***
Высокий худощавый парень вышел из-за деревьев. Его черная одежда помогала слиться с темнотой вокруг, но бледная кожа едва не сияла в лунном свете. Убрав пистолет за пояс брюк, он присел рядом с лежащим волком. Густая шерсть была местами испачкана, а на передней части груди виднелась кровь. Парень осторожно потрогал рану, она не походила на след от когтей или зубов. Он почувствовал, как белый волк утробно зарычал, противясь прикосновениям, но это единственное, на что тот был сейчас способен. Возникшая внезапно злость на волков, что были рядом и внимательно наблюдали за ним, улетучилась. Рана не их вина, они исправно делали своё дело. — Дальше я сам, — сообщил парень им, и, помедлив пару секунд, все пятеро скрылись из вида. Роман Годфри облегчённо выдохнул. Оборотни не доверяли ему и это было взаимно. Он вновь взглянул на лежавшего у его ног огромного волка и, не удержавшись, провёл тыльной стороной ладони по покрытой шерстью щеке. — Ты далеко забрался, Питер, — сорвалось с его губ быстрее, чем Роман смог об этом подумать. Он не без труда взвалил ношу на свои плечи и направился в сторону шоссе, где его дожидалась машина. Снотворное было сильным, он надеялся его хватит на дорогу домой.***
Реальность ворвалась в сознание слишком резко, прихватив с собой дикую боль, от которой хотелось выблевать собственные внутренности. Жуткий хруст костей отдавался в ушах, вторя переломам, что обрушивались на его тело секунда за секундой. Мышцы выкручивало, кожа пылала и зудела, а затем рвалась и лопалась, как ветхая ткань. Он едва мог открыть глаза — их жгло огнем, а во рту чувствовался вкус крови. Вой и рычание вырывались из его пасти и отражались от неведомых преград. Он больше не был в лесу. Его окружали чужаки и всё незнакомое. Попытки вырваться оказались безуспешными — лапы были скованы, а сам он лежал на чем-то твердом, совсем не похожем на привычную лесную подстилку. В редкие мгновения, когда стены помещения, куда его привезли, не сотрясались от его болезненного и отчаянного рыка, он слышал человеческие голоса. — …обращение так и должно протекать? — Это вы мне скажите. — Я видел всего пару раз… и нет, было иначе. Ему хотелось чтобы всё это прекратилось, чтобы адская боль, которая терзала его тело, закончилась. Он хотел напасть и перегрызть глотки всем, кто с ним это делал. Но путы, что сдерживали его, были крепкими, едва позволяли двигаться. — Йоханн, прекратите всё! — один из голосов звучал громко и взволновано. — Обратный процесс невозможен. Блински, вколите ему ещё транквилизатор. — Вы же его убьете! — Я предупреждал, что мне нужно время, чтобы опробовать вакцину на крысах. Я не имел дел с оборотнями. — Вы будете иметь дело со мной, если с ним что-то случится. — Опять угрозы, — ничуть не испугано раздалось в ответ. — Обожаю семейство Годфри. А дальше снова блаженное забытьё. Тело всё ещё болело, но боль притупилась. Лучше смерть, чем пережить всё это заново. Однако, пытки не кончались…***
Прошло три дня. Три долбанных дня тревоги и бессонницы. Роман мог бы и предвидеть, что будет нелегко. Он, Линда Руманчек и несколько сотрудников Института Медико-Биологических Технологий готовились к возвращению Питера полгода, но всё это время Годфри хранил завидное спокойствие. Сначала они искали Питера. Это было нетрудно — путеводной нитью оказались новостные ленты, оповещавшие, что на северо-востоке Пенсильвании участились нападения диких животных. Оставалось просто идти по кровавому следу и молиться, чтобы охотники ЛОД не добрались до Питера первыми. Затем нужно было найти оборотней, которые решились бы ввязаться в авантюру по поимке варгульфа. Тут немаловажную роль сыграли деньги Романа, которыми он расплатился с пятью парнями-цыганами за помощь. И вот теперь Питер в Хемлок Гроув в Институте, где безумный ученый и его помощник в который раз обманывают природу, и пытаются разрушить проклятье неправильной луны. Варгульф всем доставил много проблем, но только Роман и Ко не желали его смерти. Хотя насчёт своего главного учёного, Йоханна Прайса, Роман не был так уверен. Ради науки тот мог пойти на всё что угодно, тем более сейчас, когда Прайс пережил успешный перенос своего сознания в чужое тело. Он встал на одну ступень с Богом, и с этим вряд ли поспоришь. И всё же Роман ему доверял, он научился ему доверять. Потому что если бы не Прайс и не Блински, Роман кормил бы червей на местном кладбище. Как же всё изменилось в Хемлок Гроув и одновременно осталось прежним. Теперь Роман был единственным Годфри в этом городе. Не было больше Нормана, Мэри, Литы и Оливии. Впрочем, последняя — единственная, о смерти которой Роман не жалел. Его мать всегда была отменной сукой. Шелли, младшая сестра Романа, колесила по стране с каким-то мутным типом и вполне была счастлива, о чем писала в почтовых открытках каждый месяц. Роман был за неё рад. Пусть хоть кто-то из их семьи возьмёт от жизни всё. Конечно, была ещё Надя. Надя — плод соития его и, как оказалось, ещё одной сестры. Надя, которая стала для него всем, и для которой Роман сделает всё. Вот она — жизнь двадцатиоднолетнего наследника крупной компании. Впору записываться на приём к психиатру, только вот Норман Годфри, лучший специалист в городе, и по совместительству дядя Романа, на том свете. Но даже он бы не понял и не принял сверхъестественную часть жизни племянника, поэтому Роман варился в этом сам, и не просил помощи. Больше нет. Он уже пытался разделить это с другом, и чем всё закончилось? Роман в тысячный раз за эти три дня разблокировал телефон и посмотрел нет ли пропущенных. Он ждал звонка от Прайса. Находиться в Белой Башне и наблюдать за тем, как Питер страдает, не было сил. Всё, что Роман мог, он уже сделал. Его раздирали два противоречивых чувства: желание увидеть Питера и страх того, как тот отреагирует на его появление. Расстались они, мягко говоря, не очень. Роман не хотел наблюдать призрения в голубых глазах, ему хватало с головой того, что он сам себя ненавидел все эти годы. Именно поэтому он решил вернуть Питера, а не потому, что об этом попросила его мать. Он и до её звонка поручил Прайсу создать лекарство, он просто выжидал. Линда же всё ускорила, напомнив Роману про то, что Питер просто мог не дожить до следующей луны — ищейки ЛОД уже его разыскивали. Теперь Роман мог вздохнуть спокойно: Питеру ничто не угрожало, он вернул его матери, а его люди сделают Руманчека прежним. Но отчего-то на душе у Годфри было тревожно. Он боялся этой встречи и того, что она снова может вылиться в месть. Роман невольно вздрогнул, когда телефон в его руке, наконец, зазвонил…***
Ему снился сон о странной огромной башне из стали и стекла, чей пик пронзал облака и был виден из любой точки леса. Волк стоял у самого подножья жуткого гиганта и чувствовал себя букашкой, ничтожным существом, чья жизнь ничего не значила. Башня давила на него своей мощью, будто хотела, чтобы он покорился ей, сдался, обнажил перед ней свою шею. Волк чувствовал, как вибрировала земля, как что-то немыслимое творилось в башне и под ней. Ощущал, как она отравляла лес вокруг себя, заражала почву, траву и деревья, как она убивала всё, что ему так дорого. На этот раз в сознание он приходил медленно. Он и чувствовал себя иначе. Боли больше не было, лишь усталость и холод. — Мой бедный мальчик, — донесся до него женский голос. Веки были слишком тяжелыми, он не смог посмотреть на неё, но ясно понимал, что женщина находилась рядом и гладила его по голове. Её запах был смутно знаком. — Мне нельзя было тебя оставлять. От неё исходило тепло, прикосновения были приятными. После того ада, через который он прошёл, хотелось насладиться незатейливой лаской. Плевать, что это человек. Впервые ему не хотелось нападать, не хотелось обороняться. Он плавал в мареве между сном и реальностью, и готов был остаться здесь навечно. Он позволил себе расслабиться и насладиться чужой близостью. Но любопытство взяло верх, и он прислушался к происходящему вокруг — в комнате, или где бы они не находились, был третий. Он молчал и держался на расстоянии, но напряжение, что от него исходило, было ощутимым. — В тот день, когда Питер стал варгульфом, я что-то почувствовала… — продолжала женщина. — Я знала, с ним произошло что-то плохое. Он всегда гордился своей Свадхистаной, но материнское сердце тоже оказалось на что-то способно… Если бы только я была рядом тогда, ничего бы не случилось. — Вы бы ничего не смогли сделать, — раздалось ей в ответ. Мужской голос был тихим, но уверенным. — …Питер сам сделал свой выбор. Он почувствовал, как женщина рядом напряглась — её рука, гладящая его, замерла. — Это ты во всём виноват! — вдруг произнесла она. — Не знаю, что у вас там произошло, но он сделал это из-за тебя! Я говорила ему держаться от тебя подальше, но он слишком добрый, чтобы… — Прайс хочет понаблюдать за Питером пару недель, чтобы убедиться, что он стабилен. — Меняешь тему? Ты — истинный сын своей матери, — презрительно фыркнула она. — Годфри никогда не признают своих ошибок. Ответом ей стало молчание. Но в нём не было согласия или смирения. Лишь сдерживаемая горечь и печаль. Волк втянул носом воздух, силясь почувствовать любопытного третьего, но учуял лишь запах медикаментов. Почему это слово пришло в его голову? Откуда он его знал? Нахмурившись, он открыл глаза. Первой, кого он увидел, была женщина. На вид ей было не больше сорока, каштановые волосы, доходящие до плеч, а на лице добродушная улыбка. Она заметила его пробуждение и незамедлительно расцеловала в обе щеки, оставляя легкий влажный след. — Rugăciunile mele au primit răspuns. Странно, но он понял то, что она сказала. Его растерянный взгляд скользнул от женщины вниз. На металлической кровати с белоснежными простынями обнаружилось мужское тело, полностью обнаженное, местами покрытое порослью темных волос. Осознание, что это тело принадлежало ему самому, ударило словно гром среди ясного неба. Он больше не был волком. Он был человеком. И это шокирующее открытие заставило сердце в груди неистово биться. Воздух из легких словно исчез. Он вцепился в своё горло рукой, царапая кожу ногтями. Люди, что были рядом, что-то говорили, но он не слушал. Паника захлестнула его, как огромная морская волна, что бурным потоком тянула на дно. Он хотел было вскочить с постели, но сильные руки вцепились в предплечья. — Питер, успокойся. Всё хорошо. Парень, чей голос он слышал до этого, склонился над ним и удерживал на месте, не позволяя двигаться и вредить себе. — Успокойся, ну же. Ты в безопасности. Ты в Хемлок Гроув. Большие зелёные глаза всматривались в него пристально, словно хотели донести правдивость слов. Он уже видел эти глаза! Там, в лесу. Сейчас они не сияли, выглядели совершенно обычными, но это были они. Он пораженно застыл, но ничуть не расслабился. Чужие руки никуда не исчезли, вместо этого рядом с кроватью вновь появилась женщина, теперь она выглядела обеспокоенной. — Кто вы? И кто такой Питер? — спросил он хриплым почти скрипучим голосом, и двое присутствующих встревожено переглянулись.