Позволь мне любить тебя

      Намджун в который раз рассматривает своё отражение, ища хоть какой-нибудь изъян. И он не то чтобы его находит. Ему в принципе не нравится, как он сейчас выглядит: светлые брюки клёш на высокой талии, белая футболка, сквозь которую прекрасно видны все габариты его тела, и бежевое пальто, которое ему подарил на день рождения Сокджин.       Они вместе уже полгода, но младший всё никак не может принять того факта, что его до сих пор не бросили. А услышав от альфы, что в эти выходные они едут знакомиться с его родителями, Намджун вообще выпал из реальности. Как это знакомиться? С родителями? Его? Он дожил и до такого? Вот вообще как-то не верится. Хотя альфа и знаком с родителями самого Джуна. Это вообще случайно вышло.       Они приехали неожиданно рано утром, застав влюблённых ещё спящими. Первым проснулся Сокджин. Он был очень удивлён, но не стал как-то смущаться или ещё чего. Просто познакомился, приготовил завтрак, разбудил омегу и накормил всех. Вот Намджун тогда перепугался, ведь никогда не знакомил родителей с кем-то из своих недобывших.       — Где ты его нашёл? — тихо интересуется папа, пока Сокджин также спокойно целует своего парня в щёку и идёт мыть посуду.       — На дороге.       А ведь и правда на дороге. Только смотря кто кого. Но они в этом не разбираются, главное, что сейчас вместе.       Намджун снова смотрит на себя в зеркало, задумчиво жуя губу.       — Солнце, сколько раз говорить тебе так не делать? — Сокджин большим пальцем оттягивает нижнюю губу младшего от зубов, после сладко целуя. — Не волнуйся, они хорошие.       «Не важно, хорошие они или нет, меня они могут просто не принять», — проносится в голове омеги, но он молчит, лишь улыбаясь натянуто немного, выдавая своё волнение.       Сокджин касается ладонями его талии под пальто и притягивает в объятия. Им обоим нравится так стоять, в тепле и комфорте. Единственное, что не по вкусу омеге — старший всегда чуть-чуть привстаёт на носочки, чтобы поцеловать его в макушку. Хотя они почти одного роста! Ну а что, альфе нравится дразнить любимого, он тогда весь надувается как шарик, пыхтит, внутренне возмущаясь, дует свои невозможные губы от которых оторваться порой невозможно. Альфа лишь треплет его за щёки да целует, прикусывая мягко любимые губы.       — Нам ехать надо, — шепчет Сокджин. Младший обреченно кивает, переплетая пальцы с пальцами альфы и идя за ним.

***

      Намджуну немного неудобно сидеть под пристальными взглядами родителей Джина. Юнги, папа альфы, улыбается ему, но улыбка как будто неестественная. Его муж, Хосок, тоже не сильно отстаёт, разъедая взглядом без тени улыбки. Джун ощущает себя мясом на прилавке. Он чувствует, когда ему не рады. И от этого так обидно, аж заплакать хочется, но он не будет. Ради Сокджина потерпит.       — Джин, неужели никого лучше не нашлось? — интересуется Хосок, выразительно смотря на сына. В груди омеги что-то ухает вниз, и он впивается ногтями в свою ладонь. Он знал, что так будет, но он вытерпит. Сокджин тоже так думает, переплетая со своим парнем руки. Юнги усмехнулся на этот жест.       — У тебя какие-то проблемы? — Сокджин откидывается на спинку стула, закидывая ногу на ногу.       — Ты только посмотри на него: ужас, а не омега. Где ты его вообще откопал? — комментирует его папа, подпирая рукой голову. — Он точно омега?       — У тебя какие-то комплексы? Завидуешь телу моего омеги? — Сокджин не останется в долгу, своё он будет зубами вырывать.       — Было бы чему завидовать, — презрительно хмыкает Юнги, вновь оглядывая младшего с головы до ног, насколько позволял стол, за которым они сидели, снова переведя взгляд на их переплетённые руки.       — Извинись, — холодно произносит Сокджин. Его бесит это. То, что они так легко принялись критиковать его выбор.       — Ты как со своим папой разговариваешь? — рычит Хосок.       — Тебя тоже касается, — информирует Джин, выпуская феромон, дабы успокоить Джуна. Он чувствует. Всё чувствует. Как того трясёт, и какой у него бешеный пульс. И мысли плохие про самого себя тоже слышит. Он хорошо знает своего омегу, чтобы понимать, когда тот снова занимается самобичеванием. Он притягивает к себе его ладонь и целует в тыльную сторону, пытаясь расслабить.       — Будет лучше, если вы расстанетесь. Я нашёл тебе более подходящую партию. — Хосок смотрит на сына, улыбается на вызванную реакцию.       — Ещё одно слово и вы больше никогда не увидите меня в этом доме, — шипит альфа, вставая из-за стола и утягивая за собой Намджуна.       — Променяешь семью на шлюху? — смеётся старший Ким. — Та омега больше тебе подойдёт. Она красива, мила, ухожена. Дочь моих партнёров. И пахнет так, как должна пахнуть настоящая омега, — Намджун съёживается на этих словах, стараясь думать о том, как сильно его любит Сокджин и не принимать во внимание слова его отца.       — Пошёл нахуй.       — Сокджин! — хором произносят Хосок с Юнги, Джун лишь в шоке наблюдает за происходящим, не зная, что же ему делать.       — Ты сейчас договоришься. Я не посмотрю на то, что ты мой отец. За своего омегу сотру любого в порошок! — прорычал Сокджин. Его глаза налились красным, а клыки вытянулись. Феромон очень сильно загустел, обволакивая всех присутствующих. Юнги закашлялся от такого запаха кофе, у Намджуна начала кружиться голова.       — Угомонись, — спокойно произносит он, слегка дёргая альфу за руку, но тот не реагирует, продолжая испепелять родителей своими глазами. — Ким Сокджин! — громче повторил омега.       — Что? — рявкнул Ким, тут же тушуясь. Альфа промаргивается, но краснота с глаз не уходит.       — Извинись, — требует омега, не замечая, как на него посмотрели родители альфы. — Немедленно.       — Ты что несёшь? Это они должны извиняться перед тобой! — на лице альфы сменился аж целый спектр эмоций: от непонимания до отвращения. — Почему ты продолжаешь позволять людям вытирать об себя ноги? Никто в моём присутствии или без меня не будет высказывать тебе подобное. Я говорил тебе об этом и не раз.       — Не в этом дело…       — А в чём тогда? Окей, хорошо. Допустим ты уже привык к такому, а я нет. И начинать привыкать не собираюсь. И позволять тебе выслушивать это тоже!       — Они твои родители! А ты переходишь границы. Имей уважение, они воспитали тебя. Их тоже можно понять. И я знаю, что ты любишь их, и не хочу вставать преградой между вами! Поэтому извинись, немедленно, — альфа упрямо мотает головой в разные стороны. — А я хотел по-хорошему, — себе под нос проговаривает омега, — видно не судьба.       Намджун обвивает ладонью шею альфы, разворачивая корпусом к родителям, и делает поклон вместе с ним.       — Прошу простить за его поведение. Не хочу быть причиной ваших ссор и недопониманий, — он отпускает альфу, и тот отходит на шаг в сторону от Джуна, выглядя при этом максимально обиженно и преданно. Его глаза вернули истинный оттенок, а клыки приняли изначальную форму.       — Это значит, что ты уйдёшь из его жизни? — спрашивает Хосок.       — Нет, — омега усмехается, складывая руки на груди. — Чего ради? Почему я должен отказываться от человека, который принял меня, мою внешность, запах; считается с моим мнением, заботится обо мне? Тем более что он мой истинный. Я так долго его ждал не для того, чтобы отдать какой-то левой омеге. Щаз. Я попросил его извиниться только потому, что не хочу, чтобы вы ненавидели и плевались ядом друг с другом. Потому что я знаю, насколько он вас любит и уважает, но это не значит, что я не могу постоять за себя сам. То, что вы подвержены стереотипам и каким-то установкам — ваша проблема, не наша. И мы сами разберёмся, расходиться нам или нет. И мы можем просто уйти отсюда и оборвать все связи. Думаю, наши дети и с одной парой дедушек прекрасно проживут. Они-то точно будут их любить, — хоть Намджун и выглядит, и говорит уверенно, внутри он чувствует, что сейчас расплачется от досады. Может, хотя бы капельку, но он надеялся, что его примут и полюбят так же, как это сделал сам альфа.       — А я говорил, что наш сын найдёт себе прекрасного омегу, а не кого попало, — ворчит Юнги, толкая улыбающегося Хосока в плечо.       — Но проверить-то надо было, — отвечает Хосок и тепло улыбается Намджуну.       — Какое же ты солнышко, — восхищённо произносит старший омега, вставая из-за стола.       — Прости нас, если перегнули палку, — вторит Хосок, поднимаясь вслед за мужем. Они хотят подойти к омеге, разглядеть его, но Сокджин встаёт перед ними огромной стеной, готовой вот-вот разразиться праведным гневом.       — Что за дичь вы устроили? — холодно интересуется альфа, безэмоционально смотря на родителей.       — Так нужно было, Джинни. Мы же не знали, кто он и что из себя представляет.       — Для этого, блять, наверное, я и привёз его знакомиться!       — А вдруг ему что-то плохое от тебя надо! Мы родители, нам лучше знать. Я посмотрю, как ты запляшешь, когда узнаешь, что у твоего ребёнка кто-то появился.       — Особенно, если у тебя будет омега, а вокруг него много мутных альф, — деловито произносит Хосок, сам себе кивая.       А Намджуну кажется, что он ломается. В глазах щиплет от небольшой обиды. Он и не мог подумать, что похож на человека, способного использовать кого-то. С его плеч спадает вся напряженность, когда чувствует на щеке горячую влагу.       — Милый, что с тобой? - испуганно спрашивает Юнги, когда видит, как младший оседает на пол.       — Довели мне, блять, ребёнка, — ругается Сокджин, моментально реагируя и присаживаясь рядом с младшим. — Эй, маленький, всё хорошо! — альфа стирает с глаз своего парня слёзы, после прижимая его к себе. — Они всего лишь пошутили, — он пытается разобрать совсем тихое бормотание омеги «ты знал?» — Нет, медвежонок, сам в шоке нахожусь. Он волновался всю неделю, ночью почти не спал, не ел часто, думая, что я не вижу, боялся, что не понравится вам, — он обращается уже к родителям. — А вы тут такое шоу устроили!       — Ну, Джуни, можно я буду называть тебя так? — спрашивает Хосок. — Пойми нас, этот олух со столькими расстался уже из-за всякой херни. Им вечно что-то надо было, мы и решили проверить. Прости нас, мы правда не хотели тебя обидеть.       — А обидели! И меня вместе с ним! — продолжает ворчать Джин. Младший альфа помогает встать парню, слегка укачивая его в разные стороны.       — Ой, ну всё, отойди! — возмущается Юнги, отпихивая опешившего Сокджина, — Дай мне его уже потрогать!       Старший омега вертит Джуна в разные стороны, щупает его щёчки, всё время тараторя, какой он красивый, и извиняясь.       — У Сокджина прекрасный вкус, — делает вывод омега. — Сразу видно, в меня пошёл. Ты только посмотри на его руки, Хоби! — старший альфа лишь закатывает глаза на такое детское поведение мужа. — Вау, — вздыхает омега, ощупывая торс младшего. — Дай посмотреть!       — Всё! Всёёё! Хватит! Я сказал, хватит смущать тут моего парня! — Сокджин обнимает омегу со спины, отрывая его от пола и отодвигая от Юнги.       Через два часа они сидят на диване, когда Юнги показывает детские фотографии Сокджина и рассказывает интересные истории.       — А это что за фото? — интересуется омега у старшего, замечая подростковое фото Джина, где тот лежит на земле и смеётся.       — О! — подключается Хосок. — Этот ребёнок решил покататься на автобусе. Ну типа у нас всегда была машина, и мы сами везде его возили. И, короче, стояла отличная погода, Сокджин порывается вылезти из транспорта первым, как путается в собственных ногах и летит вниз прямо в грязь засохшую. Наш ор было слышно в Пусане, я отвечаю. Он тааакой неуклюжий был, просто жесть. Сколько только папиных крышек от сковородки он разбил за всю жизнь. Пальцев не хватит сосчитать.       — Ты был неуклюжим?       — Ну не сразу же я стал таким идеальным, — комментирует Сокджин, подмигивая омеге.       — Ой, нарцисс, — смеётся Юнги, наблюдая, как его сын затягивает омегу в поцелуй, заставляя того покрыться румянцем.