ваниль

      Хосок замер, неуверенный, стоит ли ему продолжать есть. Его вилка зависла на полпути к запеканке. Чонгук заметил его замешательство и вопросительно на него глянул, не прекращая активно перемалывать пищу зубами. Тот сморщил переносицу и, наклонившись ближе, боязливо прошептал:       — А мы не увлеклись? Мы почти всё съели…       Чонгук уставился на запеканку, будто впервые еë увидел.       — Ты наелся? — невнятно поинтересовался он с набитым ртом.       Хосок увёл взгляд и нахмурился, серьёзно задумавшись. Чонгук невольно усмехнулся от этой картины: слишком уж вдумчиво тот воспринял настолько простой вопрос. Хосок же тем временем не мог договориться со своей совестью. С одной стороны его мучило чувство вины: не хотелось оставлять Сокджина совсем без еды. Но с другой… чëрт, он не мог вспомнить, когда в последний испытывал настолько сильный аппетит.       — Нам нужно остановиться, — наконец решил он, с трудом выдавливая из себя слова. Он выразительно громыхнул вилкой по столу. — Надо оставить Сокджину на ужин.       — Это не то, о чëм я спрашивал.       Хосок тяжело вздохнул и подумал, не стоит ли ему соврать.       — Нет, не наелся, — недовольно сообщил он.       — Ешь тогда дальше, — улыбнулся Чонгук и вложил Хосоку в ладонь брошенную им вилку. Хосок уже собирался возразить, как его прервал возмущённый возглас Сокджина из соседней комнаты. Он нахмурился, пытаясь понять, не к нему ли относятся эти крики, но никого так и не появилось на горизонте. Хосок свёл брови над переносицей ещё сильнее.       — Что там у них происходит?       Чонгук пожал плечами, но всё равно поднялся, чтобы выведать обстановку. Хосок, несмотря на своё желание последовать его примеру, остался сидеть на месте.       Когда Чонгук даже спустя пару минут не вернулся, Хосок ощутил, как в его животе зарождается тревога. Обглодав нижнюю губу и проткнув вилкой каждый сантиметр запеканки, он устал ждать в смятении и направился в гостиную к остальным. Войдя в комнату и обратив внимание на взволнованные лица всех присутствующих, Хосок остановился в дверях, а по лицу сама собой расползлась широкая улыбка.       — Всё в порядке? — спросил он, слыша свой голос будто со стороны.       После его вопроса Сокджин и Минджи переглянулись с заметным беспокойством.       — Только не нервничай слишком сильно, — пролепетала девушка, явно с трудом перебарывая свои истинные эмоции. — Но сюда идёт Юнги. И он очень хочет обсудить с тобой что-то очень важное.       Гримаса Хосока так и застыла на его лице. Чонгук сжал пальцы на подлокотнике дивана, как только это заметил. Каждый из присутствующих боялся и слово вставить.       — Что ж, — промямлил Хосок, — значит есть, что сказать.       Его слова были восприняты остальными как непреложная истина. Один лишь Сокджин не спешил сдаваться без боя.       — Не нужно с ним разговаривать. Давай я просто пошлю его? Мне вообще не следовало говорить ему, где ты…       Минджи повернулась к нему и тихонько предложила:       — Может, не стоит его пускать?       Но Хосок даже с другого конца комнаты расслышал и возразил:       — Не надо, пожалуйста, ничего делать.       Если бы присутствующие не были так озабочены размышлениями о том, чего стоит ожидать дальше этим вечером и как избежать надвигающегося конфликта, то кто-нибудь обязательно бы услышал, как Чонгук со злости скрипнул зубами. Хосок, до которого он, казалось, только-только доковырялся, снова замкнулся в себе, спрятавшись за фальшивой учтивостью. Для Чонгука это уже был повод возненавидеть Юнги по личным причинам.       Хосок осторожно присел на самый краешек компьютерного стула, чинно уложив ладони на колени, будто первоклассник, и обвëл внимательным взглядом своих друзей.       — А он как-то… намекнул, о чём собирается со мной разговаривать?       — Нет, но мне показалось, что он немного… на эмоциях. — По деликатному тону Сокджина стало очевидно, что он весьма приуменьшил, насколько Юнги был выбит из колеи.       — Зол? — предположил Хосок самый очевидный для себя вариант. Чонгук ядовито подумал о том, что сам он будет гораздо злее, как только увидит разъярённую физиономию Юнги. Но какие бы мысли ни вертелись в этот момент в его черепной коробке, вслух он высказывать их опасался. Хосок не был похож на человека, что оценил бы подобную поддержку.       — Нет, мне так не показалось. — Сокджин, было ощущение, обратил на это внимание только после вопроса Хосока. — Скорее чем-то сильно расстроен?       Все, за исключением Хосока, растерянно уставились на Сокджина. В глазах же Хосока на короткое мгновение промелькнули понимание и испуг.       — Ладно, не забивайте голову, — беззаботно попросил он, и его голос ни на йоту не выдавал смятения. — Всё пройдёт нормально. Мы просто выйдем ненадолго.       — А здесь поговорить нельзя? — сердито прервал его заверения Чонгук. Чимин закатил глаза и пихнул лучшего друга в бок, намекая, что тому пора остановиться и не лезть в чужие дела. Но тот продолжил буравить Хосока взглядом, невербально требуя ответа на свой вопрос. В его неотрефлексированных мечтах Хосок хватался за эту последнюю соломинку с неисчерпаемой благодарностью, но тот лишь устало помотал головой.       — Уверен, что ни мне, ни Юнги не хотелось бы лишних свидетелей.       Чонгук заиграл желваками.       — В прошлый раз всё пошло по пи…       — Он прав, — прервала его Хвиин, отмалчивающаяся до этого. — Нам не обязательно знать, о чём вы будете разговаривать, но останьтесь в квартире. Просто, чтобы мы могли помочь, если что-то пойдёт не так.       Сокджин, Минджи и даже Тэхён активно закивали. Чонгук досадливо скривил губы, но не стал оспаривать дельное предложение. И всё же, когда Хосок скрепя сердце прислушался к Хвиин и согласился, он испытал обиду, которую не мог объяснить рационально.       — А всё ведь так хорошо начиналось, — уныло пробормотал Тэхён, и Чонгук полностью разделял его разочарование. Чимин осуждающе уставился на первого из них, но вслух одёргивать не стал, чтобы не ставить Хосока в неловкое положение.       Вот только тот уже уплыл мыслями куда-то далеко и всё равно перестал воспринимать любые слова, произнесённые в этой комнате: то были для его ушей лишь нечленораздельные звуки. Имя Юнги неоновой вывеской мельтешило в мыслях, вытесняя всё остальное. Казалось, даже дыхание Хосока замедлилось, пока он пытался осознать, что превалирует теперь в его душе. Был ли то страх перед грядущим разговором и непредсказуемостью его исхода или же злость на Юнджи и её брата за то, что продолжали всковыривать подсохшие болячки?       Всё это безусловно варилось в тот момент в котле его буйствующих эмоций, но в действительности над ними доминировала надежда.       Тот груз, что сдерживал Хосока изнутри с момента расставания… Хосок опасался даже помыслить, что этим вечером у него появится шанс наконец от него избавиться.       Он и сам не заметил, как погрузился в свои мысли настолько, что залип взглядом на одной точке и перестал принимать участие в обсуждении. Даже когда к нему напрямую обратились с вопросом, он никак не отреагировал, чем на несколько минут знатно напугал своих друзей. Особенно Чонгука, который добровольно никогда бы в этом не признался.       — Да всё нормально, я просто задумался, — отмахнулся Хосок, но, когда понял, что подобное объяснение никого не успокоило, не без раздражения вгрызся зубами в яблоко, что сам помыл и порезал недавно. Всех немного смутил его решительный настрой и тему Юнги на время свернули, по крайней мере до его прихода.       Чонгук, вбросивший до этого лишь пару неодобрительных реплик, теперь всем своим видом пытался показать, что ему до лампочки. Вот прям на всё. И на то, что к нему Хосок не прислушался ни на мгновение, хотя не так давно они чудесно проводили этот вечер вдвоём, вроде бы найдя общий язык (теперь Чонгук не был в этом уверен). И на то, что Хосоку до сих пор небезразличны проблемы этой семейки, которой — по скромному мнению Чонгука — до самого Хосока дела было никакого.       В общем, сумбура на сердце у Чонгука было много, но он стоически абстрагировался от всего.       — Хватит грызть пальцы, — шикнул Чимин и схватил друга за запястье. Чонгук вздрогнул, каким-то образом успев позабыть, что тот сидит совсем рядом. — Боже, у тебя ведь кровь уже идёт!       Чонгук растерянно уставился на крошечную каплю крови, выступившую на большом пальце из-за содранного заусенца. Та даже назреть не успела, как свернулась и начала покрываться корочкой. Из горла Чонгука вырвался осуждающий выдох.       — Не драматизируй, — попросил он Чимина, всё же не торопясь вырывать руку из его хватки.       — И это говорит мне человек, который ведёт себя как пятилетний ребёнок, — огрызнулся тот в ответ и покачал головой. — Мне нужно позвонить твоей маме и нажаловаться, что за тобой нужен глаз да глаз. Может хоть тогда в твоей голове хоть немного прояснится.       — Не надо, — боязливо прошептал Чонгук: никакое знание, что Чимин лишь в шутку его подначивает, не могло спасти его от ужаса перед нотациями собственной матери. — Что тебе надо? Перестать грызть ногти? Я уже перестал.       — Если бы всё было так просто, — тяжело вздохнул Чимин и дальше перешёл на очень тихий шёпот, что даже Чонгуку пришлось навострить уши. — Может, пойдём домой? Кажется, на сегодня веселье уже подошло к концу.       Он явно намекал на кислые мины остальных.       Чонгук промолчал, не желая соглашаться, но и не зная, как объяснить, почему не хочет уходить. Чимин продолжал выжидающе на него смотреть, но Чонгук по-прежнему не отвечал, лишь брови на его переносице сходились всё сильнее.       — Понятно, значит никуда не уходим, — недовольно проворчал Чимин, откидываясь на спинку дивана. — Так сильно хочется принять участие во всех доступных скандалах в округе?       Чонгук не стал его разубеждать. Он хоть и ощущал, что Чимин неправ, но разложить по полочкам истину не мог даже самому себе. Так в чём тогда был смысл отрицания?       Тэхён, слишком уж выбитый из колеи всеобщей удручённостью, принялся рассказывать очередную нелепую историю из своей жизни о том, как проспал нужную остановку и добирался потом до дома пешком из неизведанных уголков Сеула, потому что у него не осталось при себе денег. Минджи вяло заметила, что он уже об этом рассказывал, а Сокджин поддакнул. Тэхён весь в расстройстве резко оборвал себя на полуслове и продолжал бы отмалчиваться, если бы Хосок вежливо не попросил его продолжить.       Чонгук обернулся к парню, с удивлением и некоторой досадой подметив, что тот уже успел полностью взять себя в руки. Непробиваемая стена по имени Хосок. Чонгук почувствовал, что зол на него не меньше, чем на спешащего к ним Юнги.       «Вот чёрт, — подумалось Чонгуку. — Я и правда веду себя как ребёнок, которому не уделяют достаточно внимания».       Если бы он поделился этой своей догадкой с Чимином, то наверняка бы захлебнулся в нескончаемом потоке самодовольства друга. Пока что он был к этому не готов.       Но Чонгуку было невдомёк, что поделись он своими чувствами с Чимином, тот бы заметил пару настораживающих моментов в его рассказе и вышел бы на весьма неутешительную мысль: Чонгуку Хосок нравится и он даже ревнует. Вот только Чонгук не горел желанием открывать душу, поэтому и Чимин оставался в полном неведении, и тем более Чонгук. Своя душа была для него потёмками ещё больше, чем чужая.       Не успела банальная по своей сути, но не по наполняющим её нюансам, история Тэхёна подойти к концу, как в дверь постучали. Тэхён тут же умолк, опасливым взглядом пробежавшись по всем находящимся в комнате. Сжав ладони в кулаки, Сокджин поднялся со своего места и широким уверенным шагом направился в прихожую. Поколебавшись лишь пару секунд, Хосок следом встал со стула и, избегая смотреть в сочувствующие лица друзей, пошёл за ним.       — Ну началось, — дрожащим шёпотом прокомментировала Хвиин, делая большой глоток из своего стакана. И в комнате не осталось никого, кто не был бы с ней солидарен.       До их ушей донёсся звук открываемой двери, а затем уж тихие голоса. Даже интонацию говорившего не получалось разобрать, не говоря уже о самих словах. Кроме того, переговоры на «нейтральной территории» велись подозрительно долго: было не совсем понятно, что там обсуждалось.       — Они решили поговорить прямо там? — недоумённо поинтересовался у девушек Тэхён: он явно считал, что те должны знать немного больше, чем Чимин с Чонгуком. Но Хвиин и Минджи лишь переглянулись и пожали плечами. Всем казалось странным, что Сокджин мог остаться участвовать в разговоре.       — А если мне захочется в туалет, мне всё равно сидеть здесь и ждать пока они закончат? — раздражённо поинтересовался Тэхён ещё несколько минут спустя, когда напряжение от ожидания уже начало звенеть в воздухе.       — Да найди ты в себе хоть капельку терпения! — закатил глаза Чимин.       — Мальчики, — примирительно оборвала их зарождающуюся ссору Минджи. В её глазах плескалось столько мольбы, что никто из присутствующих не осмелился ей перечить.       Но она могла повлиять только на тех, кто сидел с ней рядом. Когда из-за прикрытой двери прихожей раздался надорванный крик, все даже на месте подпрыгнули от неожиданности.       — Да потому что она тварь последняя!       Чонгук знатно опешил, признав в этом голосе Юнги. Пока он с Чимином обменивался выразительными взглядами, раздумывая, не пора ли поднять задницу с дивана и вмешаться, в прихожей явно начались активные разборки на приглушенных тонах.       — Что там происходит? — Тэхён в отличие от остальных особо не раздумывал и сразу направился на выход из комнаты. Инициатива наказуема, потому что стоило ему подойти поближе, как Сокджин чуть не прибил его дверью, резко распахнув её.       — Ты куда? — растерянно поинтересовался хозяин квартиры.       — В туалет, — выкрутился Тэхён, хватаясь за свой нос, которому всё же досталось. Чонгуку даже подумалось, что его обеспокоенность криками была лишь предлогом для того, чтобы выйти по своим делам. — Вы закончили?       Сокджин неловко прокашлялся и шагнул в сторону, пропуская Хосока и новоприбывшего гостя в комнату. Все тут же уставились на Юнги, хотя тот был явно от подобного внимания не в восторге и продолжил рассматривать пол под ногами. Первой неловкое молчание осмелилась нарушить Минджи. Мягко улыбнувшись, она осторожно произнесла:       — Привет!       Юнги кивнул, шмыгнул носом и пробормотал в ответ что-то, лишь отдалённо напоминающее приветствие. Его руки были спрятаны в карманах толстовки, и он нелепо переминался с ноги на ногу, будто стоял на раскалённых углях. Чонгук хотел было мысленно позлорадствовать на эту тему, но отстранённый вид Хосока с поджатыми губами отбил всё желание.       — Они поговорят в соседней комнате, — категорично заявил Сокджин, будто кто-то вообще осмелился бы с ним не согласиться. Хотя, подумалось Чонгуку, возможно, сказано это было вовсе не для них, а для Юнги, который не выглядел особо довольным таким исходом.       Все закивали, Чимин даже проблеял что-то понимающее, один лишь Тэхён фыркнул и направился по изначально запланированному маршруту.       — Подожди, — вдруг просипел Юнги, останавливая его вытянутой рукой. Тэхён вытаращился на него будто на живого призрака. — Эмм… в прошлый у тебя были сигареты. Мог бы ты… можешь дать, пожалуйста?       Реакцию Тэхёна было сложно понять по застывшей гримасе на его лице, но вот почти истерический смешок выдал его с головой.       — В прошлый раз ты ясно дал понять, что тебе мои сигареты не нужны.       Щёки Юнги залил едва заметный стыдливый румянец.       — Извини за это, — буркнул он, втягивая голову в плечи. — Ладно, пойдём, — это уже Хосоку.       — Ой да ладно тебе! — американским горкам Тэхёновского настроения мог позавидовать даже Чонгук. — Держи.       Он выудил из кармана штанов помятую пачку и протянул Юнги сразу пару сигарет. Оставалось лишь задаваться вопросом, зачем он их повсюду с собой таскает, если сам всё время только вейпит.       — А есть зажигалка? — и так негромкий голос Юнги звучал всё тише и тише.       — Ты же не собрался курить в комнате? — с нажимом поинтересовался Сокджин, наблюдая, как Юнги принимает от Тэхёна сначала сигареты, а затем и зажигалку, которой не так давно баловался Чонгук.       Юнги застыл. Казалось, он совсем об этом не задумался.       — Мы пойдём на балкон, — вклинился Хосок и пошёл прямиком к нужной двери, не дожидаясь больше Юнги. Тот послушно засеменил следом, пряча подарок Тэхёна в кармане толстовки. Когда в комнату с улицы рванул холодный ночной ветер, Чонгук подскочил на месте и окрикнул Хосока:       — Подожди!       Тот растерянно остановился в дверном проёме и нетерпеливо уставился на Чонгука, пропустив Юнги вперёд.       — Ты чего?.. — начал было Чимин, но Чонгук, не слыша его, сорвался с места и ненадолго выбежал из комнаты. Вернулся он уже со своей курткой в руках. Он подбежал к Хосоку, чтобы его не задерживать, и пихнул куртку ему в руки. Обернись он, и увидел бы, как челюсть Чимина встретилась с полом. Но он смотрел только на Хосока и видел лишь, как брови взлетели по его лбу.       — Там же, блять, холодно, — недовольно пояснил он. — Я не знал, какая куртка твоя, поэтому вот.       Одному Богу было известно, насколько сильно Хосоку хотелось отказаться от столь щедрого предложения. Но он уже успел выучить, что в моменты упрямства Чонгук бывает просто невыносим. А перспектива пререкаться с ним у всех на глазах, пока Юнги ждёт, была так себе.       — Ладно, спасибо. — И для Чонгука это была маленькая победа.       — Надеть только не забудь, — не удержался он от небольшой издёвки напоследок, после вернулся к остальным и плюхнулся с довольным видом на диван.       — Как заботливо с твоей стороны, — не зная, что ещё сказать, пролепетал Чимин. — А Юнги ты вот куртку не принёс.       — Юнги… я не очень хорошо знаю. — Ему пришлось проглотить «меня бесит». — А вот с Хосоком мы успели подружиться.       С этим заявлением никто спорить не стал. Минджи и вовсе разулыбалась, очевидно наслаждаясь тем, что о Хосоке теперь заботится ещё один человек. Чонгук широко ухмыльнулся ей в ответ, ощущая, как по нутру расползается умиротворяющее тепло.       Всё же Чонгук испытывал немалое довольство, когда мог о ком-то вот так невзначай позаботиться.       Беседа вновь потекла в привычное русло. Конечно, изредка кто-нибудь да скашивал обеспокоенный взгляд в сторону окон, но и там всё казалось в пределах нормы. Юнги дымил и хватался за голову, а Хосок внимательно его выслушивал, кутаясь в куртку Чонгука. Невооружённым взглядом можно было заметить, что они движутся к чему-то, напоминающему примирение.       Когда Чонгук подумал об этом, нерв на его лице непроизвольно дёрнулся.       — Всё же интересно, что у него произошло? — первой нарушила запретную тему Хвиин. — Сначала он обвиняет Хосока во всех смертных грехах, а потом ищет поддержки именно у него?       — Думаю, это не наше дело, — напрягся Сокджин.       — Мне кажется, Хосок ждал этого момента, — добавила Минджи, игнорируя наставление Сокджина. Чонгук как крайне заинтересованное лицо и Тэхён как излишне любознательный сплетник целиком обратились в слух. — Он намекал, что что-то там нехорошее с Юн…       — И это не наше дело, — перебил её Сокджин, яростно сверкая глазами. Больше пренебрегать им никто не осмелился. — Если захотят, расскажут вам сами. Нечего тут в догадки играть.       Чонгук расстроенно понурил голову, при этом полностью соглашаясь с Сокджином. Даже мысль о том, как остальные обсуждали у него за спиной его отношения с Суён вызывала тошноту.       — Не хочу прерывать, но так и должно быть? — с непонятной ноткой веселья поинтересовался вдруг Тэхён, без стеснения уставившись на вид за окном.       Каждый неосознанно проследил за направлением его взгляда. Холод пробежал по позвоночнику Чонгука.       Хосок, немного ссутулившись, держал в своих объятьях рыдающего навзрыд Юнги.