишь слова Минджи бились в черепушке обезумевшим колоколом: «Они не похожи».       Много она знала.       Хосок давился словами, что в непрошеных фантазиях плевал ей в лицо. И слова эти застревали в глотке, обещая остаться там навсегда, похороненные под толстым слоем гордости и страха.       Он осознал, что почти отключился, только когда тонкие изящные пальцы сделали несколько щелчков перед его носом. Крупно вздрогнув, он ошалело уставился на обеспокоенную Минджи, с ног до головы одетую в новую одежду с торчащими наружу бирками.       — Ты вернулся? — осторожно поинтересовалась она, вероятно, опасаясь, что Хосок ещё не пришёл в себя.       — Да. Да, я… — Так и не придумав, какое объяснение не выглядело бы притянутым за уши, Хосок устало потёр глаза. — Давно я так?       — Несколько раз проигнорировал своё имя, — в голосе девушки наконец прозвучало облегчение. — Рано, чтобы бить тревогу.       — Жаль, а я думал будет повод сбежать до того, как ты перемеряешь весь магазин.       Минджи с наигранным недовольством ударила его по плечу и покачала головой.       — А я ведь хотела угостить тебя обедом в благодарность. Но, кажется, ещё не поздно передумать.       — Забираю свои слова обратно. Просижу тут хоть целый день, — ответил он, вновь натягивая на лицо широкую улыбку, лишь бы только не огорчать подругу тем, что совсем не голоден. Возможно, его притворству не хватило энтузиазма, ибо в улыбке Минджи так и сквозила грусть, а в зрачках отражалась неуместная, казалось бы, обречённость.       — Давай тогда сходим покушать, как закончим здесь, — родительским тоном предложила она, подводя черту, после чего отступила на пару шагов. — Что скажешь? — поинтересовалась Минджи, проводя ладонями вдоль тела.       Хосок наконец обратил внимание на её обновлённый внешний вид и не смог удержаться от смешка, когда заметил, что девушка решила начать с подсунутой им юбки. Её дополнял топ с открытыми плечами на пару тонов светлее. Минджи, подначенная его нежданным весельем, подняла руки над головой и пару раз обернулась вокруг своей оси, словно балерина в заведённой шкатулке.       Хосок был очарован.       Хотелось сказать что-нибудь глупое. Позвать Минджи на свидание. Вновь почувствовать себя нормальным и наслаждающимся жизнью. Будто и не было последних месяцев — нет, даже лет — эмоционального раздрая и дикой пляски мрачных теней в разуме.       Но то было нелепое и эгоистичное желание. Минджи была красивой, доброй и относилась к нему с такой теплотой… Именно с таким человеком было так легко почувствовать себя в безопасной гавани. И никакого иного интереса, кроме желания обрести умиротворение, у Хосока к Минджи не было.       Так что, поборов свои сиюминутные порывы, Хосок постарался максимально расслабить лицо, чтобы ни единой складки меж бровей, ни одного подрагивающего желвака не отражало его сумбурные мысли.       — Тебе очень идёт. Стилист из меня просто отменный.       Минджи, хихикая вновь скрылась в примерочной, а Хосок продолжил выпадать из реальности.       Подобная отчаянная жажда вцепиться в кого-то напомнила Хосоку о Чонгуке и его размышлениях на тему свиданий. Стало тошно от одной лишь мысли, что в жизни Хосока появились вещи, неизбежно напоминающие ему только об этом чёртовом прилипале.       Хосок пришёл к выводу, что и для него настала пора слегка увязнуть в ощущении одиночества. Раньше до этого дела не было никакого: тупая боль от потери и неутолимой обиды на Юнджи перекрывала собой всё остальное.       — Юнги, ты всё испортил, — беззлобно пробормотал Хосок себе под нос и спрятал лицо в ладонях. Появилась навязчивая идея, что стоит отнять руки от головы, как мир вокруг перезагрузится и Хосок окажется где-то, где его ещё никогда не было.       В попытке спастись от наваждения, Хосок торопливо раскрыл глаза и уставился немигающим взглядом на изумрудную шторку, за которой пряталась Минджи. По крайней мере Хосок надеялся, что она там, ибо даже её существование поражённый перманентным недосыпом мозг ставил под сомнение.       Чем дальше текли секунды, тем больше раздражения вызывала у Хосока эфемерность его реальности. Ему не нравилось быть нелепой марионеткой, будто по сценарию шаблонного подросткового фильма оценивающей один наряд подружки за другим. Хосок впился ногтями в ладонь, но даже боль казалась чужой, доходящей невнятными отголосками.       Хосоку немедленно нужно было что-то выходящее за рамки его привычного мироощущения. И его помутившийся рассудок услужливо подбрасывал маниакальные идеи всех мастей и размеров.       При всём своём желании Хосок не смог бы подобрать что-то более пресловутое, чем напиться в сопли во время обеда, на который спустя пару часов привела его Минджи. Но именно это он и сделал. Хлебал стакан за стаканом, пока Минджи испуганно таращилась на него во все глаза, даже не пытаясь удержать его от новых заказов. И хотелось хохотать во всю глотку, настолько её реакция тешила маленькую злобную тварь в глубине Хосоковского сердца.       — Я сейчас настучу тебе по рукам, — не особо убедительно пригрозила Минджи, обеспокоенно оглядываясь по сторонам и этим с потрохами выдавая свою мягкую натуру. Хосок заглянул в свой непонятно когда осушённый стакан и философски изрёк:       — Люди вроде тебя рождены, чтобы лечить, а не калечить.       Минджи немного замешкалась на замешательство, но затем твёрдо решила не позволять Хосоку сбивать себя с верного настроя.       — Можешь препираться со мной сколько угодно, но тогда я позвоню Сокджину. А он твоей сестре. Ты этого не хочешь.       — Да уж, мне и так нормально, — согласился Хосок, печально вздыхая. — Тогда мне нужно остановиться, чтобы ты никому на меня не нажаловалась?       Хосок подумал о том, что продолжить пить можно будет и без Минджи. Тогда, по крайней мере никто не будет пытаться его остановить, Но стоило представить себя с бутылкой в пустых стенах собственной квартиры, как стало до жути не по себе.       Этот вариант Хосоку точно не подходил.       — Именно, — с облегчением кивнула Минджи, посчитавшая, что они уже нашли взаимопонимание. Хосок слегка надул губы, наблюдая за сменой её реакций. — Я понимаю, откуда в тебе появилось такое желание. Мы с тобой затронули не самый приятный разговор. Но не стоит всё же так сильно напиваться посреди дня. А если уж идти дальше, то вообще напиваться с горя не стоит: плохо это может кончиться. Лучше уж купить вкусняшек и посмотреть вместе смешной фильм. Или документалку про пингвинов, — на последних словах щёки девушки залило лёгким румянцем, а взгляд стал немного расфокусированным. Видимо, она не могла удержаться от того, чтобы не представить перед собой парочку очаровательных птиц.       Хосоку подумалось, что несмотря на свою любовь к занудству и чтению нотаций, Минджи может осветить жизнь любого, кто соприкоснётся с ней хоть на несколько минут.       — Нет уж, спасибо. Не очень-то я люблю кино, — отмахнулся Хосок, а затем поспешил заверить подругу немного заплетающимся языком. — Я не собираюсь больше заказывать выпивку, честное слово.       — Я тебе поверю. — Можно было без затруднения сказать, что Минджи была не в восторге от отказа, но переубеждать Хосока не собиралась.       — Буду благодарен, — буркнул тот в ответ. — Давай попросим счёт.       Минджи кивнула и потянулась к сумке, сразу доставая карту. На попытки Хосока благородно взять ответственность за выпитое на свой кошелёк она отмахнулась, аргументировав это тем, что она обещала угостить.       Не будь Хосок так пьян, обязательно бы смутился: он ведь себя особо не сдерживал.       Они вышли на улицу и в голове немного прояснилось: речь стала более связной, и дорога под ногами не смазывалась. Но на этом положительный эффект от свежего воздуха заканчивался. Безумие из Хосока точно не выветрилось.       — Тебя проводить? — Минджи обеспокоенно осмотрела его с ног до головы, прикидывая, стоит ли вообще позволять Хосоку решать это самому. Но парень лишь отмахнулся и заверил её, что уже достаточно протрезвел, чтобы добраться до дома без приключений.       — К тому же пока ещё светло. — Хосок демонстративно запрокинул голову к чистому небу, тем самым лишь зародив больше сомнений в душе Минджи. — Ничего не случится. И я тебя наберу, как окажусь в квартире.       — Хорошо, — с неохотой согласилась та. Всё же нежелание увеличивать свой путь до дома на час, а то и два, победило. — Но если что-то пойдёт не так, ты тоже мне позвонишь. А если я не дождусь от тебя звонка через полтора часа, я начну бить тревогу, и это не шутка.       — Какие тут шутки, — проворчал Хосок себе под нос, ощущая себя незрелым подростком под опекой назойливой старшей сестры. А он кое-что в этом да понимал: опыт у него был.       — Мы договорились?       — Договорились-договорились, — мотнул головой Хосок, невольно смахивая подросшие волосы на лицо. — За кого ты меня принимаешь?       — За человека, который ни с того ни с сего решил впервые в жизни упиться у меня на глазах.       Хосок призадумался и с удивлением подметил, что и правда не может вспомнить, когда так сильно перебарщивал с выпивкой в последний раз. Обычно пары стаканов ему было достаточно на весь вечер. Но сегодня, казалось, не хватит и пары бутылок.       — Не переживай. Я приеду домой, позвоню тебе и сразу же завалюсь спать. И завтра уже буду как новенький, хорошо?       Минджи с нежностью улыбнулась и обняла его на прощание. Хосок испытал лёгкую тоску, когда они разошлись на станции метро, и, прячась от мрачных мыслей, попытался отключить голову. Вытащив наушники и погрузившись в прелести современной корейской попсы, Хосок невидящим взглядом смотрел перед собой. Почти пропустил нужную остановку.       Из-за выпитого накатила лёгкая вялость.       Ноги несли по дороге сами собой. Хосок даже по сторонам особо не смотрел, будто отключился не только от внутреннего мира, но и от внешнего одновременно. Ничего не казалось странным.       Хосок пробудился от оцепенения только когда дверь подъезда перед глазами показалась странной и непривычной. Он точно тут живёт?       Быть может, вселенная и правда обновилась, а он и не заметил до этого момента.       Отступив на пару шагов назад, Хосок поднял взгляд на дом перед собой и тут его окатило волной понимания. Он едва не заржал в голос прямо посреди улицы.       Теперь-то он понял, что его пьяные ножки притащили его прямиком к двери Чонгуковского подъезда.