***
В Старой национальной галерее на Музейном острове проходила выставка работ из музея Фабра. Множество эстетов, туристов и просто любопытствующих ежедневно посещали коллекцию французского музея, наслаждаясь работами Рубенса, Мане, Брейгеля и других. Сегодня даже было устроено небольшое собрание самых обеспеченных и просвещённых меценатов. Молодой мужчина с изяществом истинного аристократа отнял у курсирующего между людьми официанта бокал с шипучим шампанским и, усмехнувшись, направился к супруге. Хрупкая фигура женщины в дорогом брючном костюме, пусть и не обладая выдающимися внешними данными, всё равно привлекала внимание, заставляя каждого прохожего оборачиваться вслед. Может, дело было в том, что женщина носила непроницаемые тёмные очки в помещении поздно вечером? Её же спутник провёл длинным тонким пальцем по ободку бокала, превращая его содержимое в алое, словно кровь агнца на жертвенном алтаре, вино. Глаза цвета рассвета были прикованы к картине, напротив которой стояла и его супруга. «Падший ангел» Александра Кабанеля. — Похож? — откидывая за плечо волнистую прядь цвета полуденного солнца, поинтересовался мужчина, прищурившись и делая медленный глоток. — Разве что взглядом, — со смешком ответила Каси, не поворачивая головы. — Тот мальчишка лишь вскользь тебя заметил, но так точно передал все эмоции… талантливый, не правда ли? — Людям порой свойственно замечать то, что им не предназначено, — поморщившись, Фер сделал ещё один глоток. — А мне принести? — с напускной обидой спросила Каси. — Ты же не пьёшь? — Хотя бы ради вежливости. — Людские выдумки, — Фер беспечно пожал плечами. — Почему мы здесь? — Да так, — Каси махнула рукой. — Почему нет? Тебе же нравится наблюдать за шоу, которые устраивают твои братья? Я всего лишь обеспечиваю нам первый ряд. — Главное, чтобы в нас не прилетели осколки, — делая последний глоток, Люцифер вглядывался в собственный портрет, вспоминая о том, как какой-то мальчишка весьма неудачно застал его очередной спор с Отцом. — Как повезёт, — тихо рассмеялась Каси. — Грядёт много крови.***
Астора разбудил весьма настойчивый шум из коридора. Осторожно подхватив спящую на его груди Цайхен, Астор прошлёпал босыми ногами на кухню. Там, около холодильника, Луиза выкладывала из его недр всё содержимое. — Мне надо заесть стресс! Хочу говядину! В идеале с кровью! У нас есть? — Нет, — зевнув всё ещё спящей Цайхен в спину, ответил Астор, моргая невпопад. — А магазины закрыты, — Луиза поморщилась. Заметив Цайхен, свесившую с руки Астора заднюю лапу, протянула руки с категоричным: — Дай. Астор молча, со всевозможной осторожностью передал кошку в руки Луизы. Та тут же прижала её к себе, прикрыв глаза и глубоко дыша в холку. Цайхен лениво приоткрыла золотистый глаз и тут же снова закрыла. — Что уже произошло? — Мать, — не отрывая лица от кошачьего тельца, ответила Луиза. — Опять скандал. — Если хочешь, можем поговорить об этом, — Астор погладил женщину по плечам. — Не хочу, — бескомпромиссно ответила Луиза. — Ладно, — покорно согласился Астор. — Как там Обье? — Луиза перевела тему, проходя вместе с Цайхен в спальню. — Немного напуган, но в целом держится, — убрав всю еду обратно в холодильник, Астор тоже вернулся в спальню. — Из интересного только твоя коллега, с фамилией почти как у Маттео. — Лотта? А что с ней? — переодеваясь, спрашивала Луиза, пока Астор гладил мурчащую Цайхен по голове. — У неё, похоже, что-то случилось не очень хорошее. Она случайно налетела на меня в коридоре. Вся заплаканная была. — А, это… Это семейные проблемы, лучше в них не лезть. Зевнув, Луиза юркнула под одеяло, немного потеснив Цайхен, и прижалась к Астору со спины, закидывая на него ногу. — Спокойной ночи, — со смешком пожелал Астор и вскоре тоже заснул.***
Два дня пролетели довольно быстро, хоть и были весьма напряжёнными. Луиза на выходные вынуждено уехала к родителям с формулировкой «надо кое-что прояснить». Маттео перешёл сразу на следующий уровень — банально исчез из поля зрения, видимо, отрабатывая больничный. На звонки не отвечал, а приезжать к нему в дом — затея не из удачных. В лучшем случае получил бы тростью по мягкому месту. В итоге и проверить состояние его ноги тоже не получалось. Обье голодал, но вроде бы был в порядке, насколько в принципе возможно со сломанной ногой. Родителей тоже не было ни видно, ни слышно, что неплохо. Гретхен изредка писала по утрам, но, как и раньше, особо не лезла. Только Цайхен осталась неизменной, с пренебрежением наблюдая за суматошными утренними сборами Астора и полудохлым состоянием ближе к вечеру. — Никаких сподвижек, — стуча лбом об стол, произнёс Астор. — Вообще не высыпаешься? — Фишер, впервые за долгое время вспомнив о существовании Астора, подошёл к его столу. — Нормально я сплю. Просто дело не сдвигается с мёртвой точки, — не став рассказывать о личных проблемах практически незнакомому коллеге, пусть когда-то и назначенному в кураторы, отбрехался Астор. — А я сплю плохо, — поморщился Фишер, с недовольством смотря на золотой ободок на безымянном пальце. — Знаешь такое средство, как его, дахмасомниол? Астор замер. — Что вы дали герру Кайя? — Кому? — Второму участнику аварии. — А. Дахмасомниол. — Конкретнее. — Это таблетки от бессонницы, отпускаются без рецепта. Я дала ему ударную дозу. — Знаю, — Астор медленно кивнул, поднимая голову и пристально рассматривая Фишера. — В деле с фанатиками им жертв усыпляли. Фишер закашлялся. — Только там ударная доза была. Ты в какой пьёшь? — По рецепту. Но компания производителя надёжная, — Фишер нахмурился. — Они много лет на рынке. Да и то, что фанатики их средство использовали, вовсе ничего не значит. Хочешь, можем проверить? — А я никого и не обвинял, — Астор мотнул головой, — но давай проверим. Фишер вышел на пять минут в коридор, чтобы позвонить, по всей видимости, фрау Фишер. И, когда вернулся, продемонстрировал сфотографированную со всех ракурсов коробочку и сами таблетки с инструкцией. Внешне ничего примечательного: самая обыкновенная упаковка, белые таблетки с надрезом посередине, обычная огромная инструкция. В последней при тщательном поиске двух следователей и была обнаружена пометка о действии ударной дозы, вызывавшей практически полное отключение выпившего препарат на сутки. Остальные побочные эффекты стандартны: рвота, аллергия, головокружение и так далее. — Ладно. Препарат обычный. По-моему, мы слишком увлеклись проверкой стандартного лекарства, — предположил Фишер. — Возможно, всё же Анна Хубер была фармацевтом и, кстати, в государственной аптеке, — согласился Астор. — Но раз уж начали, давай проверим на всякий случай компанию? Диктуй название. — Ahura.de, это сразу сайт. Компания действует через интернет-аптеки, физически у них только склады и заводы. — Сразу пойдём через ABDA. — Никаких проблем, чистенько, — заглядывая Астору через плечо, констатировал Фишер. — Давай историю посмотрим? — Астор сразу нажал на нужный раздел уже личного сайта аптеки и начал зачитывать: — Так, фарм компания AHURA была создана ещё в тысяча девятьсот тридцать восьмом году… создатель Аюб Ахмад… Стоп, это же арабское имя? А вот, Аюб был сыном шейха из тогда ещё Договорного Омана и действовал через немецкого совладельца. А где-то в 80-х его внук полностью приватизировал компанию себе. — Он явно был очень упрямым, — скептически подметил Фишер. — Теперь компанией заправляет праправнук, Максуд Ахмад, — прокрутив статью дальше, Астор нашёл фотографию нынешнего генерального директора и практически закаменел. Это был тот самый мужчина, которого недавно встретили Астор с Луизой. Тот самый, кого так боялась спасённая из-под колёс девчушка. Кажется, её звали Сара. — Я его как-то видел, оказывается, — поражённо произнёс Астор. — М-да? Это ему сейчас под сорок где-то. Тоже подружка Веббера? — Понятия не имею, — Астор нахмурился. — Но вместе с ним был испуганный ребёнок. Фишер молча поднял брови, ожидая пояснений. — Девчонка, вряд ли совершеннолетняя, по национальности вроде еврейка. По крайней мере они точно не родственники. Он вёл себя как будто она его пара, хотя сама девочка была банально напугана. — Уверен? Может, тебе что-то показалось? — У меня сестра ненамного младше, я знаю, как выглядит страх подростка. — Хочешь попробовать его к ответственности привлечь? Понимаешь же, что если она совершеннолетняя и всё было по согласию, то ничего не докажешь? Да и тебя сожрут раньше, чем до суда доберёшься. — А ты предлагаешь оставить всё как есть? — Астор резко развернулся к Фишеру, поджав губы. — Она ещё ребёнок, Гюнтер. Как думаешь, почему мелкая девчонка боится сорокалетнего мужчины? — Может, она выглядит моложе своих лет, может, она твоя ровесница? Может, узнала, что у неё родственник в больнице вот и боится за его здоровье? — Фишер сложил руки на груди. — Не лезь в это дело, Ланг. Особенно когда не знаешь всей истории. Астор, мотнув головой, вернулся к экрану компьютера, нервно выстукивая пальцами по стулу. — Чёртово снотворное, — прошипел Фишер, закатывая глаза и возвращаясь на своё место. «Не лезь, не лезь… она ведь совсем ребёнок, напуганный ребёнок! Но, может, действительно, я просто драматизирую? Может, она просто молодо выглядела? Но факта её страха перед этим Максудом ничего не отменяет», — Астор глубже залез в интернет, пытаясь найти хоть какую-нибудь официальную информацию по этой паре. И, кажется, нашёл клад. Максуд Ахмад обзавёлся супругой буквально год назад, его избранницей стала восемнадцатилетняя Сара Кауфман, её отцом был преподаватель религиоведения, а матерью тоже преподавательница, но уже истории, израильтянка. Сейчас Сара Кауфман сирота. — Значит, всё-таки совершеннолетняя, — Астор устало выдохнул. — А какие слухи ходят вокруг Максуда? Ничего особенного. Нигде не скандалит, с другими женщинами рядом замечен никогда не был, компания под его руководством в качестве так же не упала. А вот родители были поинтереснее: Джалиль Ахмад и Сара Ганелин, тоже еврейского происхождения. Дед Зейд Ахмад, бабушка Сара Пассек, еврейка. Сара Эйхенгольц — прабабушка. Сара Тевель — прапрабабушка. — Это у них семейный фетиш, жениться на еврейках с именем Сара? — шипел Астор, пытаясь найти хоть какое-нибудь упоминание о других женщинах в их окружении. «Фармакологическая компания AHURA оказала неоценимую помощь в идентификации содержимого древних флаконов, найденных на территории Ханааны». Казалось бы, обычная новость, вот только Астор уже видел и знал ту женщину, которой Максуд дружески пожимал руку на фотографии к новости. — Как же её… Азра, Афра? Ашера! Ашера Фадел! — Астор сильнее нагнулся к компьютеру. Едва ли не главный археолог всего мира, Ашера Фадел, на протяжении всей своей карьеры поддерживала весьма близкие отношения с главой AHURA, последний всячески помогал не только в предоставлении своих лабораторий для исследований, но и в консервации особо ценных останков. На одной из множества фотографий даже присутствовал муж Фадел, личность которого практически неизвестна широкой общественности. Первый раз увидев статного рыжеволосого мужчину Астору показалось, будто это не муж Ашеры, а её брат, настолько они были между собой похожи. Только его глаза были глубокого синего цвета, похожего на глаза Максуда. — Мне надо связаться с Маттео, — протянул Астор, уже хватая телефон. Но Маттео как обычно на звонки не отвечал. Минут через десять бросив бесполезное занятие, Астор подорвался с рабочего места вызывать такси до дома напарника. Однако быстро был пойман Шульцем и усажен обратно на место. В итоге снова пришлось названивать Маттео, не обращая внимания на убийственные взгляды коллег, раздражённых навязчивыми гудками. Перестал только когда из динамика раздалось не менее раздражённое: — Что надо?! — Мне надо кое-что у тебя спросить! — отвечал Астор. — А подождать моего выхода с больничного нельзя? — ворчал Маттео под звуки кофемашины. — Ты знаешь Максуда Ахмада? — Кого? — удивлённо спросил Маттео. Астор открыл в телефоне совместную фотографию Максуда и Ашеры и переправил её Маттео. — Не знаю, — Маттео ответил слишком быстро. — Тогда дай мне контакты миссис Фадел, мне нужно с ней поговорить! — не сдаваясь, продолжал напирать Астор. — Обойдёшься, я не собираюсь потом из-за твоей импульсивности получать от Ашеры. — Разве ты можешь от кого-то получить? — вполне искренне удивился Астор. — Представь себе, я не всесилен, — на этот раз ответ Маттео сопровождал шорох фантика. — И есть те, кто меня выше и сильнее. — Действительно удивительно, — протянул Астор. — Тогда мне ещё сильнее нужны контакты Ашеры, я хочу взять у неё мастер-класс! Кажется, Маттео опять выругался на итальянском. — Не дам. Возвращайся на работу, не мешай чужому отдыху. — Бесишь, — Астор закатил глаза и сбросил трубку.***
Маттео тут же поднялся с табуретки, на которой сидел, и опять направился к телевизору, снова связываться с Лин. — Как-то ты быстро, ещё не прошло нескольких столетий, — вместо приветствия произнесла Лин, на этот раз сидя уже в квартире, но всё ещё работая, судя по сосредоточенному лицу. — Азазель с тобой? — тоже без приветствий спросил Маттео, закидывая одну ногу на другую. — Зель! — гаркнула Лин, срываясь на звериный рёв, куда-то вглубь квартиры. На чердаке Маттео хайнцель упал в обморок, судя по шуму. — А?! — Иди сюда! — Иду! — Семейная идиллия, — усмехнулся Маттео. Вскоре на него уже смотрели двое: Лин и, собственно, Азазель. Сверкая жёлтыми глазами он добродушно поинтересовался: — Давно не виделись, старый друг, что произошло? — У Аэшмы не было никаких происшествий в последнее время? — спросил Маттео. — Смотря что ты под происшествиями подразумеваешь, — задумчиво начал Зель. — Для него происшествием является сломанный ноготь Сары, например. Подойдёт? — Разве она ещё жива? — Лин приподняла бровь. — Или он уже мумии делает. — Нет, это новая, — Азазель беспечно махнул рукой. — Я тебе просто не говорил, тебе же не нравится их упоминание. — С чего бы это, — Лин закатила глаза. — Он привлёк внимание одного очень упрямого следователя с синдромом спасателя, — прервал супругов Маттео. — Не з… ан нет, знаю. Возможно, — Азазель задумчиво уставился в потолок, наматывая на загорелый палец белоснежную прядь волос Лин. — С ним случайно не было маленькой лисички? — Кицуне? — Маттео нахмурился. — Наверное, я в азиатских культурах не силён, — Азазель пожал плечами. — Значит, всё же потомок… Да, с ним вполне могла быть такая. — Аэшма говорил, что недавно какой-то лисий спутник схватил Сару за руку. Ту кто-то толкнул под машину, он удержал. Ну и немного они с ним повздорили. Это всё, — Азазель присел на край подлокотника. — Понятно… Опять он в проблемы лезет, — поморщившись, Маттео помассировал виски. — Спасибо. — Я за бесплатно не раб… — не успел Азазель договорить, как лёгким движениям тонкой руки жены был скинут с насиженного места. — Обращайся, — улыбнулась она. Фыркнув, Маттео попрощался с парой и выключил телевизор, задумчиво добавив: — Значит, столкнулись два охотника. Надо как-то переключить внимание обоих, воскрешать я не умею.***
Не успела Луиза вернуться к работе, как её тут же позвал к себе Обье. Он был изрядно напуган, что не могло не насторожить. — Что-то произошло? — осторожно поинтересовалась Луиза, снимая данные с аппаратов. — Да, — Ален с дикой силой закивал головой. — Т-та медсестра, что след-дила за мной в ваше отсутствие, она б-была стра-анной. — В смысле? — Луиза присела на край постели, всматриваясь в состояние Обье. Глаза красные от недосыпа, запинания в быстрой речи, напряжённость, повышенное потоотделение и тахикардия, судя по данным с аппаратов. У него явно наблюдалось психомоторное возбуждение на фоне сильного стресса, но чем могла его напугать безобидная Лотта? — Она, она… я д-даже не знаю, как сказать… но она в-вела себя странно… очень. Но это не было чем-то к-конкрет-тным, просто, ну, ходила, просила поесть, наблюдала постоянно… Я-я ничего не ел в ваше отсутствие, но-о она постоянно п-пыталась накормить меня, будто, будто… будто что-то подмешала, и я… — Я вас поняла, Обье, успокойтесь, я дам вам успокоительное, — кивнула Луиза. — И скоро принесу еды, не переживайте. — А мед-дсестра? — жалостливо протянул Обье. — Я разберусь, — пожав горячую руку Обье, Луиза вышла из палаты и тут же направилась в комнату отдыха. Там Лотты не оказалось. Луиза сделала завтрак для Обье и на выходе из комнаты с тарелкой едва не столкнулась с Вебер. — Ох, прости! — кривовато улыбнувшись, извинилась Лотта. Луиза, вовремя отведя тарелку и не давая ни единого шанса что-то туда незаметно подмешать, всматривалась уже в Лотту. — Что с твоими глазами? — спросила она и тут же добавила: — Твоя смена уже закончена, можешь идти домой. Поведя пустыми красноватыми глазами в сторону, Лотта равнодушно ответила: — Я взяла дополнительную смену. — Допустим, — Луиза дёрнула бровью, — извини, мне пора. И стоило Луизе повернуться спиной к Лотте, как та тут же схватила её за обнажённую часть руки, сжимая слишком крепко для такой хрупкой девушки. Луиза почувствовала, будто на мгновение её голову сжало раскалёнными тисками, но мерзкое ощущение довольно быстро исчезло. Лотта лишь на секунду моргнула непонимающим зелёными глазами и тут же свалилась в обморок, едва не утянув за собой чудом устоявшую Луизу. — Твою ж мать. Эй! — на крик Луизы быстро прибежали другие медики из комнаты отдыха и откачали Лотту. Луиза же ушла с подносом к Обье, беспрестанно хмурясь. Покормив перепуганного пациента и проверив фиксацию его ноги, больше всего пострадавшей от аварии, направилась к другим пациентам. Около часа дня снова вернулась в комнату отдыха, на обед. Восстановившаяся Лотта молча ковырялась в своём контейнере, не поднимая на окружающих взгляд. Переговорив с другими медсёстрами и поняв, что у Лотты в семье опять что-то произошло, устало выдохнула. — Возможно, это стресс? — предположила Луиза, вгрызаясь в мясной рулет. В последнее время её как не в себя тянуло на мясное, особенно с кровью. Появился упадок сил, вечная головная боль, и вместе с тем — обострённые донельзя реакции, вплоть до возможности слышать разговоры коллег через два кабинета от неё. Ещё и мать истерит по поводу и без. Ещё и высказывала претензии, когда ворвалась в чужую квартиру в отсутствии хозяев! От этих воспоминаний Луиза с ожесточением продолжила кусать свой рулет, пугая сотрапезников диким взглядом, будто серебрившимся в свете ламп. И тут Луиза подскочила, метнувшись в санитарную комнату, где благополучно рассталась и с завтраком, и с рулетом. Правда, ближайший был занят, из-за чего пришлось бежать в другой конец этажа. «Отметаем сразу худшее: это точно не беременность. Контрацептивы плюс таблетки — гарантия моего спокойного существования. Мясо было не до конца обработанное и мне попался паразит? Просто отравление? А если…» Умыв лицо, Луиза дёрнула ручку двери, пытаясь выйти. Она не поддалась. Дёрнула ещё раз и осознала, что её заперли. — Лотта, — выдохнула Луиза. — Обье! Навалилась на дверь плечом, попыталась ударить — бесполезно. Крики о помощи так же не сработали. В этой части этажа персонал появлялся довольно редко. Телефон был оставлен в комнате отдыха. Разозлившись, Луиза ухватилась руками за верхний дверной косяк и, слегка раскачавшись, начала бить ногами по замку. Расшатала, но не открыла. Спрыгнув, Луиза отошла поближе к маленькому окошку и, разбежавшись и мысленно простившись с рукой, со всей силы ударила в дверь плечом, вывалившись вместе с ней. Скользнув рукой по паркету в попытке подняться, Луиза бросилась в сторону палаты Обье. Она была закрыта изнутри и как раз сейчас её активно выламывали охранники. Полиция была на подходе, она не могла позволить себе потерять такого ценного свидетеля. Только замок палаты был сломан, как в неё влетела Луиза. И тут же схватила залезшую на кровать Лотту. — Ты! — прошипела Лотта, вырываясь из хватки, словно дикая кошка. — Успокойся! — разок приложив головой о пол Лотту, Луиза тяжело задышала. Охранники помогли ей подняться и тут же скрутили бессознательную Лотту. — Я пропустил кошачью драку? — в палату вошёл Маттео, подволакивая ногу в гипсе. И тут Обье закричал. Истошно, с визгом, хватаясь за собственное лицо и пытаясь отползти как можно дальше от лишь слегка удивлённого Маттео. — Чудовище! — крикнул Обье. — Ты тоже не красавчик, — фыркнул Маттео, но не приближался. Всё его внимание было приковано к Лотте и глазам Луизы, укутанной в одеяло. — Лиса! — теперь Обье кричал, смотря на Луизу. — Да сколько можно? — Луиза устало закатила глаза. — Обье, она вам что-то дала? — Говорящая лиса! — Ален продолжил кричать, вырывая катетеры, от чего по его рукам текла густая кровь. Луиза зачарованно следила за ней взглядом, пока весь обзор не перекрыл Маттео, развернув её спиной к пациенту. — Обье нужно прочистить желудок и кровь, и чем быстрее, тем больше возможностей его спасти. — Что? — вздрогнув, спросила Луиза в попытках обернуться. — Я уже встречал этот яд, к сожалению. Прошлая его жертва не выжила, — вспоминая Эстер Грей и её нистагм, ответил Маттео, выводя Луизу. — Мне тоже скорее всего нужно прочистить желудок. Возможно, Лотта меня отравила, — пару раз безуспешно дёрнувшись, произнесла Луиза. — В отделении попросишь штатных медиков.***
Уже в отделении, пока Маттео настолько сильно закатывал глаза, будто в желании просмотреть свою голову изнутри, Астор осматривал Луизу. Последняя со слегка покровительственной усмешкой пыталась высвободиться из крепкой хватки обеспокоенного следователя. Рассоединять пару пришёл Фишер, выгнавший Астора на допрос Лотты, а вот сбор показаний Луизы лёг на Маттео. Уже сидя за столом, Луиза потрогала расцарапанную щёку, спрятанную под широким пластырем. — Что, следы кошачьей драки саднят? — что-то печатая на планшете и не поднимая от него глаз, спросил Маттео. И тут же тихо добавил: — Или лисьей, как посмотреть. Луиза просверлила его недовольным взглядом и сложила руки на груди, слегка откинувшись на спинку холодного стула. — И ты туда же? — А что? В последнее время часто упоминания лис слышишь? — усмехнулся Маттео и наконец поднял глаза. — Достаточно, — Луиза нервно дёрнула плечом. Теперь была очередь Маттео сверлить её взглядом. Однако вскоре он вернулся к планшету, открыл нужную фотографию из отчёта и продемонстрировал её Луизе. Кафельная плитка около санузла, где была заперта Луиза, с внушительными рытвинами, будто от когтей дикого животного. — Какой монстр сделал тебе такой крепкий маникюр? — Это не мой, — Луиза поджала губы. — Камера видеонаблюдения с тобой поспорит, — теперь уже запуская видео, произнёс Маттео. По его окончании продолжил: — Зачем врать? — Ты меня ещё в грехопадении обвини. Как обычный человек может оставить такие следы на камне? — Луиза упорно гнула свою линию, отказываясь признавать увиденное. — Ты чужой религии, а потому и судить тебя я права не имею, — Маттео пожал плечами, убирая планшет. — Я протестантка, — спокойно ответила Луиза. Маттео с усмешкой покачал головой. — Уже нет. — А кто? Последовательница синтоизма? — Я бы сказал его часть, — Маттео отвёл глаза в сторону, в то время как Луиза, напрягшись, поддалась вперёд. — Я никогда не была в Японии, — тихо сказала она. — То, что ты этого не помнишь, не значит, что этого не было, Кийоко, — Маттео взглянул ей прямо в глаза. — Следишь за мной? — Есть дела и поинтереснее, — Маттео фыркнул, вальяжно устраиваясь на холодном железном стуле. — Тебе же через три с половиной года будет исполняться сорок лет? — К чему клонишь? — Где праздновать будешь? Здесь, в Берлине, или в Наре, на этнической родине? Луиза тяжело опустилась на стул, сверля Маттео потерянным взглядом. — Откуда? — непонимающе спросила она. — Если ты не скажешь Астору, это сделаю я, — Маттео положил подбородок на руку, локтём опирающуюся на стол. — А может стоило ревновать, — с издёвкой произнесла Луиза и тут же серьёзно взглянула в глаза Маттео. — Я не ребенок, Веббер, и всё прекрасно понимаю и осознаю. И без тебя планировала обо всём рассказать. — Я просто ускоряю события. — Торопишь. Чёрные глаза с серебрившейся внутри древней силой столкнулись с такими же чёрными омутами, в глубине которых плясали алые, будто жертвенная кровь, искры. — Ускоряю. Так что же произошло в клинике? — Я пришла на свою смену, Обье сразу пожаловался, что Лотта вела себя подозрительно… — Как именно? — Я этого не застала, но Обье говорил, что приходила слишком часто, смотрела странно и постоянно уговаривала его что-нибудь поесть. — Дальше. — Я направилась к ней, выяснять причину подобного поведения. В комнате отдыха не нашла, приготовила Обье еду, когда выходила, мы столкнулись. — Она могла подмешать что-нибудь в еду? — Нет, я сразу отвела поднос в сторону. — Потом? — Я повернулась к ней спиной, а она схватила меня за руку. — Стоп, здесь подробнее, — Маттео, нахмурившись, поддался вперёд. — Она схватила тебя за голую часть руки? — Да, — Луиза кивнула и снова, как перед работой, закатала рукав. Только вот там неожиданно для самой Луизы виднелись сине-чёрные, с красными прожилками по контуру, следы пальцев. — Что за? — Потом пойдёшь к медику, — пресёк её Маттео, вглядываясь в след. — Голова болела? — Будто тисками сжало, потом резко отпустило. — Как вела себя Лотта? — Посмотрела будто с непониманием и упала в обморок. — Крестьянин башню не перепрыгнул, тем более чужеземную, — тихо произнёс Маттео. — Дальше я знаю, можешь быть свободна. Однако первым из допросной вышел как раз Маттео и тут же метнулся ко второй допросной, где сидели Астор с Лоттой. Фишер даже слова сказать не успел, как вынужденно махнул рукой и ушёл на перекур. Теперь это не его проблемы. Лотта Вебер, до появления Маттео безучастно сидевшая, тут же вскочила, заскулив. Она тщетно пыталась оборвать наручники и с остервенением дёргалась, явно не заботясь о сохранности тела. Астор, так же вскочивший на столь резкое движение преступницы, удивлённо замер. Это не была агрессия и уж тем более равнодушие, как до этого. Это был первобытный дикий страх загнанного зверя, который даже не пытался бороться, зная, что это бесполезно. Он способен лишь жалко скулить в надежде на быструю смерть. Астор обернулся к Маттео с немым вопросом в потрясённых глазах. — Мог и привыкнуть, — Маттео спокойно пожал плечами и медленно направился к Лотте. Возможно, скорость была обусловлена не только желанием не испугать ещё больше Лотту, но и тем, что гипс по-прежнему мешал двигаться. — Она что-нибудь рассказала? — спросил Маттео, не отводя пристального взгляда от Лотты. — Нет, — медленно наклоняя голову к плечу, ответил Астор. Лотта выла всё тише, пытаясь забиться хоть куда-нибудь, главное, подальше от Маттео. — Не п-подходи-и-и! Это всё не я-я! — несмотря на страдание на лице и истеричные подёргивания, в красноватых глазах Лотты не было ни одной слезинки, будто она в принципе не была способна на слёзы. Но Астор ведь точно знал, что способна, он видел её слёзы, когда навещал Обье. И когда Луиза после сказала, что у неё какие-то семейные проблемы… — Фрау Вебер, вас шантажировали? — спросил Астор, с другой стороны медленно подходя к Лотте, чьи руки были исполосованы наручниками. Лотта не обратила на него никакого внимания, заворожённо наблюдая за Маттео. — Ты ведь от Лилит, так? — с прищуром вглядываясь в одержимую, спрашивал Маттео. — Из клуба? — Астор приподнял бровь. Лотта истово закивала. — Да, да! Это она! Она всё! Я просто выполняю приказы! — визжала Лотта, едва ли не бьющаяся в припадке. Однако она точно ничего не принимала, слишком пристально за ней следили, боясь повторения истории с Эстер Грей. Значит, эта пугающая дрожь по всему телу — лишь истерика сумасшедшей. — Адрес клуба, — продолжил спрашивать Маттео. Лотта, запинаясь, назвала, Астор едва успел записать его в планшет. И именно в этот миг Маттео дотронулся пальцем до руки истошно завопившей Лотты. Через мгновение упавшей в обморок, с глухим звуком ударившись головой о край стола. — Твою ж мать! Зови медиков! — гаркнул на Маттео Астор, бросившись к Лотте. Маттео, прищурившись, вышел из допросной комнаты, подволакивая ногу, и всё же позвал медиков. Бесполезно. Лотта Вебер сошла с ума, утверждая, что в неё вселился демон. А Ален Обье, несмотря на все ухищрения врачей, умер ровно так же и от того же средства, что и Эстер Грей, на этот раз в палате, а не в камере предварительного заключения. Так же по записанному ранее адресу Астор с группой силовиков нашёл злосчастный клуб, больше походивший на бордель. Бо́льшая часть работников смогла сбежать, не оставив следов, что создало не самую приятную статистику всему отделу и особенно Астору, не уследившему за свидетелями и соучастниками. И никому было невдомёк, что инкубов и суккуб могли поймать только по их желанию, особенно какие-то там люди. Управляющая клубом «Лилит» женщина, статная и рыжеволосая, через день после первого допроса о ядах и их поставщике странным образом скончалась в камере предварительного заключения. Снова оставив следственный отдел лишь с оборванной ниткой, ведь имя поставщика так и не было названо.***
В законный выходной Астор сидел на кухне и наблюдал за вихрящимся снегом. Как всегда молчаливая Цайхен млела под гладящей её рукой. Луиза, утром уехавшая к родителям, до сих пор не вернулась. Мягкая тишина квартиры убаюкивала, а бушующие ветра за окном успокаивали. Ещё пару дней назад Астор давно бы уснул, но в первый же выходной провалялся целые сутки. Потому сейчас спать не хотелось совершенно. Только наблюдать за непокорной стихией и слушать тихое мурчание серой кошки на собственных коленях. Однако каждому спокойствию наступает конец. В коридоре раздался щелчок и Луиза, с тяжёлым вздохом, сначала кинула рюкзак, а потом сняла берцы. Несколько часов езды на мотоцикле не прошли бесследно и за Луизой следовал морозящий шлейф. Молча поставив чайник закипать, она присела напротив Астора, положив подбородок на ладонь. Пару минут так же вглядывалась в буйство ветров, в которых была пару минут назад. И повернулась к Астору, тщательно всматриваясь в его лицо. — Нам надо поговорить, — начала она, нахмурившись и перекатывая в пальцах тонкое колечко с лисьим силуэтом. — М? — Астор повернул к ней голову и широко улыбнулся. Луиза не смогла сдержать ответной улыбки. — Ты… как себя чувствуешь, после… этой истории с клубом? — осторожно подбирая слова продолжила она. — Нормально, — Астор безмятежно пожал плечами, но печаль в голубых глазах выдавала его с головой. — Обидно, конечно, что мы так и не узнали поставщика и изготовителя BQ и того второго яда, от которого умерли Грей с Обье, но… мы нашли самое крупное место их распространения. Возможно, это заставит их хоть немного остановиться? В любом случае патрули были усилены и все найденные трупы без определённого диагноза сданы судмедэкспертам. — Ты сделал всё что мог, — Луиза положила всё ещё прохладную ладонь на руку Астора, сжимавшую кружку с крепким кофе. — Ты решила сделать маникюр? — Астор обратил внимание на более тёмный, чем обычно, цвет ногтей. — Да, это мама посоветовала, — отдёрнув руку и удивив тем самым Астора, ответила Луиза. — Кстати говоря о матери… Ты же знаешь, что она в последнее время начала вести себя… немного иначе? — Ты про то, как она вломилась в твою квартиру, когда ты была на работе? — скептически поинтересовался Астор, поглаживая Цайхен, выглядывавшую из-под столешницы. — Ага, — снова с тяжёлым вздохом подтвердила Луиза. — Её методы, конечно, довольно своеобразны… Понимаешь, в последнее время… как же тяжело говорить… — Лучше скажи прямо, не стоит оттягивать и плодить недопонимания, — теперь уже Астор сжал руку Луизы. — Я приму всё, что ты скажешь. Разумеется, если ты не уходишь от меня к кому-нибудь другому. Астор тихо рассмеялся, но, заметив слишком серьёзное выражение лица Луизы, напрягся. — Лу? — У меня нет никакого другого мужчины, — уверенно произнесла Луиза, заставляя Астора расслабиться, но не сильно. — Но нам надо расстаться. — Я сделал что-то не так? — удивлённо спросил Астор. Цайхен запрыгнула на стол между людьми — людьми ли — и обмотала лапы пушистым хвостом. На этот раз желтоглазую нахалку никто не стремился отругать и убрать со стола, им было не до этого. Луиза закусила губы и подняла руки. — Нет, нет, что ты! Астор, ты самый лучший мужчина в моей жизни, и я говорю это искренне! И я совершенно не желаю с тобой расставаться! Но нам нужно это сделать. — Почему? — Астор сохранял удивительное спокойствие, хоть голос и был слишком тихим, будто скрывающим. — Я уезжаю в Японию, в Нару, — Луиза неловко сжимала и разжимала руки, оставляя красные полумесяцы от ногтей на бледной коже. — Минимум на десять лет. Я просто понимаю, что отношения на расстоянии это не отношения… — Я могу уехать с тобой? — предложил Астор до побелевших костяшек сжимая кружку. — Нет, — Луиза мотнула головой. — Ты должен остаться здесь. Здесь твоя семья, какой бы ни была, твоя работа, которой ты по-настоящему дышишь. Ты не должен бросать всю свою жизнь ради меня и переезжать на другой конец планеты с совершенно другой культурой и языком. К тому же ты ещё молод, у тебя достаточно сил и возможностей найти кого-нибудь достойного и я искренне в это верю. — Говоришь так, будто собираешься завтра умирать, — неловко пошутил Астор и сразу же поморщился. — Прости, это было лишнее. Но почему тебе понадобилось так резко уезжать и к тому же так надолго? — Боюсь, ты не поверишь, — горько усмехнулась Луиза. — Это не только моя тайна, поэтому позволь мне оставить её таковой. — Похоже, это карма за то, что я о своей семье тебе тоже почти ничего не говорю, — Астор дёрнул уголком губ. — Я не хочу забывать тебя, я хочу сохранить хотя бы теплоту в общении. Всё же, несмотря на разные часовые пояса, мы можем общаться, — Луиза улыбнулась. Цайхен молча подошла к ней и потёрлась головой о подбородок, будто соглашаясь с её словами. — Цайхен одобрила, — Астор грустно улыбнулся и посмотрел Луизе прямо в глаза. — Хорошо. Как и обещал, я принимаю твои слова. Только пообещай, что мы будем часто созваниваться. — Конечно, — Луиза радостно кивнула головой, не замечая, как по фарфоровой щеке скатилась одинокая слеза. — Ну всё, не плачь, это меня здесь бросили, — Астор тихо рассмеялся и встал из-за стола, обнимая уже бывшую девушку и зарываясь носом в чёрную макушку. — Всё будет хорошо. — Обязательно, — прошептала ему в грудь Луиза. — Если что, отдаю тебя в надёжные руки Маттео. Можешь без зазрения совести мне на него жаловаться. — Лу! По квартире в последний раз пронёсся чистый смех японской лисицы, отпускавшей любовь в другой стране навсегда.***
Мальчишка Данте ошибся. В самых глубинах Ада, где-то настолько глубоко, что даже звёзды казались ближе, не было ничего. Бескрайняя, бесплотная пустота. Она была худшей из возможных клеток, не имевшая решёток и границ, но при этом удушающая мнимой свободой. Ведь выйти из неё некуда. Только в никуда. И холод. Пронизывающий насквозь, забирающийся под кожу, в самую кровь, и несясь к сердцу, уже не способному биться. Здесь, в самом низу, в бесконечном ничто находилась лишь одна душа. Когда-то давно его звали Иуда Искариот. Сейчас же это было бесплотная, потерянная тень, смотревшая в глаза цвета чистого неба. Самаэль любил приходить сюда время от времени, наблюдать за великим предателем, скрашивать его одиночество. И каждый раз они говорили об одном и том же: — Ты пал за то же, за что и я. Так почему ходишь по земле? Наблюдаешь за небом, за течением времени, за людьми? — доносился эхом голос Иуды. — Некоторые сыновья для Всеотца любимы более других, — красные волосы Самаэля были единственным ярким пятном в бескрайнем ничто, напоминая о тепле отданного огня и его обжигающей боли. — Разве не должны быть все равны? — Разве не должен он быть всепрощающим? — Самаэль подпёр голову рукой, лишь глазами наблюдая за парящей душой. — Не-ет. Вы сами по себе существа слабые, быстро ломающиеся, аж тошно. Не было бы меня и тех, кто ушёл за мной — мою роль выполняли бы люди. Впрочем, как и сейчас. Но им бы некого было бы обвинять, кроме себя самих. Или Бога. Не самая удобная позиция. — Зачем тогда он создал нас такими? — Иуда наблюдал за падением огненных локонов, вспоминая столь давние ощущения чужого тепла. — Не знаю? — вполне искренне ответил Самаэль. — Будь он действительно всепрощающим, простил бы Еву и Адама, позволил бы им остаться в Эдеме, но… Нет. Будь он действительно всевидящим, не было бы ни войн, ни болезней, но они есть. И я тоже есть. Зачем? Вечный круг: был бы идеальный мир, он наскучил бы людям, и тогда злодеем в их истории стал бы Бог. Но есть я и есть грехи. Люди бояться смерти, люди не знают, что будет дальше. Для кого-то это стимул жить правильно, для кого-то нет. Поэтому он и переполнен, на перерождение никого отправлять не успеваю, — Самаэль раздражённо указал пальцем куда-то вверх. — Вы привыкли во всём обвинять меня, это удобнее. Но я лишь давал вам выбор. А вы соглашались. Я не запихивал Еве в глотку яблоко, я не управлял руками Каина, когда тот убивал Авеля, и не я сдавал Иисуса. Я лишь предложил вам это. А вы согласились. В чём же здесь моя вина? — Всё могло быть по-другому… — Не будь ты сребролюбивым вором? Или не существуй меня? Но ведь Судьба была таковой и не тебе её менять, — Самаэль флегматично смотрел в пустоту. — Стоило оно того? Те тридцать сребреников? — Я их вернул, — казалось, обречённое эхо слышало всё ничто. — Поздно, — Самаэль усмехнулся. — Новый круг был запущен. — Владыка… — позади раздался знакомый голос. Астарот, не обращая внимания на жалкую душу, смотрел упрямыми жёлтыми глазами на Самаэля. — М? — сидя спиной к собеседнику, Самаэль откинул голову назад, теперь смотря на бывшее божество наоборот. — Абаддон приходил к Лилит. По губам Самаэля расползлась усмешка.