ваниль

      Погода ухудшилась ещё в начале дня. Ближе к обеду небеса обрушили на город чуть ли не месячный запас осадков, и к вечеру ощущение промозглости поглотило массы. Температура упала градусов на десять, из-за чего прохожие сменили футболки на плотные свитера, а шорты и юбки — на штаны. Солнце так и не собралось порадовать своим присутствием, так что сумерки наступили на пару часов раньше.       Хосоку было холодно даже в толстовке. Он накинул сверху свою любимую джинсовку и с облегчением подумал, что свидание с улицей ограничится прогулкой до дверей бара. Хосок мечтательно представил, как первым же коктейлем закажет глинтвейн. От одной лишь фантазии на душе стало малость посветлее.       О Чонгуке Хосок же старался пока не вспоминать.       Перехватив на соседней станции метро Сокджина с Минджи, он позволил себе расслабиться. Точнее, попытался, но напряжение не отпускало мышцы. Можно было изображать сколько угодно, что Хосок лишь едет с друзьями на посиделки за выпивкой, но правда от притворства не исчезала.       — Слышал, Чонгук тоже придёт, — будто между прочим упомянул Сокджин, когда они вышли из-под земли. Минджи стрельнула в него недовольным взглядом, но Хосока хватило лишь на слабую усмешку.       — Да, я в курсе.       — Значит, больше ты его не избегаешь? — продолжил испытывать его терпение Сокджин. Минджи грозно кашлянула, выпучив глаза на друга, и собралась перевести тему, но ответ Хосока сбил её с мысли:       — Вообще-то, я его и позвал.       В следующие несколько мгновений лицо Сокджина было крайне комично в своей безэмоциональности. Брови же Минджи удивлённо взметнулись по лбу. Хоть Хосоку было и не до веселья, он всё равно смог получить удовольствие от лицезрения их поражённых мосек.       — А вот об этом никто не упомянул, — наконец выдавил из себя Сокджин, выглядя немного обиженно.       — Ты же знаешь, что ты не центр вселенских сплетен? — дружелюбно подколола его Минджи, на что Сокджин показал ей язык. Девушка заливисто рассмеялась, окончательно развеивая неловкую атмосферу. — Мы все были немного в замешательстве, что произошло, если честно. Даже Чимин был не в курсе.       — Ой, новости его просто взбесят, — ухмыльнувшись, пробормотал Сокджин. Хосок хотел поинтересоваться, что он имеет в виду, но следующие слова Минджи заставили забыть о непонятном комментарии.       — Здорово, что вы помирились.       Хосоку с ужасом подумалось, что он лишь сильнее всё запутал. Но теперь язык не поворачивался расстроить Минджи. В её голосе было столько воодушевления… от которого наверняка не останется и следа, стоит ей только увидеть воочию натянутость их с Чонгуком отношений. Стоило предупредить, но Хосок трусливо пустил ситуацию на самотёк. Он сомневался, что этот вечер сможет стать хуже, чем он уже успел себе представить.       Ведь он нарисовал в своей голове очень много отвратительных концовок.       Из-за невыраженных тревог оставшийся путь до бара прошёл будто в тумане. Хосок машинально отвечал, если друзья обращались к нему с вопросами, и молча слушал всё остальное время. При этом он казался скорее задумчивым, чем подавленным, поэтому и не перетягивал на себя всё внимание.       Очнулся он только в момент, когда над ухом раздался крикливый и взбудораженный бас. Тэхён повис на плечах Хосока и Сокджина, радостно со всеми поздоровался и потащил оглушённых друзей внутрь бара. От парня пахло приторным дымом.       — Сколько можно вас ждать? На улице такой дубак! — наигранно принялся вопить Тэхён, пропихивая их через толпу у барной стойки. Хосок невольно улыбнулся, позабавленный его лукавством.       — Ну так оставался бы внутри! — в тон ему прикрикнул Сокджин.       — Я бы с радостью, но меня выгнали вас караулить. Так-то вы последние.       Тут-то Хосок и понял, что у него больше нет времени на выбор подходящей линии поведения. Тэхён впихнул их в небольшую комнатку, в которой умещалось четыре небольших столика. Два из них были сдвинуты, а за ними пустовало лишь несколько мест. Тэхён проскользнул между Сокджином и Хосоком, чтобы плюхнулся на один из стульев.       — А вот и наши потеряшки!       Бодрый гомон разговора немного притих.       Не желая привлекать слишком много внимания, Хосок заставил себя улыбнуться и махнуть рукой в знак приветствия. Казалось, паническая атака уже на подходе, даже колени начали подгибаться от волнения. Он нашарил взглядом Чонгука — скорее по привычке, чем осознанно — и столкнулся с глазами, преисполненными ужаса.       Чонгук никогда особо не умел скрывать эмоции, и потому выглядел так, будто душа покинет его бренное тело в течение ближайшей минуты. Хотя, конечно, стоило отдать ему должное, явно старался держаться непринуждённо. Хосок ощутил сладкую щемящую нежность. Последние пару недель, что они не виделись, он только и думал, что о себе, погружаясь в пучину уныния всё сильнее с каждым вдохом.       Каким же недалёким эгоистом он почувствовал себя в эту секунду.       Протиснувшись между Намджуном и столом, Хосок уселся у Чонгука под боком. Сердце гулко ударилось о рёбра, стоило их локтям соприкоснуться. Чонгук опасливо покосился на него и даже ответил боязливой улыбкой.       Практически никто не обратил внимания на их воссоединение, разве что Чимин, восседающий с торца стола, скорчил не самое дружелюбное лицо и поспешил отвернуться, будто вовсе Хосока не замечая. Если Минджи была права, и Чонгук играл в молчанку даже с лучшим другом, то у того были все причины злиться.       И всё же Хосоку некогда было переживать из-за его недовольства: все мысли занимал другой человек. Когда они с Чонгуком случайно сталкивались локтями или коленями, у Хосока кожа под одеждой будто начинала гореть. Приходилось усиленно работать челюстями, либо налегать на глинтвейн, лишь бы не подскочить с диванчика и не убежать с воплями.       От горячего вина со специями жар от случайных прикосновений быстро приливал к щекам. Дышать становилось тяжело. Сначала Хосок стянул с себя джинсовку, затем толстовку. В груди забулькал хохот, так что Хосок принялся похихикивать даже над не самыми удачными шутками. Заботы никуда не делись, но ослабили удавку.       Несколько раз, позабывшись после двух высоких бокалов глинтвейна, Хосок даже пихнул Чонгука в бок на особо удачных (по мнению его нетрезвого мозга) каламбурах Тэхёна. Сначала Хосок ощущал смятение от своих выходок, но Чонгук никаким образом не проявлял ни раздражения, ни утомления, так что и причин взять себя в руки не появлялось.       Разомлев от алкоголя, Хосок совсем не замечал хода времени. Он выполз наконец из мрака одиночества, приостановил самоистязание, и в этот прекрасный шумный момент грелся в лучах приятных пустых бесед. Даже аппетит разыгрался после того, как Хосок на нервах проглотил несколько закусок.       — Чёрт, — пробормотал он, когда не нащупал в миске на противоположном конце стола больше куриных крыльев. Хотя если бы в этот момент Хосок оценил количество костей на тарелках, то понял бы, что основная вина лежит на нём самом.       — Может, ещё закажем? — предложила Минджи, единственная обратившая внимание на его разочарование.       — Позже, — поморщился Хосок, не желая разводить бурную деятельность. Да и насколько он себя знал, к моменту, когда новое блюдо до них бы донесли, он бы уже успел почувствовать задержавшееся пресыщение.       Он откинулся на спинку и собирался пристать к Намджуну, чтобы развести его на долгую лекцию о чём-нибудь настолько сложном и неопределённом, что никто бы за этим столом, кроме самого лектора, и не понял бы, о чём речь. Но безумный план был позабыт, когда Чонгук, будто и не было двух недель игнорирования, переложил в его тарелку со своей пару куриных крыльев. Такая мелочь, но с Хосока моментально сдернуло маску непринуждённости.       Чонгук оглянулся через плечо, смущённо улыбаясь одним лишь уголком губ.       — Больше у меня нет, — хохотнул он, уводя взгляд куда-то на Хосоковские колени.       Хосок скрипнул зубами и пододвинулся ближе к столешнице, отчего они с Чонгуком чуть не столкнулись носами. Тот дёрнулся, но не стал отодвигаться, лишь прочистил горло и потёр шею от неловкости.       — У тебя вообще нет инстинкта самосохранения, — пробормотал Хосок, уставившись на подложенную еду в своей тарелке.       — В смысле? — опешил Чонгук.       Хосок опёрся локтем о стол, положил щёку в раскрытую ладонь и посмотрел на Чонгука с нескрываемым сожалением.       — Привязываешься к плохим людям. И слишком много для них делаешь.       Хосок не был уверен, зачем это говорит и какой реакции ждёт, но он точно не ожидал, что Чонгук закатит глаза и вполне искренне рассмеётся. И пока Хосок гадал, что в его словах могло насмешить, Чонгук наклонился к нему и с озадачивающим блеском в глазах прошептал:       — Тебе так просто угодить.       Если бы Хосок к тому моменту ещё не раскраснелся от слишком большого количества подогретого вина, в этот момент его щёки точно бы вспыхнули, как запрещающий сигнал светофора. Торопливо разорвав зрительный контакт, Хосок вцепился зубами в одно из куриных крыльев, пока его сердце отбивало чечётку. Ему на глаза тут же попалась довольная Минджи, которая заговорщицки ему подмигнула.       Хмыкнув, Хосок решил, что ему пора выйти на улицу и немного проветрить голову. Да и не стоило забывать, зачем он сюда пришёл: вовсе не напиться, как могло показаться со стороны. Хосок похлопал Чонгука по бедру и поднялся с дивана, ощутив лёгкое головокружение.       — Я выйду подышать. Воздуха что-то не хватает.       Чонгук, сразу поняв, что от него хотят, поднялся следом.       — Я с тобой.       С кряхтением они пробрались через Намджуна, и следом за ними подскочил Тэхён.       — Подождите меня! Мне тоже надо подышать, — воскликнул он. Но тут Хосок бахнул ладонью по столу, напугав не только друзей, но и других посетителей.       — Простите, споткнулся, — пробормотал Хосок, хотя сидящим рядом было очевидно, что это неправда. Затем он ткнул пальцем в сторону Тэхёна и угрожающе предупредил:       — Не ходи с нами. Там дубак.       И пока все вокруг пребывали в замешательстве, Хосок положил ладонь Чонгуку на поясницу и подтолкнул его к выходу. Чонгук, споткнувшись о собственные ноги, едва не полетел на замызганный пол, но всё же удержался в вертикальном положении и позволил Хосоку себя подгонять. Когда они вывалились из бара, Хосок судорожно заозирался по сторонам, а затем потащил Чонгука к закоулку неподалёку.       — Ты куда? — обеспокоенно спросил Чонгук.       — Тэхёна не остановит то, что я запретил ему идти с нами, — фыркнул Хосок и занырнул за угол. — Этот паровоз сейчас выйдет и не даст нам поговорить.       — М-м-м, — промычал Чонгук без тени понимания. — Может, тогда пройдём подальше?       Хосок кивнул, безмолвно соглашаясь. Он сделал ещё несколько шагов, и тогда адреналин от побега немного поутих. Хосок запоздало ощутил ветер на оголённых руках и поёжился от холода.       — Твою мать, — ругнулся он. — Я забыл…       Чонгук, шмыгнув носом, протянул ему толстовку с джинсовкой, которые до этого Хосок бросил на диванчике в баре. Хосок потерянно уставился на верхнюю одежду в его руках. Буря эмоций, что успешно покоилась весь вечер в глубинах сознания, вернулась на поверхность. На глаза навернулись непрошенные слёзы.       — Спасибо, — бросил Хосок едва слышно и поспешил одеться. Пока он натягивал толстовку через голову, ему показалось, что на ткани успел осесть запах Чонгука… но это точно было идиотской выдумкой психующего мозга.       Чонгук ждал рядом, перекатываясь с носков на пятки и обкусывая губы. Хосок не удержался и ущипнул его за щёку.       — Прекрати. Болеть же будет.       Чонгук сморщил переносицу, ничего не ответив, но всё же остановился. Когда Хосок оделся, они зашагали дальше. Хосок изредка оглядывался, опасаясь, что Тэхёну вздумается их преследовать. Чонгук глядел себе под ноги, втянув голову в плечи. Начинать разговор никто из них не торопился, хоть они и забрели в пустынный переулок.       Они шагали в неизвестность ещё несколько минут, прежде чем Хосок набрался смелости и затормозил, схватив Чонгука за рукав ветровки. По мрачному выражению лица, которое Чонгук больше не прятал, сразу было понятно, что иллюзий он не питал. Хосок тут же пожалел, что не попробовал решить их проблему в переписке. Куда проще тогда было бы подобрать правильные слова!       — Слушай, я понимаю…       Запнулся с самого же начала! Сколько бы он ни репетировал речь наедине с собой, перед Чонгуком все жалостливые фразы начинали казаться бессмысленными, если не жестокими. Хосок недовольно цыкнул и хотел попытаться ещё раз, но Чонгук его опередил:       — Всё в порядке. Я умею понимать отказы. — Он вспомнил о своих последних отношениях и поморщился. — Конечно, не всегда… но в этот раз точно! Я вообще очень сильно облажался. Извини. Мне нужно было сначала думать, а не…       Он так и не озвучил, чего ему делать не стоило, но Хосоку и без уточнений было понятно. Неловкость так и звенела в воздухе, тем не менее Хосок ощутил, как огромный камень упал с его души. Но им предстояло ещё во многом разобраться: по крайней мере, Хосок так считал.       — Я не смогу притворяться, что ничего не произошло, — честно признался он.       — Понимаю, — закивал Чонгук, опуская голову ещё ниже. Хосоку было больно смотреть на его дискомфорт: отчаянно хотелось хоть как-то его приободрить.       — Послушай, — начал Хосок, делая шаг вперёд и кладя ладонь Чонгуку на плечо. Тот вздрогнул, но не отступил. — Так будет лучше. Я не самый подходящий человек, чтобы… ну знаешь. Не тот, к кому стоило бы испытывать симпатию.       Чонгук помотал головой и сбросил его руку, делая шаг назад. Хосок переступил с ноги на ногу, не уверенный, в чём ошибся.       — Не надо придумывать причины, будто ты делаешь мне одолжение, — Чонгук скривился. Его голос дрожал. — Почему бы не сказать всё, как оно есть? Что ты видишь во мне только друга. Что тебе не нравятся парни. Что тебе было мерзко от того, что я вообще тебя поцеловал.       — Такого я не говорил, — сердито попытался перебить его Хосок, но Чонгук будто его не слышал.       — Две недели ты изводил меня неизвестностью тоже потому, что так было лучше? Что-то я в этом сомневаюсь! И я правда осознаю, что поступил, как идиот. Разрушил хрупкую дружбу, бла-бла-бла… я ведь даже не понял, что ты весь вечер говорил о Джиу. Ты даже подумать не мог, что мне нравишься ты, а не она. Тут всё понятно, потому что я парень…       — Ты притащил ей грёбанный букет цветов! — закричал Хосок. — Что ещё я должен был подумать? И хватит повторять, что ты парень! Я, представь себе, заметил. Дело вообще не в этом. Мне нужно было во многом разобраться.       — И ты пришёл к выводу, что мне не подходишь? — не скрывая сарказма, уточнил Чонгук.       — От меня одни проблемы, — согласился Хосок не особо уверенно. Он не был готов к тому, чтобы Чонгук насмехался над тем, что он втайне считал чуть ли не своим проклятьем. Неважно, как глупо звучала его откровенность, он не смог бы вытерпеть пренебрежения.       — Подожди, ты серьёзно. — Чонгук наконец поднял глаза, чтобы заглянуть Хосоку в лицо. Тот упрямо не стал отводить взгляд. — Ты действительно веришь в то, что говоришь.       Чонгук не спрашивал. Скорее поражённо признавал факт.       — Да.       — А ты не думал, что это не твой выбор? — в голосе Чонгука вновь послышалось раздражение. — Я могу сам решить, что будет для меня лучше. И уж прости, если я не могу похлопать в ладоши, согласиться с тобой, а потом выкинуть свои чувства на помойку.       — Я не это…       — Так что давай-ка сейчас отбросим в сторону, что там мне нужно делать по твоему мнению, и узнаем, чего хочешь ты.       Хосок уставился на него, как на умалишённого.       — Встречаться с тобой я не хочу! — выпалил он.       — О! Супер. Здорово, что мы наконец докопались до истины! Можно было с этого и начать.       — Так, нет, подожди, — Хосок отчаянно замотал головой. — Не сбивай меня с мысли. Дай теперь я выскажусь!       — Ну конечно. — Чонгук приглашающе взмахнул руками.       — Мне нравится проводить с тобой время. Я рядом с тобой чувствую себя живым и, чёрт возьми, счастливым! Я могу… мог больше не притворяться, мог быть собой. Понимаешь? И пока ты носишься вокруг меня: следишь за моим питанием, таскаешь мне куртки и терпишь мой характер, — что я могу дать тебе в ответ? Я… мне вообще нечего тебе предложить! Так легко было бы соврать, что я тоже хочу с тобой отношений. Чтобы ты по-прежнему подкладывал мне еду, которую я люблю, и бегал вокруг меня. Но я не могу быть мудаком, даже если хочу быть рядом. Только не по отношению к тебе.       Чонгук выглядел оглушённым. Хосок не был уверен, выслушал ли он его тираду целиком. И всё же ему хотелось продолжить.       — Ты прав, мне никогда не нравились парни. Но мне вообще никто кроме Юнджи раньше не нравился. И даже с ней… я не знаю, симпатия когда-то переросла в любовь или только в нездоровую привязанность? У меня внутри такой хаос, что я даже сам не знаю, чего от себя ждать. Это может кончиться только плохо.       Хосок выдохся. Он вывернул себя наизнанку и теперь ощущал лишь опустошение. Да и нужно было дать Чонгуку пару минут на осмысление. Хотя и задерживаться особо не стоило: скоро их могли начать искать, а щёки Чонгука уже покраснели от холода. Расстраивало только, что они так ни к чему и не пришли.       — Нам пора возвращаться, — неохотно признал он, когда Чонгук так и продолжил молчать. Эти слова, кажется, вывели его из оцепенения.       — Ты только что заявил, что хочешь быть рядом со мной, а теперь просто предлагаешь вернуться? — с неверием спросил Чонгук.       — Ты дурак?       Хосок поверить не мог, что из всего его откровения Чонгук услышал только эту часть.       — У меня к тебе такой же вопрос, — беззлобно парировал тот. — С чего ты взял, что ничего не можешь мне дать? Как бы я смог в тебя влюбиться, если бы ты только забирал? Мне нравится о тебе заботиться. И мне нравится твой характер, даже когда ты грубишь. Ты куда меньший эгоист, чем пытаешься казаться. Только пытаешься быть честным, но при этом никого не хочешь вовлекать в свои проблемы. Сторонишься всех, притворяешься, лишь бы никого не ранить. Но ты всё равно мне доверился. Вот что для меня важно.       Хосок не мог больше этого слушать. Он мечтал, чтобы Чонгук наконец замолчал.       — Ты. Сошёл. С ума… Это же самые ужасные причины, которые только можно придумать.       — Ты красивый. И моя кошка тебя обожает, — с каменным лицом закончил Чонгук. Это звучало ещё более нелепо, чем всё сказанное им раньше. К собственному удивлению, Хосок не смог сдержать хохота.       — Кто вообще влюбляется из-за кошки? — спросил он сквозь смех, оседая на землю. Напряжение последних недель прорвалось из тела очень странным способом.       Чонгук сначала выглядел испуганно, посчитав, что у Хосока началась истерика, но затем понял, что тот и правда посчитал его слова смешными. Он был совсем не против.       — Они хорошо чувствуют людей, — с улыбкой пояснил он, подошёл ближе и сел рядом с Хосоком на корточки.       — Я тебя не понимаю, — признался Хосок и вытер слёзы, отсмеявшись. И принялся икать. — Вот дерьмо…       — Я тебя тоже, — с лёгкостью согласился Чонгук. — Но это не проблема. Тебе надо дыхание задержать.       — Зна-ик… знаю.       — Я совсем запутался. Комплименты я все принимаю, безусловно, но это было по-дружески? Или… ну… может… есть какой-то шанс, что?..       Пока Хосок сидел на холодном асфальте, не дыша, он не мог прервать жалкие попытки Чонгука не запинаться через каждое слово. Так что он закрыл глаза, собираясь сосредоточиться сначала на избавлении от икоты.       — Если ты не уверен, мы могли бы организовать ещё один поцелуй…       Воздух с кашлем вырвался из Хосоковской груди. Сначала Чонгук вздрогнул от резкого звука, а затем от увесистого подзатыльника.       — Прекрати выводить меня из себя!       — Да я и не пытался, — обиженно пробормотал Чонгук, потирая голову.       — Или ты решил измором меня довести, как это было с вопросами про Юнджи? Поднимайся и пошли!       — Спасибо за хорошую идею, — уныло пошутил Чонгук, вставая за подскочившим на ноги Хосоком. — Но какой итог-то?       Вопрос был хорошим, но ответа на него Хосок не знал. Он отчего-то был уверен, что раскроет перед Чонгуком свою истинную натуру, а тот разочаруется и убежит в закат: только пятки сверкать будут. А теперь, получалось, всё-таки нужно было что-то решать.       — Я не знаю, — выдохнул Хосок. — Не сейчас…       Тишина повисла между ними. Чонгук постарался скрыть разочарование:       — Зато, пока что это не «нет», верно? — вновь неудачно пошутил он, позволяя Хосоку отступить. И это был верный шаг замять эту тему навсегда: даже взгляд Чонгука говорил об этом.       И тут Хосок задумался, а почему он не может просто попросить остаться друзьями? Разве так не будет лучше? Хосок нахмурился и сам не заметил, как опустил взгляд на губы перед собой. Хотел ли он этого?       Для Чонгука не остался незаметным ход его мысли. Он замер, боясь сделать даже вздох.       — Дыши, — шепотом попросил Хосок. Чонгук судорожно втянул воздух. Хосок пытался отговорить себя от ужасной идеи, но всё его естество тянулось к этому решению. — И ты правда не возненавидишь меня после этого?       — Нет, — тоже прошептал Чонгук.       — Говорю же, у тебя инстинкта самосохранения не…       Чонгук не стал дослушивать. Он сократил небольшое расстояние между ними и впился поцелуем в губы Хосока. Тот рвано выдохнул. Подумал, что нужно отстраниться и наорать на Чонгука за самодеятельность, оттолкнуть его. Но затем ощутил робкое прикосновение языка к нижней губе и думать перестал.       Стоило Хосоку ответить на поцелуй, Чонгук удивлённо ахнул и распахнул глаза. Хосок уже был готов к озадаченным вопросам, но Чонгук тут же сориентировался и вновь поцеловал его с куда большей уверенностью. Он пил что-то крепкое этим вечером, и Хосок ощутил терпкость алкоголя на языке. Но вместо отвращения испытал только трепет, прокатившийся по всему телу.       Теплые ладони легли на щёки, и Хосок невольно мурлыкнул от удовольствия. Вцепившись одной рукой в ветровку на Чонгуковской пояснице, а второй — в волосы на его затылке, Хосок чуть ли не повис на Чонгуке. Они едва не потеряли равновесие, но Чонгук быстро решил проблему, вжав Хосока в ближайшую стену. Тот болезненно проехался спиной по замызганной кирпичной кладке, но почувствовал лишь волну восторга, поднимающуюся в груди, когда Чонгук углубил поцелуй и проник языком в его рот.       Чонгук целовался так, будто от этого поцелуя зависела его жизнь. Хотя легко было понять его рвение: наверняка он изо всех сил старался произвести впечатление. Хосоку это льстило — правда, — но он не смог удержаться от глупого хихиканья. Когда из-за смеха ему стало не хватать воздуха, он отвернулся, продолжая посмеиваться.       Чонгук растерянно отстранился сантиметров на десять: Хосок всё ощущал его дыхание на коже. Волосы Чонгука были взъерошены, а губы припухли. Глаза были широко раскрыты, и в зрачках гуляли отблески ночного города. Хосока вдруг затопило давно позабытым счастьем и предвкушением чего-то неизведанного. Он осторожно выпутал ладонь из Чонгуковских локонов, чтобы пробежаться подушечками пальцев по его лицу: по рельефу носа, контуру губ, подбородку.       Чонгук, притаившись, терпеливо переносил его исследования.       — Нам пора возвращаться, — просипел Хосок.       — Да, конечно. — Чонгук расстроенно мотнул головой и оттолкнулся от стены, отходя сразу на несколько шагов. Без его тепла рядом холод тут же вернул себе контроль над телом Хосока. В голове прояснилось, и Хосок наконец осознал, что же произошло. Смущение затопило с головой. Он тут же рванул обратно в бар, а Чонгуку оставалось лишь уныло плестись следом.       Когда они вернулись за столик, друзья, порядком охмелевшие за их отсутствие, принялись ворчать, что парней не было целую вечность. Намджун любезно указал, что джинсовка Хосока вся перепачкана со спины. И всё же никто не придал особого значения их длительному отсутствию. Хосока это ощутимо успокоило, хоть и не избавило от некоторой паранойи.       Притихший Чонгук вернулся к своим шотам, и Хосоку было ненавистно наблюдать за его стремительной трансформацией. Откладывать решение ещё сильнее было нельзя. Пора было Хосоку позаботиться не только о своих чувствах.       Он подгадал подходящий момент и перехватил руку Чонгука за запястье, когда та оказалась под столом. Он переплёл их пальцы, ощущая, как сердце ускоряет свой ритм. Он надеялся, что Чонгук поймёт его ответ.       Смятение было недолгим.       Несколько мгновений спустя пальцы Чонгука сжались на его ладони.