Гамбит Рамлоу

Ствол лег в ладонь удобно и привычно, будто часть тела. Холод стали не коснулся ладони под перчаткой, но куснул открытые пальцы. В винтовке было весу, как в новорожденном младенце. Брок давно перестал осознанно отмечать такие вещи, но в момент сутолоки и паники все это мелькало комом за долю секунды, оседая привычным ощущением: без оружия он как голый, с оружием ему заебись. За спиной, пыхтя и топая, пронеслись сразу трое страйковцев, разрушив очарование момента единения командира с длинным черным стволом, и Брок быстрым шагом нагнал их, на ходу закидывая винтовку за плечо и листая сводку. На лестнице их нагнали еще двое, остальные уже ждали в столовой — единственном месте в этой обители высоколобых, способном вместить такую прорву здоровенных мужиков. Пара человек местных в белых халатах и с выцветшими от волнения лицами в тон не успела еще освободить помещение и теперь тревожно контрастировала с привычным Броку морем черного, ощетинившегося стволами. Запах еды быстро вытесняли нотки металла, полтора десятка видов афтершейва и уже пробившийся в тепле аромат пота. — В двадцать тридцать две на базе объявлено чрезвычайное положение, — озвучил Брок, торопливо пробегая глазами информацию, которую им предоставили. Информации было с воробьиный хуй. — В ходе неудачного успешного эксперимента по прободению портала в параллельные измерения враждебно настроенная сущность проникла на территорию, миновав защитные экраны... — Командир, — подал голос Роллинс, смущенно кашлянув, — давай по-простому, а? — Халаты заигрались, проделали дырку куда не надо было и впустили оттуда неведомую ебаную хуйню, — перевел Брок. — Дырку закрыли, хуйня осталась. И теперь косит всех, кто не успел убежать. Задача номер один — установить контакт. Не выйдет — ебашим на поражение. Приоритет — не выпустить хуйню за периметр. Как бонус — вывести выживших. Если они есть. Расположение базы было удобным для повседневного доступа — светлые головы добирались до работы на общественном транспорте или на своих двоих, впрочем, Брок заметил на парковке парочку спортивных машин из тех, от которых девчонки поглупее текут, закрывая глаза на занудство многомудрого владельца. Гидра платила хорошо — за успех. За проеб — дрючила без жалости. Сейчас удобное расположение обернулось проблемой: база торчала посреди цивильного района, как прыщ на жопе, стеной к стене с офисными зданиями с двух сторон и узкими улочками с двух других, за которыми тоже тянулись к небу стеклянные стены. Толпы народу проходили через все это постоянно, в случае утечки чего-то или кого-то смертоносного замести инцидент под половичок шанса не было ни единого. Стрелять здесь — моментально превратить толпу в фарш с осколками бесконечных окон. Пресса и копы слетелись бы на это, как мухи — на размазанного колесами бурундука. Брок поморщился. Вечерок предстоял из тех, после которых только нажираться в компании пепельницы. — Объект обосновался в лаборатории на минус втором. Выдвигаемся. Спускаясь по темной лестнице следом за парнями, Брок успел пролистать личные дела всех, кто попал под замес. Лифт вышел из строя вместе с половиной ламп — потусторонняя херня выдрала часть кабелей с мясом, пока металась по лаборатории. Что она из себя представляла — никто не знал: немногочисленные выжившие находились слишком далеко, чтобы рассмотреть, они рванули на выход сразу, как только кто-то из ныне почивших ткнул в тревожную кнопку. Чем-то, видать, занимались они в этой лаборатории таким, что подобный исход опыта не был совсем уж неожиданным. Суки пучеглазые. Конкретику из них выбивать не было даже не то чтобы времени, но смысла: халаты имели печальное свойство увлекаться своими научными изысканиями, топить в непонятных терминах, объяснять принцип действия адронного коллайдера — что угодно, только не говорить по делу четко то, что имело бы отношение к операции. С лестничной площадки отряд проник на этаж. Налобные фонари выхватили из темноты покореженные двери самой лаборатории с треснувшим стеклом. Изнутри они оказались чем-то подперты. Нельсон подергал ручку, надавил плечом на створку. Завалы подались, дверь приоткрылась, прочертив дугу в кровавой луже. Что бы ни было там, внутри, оно не церемонилось с людьми. Бойцы оперативно просочились через узкий проем, Уильямс остался охранять точку входа. В лаборатории воняло дерьмом и кровью. Мебель разбросало как ураганом, стулья нагромоздились друг на друга ажурной грудой в углу. Под ботинками хрустели битые пробирки. Брок сходу насчитал четыре жмура, они выглядели так, будто их порешили с особым цинизмом. Одному размозжили голову — похоже, об угол стола. Другому выпустили внутренности. Окровавленный скальпель в сведенном судорогой кулаке наводил на нехорошие мысли. Брок склонился над трупом. Края раны были ровными: резали острым, заботливо приподняв свитер. — Сам он себя, что ли? — шепнул Роллинс. — Тихо, — одернул Брок, — тут кто-то есть. Он врубил дополнительный, карманный, фонарь, залив мягким светом помещение, и из-за дальнего стола с шипением метнулось что-то живое и гуманоидное. Судя по белому халату, кое-где заляпанному кровавыми брызгами, перед ними был один из лаборантов, вот только шипение, перекошенная рожа и бельма глаз пугали, на каком-то глубинном уровне орали о том, что происходит какой-то пиздец. Брок и не знал, что человеческое горло может издавать подобные звуки. — Руки за голову, оружие на пол! — рявкнул Брок и шагнул вперед. Лаборант попятился дергаными, насекомыми движениями, вжался спиной в стену. Вскинул изрезанные стеклом ладони, закрываясь от света. Брок понятливо опустил фонарь. Потусторонняя херня каким-то образом вселилась в человека?.. Брок вспомнил лицо — Тэйлор, не то Эндрю, не то Энтони. Сорок три. Холост. Докторская степень. В Гидре четыре года. — Доктор Тэйлор? Брок шагнул к нему, светя в сторону, чтоб не слепить, но этого оказалось мало — Тэйлор пронзительно заверещал, аж зазвенело в ушах. Оскалился. Зубы его были окровавленными. Брок усилием воли запретил себе интересоваться, была ли кровь своя или чья-то чужая. — Дайте-ка наручники, — вполголоса бросил Брок, не отрывая взгляда от уродливо исказившегося лица, и только благодаря этому он успел заметить движение. Тэйлор (сорок три, холост, докторская степень) сгреб в ладонь осколки мензурки и резво полоснул себя по горлу. Брызнула фонтаном кровь, окатив Броку ботинки, фонарь и винтовку. Тэйлор забулькал, заклокотал, с хрипом осел на пол, медленно завалился набок. Глаза приобрели человеческий вид, даже лицо разгладилось. Брок осторожно приблизился и потыкал его дулом. — Блядь... что? — пробормотал он. За спиной засипел один из бойцов. Брок обернулся. Фонарь выхватил нечеловеческое перекошенное лицо с белыми глазами, отряд брызнул в стороны, уходя с позиций. — Вебстер! — рявкнул Брок. — Назад! Вебстер был самым здоровенным в Страйке: ростом с Роллинса, плечами с Гонзалеса. Мощи в нем было как в носороге и ловкости примерно столько же. Вебстер по жизни давил грубой силой и не обладал особой стремительностью движений. Оттого вдвойне дико было видеть, как он прыгнул к Броку, с грохотом приземляясь, и саданул по стеклу фонаря прямо кулаком. С такой скоростью разве что паук бросается на добычу. Хоп — и осколки по полу. Брок не успел даже отскочить. Следующим движением Вебстер разбил налобный фонарь Роллинсу. Отпрыгивая к стене, Брок запоздало догонял, что это больше не Вебстер. Стремная хуйня из портала, из другого измерения, или откуда там эта тварь пролезла в их мир, смотрела на него белесыми зенками с искаженного лица. Лучи фонарей бестолково метались. Вебстер — то, что от него осталось, — дергался за ними, как кот за пятном от лазерной указки. — Свет тебе не нравится, сука?! — процедил Брок, выхватывая у Роллинса запасной фонарь. Этот был здоровый, как дубина, и мощностью с хороший прожектор. Вебстер заскрежетал, тряся башкой. Рванул вперед, размахивая тяжелыми кулаками. Поскользнулся на чьих-то кровавых ошметках, тяжело рухнул на пол, вскочил с грацией моржа на суше. Когда такая махина несется на тебя, поседеешь ненароком — если доживешь. Брок схватился за шокер: стрелять в своего было дико, Вебстер, может, был еще там где-то, за этими бельмами. Треснул голубоватый разряд. Вебстер заверещал так, что показалось, будто аж в джунглях Амазонки вздрогнули все обезьяны. Удар током отшвырнул его в сторону, но он бросился к Броку снова, роняя хлопья пены из оскаленного рта. Брока смело бы этой человеческой лавиной, если бы Роллинс не успел взмахнуть собственным шокером, как бейсбольной битой, и впечатать твари в грудину. Тачдаун, мать его! Вебстер с грохотом опрокинулся навзничь. Вчетвером с подоспевшими бойцами его удалось перевернуть лицом вниз, чтобы нацепить наручники. Силы в этой туше и в обычное время было немерено — с Кэпом на ринге держался, — а тут еще извивался, как уж на сковородке. Брал его только шокер — на пару секунд усмирял пыл. — Отступаем, перегруппируемся, — хрипло каркнул Брок, когда Вебстер притих в наручниках, тяжело дыша. Бледные лучи налобных фонарей пунктиром обозначили выход. Вебстер проводил их пустым взглядом. За дверями Брок попытался отдышаться. Парни выглядели так, будто это им с размаху прилетело. Страйк многое повидал за годы службы как Щ.И.Т.у, так и Гидре, но терять своего всегда тяжело. Так стремительно и бессмысленно — тем более. Впрочем, потеряли ли они Вебстера? Может быть, еще как-то можно вытащить эту дрянь из его тела... — Короче, так. — Брок сплюнул подкрашенную кровью слюну. — Что мы знаем. Эта... сущность. Эта херня. Ей нужно тело. И она передается от человека к человеку. — Почему очкарик перерезал себе горло? — подал голос Нельсон. В дверь с силой ударилось что-то тяжелое — или кто-то, что было вероятней. Пуленепробиваемое стекло хрустнуло, паутина трещин расползлась шире, окрасилась красным пятном в эпицентре. — Оружие к бою! — успел гаркнуть Брок, прежде чем Вебстер с разгона врезался в дверь снова и стеклянная панель посыпалась мелкими кусками. — Палить по ногам! Вебстер вывалился из рамы вместе с водопадом окровавленных стеклышек, кося белыми глазами, точно пугливая лошадь. Вскочил, но короткая очередь по коленям подрубила его. Вебстер рухнул в стекла и пополз к людям. С простреленными коленями и скованными за спиной руками. Брок вытолкал отряд на лестничную клетку, цветисто ругаясь. Захлопнул дверь, и трое самых тяжелых навалились на нее спинами. Брок выглянул в узкое, как бойница, окошко. По ту сторону Вебстер, повозившись на полу, будто слепой котенок, кое-как перекатился, сел на жопу и теперь гневно скрежетал, скаля зубы. Обнаружив погнутый металлический штырь, на котором держались петли двери, он зыркнул на Брока. И с размаху насадился на штырь глазницей. Тело обмякло. Был ли там, внутри, еще Вебстер или уже нет — теперь он был мертв с концами. Брок обернулся к оставшимся бойцам. Уильямс замотал головой, как эпилептик. Глаза его закатились, оставляя одни бельма. — Да еб твою мать!!! — рявкнул Роллинс, метя прикладом тому в челюсть. Тварь перескакивала из тела в тело, и стены ее, похоже, не сдерживали ничуть. От Вебстера к Уильямсу она перемахнула через закрытые двери. Если она может делать это хоть метров с пяти... — Эвакуировать здание! — приказал Брок, вдавив обломанным ногтем кнопку на рации. На минус первом, кажется, еще оставались люди, выше — тем более. Он вспомнил о толпах цивилов на поверхности, о потоке машин и пешеходов. Бросило в холодный пот. — Ебаная Гидра, это ж надо такое призвать! Сбитый с ног Уильямс зашевелился на полу. Мерзкие белесые глаза блеснули в луче фонаря. Брок приложил тварь шокером, она яростно заскрежетала. — Не нравится, паскуда? — Оно фонари било и провода из стен вырывало, — подал голос Нельсон. Светлая голова. — И шокер не любит, — кивнул Брок. — Его не свет ебет, похоже, а электричество в целом. — Командир, прижарь его маленько, — воодушевился Роллинс, — может, выкурим! — И куда оно тогда денется? — проворчал Брок, но шокер включил. Заговорил обычно молчаливый Янг: — Оно т-того, этого, из-из-из мертвых вылезает. Брок почесал рукоятью шокера бедро. — Хочешь сказать, пока Уильямс живой, оно не перепрыгнет? Дело говоришь. Иначе нахрена этой хуйне было Веба добивать, он и так бы кончился, у него башка дубовая, но не настолько, чтоб пуленепробиваемое стекло таранить... Уильямса распяли на полу, придавив руки и ноги своим весом. Брок расстегнул на нем броник, задрал форменную куртку и дал разряд по животу. Тварь заверещала, зашипела, извиваясь, едва не скидывая с себя пятерых здоровенных мужиков. Брок повторил, потом еще и еще, оставляя ожоги на коже. Запахло паленым волосом. На мгновение у Уильямса прояснились глаза, парни заголосили, но тело на полу обмякло — сердце, похоже, не выдержало пыток. Брок вжал пальцы Уильямсу в шею, но пульса не было. Они потеряли второго своего за считаные минуты. Следующим затрясло Янга. За ближайшие полчаса они потеряли его, Аткинса, Уэйнрайта и не успевшую эвакуироваться девчонку-лаборантку с нулевого этажа. Гребаная тварь незримо перепрыгивала в нового носителя со смертью старого, которую не чуралась устроить сама любым подручным способом, если тело оказывалось не в кондиции или его удавалось связать, запереть — каким-то способом обездвижить. Свободолюбивая сволочь, Брок бы зауважал, если б не россыпь трупов, которую она оставляла за собой. Захваченные люди теряли контроль над телами, но разум не погибал сразу — иногда их удавалось вытащить на пару секунд; ток был единственным, что действовало на безбилетного пассажира, а не только на тело, но возможностей человеческого организма не хватало для того, чтобы вытерпеть достаточную прожарку мозгов. Ненадолго притормозить тварь они все же сумели — вколов лошадиную дозу транков, когда потусторонняя сущность захватила тело Гонзалеса. Не потерявший мобильности полностью, он плелся вдоль дороги как зомби, путаясь в ногах и шарахаясь от фонарей и светофоров. Улицу оцепили, Гонзалеса — тварь в теле уже практически покойного Гонзалеса — вели издалека, чтобы не раздражать, сохраняя иллюзию свободы. Журналистам объявили, что он террорист со взрывчаткой на поясе, когда скрывать происходящее было уже невозможно. В вечернем сумраке было сложнее разглядеть безумные глаза и зверское выражение лица, транки сгладили насекомую ломаность движений. У Гидры всегда была в приоритете секретность, но этот поезд уже ушел. Все, что они могли сделать теперь, — устранить следы того, что секрет существовал, а для этого нужно было уничтожить смертоносную херню. Подвести Гидру... В этом случае можно было бы считать, что все они — Уэйнрайт, Аткинс, Янг, Вебстер, Уильямс и еще условно живой Гонзалес — вытянули счастливый билет, потому что надеться глазницей на штырь покажется детской игрой по сравнению с тем, что ждет выживших. — Как долго мы сможем вести его так? И куда? — Роллинс тревожно хмурился, не спуская глаз с фигуры в черной униформе. — У меня есть план, — отозвался Брок. — Что ты задумал, командир? — Эту тварь убивает электричество, так? Нам бы поднажать еще, да только простые люди столько не выдержат. Но кого ты знаешь, скажи мне, кому регулярно прожаривают мозги до хрустящей корочки, а ему хоть бы хны? — Зимний! — ахнул Роллинс. — Бинго. Мы в двух кварталах от «Идеала», спасибо боженьке за то, что гребаная Гидра так заботится об удобстве яйцеголовых и располагает базы в шаговой доступности. До Яблока мы б этого зомбака не довели, факт. Направить тварь в нужную сторону оказалось легко: стратегически перерезанные провода — и вот уже целая улица без света. Гонзалес свернул в темноту, подальше от ненавистного его внутреннему жокею электричества. Брок следил за ним через прибор ночного видения. Спотыкающийся громадный мужик в шрамах напоминал монстра Франкенштейна, зеленоватый оттенок в очках только добавлял сходство. — Куда оно двинуло б, если б мы не вели? — спросил Роллинс. — Не задавай себе таких вопросов, приятель. Иначе очень быстро докатишься до «а вдруг с ним можно договориться и как-то использовать, если провести ряд экспериментов и позволить этому распотрошить еще эдак сотню-другую людей с семьями и мечтами». — Наше дело не думать, наше дело стрелять в кого скажут, — согласился Роллинс. Банк «Идеал», в недрах которого хранились и Зимний, и Кресло для его обнуления, расположен был хуево настолько, насколько только возможно было в данной ситуации. Здание выходило углом на оживленный перекресток. Искать, какие провода перерезать, чтобы вырубить всю иллюминацию на улицах, но не обесточить саму базу, было некогда и некому, живых осталось слишком мало. Попытки с десятой удалось оттеснить Гонзалеса в ворота — силу применять они не рискнули, тварь могла решить, что пора перепрыгнуть в кого-то менее ограниченного в подвижности, и ищи потом по всем этажам, у кого глаза закатились. — Загоняйте его внутрь, я иду вперед. Здание эвакуировать, врубайте пожарную тревогу, это единственное, что имеет шанс оторвать яйцеголовых от их экспериментов. Тут не так много народу внутри, нам нужно лишить эту херню выбора, разгоните всех в радиусе метров ста хотя бы и сами свалите за периметр. Зимний будет пристегнут к Креслу. Гонзалесу придется пустить пулю в лоб. Не будет вариантов — тварь прыгнет в Зимнего, даже если он прикован. — Командир, да мы тут полночи будем заманивать эту хтонь в нужную комнату! Может, скрутить и быстренько доволочь? Брок отвесил Роллинсу подзатыльник. — Да ты пятерых по очереди будешь скручивать, пока один коридор пройдешь, и это если повезет и тварь не перепрыгнет в кого-то на другом этаже. Никаких скрутить. Нежной! Позитивной! Мотивацией! — Угу, это как ты — нас? — съязвил этот придурок, потирая башку. — Это как жена — тебя, все, давай. Выполнять! Пожарная сигнализация уже вопила в здании, и коридор был забит людским потоком, стремившимся поскорее выбраться наружу. Броку пришлось расталкивать толпу, чтобы продвинуться против течения. В глубине, у хранилищ, пробка рассосалась — там не так много народу и было. В опустевших коридорах горела аварийная подсветка. Сигнализацию отключили, и в ушах приятно звенела тишина. Зимний поднялся ему навстречу с узкой койки в камере, где его держали между миссиями, если их было много. Слава яйцам, что не нужно было ждать, пока он разморозится. Кто и что именно должен был делать с живым активом в случае пожара в здании, Брок не знал, но заподозрил, что такого в инструкции вообще предусмотрено не было, учитывая, что Зимний проводил большую часть времени в своем холодном гробу. — Настал твой звездный час, куколка, — сказал Брок, отпирая решетку. — Будет больно, и есть шанс, что ты забудешь вообще все, включая как держать ложку, но если мы все сделаем правильно, ты погибнешь героической смертью во имя Гидры. Он пересказал вкратце происшествия этого вечера и выложил свой дофига гениальный план. Брок говорил, говорил, и обычно безэмоциональное лицо Зимнего Солдата все вытягивалось, пока не приобрело туповатое и беззащитное выражение. — Командир... Как реагировать на то, что он только что выслушал, Зимний Солдат явно не знал. Брок оборвал его мучения. — По-быстрому попрощаемся, принцесса, — сказал Брок, усмехнувшись, и расстегнул ширинку. — Черт, я буду скучать по этому рту. Зимний покорно опустился на колени и занялся делом. В его глазах плескалось слишком много человеческого, Пирс бы давно обнулил, если б заезжал почаще. Обнуленного Зимнего тоже можно было поставить на колени, но это было не то — когда он не понимал, что делает, с кем и в какой ситуации, Броку не нравилось. Брок любил, когда сосали конкретно ему, а не какому-то абстрактному мужику в форме. С последнего обнуления Зимний уже столько раз держал во рту его член, что успел усвоить, как доставить командиру удовольствие. Сосал он хорошо, как делал, в общем, все в этой жизни, но когда он прилагал усилия — становился просто идеальным. У Брока вставало от одной мысли, что секретное оружие Гидры лижет ему яйца. С Броком Зимний был послушным, его можно было таскать за волосы, натягивать горлом на член, он давал кончать на лицо или без протестов глотал, когда не было времени отмываться. Маленькая тайна Брока Рамлоу, его слабость. — Детка... давай... Зимний несильно сжал его яйца металлической рукой, твердой и немного прохладной. Удовольствие стекалось, как капли воды в одно море, Брок не сопротивлялся подступающей волне — он ждал ее, жаждал, встречал с распростертыми объятиями. Дрогнул всем телом, мягко придержал Зимнего за давно не мытые патлы и спустил в его влажный, горячий рот. — Я б из тебя вообще не вынимал, — пробормотал Брок сыто. — Пора умирать, — напомнил Зимний, вставая. Брок заправил еще не до конца упавший член в трусы и мрачно зыркнул в конец коридора, где располагалось в комнате для техобслуживания Кресло. — Сплюнь три раза, — проворчал он. — Поздно, — отозвался Зимний и как ни в чем не бывало двинул на экзекуцию. Возле двери он остановился, скептически разглядывая панель кодового замка со встроенным сканером сетчатки, отпечатков пальцев и еще хрен знает чего. Брок прижал ладонь, наклонился, получил лазером в глаз, но панель мигала красным. — Да что к тебе, сука, еще приложить?! Жопу показать? — проворчал он, мысленно настраиваясь звонить Пирсу вечером пятницы и пересказывать весь произошедший пиздец и свой гениальный план (включавший вероятный выпил гидровского суперсолдата), чтобы Старик дал доступ. Зимний аккуратно подвинул его и без замаха всадил железный кулак в стену по самое запястье. Панель заискрила, посыпались куски пластика. Брок прикусил губу, вспоминая, как эта самая рука минуту назад нежно тискала его за яйца. — А ты, я смотрю, буквально сквозь стены можешь пройти, когда хочешь, — хмыкнул он. Зимний осклабился: — Мотивация, Командир. Он ухватился за края тяжелой двери и рывком сдвинул ее в сторону. Брок щелкнул выключателем и осмотрелся. На обнулении он присутствовал не раз, но обычно в качестве мебели. Зимний, к счастью, знал всю последовательность рычагов и кнопок. Он включил все подряд стремные приблуды, достал из выдвижного ящичка капу — Брок знал, это чтобы зубы не раскрошились, когда челюсть сведет. Плюхнулся в кресло, и механическую руку с лязгом примагнитило к подлокотнику. — Если все это будет гудеть тут, тварь сюда не сунется, она не переваривает электричество, — сказал Брок, с сомнением оглядевшись. — Мониторы не нужны, там данные по моим жизненным показателям. Механизм приводится в действие одним рычагом. В режиме готовности потребление энергии почти нулевое. Передаются ли навыки хоста при захвате паразитом? — Нет, — отозвался Брок, выключая мониторы, — базовое понимание анатомии изнутри, видимо, и все. Провода эта хрень выдирала, вместо того чтоб выключить свет, стрелковое оружие роняла, которое парни держали в руках, использование инструментов на уровне мартышки. — Хорошо, — кивнул Зимний и подвинул к себе столик на колесах с херней, похожей на ретровидеомагнитофон. — Возле двери в шкафу есть пластырь и бинт, и мне нужен твой глок, он тяжелый. Брок без вопросов принес ему требуемое и прилепил скрученный в жгут бинт одним концом к рукояти глока, другим — к тумблеру, запускавшему Машину. — Хватит времени? — спросил Зимний. — От запуска до первого разряда — тридцать секунд. — Хватит. Оно перескакивает мгновенно, как только погибает носитель. А из тебя ему некуда деться. — Выключи свет, когда будешь уходить. — Не промажешь? — Не пори чушь, Командир. Капу. Брок как в тумане сунул ему в рот порядком пожеванную капу и огляделся, проверяя, все ли готово. По всему выходило, что делать ему здесь больше нечего. — Я буду смотреть. На мониторах, — сказал он зачем-то. Зимний кивнул. — Свидимся на той стороне, куколка... Брок торопливым шагом вышел в коридор, не оглядываясь. Ему стоило убраться подальше и побыстрее. В каморке, где обычно дежурила охрана, приглядывая за порядком через внутренние камеры наблюдения, он подключился к системе, выведя нужное изображение на экран телефона, и поднялся по пожарной лестнице на крышу. Ночной город продолжил жить своей жизнью, сновали по перекрестку машины, светили фонари, а это значило, что потустороннюю тварь удалось заманить в здание. Приглядевшись, он увидел, что часть улицы оцеплена, а чуть в отдалении припаркован минивэн с логотипами канала новостей, что было не очень, но этого следовало ожидать. Брок прижал кнопку на рации. — Роллинс? — Загнали в холл, сейчас оно прется по коридору. Еще один поворот, и можно будет запереть решетки, отрезать ему выходы. Ему понадобится время, чтоб поплутать внутри. Что с твоей стороны? — Все готово. Я мониторю с расстояния. Вот что, запрете — пощелкайте предохранителями в щитках, может, из освещенного коридора в темный оно быстрее переползет. — Есть. — На связи. Брок проверил экран телефона. Зимний сидел в кресле пристегнутый, с глоком в руке, спокойный и обманчиво расслабленный. Ночной режим камеры жрал мелкие детали, заполнял изображение шумом. Пролистав изображения с других камер, он нашел среди пустых коридоров коренастую фигуру Гонзалеса, белоглазого даже в таком хреновом разрешении. Транки, похоже, выветривались — он двигался не так заторможенно, и насекомая, чуждая человеческому телу дерганность вернулась в его походку. Тварь шарахалась от включенного света, и Роллинс, разобравшись, видимо, с щитками, довольно успешно вел ее в нужном направлении. Брок подобрался. Он едва успел перейти на нужную камеру, прежде чем тварь ввалилась в помещение и застыла на миг, заметив человека в кресле. Брок затаил дыхание. Беззвучно грянул выстрел, вспышкой осветив все углы. Гонзалеса отбросило к стене — лучший снайпер Гидры не промахивался, даже стреляя от бедра и в полной темноте. Глаза Зимнего закатились: тварь перепрыгнула, как и ожидалось. Глок выпал из его ладони, бинт дернул вниз рубильник, выводя из режима ожидания Машину. Обручи провернулись и опустились к голове. Зимний задергался, точно в припадке. В зернистом изображении сверкнули первые разряды, перекошенное лицо разевало рот в немом крике, как рыба. — Давай, детка, — прошептал Брок, — давай, потерпи, все скоро закончится раз и навсегда. Ночной ветерок принес прохладу и сырость. Вдалеке слышались сирены, отчего-то похожие на песни китов. Зимний мог выдержать очень многое. Обнуления, однако, всегда давались ему нелегко. Даже в темноте было видно, что он взмок до нитки. Брок смотрел на экран. Зимний орал от боли. Сначала он рвался из держателей, метался по Креслу. Потом обмяк. Брок вскочил на ноги. Лестница бросилась под подошвы ботинок, он не заметил, как пронесся четыре пролета. Лабиринт темных коридоров, двери, решетки, он щелкнул выключателем на стене и секунду спустя — тумблером Машины. В комнате воняло паленым. Зимний не двигался. Брок проверил глаза, пощупал пульс. — Цель уничтожена, — сказал он в рацию устало. — В личном составе... потери. — Прорвались, командир! — отозвался Роллинс с торжеством. Брок поморщился. Праздновать как-то не тянуло. — Приберитесь здесь и там, вызовите коронера, ну ты в курсе, что делать. — Есть. А что насчет... ну, Зимний-то засекречен по самые глаза... — Я разберусь. — Там скелет, говорят, с металлом, в крематорий не сунешься без палева. — Места знать надо. Отбой. Он отстегнул Зимнего от Кресла и на мгновение замер, раздумывая. Руку нужно было снять. Он сто раз видел, как яйцеголовые орудовали лазерным резаком для ремонта, когда нужно было залезть внутрь навороченного протеза. По крайней мере, он знал, как выглядит та хрень, которую надо найти. Включить ее удалось с пятой попытки, он уже настроился было на долгую и кропотливую работу, но по счастливой случайности протез снялся относительно просто, выпустив изжеванную культю, как капкан. Без железной руки Зимний весил куда поменьше, но все равно Брок аж крякнул, взвалив его на плечи. Гора мышц. Насчет скелета, усиленного металлом, Брок бы поверил. Поднимал он немало, в качалке-то, а тут едва шел. Он дотащил Зимнего до подземного гаража и сгрузил в черный минивэн без логотипов. Снова приложил пальцы к шее, убрал волосы, налипшие на мокрый лоб. Захлопнул дверцы и сел за руль. Ключи по инструкции хранились под козырьком над водительским местом, он завел двигатель и с полминуты размышлял, барабаня пальцами по рулю. Затем развернулся, покатался по лабиринту подземной парковки (открывать шлагбаум пришлось руками, после того как парни порезвились с щитками, поотрубало половину автоматики в здании) и наконец вырулил на улицу. Город жил себе и не подозревал обо всем, что сегодня произошло. Остановившись на светофоре, Брок набрал номер, который хранился в телефоне на случай пиздеца. — Мне нужна помощь, — сказал он хрипло, не размениваясь на «здравствуй» и «как дела». — Я еду к тебе с грузом, мне нужно, чтобы ты позаботился о нем и не задавал вопросов. Покрутившись по городу, он свернул возле крематория, поплутал по переулкам и минут через двадцать припарковался под раскидистыми липами, бросавшими на асфальт ажурную тень из-за рыжих фонарей. Тихонько хлопнула дверь дома, и возле минивэна словно из темноты соткался человек-на-случай-полного-пиздеца-в-Гидре, оглядел Брока и скрестил руки на груди. Брок приоткрыл дверцу минивэна, демонстрируя безвольно завалившиеся друг на друга ноги в военных берцах, и сказал вполголоса: — Мне нужно, чтобы он исчез. Чтоб ни одна живая душа об этом не узнала. — И я должен не задавать вопросов. — Ты не первый день меня знаешь. Я не просил бы, если бы мне было к кому прийти с этим. Ненавижу быть в долгу перед кем-то, а уж тем более перед тобой, но тем не менее я здесь. Если надо, я попрошу: пожалуйста. — Замолчи и помоги занести. И ты знаешь, что даже если я не задаю вопросов прямо сейчас, это не значит, что ты отвертишься от ответов. Брок кивнул и ухватил Зимнего за ноги. Вместе нести его было легче, впрочем, этого стоило ожидать. — Мне надо ехать, — сказал Брок, глянув на часы, как только они дотащили Зимнего до крыльца. На телефоне было сообщение от самого Пирса — должно быть, до него уже дошла новость о том, что произошел какой-то пиздец. В сообщении был адрес, даже без времени: значит, полагалось предстать пред очи как только, так сразу. Брок отогнал минивэн, упаковал в кофр протез и поехал получать не то пиздюлей, не то для разнообразия благодарность за спасение мира от потусторонней хтонической хуйни. Адрес оказался загородным домом Пирса. Окна во всю стену, ухоженный сад. Дорогое гнездышко. Пирс не чурался смешивать работу с частной жизнью. Возможно, потому, что Гидру воспринимал как часть себя и своего быта. Притормозив у вычурных ворот, Брок опустил стекло в машине и нажал на кнопку навороченного домофона, давая знать о своем прибытии. Створки ворот разомкнулись, впуская его на территорию. Стояла уже глубокая ночь, и если в центре жизнь никогда не затухала, то в этих ебенях было темно и тихо, только лаяла собака где-то далеко, за лесом. В доме горел свет, Брок издалека видел Пирса в гостиной, будто в аквариуме. Не боялся же снайперов, подлец. Стекло, конечно, пуленепробиваемое — весь дом оснащен был по последнему слову военной техники, Пирс мог тут держать осаду, как в крепости. Это если б нашелся кто-то достаточно сумасшедший, чтоб покуситься на министра госбезопасности. Без пиджака и галстука он казался обманчиво мягким, уютным даже, в водолазке и домашних брюках, со стаканом чего-то соблазнительного, в кресле перед камином. Брок точно знал, что шкуру белого медведя у камина заменяли как минимум раз в пару месяцев, что было жестоко как по отношению к и без того вымирающим медведям, так и к тем несчастным, чьи мозги портили Пирсу интерьер. Брок потоптался у крыльца, дважды вытер ноги о половичок и потянул на себя входную дверь. Внутри было чисто, пахло хорошими сигарами. Из гостиной слышались отголоски музыки — кто-то пел бельканто, и Брок пошел на звук. Чем ближе он подходил, тем лучше слышалось инструментальное сопровождение, пела, само собой, стереосистема, хотя Пирса б не заломало и живых певцов на дом вызвать. Дверь в гостиную была открыта, но Брок постучал костяшками по косяку. Пирс сидел в кресле вполоборота, на Брока даже не посмотрел — жестом подозвал. Покосившись на белоснежную шкуру у его ног, Брок подошел, как мог аккуратно водрузил кофр на стеклянный кофейный столик и открыл. Пирс, поджав губы, с минуту разглядывал руку Зимнего отдельно от Зимнего, болтая в опустевшем стакане кубики льда. — Объяснитесь, Рамлоу, — сказал он наконец. Брок пожал плечами. Он устал как собака, потерял шестерых и до сих пор не имел возможности даже умыться. Хотелось хотя бы сесть, но Пирс не предлагал, а просить разрешения мешала гордость. — Мы прибыли по тревоге. Противник оказался превосходящим по силе и обладал нечеловеческими особенностями. Захват был невозможен, для уничтожения потребовался актив. — И где он сейчас? — спросил Пирс, в задумчивости пощелкав ногтем по стакану. — Утилизирован. — А вам не пришло в голову, Рамлоу, что это вам не простой солдат, а улучшенный сывороткой? Что он стоил миллионы? Что его тело могло еще пригодиться в научных целях? — При всем уважении, сэр. Это была мера предосторожности. Зараженные чем-либо трупы всегда сжигают. Во избежание. Да к тому же что эти вивисекторы еще не успели выкачать из него за десятилетия? Я действовал по ситуации. Она была внештатной. Там творился пиздец, сэр. О своем отношении к халатам и их научным целям, из-за которых все неоднократно попадали в полную жопу, включая сегодняшний инцидент, Брок усилием воли не стал говорить вслух, хотя Пирс, похоже, успешно прочитал между строк. Он поморщился, поставил стакан на стеклянную столешницу и закрыл кофр с рукой. — О сумме вашего долга перед родиной вам будет сообщено позже. Рапорты ото всех не позже понедельника. Свободны, Рамлоу. Протез оставьте. — Доброй ночи, сэр. Только выйдя в коридор из гостиной, он понял, что едва держится на ногах. До дому он доехал практически на автопилоте, там содрал с себя, наконец, заскорузлую от чужой крови одежду и встал под душ. Горячая вода немного привела его в чувство. Звонить людям в четвертом часу ночи было как-то некомильфо, учитывая все случившееся, но надо было как-то выяснить, все ли со всеми в порядке. Он набрал лаконичное: «Чо как» — и послал двоим сразу. Первым отозвался Роллинс — позвонил. Тоже, видно, хотел убедиться, что все в норме, но боялся разбудить. Никаких сюрпризов не вылезло, отряд сильно пришибло потерями, но терять им было не впервой, и каждый справлялся с дерьмовыми миссиями своим проверенным способом. Клятвенно пообещав сдать рапорт первым делом в понедельник, Роллинс попрощался и отключился. Пока они говорили, пришло сообщение. Брок открывал его с опаской, но вздохнул спокойнее, прочитав. «У меня примерно миллион вопросов». Ха. С этим можно жить. Он отправил парочку самых актуальных рекомендаций, после чего упал лицом в подушку с твердым намерением не двигаться до полудня. Желательно — воскресного.