ваниль

      Было приятно прогуляться, пока тёплый майский ветерок ерошил волосы и пробирался под широкую одежду, спасая от перегревания. Погода в том году разгулялась рано и уже в середине весны вынудила схватиться за карманные вентиляторы и охлаждающие салфетки. И даже если солнце и спускалось уже к зениту, особого облегчения это не приносило. Но Хосоку было лишь в радость перебраться в шорты и футболки, сбросив уже надоевшую джинсовку.       — Ослепил меня сразу, как появился на горизонте, — заворчал Сокджин, стоило Хосоку подойти ближе и приветственно повиснуть на его шее с громким хохотом. Стоящая рядом Минджи хихикнула, а вот Сокджин закатил глаза. Ярко-оранжевая Хосоковская футболка и его не менее яркие салатовые шорты будто подсвечивались изнутри, разгоняя вечерний сумрак.       — Освещаю твою унылую жизнь, — беззлобно отбрил друга Хосок, после чего бросился с объятиями к ожидающей своей очереди Минджи. От той едва слышно пахнуло чем-то ягодным, размягчая и без того радостного Хосока чуть ли не до эйфории.       — У кого-то хорошее настроение, — заметила девушка, выпуская друга из кольца рук.       — Я соскучился, — широко улыбнулся Хосок и с нескрываемым удовольствием позволил Минджи потрепать себя по макушке. — Такое ощущение, что мы не виделись уже целую вечность.       — Меньше надо работать, — фыркнул Сокджин и, схватив его под локоть, зашагал вниз по улице. Минджи, взявшись за свободную руку Хосока, поторопилась присоединиться. Их маленькая процессия занимала добрую часть тротуара, но расцепляться после долгой разлуки не было ни малейшего желания.       — Впереди целых две недели свободы, — счастливо заметил Хосок, ощущая радостное возбуждение от избытка тактильности. Казалось, он целую вечность никого вот так не обнимал и не касался. — Можем видеться хоть каждый день.       — Ну не у всех, знаешь ли, отпуск, — едва слышно проворчал Сокджин скорее по привычке, чем из реального негодования.       — Есть какие-нибудь планы? — искренне поинтересовалась Минджи.       — Джиу приезжает. Хочет откормить меня за пару дней и сбежать, как только я поправлюсь хотя бы на несколько килограммов.       — А я слышал, она хочет поближе познакомиться с твоим новым лучшим другом, — будто между прочим вбросил Сокджин с самым невинным лицом. Хосок от неожиданности даже умудрился споткнуться на ровном месте, но друзья удержали его в вертикальном положении. — Не нужно бросаться к моим ногам, я лишь передаю тебе, что мне птичка нащебетала.       Хосок сначала осоловело похлопал глазами, уставившись в никуда, сделал несколько бездумных шагов, позволяя себя вести, и только после этого уложил новые известия в своей голове.       — А давно вы с Джиу мою жизнь у меня за спиной перетираете? — возмутился он наконец, но как-то вяло, осознавая, что от его трепыханий ничего уже не зависит.       — Да с самого начала, — легкомысленно пожал плечами Сокджин, а Минджи бросила на несведущего друга полный извинений взгляд.       — И ты всё знала! — воскликнул Хосок встряхнувшую его мозг догадку.       — Я думала, это не секрет, — пробормотала девушка и поджала губы. Хосок ощутил лёгкий укол вины: вечер начинался с очень оптимистичной ноты, а он решил сделать из мухи слона.       — Ладно, — отмахнулся Хосок, вздыхая и принимая неизбежное: действия его сестры от его осведомлённости всё равно бы не поменялись. — Спасибо, что рассказал. Я хоть морально подготовлюсь.       — Я жду настоящего представления, — заверил его Сокджин и громко рассмеялся, подтверждая, что несколько оскорблённое удивление Хосока нисколько его не обидело. — Потому что Джиу настроена воинственно.       — Даже не знаю, стоит ли рассказывать об этом Чонгуку, — промямлил Хосок, шмыгая носом. Заметив недоумённые лица друзей, он поспешил пояснить: — Он же ранимый. Переволнуется ещё.       — Печёшься о нём, как о собственном ребёнке, — усмехнулся Сокджин, и на этом они закрыли тему.       Четверть часа спустя они подошли к небольшому зданию с крохотной неоновой вывеской и прошмыгнули внутрь, окунаясь в дурманящий запах кальяна и обволакивающие звуки джаза. Хосок сразу начал пританцовывать на ходу, задевая бёдрами Минджи и с каждым лёгким толчком веселя её всё сильнее.       Этот вечер, открывающий Хосоковский отпуск, они решили провести лишь втроём: было непривычно и, Хосоку было неловко это признавать, даже немного боязно. Он переживал, что уже давно не знает людей рядом с собой, что не прекращающиеся тусовки в Сокджиновской квартире давно оставили от их дружбы лишь каркас из формальностей.       Раньше у него был Юнги, а после расставания с Юнджи эти двое пришли к нему на помощь, но… Хосок не был уверен, что его горе действительно сделало их близкими друзьями.       — Вон тот столик, — шепнула Минджи, прерывая его унылые мысли. Сокджин уже успел слинять к барной стойке, с неприличным хохотом и дедовскими шутками выклянчивая скидку на алкоголь.       — Он нас найдёт потом? — с беспокойством оглянулся Хосок. Минджи отмахнулась, даже на мгновение не обременённая переживаниями. В любом хаосе Сокджин чувствовал себя будто рыба в воде: настоящее актёрское дарование, жаль только непризнанное.       Так что, оставив Сокджина позади, они пробрались в самый дальний и неприметный угол, где и гомон, и музыка казались лишь фоновым шумом. Только плюхнувшись на небольшой кожаный диванчик, Хосок смог вздохнуть с облегчением. Давка и суматоха вокруг выбивали его из колеи. Он знал, что сможет расслабиться и отпустить напряжение пару бокалов спустя, так что не особо переживал из-за этого, но и почувствовать себя в своей тарелке подобно Сокджину у него бы не вышло в любом случае.       — Чёрт, я тоже так хочу в отпуск, ты бы знал, — тяжело выдохнула Минджи и растеклась по диванчику, уложив голову Хосоку на плечо. Тот понимающе улыбнулся, но не стал пытаться её приободрить, ведь Минджи было достаточно излить душу, чтобы почувствовать себя лучше. — Иногда по вечерам мне начинает казаться, что меня окружают одни только идиоты. Ещё немного и от очередного тупого вопроса я действительно не сдержусь и пробью лбом монитор…       — Хотел бы я на это посмотреть, — гоготнул Хосок и сразу получил ощутимый тычок под рёбра, когда Минджи поспешила от него отодвинуться. — Хорошо, молчу я! Зачем сразу к рукоприкладству-то переходить?       — Лучше вот мне что расскажи, — резко сменила тему его подруга. — Ты и правда собираешься знакомить Джиу с Чонгуком?       Хосок опешил: у него в голове была пустота, ведь он и переварить затронутую Сокджином тему не успел, а Минджи уже рвалась выведать у него подробности. Вот только она неверно расценила его молчание.       — Я не собираюсь доносить на тебя ни Сокджину, ни твоей сестре. Просто интересно, что ты думаешь.       — Да я и не думал об этом ещё, — нервно усмехнулся Хосок и прищурился, смущённый подозрительным блеском озорства в зрачках Минджи. — Что?       — Да ничего, — та торопливо отвернулась и прикрыла рот ладонью: наверняка её губы изогнулись от едва сдерживаемой улыбки. Если бы Хосока тут же попросили бы описать её любым одним словом, он бы, не задумываясь, назвал её мутной. Какие-то черти бесновались в её омуте, тут у Хосока и сомнения не было.       — Чего тухнете? — Сокджин ворвался в их напряжённую тишину и хлопнул по столешнице несколькими заламинированными листами с алкогольной картой. — Я так и знал, что вы даже меню взять не удосужились. Без меня как без рук.       — Простите, — промямлил Хосок, перебрав принесённые Сокджином листки, — а ужин какой-нибудь сегодня будет? Тут же нет ничего, кроме коктейлей.       — А ты сюда есть пришёл? — скривился Сокджин, но тут же выложил на стол меню в немного пошарпанном кожаном переплёте. Хосок осуждающе покачал головой, но в глазах его плескалось веселье. Сокджин заговорщицки ему подмигнул, а затем, позабыв обо всех разногласиях, они втроём склонились над раскрытой книжечкой.       Хосоку показалось, что ещё немного, и он позорно начнёт заливать слюной страницы с нескончаемым количеством блюд и закусок. Его разрывало от неопределённости: хотелось всего и сразу. Он и не осознавал, насколько голоден, пока перед его взором не замелькало разнообразие ассортимента. При этом он понимал, что с него хватит и пары кусков пиццы, чтобы ощутить пресыщение: не так уж часто он ел, и его желудок давным-давно усох.       — Вот же чёрт… Просто выберете что-нибудь, пока я не заказал всё меню, — фыркнул он, сдавшись. — Я уже готов зубами вцепиться в чью-нибудь руку. — Он демонстративно перевёл говорящий взгляд с Сокджиновского запястья на предплечье Минджи. Та машинально поспешила спрятать руку под стол, после чего они все трое взорвались громким хохотом от удивления.       — Прости, — выдавила сквозь смех девушка, покраснев до шеи от смущения. — Но ты выглядел так плотоядно, так что я… не знаю, я не успела обдумать ситуацию.       — Я, конечно, голоден, но обычно я не ем людей!       — Обычно! — интонацией подчеркнул Сокджин, утирая слёзы с ресниц. — Но иногда…       Хосок больше не мог это слушать, так что треснул Сокджина одним из листков с алкогольной картой прямо по макушке. Конечно, это никак не могло ему навредить, но хотя бы так он заткнулся и прекратил над ним подтрунивать. Может, смятение Хосока и было драматично наигранным, но он и правда был не против заказать еду поскорее.       Возложив всю ответственность за выбор на своих друзей, Хосок сбежал в туалет, чтобы помыть руки и охладить немного разгорячённое лицо водой. Как и во всех барах, делающих ставку на свою атмосферу, туалетная комната была отдельным предметом для гордости владельцев. Уже высушив руки и стерев несколько мешающихся капель со щёк, Хосок задержался, чтобы разглядеть наклеенные повсюду фальшивые этикетки якобы с алкогольных бутылок. У них был преимущественно яркий дизайн, нелепые названия и забавные иллюстрации под стать тексту.       С лёгкой улыбкой Хосок уже собирался выйти, как в углу комнаты его внимание привлекла черно-белая наклейка с надписью «жажда вурдалака». На ней гротескный и растрепанный мужчина с большими кругами под выпученными глазами нависал над кричащей девушкой с разодранным горлом. Единственным ярким пятном на этой этикетке было бардовое пятно, намазанное будто поверху. Хосока накрыло смутным беспокойством.       Кровь выглядела настоящей и свежей.       Будто кто-то парой минут назад в пьяном угаре неосторожно мазнул испачканной рукой. Тяжело сглотнув, Хосок сделал несколько неуверенных шагов по направлению к стене и протянул подрагивающую ладонь. Перед самой стеной его пальцы будто наткнулись на невидимый барьер, но на самом деле он сам не позволял двинуться своей руке дальше. Глупый страх столкнуться с настолько маловероятной реальностью. Хосок нервно усмехнулся и резко качнулся вперёд. Подушечки его пальцев проехались по гладкой наклейке, и ничего не выдало, что кровь не была частью оригинальной задумки.       Из горла вылетел истеричный смешок. Хосок быстро притянул руку обратно к груди и обхватил запястье второй ладонью. Он выглядел глупо, нянчась со своей конечностью, будто с маленьким ребёнком.       Повернулась дверная ручка. Хосок вздрогнул, выныривая из своих диких фантазий. Он спешно повернул защёлку, дернул дверь на себя и выскочил из туалета, словно за ним гнались. Парень, в ожидании привалившийся на стену рядом с дверным проёмом, испугано отшатнулся в сторону.       Хосок пронёсся через несколько залов, ловко лавируя между посетителями, и вернулся к занятому их компанией столику. Он осторожно сел обратно на своё место, чтобы не отвлекать Минджи и Сокджина от завязавшейся между ними беседы, но те умолкли разом и уставились на Хосока с нескрываемым беспокойством. Хосоку почудилось, что он и сам перепачкан кровью с ног до головы.       Что зараза через мимолётное касание перескочила на него и стремительно расползлась по его телу.       — Ну что? — наконец поинтересовался он, не выдержав пристального внимания.       — Ты в порядке? — с нескрываемым сомнением в собственном предположении поинтересовался Сокджин.       Хосок с напускным пренебрежением отмахнулся.       — Я зачитался в туалете… там на стенах. А в принципе не важно. Ко мне начали ломиться внутрь, и я чутка перенервничал.       Брови Сокджина взлетели по лбу, и на лице Минджи тоже отобразилось замешательство. Хосок задумался над своими словами и понял, что умудрился даже не соврать: лишь не вдавался в лишние подробности.       — Лучше не спрашивать?       — Именно, — пробормотал Хосок и глотнул коктейль, который придвинула к нему Минджи. Стакан был высоким и доверху забит колотым льдом. Фиолетовый цвет не обманул, и язык обволок ежевичный вкус с лёгкой мятной свежестью. Алкоголь совсем не чувствовался, и Хосок поспешил поблагодарить друзей за верный выбор.       И всё же, какие бы сомнения его ни терзали, подобные мелкие детали говорили куда лучше любых рассуждений. Было приятно знать, что кто-то в этом мире помнит твои предпочтения. Хосок задумчиво помешал коктейль трубочкой, которую до этого игнорировал, и поймал папиллярным узором указательного пальца капельку конденсата.       — А почему Джиу так хочет увидеть Чонгука? Разве они не познакомились ещё на Новый год? — невпопад прервал он лёгкую болтовню Сокджина и Минджи. Ему казалось, что он уже готов отпустить эту тему, раз всё равно никак не сможет повлиять на решение сестры, но стоило мыслям осесть и перестать баламутить сознание, как недоумение стало очевидным.       — Ох, ну нет, только не снова, — простонал Сокджин, запрокидывая голову к потолку. Было ощущение, что он собрался вопрошать небеса, за что подобные испытания легли на его плечи. Минджи сочувственно покачала головой, но Хосок так и не понял, кому же из них было направлено её сострадание. Может сразу обоим.       — Просто я не понимаю. — Хосок нервно дёрнул плечом. Внутри него разгоралось пламя нетерпения, что покалывало кожу изнутри. — Зачем ей с ним видеться? И к чему скрывать всё от меня.       — Отрежь мой язык, если мне ещё хоть раз захочется ляпнуть что-нибудь лишнее, — пробормотал Сокджин, обращая просьбу напрямую к Минджи. Хосока кольнуло раздражением, хоть он и понимал, что сказанное было лишь шуткой.       — Почему ты не хочешь отвечать, если сам первым и заговорил о Джиу? — рыкнул Хосок, резко наклоняясь вперёд и проливая часть ежевичного напитка на стол. — Вопросы проще некуда.       — Да нет никакой тайны, Боже, — выдохнул Сокджин. — Когда вообще было такое, что Джиу за тебя не переживала? Ты вроде должен знать её лучше, чем любой из нас. Почему тебя так это удивляет?       Хосок уже было открыл рот, чтобы огрызнуться, вот только у него не созрело никакого достойного ответа. Не вываливать же наружу необъяснимую бурю эмоций.       — Меня не удивляет, — наконец выплюнул он вместе с последним дыханием и уронил голову в раскрытые ладони. С гулким стуком костяшки встретились со столешницей, и Хосок цыкнул от досады и боли. Он в своей хаотичности ощущал что-то от загнанного раненного зверя, хотя ещё недавно казался себе стабильным и оптимистичным. Но что же за неизведанные угли разгорались в его душе?       — Бедняга, — жалобно протянула Минджи и мягко, едва уловимо, пробежалась пальцами по его позвоночнику вверх и вниз, после чего остановилась на его шее и принялась успокаивающе её массировать. Хосоку даже не нужно было поднимать головы, чтобы знать: сейчас его друзья многозначительно переглядываются и ведут невербальный диалог.       — Я идиот, — неразборчиво пробормотал Хосок и повернулся, чтобы узреть перевёрнутую картину мира. В глазах Минджи плескалось сочувствие, а в улыбке таилось понимание. Сокджин же в противовес ей выглядел измученным. — Простите. Сейчас я полежу немного и приду в себя, честное слово.       — Я надеюсь, — язвительно проворчал Сокджин, — это единичная акция, а не перенятая у Чонгука черта характера?       — Не хотелось бы, — в ужасе прошептал Хосок, передёрнув плечами. Перед мысленным взором замелькали яркие картины Чонгуковской вспыльчивости. Судя по затуманившимся взглядам его друзей, они думали о том же. У каждого из их компании было яркое воспоминание из не лучшей поры Чонгуковского бытия. — И вообще. Нашёл, что вспомнить. Это когда было?       — Не притворяйся, что не согласен! — недовольно воскликнул Сокджин, направив указательный палец в сторону Хосока. — Сам ведь сначала ужаснулся.       — Нравится же вам ругаться, — ни капли не обеспокоенно вздохнула Минджи и постаралась перевести разговор в более безобидное русло. Хосок и Сокджин сразу же поддались её влиянию: вялое пререкание уже успело надоесть.       Вечер потёк куда легче и бодрее, когда они перестали упоминать Чонгука и Джиу. Казалось, эти темы неуловимо успели обрести статус запретных. И когда Хосока посетила такая мысль, он даже не понял, как стоит интерпретировать расползшееся от негласного запрета облегчение.       Но размышления о природе этих чувств успешно получилось отодвинуть на задворки сознания. Коктейль за коктейлем, и в какой-то момент Хосок ощутил себя достаточно расслабленным, чтобы больше не переживать ни из-за приезда сестры, ни из-за своего нежелания знакомить новообретённого лучшего друга с ней. Было приятно отложить рефлексию, ведь у Хосока и без каких-либо раздумий было предчувствие, что раскопанный ответ наведёт шороху.       И эта тайна была чем-то, что ему совсем не хотелось разгадывать.       В конце вечера Хосок, всё ещё твёрдо державшийся на ногах, помог Минджи усадить Сокджина на заднее сиденье такси: походка у него была крайне шаткой, а лицо — красным от непрекращающегося гогота и бормотания. Хосок даже был несколько сконфужен от непонимания, когда Сокджин успевает впускать кислород в свои лёгкие.       — Спасибо, — страдальчески поблагодарила Минджи, придерживая распахнутую дверь такси. Бросив опасливый взгляд на продолжающего болтать Сокджина и, рассыпавшись в извинениях, попросила таксиста подождать ещё минуту. — Кажется, мы вечность уже вот так не сидели.       Хосок охотливо закивал, засунув руки в карманы и натянув на лицо добродушную улыбку. Ему уже не терпелось доковылять до дома и рухнуть на любимый диван, задрав пятки к потолку и позволив крови прилить обратно к голове. Казалось, всё его тело гудело от напряжения и усталости.       Минджи не сводила с него внимательного взгляда, будто и не задумывалась, что задерживает водителя. Она протянула руку и мягко провела ладонью по его щеке. Хосок опешил от подобной нежности, едва не отшатываясь от прикосновения.       — Не загоняйся раньше времени, — попросила девушка, и тепло её пальцев покинуло Хосоковское лицо. — Просто позволь себе получать удовольствие от жизни, не беспокоясь о том, кто и что подумает. Ты слишком много думаешь о других, а пора бы уже о себе.       Хосок медленно выдохнул, шокированный неожиданным советом. Ему хотелось спросить, с чего бы подобные наставления и не относятся ли они к чему-то конкретному, но Сокджину надоело ждать. Он пьяно завопил, высовывая голову из машины и кривя лицо от недовольства.       — Иду я, иду, — закатила глаза Минджи и, быстро махнув Хосоку на прощание, поторопилась сесть в машину и захлопнуть за собой дверь. Хосок растерянно помахал вслед отъезжающему такси на случай, если кто-нибудь из его друзей решит выглянуть в окно, и медленно попятился от края тротуара.       Было ощущение, что он пропустил какую-то важную часть своей жизни, которую тем временем застала Минджи. Он задумался, поймёт ли когда-нибудь направление её мысли или просто смирится с её желанием быть частью каждой личностной драмы в кругу их друзей. Повращав головой, чтобы размять шею и услышать пару приятных щелчков позвоночника, он позволил себе выкинуть все беспокойства из головы. Обернувшись, он направился домой, думая лишь о том, как приятно будет проваляться весь следующий день, выключив уведомления на телефоне.