* * *
Таро не любил излишне показывать своё тело. Всё дело в шрамах, что остались на его теле со времен пребывания в интернате и продолжились в «новой» жизни благодаря пылкому характеру отца. И несмотря на то, что в последнее время новых увечий не прибавилось, он и сейчас, находясь в раздевалке, ожидал ухода всех людей, чтобы последним принять душ, избежав ненужных взглядов. Эти несколько недель прошли для Таро удивительно обыденно. Несмотря на мелкие неурядицы, ему казалось, что всё уже приходит в норму. Дома было спокойно, на учёбе особых проблем не было, он успел обзавестись друзьями своего предшественника. Чарли оказался человеком, что несмотря на свою лёгкость иногда уходил в себя, скрываясь от общества. Это состояние друга Гарри называл «грустью по Саре», хотя Рид отчаянно пытался отрицать слова приятеля. После упоминания его симпатии в первый учебный день Таро стал чаще замечать, как парень, оказавшись в толпе, будь это школьный коридор, двор, площадка либо обыденный ответ на уроке, непременно искал глазами Сару Грин. Ещё Чарли Рид оказался настоящим отличником, или, как называл это про себя Таро, «более очеловеченной версией Ким Чунмёна». Он вечно был во власти желания быть лучшим во всём, чтобы им непременно гордилась его семья. С самим же Чунмёном дела обстояли точно, как в первый день их встречи. Хоть его приходы значительно участились, что стало неожиданностью не только для Таро, но даже и для Хисон, тот всё так же то и дело только рассказывал про учебный материал. Мияхара искренне благодарил его и иногда лично говорил, что время с ним он проводит даже плодотворнее, чем с репетиторами, с которыми он встречался чуть ли не каждый день, заставляя одноклассника гордо поднять подбородок и молчаливо кивнуть. Ещё Таро пытался сблизиться с ним, однако ледяную броню Кима ему так и не удалось пробить, а после он и вовсе прекратил попытки сделать это. Чанёля таким заносчивым, как в первый учебный день, он больше не наблюдал. Тот вновь вернулся к своему обыденному состоянию, обмениваясь улыбками с каждым, кого видел во дворе дома Мияхары. Хисон и Нана вились вокруг него всё время: одна постоянно подкидывая очередную идею для сада, вторая — просто наблюдая издали, «чтобы не мешать», хоть получалась у Наны это скверно. В те минуты, когда ему удавалось скрыться от женщин этого дома, он всегда находил Таро, лениво отсиживающегося в саду, либо зубрящего книги под беседкой. В силу своего характера он легко заводил с юношей разговор, ненароком заставляя разболтаться его так сильно, что приходилось дослушивать чужие речи уже поодаль от беседки, роясь в земле или копаясь в планшете, куда непременно следовал и сам Таро. Если до прихода Пака Таро уже находил сад прекрасным, то с появлением Чанёля, он, даже не подозревающий, что может испытывать подобное чувство к обычным растениям, приходил в восторг. Удивил он Пака и тем, что иногда интересовался тем или иным цветком либо кустарником, получая в ответ развёрнутое описание, которое едва ли хранилось в его голове дольше одного дня. Чанёль больше не интересовался прошлым Таро. Ещё Мияхара ловил на себе взгляды старшего, когда тайно наблюдал за ним из окна своей комнаты, которое, благо, открывало вид на ту часть двора, где чаще пребывал Пак. Будучи пойманным, он в первое время испытывал стыд, однако позже оправдывал свои действия обычным любопытством и восхищением садом. По-настоящему удивительно то, что даже несмотря на стычки в первый день, сблизился больше всего Таро именно с Гарри Барбером. Тот был рядом постоянно — будь это школа, либо встречи после уроков, бесконечные переписки, реже — звонки, — Гарри всегда находил темы для разговора, способного увлечь даже самого тихого человека. Чаще встречались они втроём, в те же периоды, когда Чарли Рид пребывал в состоянии «грусти по Саре», виделись Гарри и Таро вдвоём при этом не чувствуя никакой неловкости. Единственное, несмотря на уговоры, Мияхаре не хватало духу пойти непосредственно в гости к новоиспеченному другу, по необъяснимым причинам боясь встретиться там с четой Барберов. Сейчас же Таро Мияхара в очередной раз делал вид, словно искал нечто недоступное и важное в своем шкафчике, по правде, дожидаясь, пока в раздевалке никого не останется. И действительно, большинство уже поспешили домой. Вот он краем глаза приметил, как к нему приближаются Гарри и Чарли, вполголоса что-то обсуждая. Таро удалось расслышать лишь грубое «тебе что, совсем всё равно?» от Чарли, но тут же с Мияхарой заговорил Гарри: — Не ждать тебя? — уже привыкший к медленным переодеваниям друга, словно только ради вежливости спросил он. — Нет, можете идти, за вами, наверное, уже приехали, — улыбнулся Таро. — Как скажешь, — пожав плечами, он попрощался, а после скрылся за дверями. Неожиданно для Таро он остался наедине с Кимом Чунмёном, который ранее не был заподозрен в медленных сборах. Тот подошёл близко и спросил: — Мне тебя подождать? Таро удивился этому. — С чего бы это? — Если не хочешь, я пошёл, — тем же холодным тоном ответил Ким, оставив, наконец, Таро одного. Для уверенности он вновь вытянул шею и осмотрел всё помещение и, не приметив никого, спокойно пошёл в душ. Горячие струи воды больше не обжигали больно его спину — раны заживали. Многие их них уже посинели и даже пожелтели, и дай ему ещё неделю без наказаний, казалось, те бы вовсе прошли. Но он уже не мог никак убрать глубокие шрамы, оставленные в большинстве в интернате. Таро было собрался уходить, накинув рубашку и торопливо застегивая пуговицы, что поддавались от чего-то не очень легко, когда услышал знакомый голос за спиной, заставивший юношу застопориться. — До сих пор стесняешься вида спины? Одному Богу известно, как долго гость здесь был и как ему удалось бесшумно войти в раздевалку. Мияхара же медленно обернулся, всё продолжая одной рукой вдевать пуговицы, но уже так лениво, медленно, — скрывать больше нечего. В его голосе не было слышно жалости, что обычно прорывалась у Чанёля, этот просто констатировал факты. Не зная, чем ответить, Таро промолчал, уставившись на появившегося Генри. — Я ведь всегда тебе говорил не стыдиться шрамов. По крайней мере, при мне. Уже второй человек подтвердил отцовские истязания над предшественником, и юноша поймал себя на ужасной мысли, что подобные новости его больше успокаивали, давая крохотную возможность понять, что злоба и ненависть родителей была направлена не только на него. Вероятно, из-за этой мысли он мог бы получить прямую путевку в ад, однако безбожник-Бэкхён позаботился об этом ещё несколько лет назад, заставляя священника публично исказить рот в неприязни, чтобы никто не заметил, как от радостно сжавшегося кулака на спиной качнулась ткань сутаны. В раздевалке же Таро только поджал губы, наконец, оставив рубашку в покое. А меж тем Гарри неугомонно продолжил: — На спине совсем нет свежих ран, господин Мияхара стал добрее или уехал в командировку? — эти слова заставили Таро ухмыльнуться. — Занят делами — уходит рано, возвращается поздно, — подал голос юноша. — Я лично только за эту неделю насчитал минимум пять причин для наказаний. — Действительно? И что же ты такого натворил? — Оставим это. Вдруг ты подосланный шпион от отца, — отшутился Мияхара, мысленно перебирая все те случаи, когда он уже пару раз обыденно неправильно прочитал японское хокку, а после во дворе пошутил над ярой патриотичностью отца с Чанелём, а на следующий день совершил самый страшный грех, — втихаря перекинулся парой фраз на корейском всё с тем же Паком. Вероятно, лично Данте бы ужаснулся жестокостью последствий, окажись эти двое пойманы главой семейства Мияхара, однако эта участь их миновала, как и возможность Дайчи получить хоть один выходной день за две недели. — Ты серьезно считаешь меня таким? — шуточно обиделся Барбер, а после стал всё таким же серьёзным, как минуту назад. — Я всегда был единственным человеком, которому ты мог доверить абсолютно любой свой секрет. Да, возможно, я сглупил, без предупреждения смотавшись на всё лето заграницу. Но кто же из нас не без греха. Всякий режиссёр бы ухватился за голову, узнав, что это юное дарование в дальнейшем не собирается связать свою жизнь с актёрством. Однако его исключительные навыки ещё прекрасно могли себя проявить, ведь Генри точно так же, как и его отцу, и отцу его отца, прописана судьба в сфере политической, где его возможности будут не менее важны. — Мы ведь знаем всё друг о друге! Я всегда рядом и буду рад тебя выслушать, какую бы пакость ты не совершил. Мы и похуже вещи вместе делали! — Генри рассмеялся, вызвав взаимную расслабленную и даже немного застенчивую улыбку у Таро. — А ещё, сейчас мне угодно выслушать, ко скольки часам тебя ждать на вечеринке Алиши? Об этом мероприятии всю неделю ходили разговоры по всей школе, а на удивлённый вопрос Таро, как по большей части несовершеннолетние подростки собираются организовать это в клубе ещё и с алкоголем, получил многозначительный короткий ответ от Чарли: «Родители здешних учеников обладают четвертью капитала Лондона, как ты думаешь, сложно ли это устроить?». Он никогда не был на подобных вечеринках, и несмотря на желание, всё же несколько затягивал с решением. — Я не пью, — обобщённо кинул Мияхара. — Это с каких пор? — удивился Барбер, заставив того мысленно дать себе пару оплеух. — Такие вопросы мы решим на месте. На предыдущий-то ответь. Или неспроста тебя Чарли назвал «мальчиком на горошине»? — Чёрт, буду к шести! — сдался Таро.* * *
Уже смеркалось, когда Таро вырвался во двор. Некоторое время ему пришлось уговаривать мать, поскольку отца всё так же не было дома. Та же решила отпустить только при условии, что Таро сначала допишет обещанное Чунмёну несколько недель назад эссе. Юноша уже по пути домой молил Бога, чтобы зачастивший с визитами одноклассник-репетитор не нагрянул и сегодня. Однако всё обошлось. Ему не оставалось ничего, кроме как сесть за это эссе, а после, буквально по приказу Наны, доесть весь свой обед, который, как назло, отказывался лезть в горло. И наконец, наспех приняв душ, натянув тонкий бежевый свитер с серыми брюками и сверху накинув плащ, он попрощался с матерью, Наной и Маи, сидевшими в гостиной за просмотром очередной мыльной оперы, а после закрыл за собой дверь. На часах было 6:14 вечера. «Я уже опоздал», — горько подумал про себя Таро. Двор был освещён высокими фонарями, разливающими жёлтый свет. Неожиданно он приметил среди них знакомую ссутулившуюся фигуру, которая пару месяцев назад его бы даже испугала. Сейчас же он прекрасно узнал гостя. Это был Чанёль, переводящий взгляд с экрана планшета на весь двор. Тот совсем уж непривычно был в классической рубашке и брюках, чью строгость всё равно рушили кеды, обутые на ноги. Таро ненароком подметил, как бесподобно смотрелась такая одежда на высоком и подтянутом теле, а после до него дошло, насколько не по погоде был одел Пак. — Скажи честно, у тебя есть пропуск и в мою комнату? — чуть ли не подбежав, поинтересовался Таро, отрывая того от работы и полностью забыв, что он только что очень сильно спешил. — Кто тебя впустил так поздно? Чанёль немного вздрогнул от неожиданного появления, но вскоре тепло улыбнулся. — Привет, — кинул он. — Не холодно? — продолжил Таро. — Я на пару минут, сейчас вернусь в машину, — Чанёль отвечал коротко, но это не обижало юношу, поскольку тот всегда уходил в работу с головой, а подобный ответ даже был невиданной щедростью. — А ты откуда такой наряженный? Пак осмотрел себя, словно не помнил в чём он вышел из дома. — Выступал сегодня в университете, пришлось подстраиваться под нормы заведения… как бы прискорбно это не звучало, и как бы я не хотел сейчас сдать в топку эту одежду, — поставив отметку, он, наконец, выключил экран планшета. — А потом вспомнил кое-какие идеи от твоей матери и пришёл их прикинуть. — Почему? Тебе идёт, — резко бросил Таро, игнорируя вторую часть и вызывая неловкость между ними. — А ты куда собрался на ночь глядя? — несколько раз с ног до головы обвёл Пак взглядом юношу, в конце концов, пристально всматриваясь в его лицо. — Да, какая-то вечеринка у Алиши. Чуть ли не вся школа будет там, — Таро словно оправдывался перед старшим, что также не осталось незамеченным Паком, решившем в этот момент оставить все нравоучения, которые кружились на его языке. — Чарли там? — спросил Пак, всё так же пялясь на юношу. — Должен быть, — пожал он плечами. — Ты заказал машину? Только после упоминания Таро вспомнил, что ему сейчас стоило бы поспешить, а не кидать любезности своему садовнику. «Я все равно уже опоздал», — уже расслабленно подумал Мияхара. — Вообще-то должен был пять минут назад. — То есть, нет? — Таро стыдливо отрицательно покачал головой. — Подкинуть? Таро был готов прямо сейчас закричать на весь двор, но, сдержавшись, ответил: — Если тебе не сложно. Они было уже дошли до ворот, как Чанёль неожиданно остановил ступающего рядом юношу, вытянув одну руку. — Послушай, не то, чтобы это мне не нравилось и не умиляло меня. Но как бы я не считал преступлением против человечества тот факт, что тебе необходимо замазывать эту милую родинку над губой и рисовать на щеке, как у Таро… — собеседник машинально потянулся к лицу, прикрывая ладонью рот, а вместе с тем и указанную родинку, Пак же продолжил. — Но думаю, мне стоит тебе сказать, чтобы ты сам же в конце за это не отхватил… Едва ли дав договорить Паку, Таро шикнул короткое «чёрт!» и скрылся в доме, опять встретившись в гостиной с удивлёнными женщинами, что в его спину кидались вопросами, почему он ещё не уехал. Набитой руке понадобилось меньше двух минут, чтобы быстро скрыть Бён Бэкхёна и вернуть обратно Таро Мияхару, а затем молча запрыгнуть в машину уже ожидающего Пака, дабы поскорее без лишних вопросов доехать до места назначения, которое затуманенный мозг юноши вспомнил не сразу. — Будь осторожнее. Если нужно будет отвезти, звони, не стесняйся, я здесь недалеко, — сказал Чанёль выходящему парню. — И не волнуйся ты так, аж руки дрожат. — Да, спасибо, — тихо поблагодарил Таро, осмотрев свои кисти, а после увереннее добавил. — Спасибо… за всё. Отсалютировав, он уже оказался в заведении, переполненном людьми, что громко подпевали популярной попсовой песне, которая была ещё обработана диджеем, и даже за это короткое время начала резать слух вошедшего. Ему казалось невозможным в этой толпе отыскать Генри или хотя бы Чарли, — да он едва ли мог разглядеть лицо танцующей прямо перед ним девушки. Хотя совсем скоро он понял, что это была Сара Грин, что удивлённо взглянула на него, ярко улыбнувшись. Таро кивнул в ответ, но на вопрос о местонахождении друзей, она отрицательно мотнула головой. Кое-как добравшись до укромного уголка, он додумался достать свой телефон и с волнением заметил непрочитанные сообщения и несколько пропущенных звонков от Гарри. Он написал: «где ты? я у барной стойки», и принялся нервно ожидать ответа. Время было 6:43. Сообщение ещё несколько минут оставалось непрочитанным, из-за чего он отстранённо начал рассматривать окружающее его пространство, когда между делом в мысли к нему пробрался вопрос: «Как так вышло, что Чанёль живёт недалеко отсюда, а вся зона вокруг этой улицы на километры — это район чёртовых людей, что были «богаче богатых»? И при этом после университета ковыряется у нас в земле… он ещё и учится?». Наверное, от мыслей лицо Таро исказилось, что заметил появившийся словно из ниоткуда Генри Барбер, что, на удивление, всё ещё не прочитал сообщения. — Думал, ты мне наврал! — сев рядом, крикнул он в чужое ухо, испугав Мияхару, из-за чего парень подскочил. Он был в чёрных брюках и полупрозрачной рубашке чёрного цвета, с уложенными назад светлыми длинными волосами и завершающим весь образ тонким ожерельем на шее непременно из натурального жемчуга, — он выглядел как модель, только что завершившая модный показ. И несло от него какими-то тяжёлыми древесными духами, заставляющими Таро задержать дыхание. — Нет! Мама поставила условие: вечеринка только через эссе, — в попытке перебить музыку, громко ответил юноша, отчего-то вызвав ехидную улыбку на лице Барбера. — Не потому, что ты был с Чанёлем? — Что? — оробел Таро. — Я видел, как ты приехал с ним, — но, не успев договорить, потянул друга за собой в огромную толпу, где утонул последующий вопрос юноши. Мияхара не был выдающимся танцором, поэтому спустя несколько попыток Барбера оставить того в «центре веселья», он всё же сумел выбраться, чтобы снова приземлиться на ранее облюбованный барный стул. — Эй, как жизнь? За барной стойкой окликнула его Кьяра. Благодаря открытой майке можно было разглядеть, как все её руки были забиты татуировками, но из-за освещения ему удалось увидеть только какой-то пёстрый бутон лотоса, переходящий в крупные завитки. — Привет, — ответил Таро, пытаясь сделать вид, словно втихую не продолжает выискивать продолжение рисунка. — Ты ведь работала в другом кафе? — Ага, но я не могу упустить возможность подзаработать кучу денег на вечеринках, устраиваемых богачами. Организаторы зовут наёмных работников — и вот я здесь! — она раскинула руки, засмеявшись. — Слушай… тогда в кафе… — замялся Мияхара, вспоминая неприятный случай, — я хотел бы извиниться, но не нашёл тебя. Правда, мне очень жаль. — Да брось, — отмахнулась девушка, — и не такое видали. Да и не ты должен извиняться, а Генри Барбер. Скажи лучше, что будешь сейчас? «Немало пришлось перетерпеть ей, раз она знает Гарри уже в лицо», — подумал юноша. И, попросив что-то без алкоголя, принялся медленно пить предоставленный коктейль, отдающий чем-то цитрусовым вперемешку с мятой. Управившись с людьми, к нему вновь подошла Кьяра. — Парень, тебе нужно хоть каплю алкоголя, а то сидишь тут с душным лицом! — Поверь, не нужно, — засмеялся Таро, — этот парень плохо себя контролирует, когда пьян, — указал он пальцем на себя. — Так это ещё лучше! То есть, прецеденты были? — Ещё какие! — проговорив, уткнулся он в коктейль. — Я теперь хочу это увидеть… Оу, привет, Чарли! Кьяра дружелюбно помахала рукой присевшему Чарли Риду, что выглядел достаточно уставшим. — Я думал, уже не успею, — упёрся он об стол, в облегчении шумно выдохнув. — Привет, Кьяра, — опомнился Рид, — как дела у Чанёля? — Стоп, почему ты спрашиваешь у Кьяры про Чанёля? — задался вопросом Мияхара. — Она видит его чаще, чем я. — Погоди… — прищурил юноша глаза, а потом округлил их, словно раскрыл огромную тайну. — Ты девушка Чанёля?! Кьяра разразилась смехом, выставляя перед собой ладони, она помахала в отрицательном жесте. — Боже упаси! Мы просто близкие друзья! Юноша почувствовал, как покраснел, а его уши уже ощутимо начали гореть красным пламенем. Ища спасение в друге, он перевёл взгляд на него, но тот тоже яро выискивал кого-то в толпе, и Мияхара даже представлял кого — одну длинноволосую блондинку с голубыми глазами, с которой «ничего у них не выйдет», как постоянно бубнил Рид. — А ты чего так опоздал, ближе всех ведь живёшь? — сделал он вывод со слов, брошенных недавно братом Чарли. — А? — оторвался тот от поисков. — С чего ты взял? Я живу даже дальше, чем ты. Таро уже одной рукой собирал свои манатки, а второй зашивал рот, чтобы больше не оказаться в подобном неудобном положении. — Ну… Чанёль подбросил меня сюда и сказал, что он тут недалеко… — пробормотал юноша, крайне заинтересованно рассматривая края своего свитера. Именно поэтому он не заметил, как Чарли расплылся в загадочной улыбке, бросив удивленное «оу» и не увидел, как Кьяра уперлась грозным взглядом на Рида, мотая отрицательно головой, из-за чего её собранные в хвост кудри покачивались; будь у неё возможность, девушка бы точно выставила свой кулак, предупреждая, чтобы тот не сказал чего лишнего. — У друзей своих, наверное, — заключил Чарли Рид, прыжком встав со стула и направившись в гущу толпы. — Кьяра! Почему он ещё не спился?! Объявился весь растрёпанный Гарри, без злости накинувшись на девушку, словно некоторое время назад не повёл себя с ней ужасно. Однако к такому Барберу, вероятно, уже все привыкли, так и Кьяра, поддакнула ему шутливо: — Вообще ни в какую, Генри! Сидит здесь грустный и всем настроение портит своей миной! Говорит, что голову снесёт! — Серьёзно? — глаза его засияли. — Один глоток за нас! — раскинув руки, закричал парень. — Учтите, если меня вырвет, туалеты будете оттирать сами, — принимая протянутый невысокий округлый стакан, а после жмурясь от неприятного вкуса, предупредил Таро. — Плевать, для этого есть другие люди, — довольный, заключил Генри, утягивая парня за собой и бросив напоследок Кьяре. — Подготовь ещё, скоро будем! Один трек сменялся другим, пока уже не самая трезвая толпа, потеряв счёт времени, пыталась насладиться выходным днём. Таро стал чувствовать себя более чем расслабленным, когда Гарри, перекричав музыку, позвал на второй этаж заведения, где музыка звучала уже значительно тише, да и людей было поменьше. Однако на ярких диванах тут и там уже валялись то парочки, то просто уснувшие в несуразных позах подростки. Удивительно, что сам Барбер, хоть и выпил, наверное, больше всех в этом заведении, был необычайно бодр и пребывал в здравом уме, и практически ничего его не выдавало, кроме запаха спиртных напитков. — Пошли за мной, — ещё раз повторил он, проходя по узким коридорам, в конце концов, открывая двери в одну из комнат. — Поговорим? — встав перед юношей, слишком серьёзно проговорил он. — О чём? — спиной уперевшись к стене, неуверенно спросил Таро, не понимая к чему внезапная серьёзность друга. — Насколько далеко ты можешь зайти, копируя Таро? Казалось, что человек, стоящий сейчас перед Мияхарой, не имел ничего общего с тем шутливым и весёлым парнем, ранее отлично подыгрывающим всему творящемуся вокруг театру. Словно за это время в нем пробудился доппельгангер, решивший сейчас удушить юношу тяжёлым древесным парфюмом и запахом мартини, — так близко Гарри приблизился к нему, что Таро уже пришлось сильнее вжаться в стену. — Настолько, насколько нужно, — словно придя в себя, грубо отрезал Мияхара. — Ещё вопросы будут? — Вопросы — их у меня полно, — усмехнулся Барбер. — Например, знаешь, кем я прихожусь Таро? Генри словно охватило сумасшествие: растягивая губы в усмешке, на его лице проявлялось нечто необъяснимо-зловещее, зрачки его неумолимо бегали, а глаза резко щурились, после возвращаясь так же быстро к обычному виду. — Ты и накуриться успел что ли? Мияхара искренне не понимал, что произошло с другом за столь короткий период, ведь тот всегда отменно отыгрывал свою роль, делая вид, будто ничего странного и не происходит. Однако, Таро и сам иногда задумывался, как бы он отреагировал, появись в его жизни вместо погибшего друга некий незнакомец, и он был уверен, что повёл себя в разы хуже, нежели теперешнее его окружение, и кто-то однажды должен был высказать всё в глаза. Но он не ожидал того, что произошло далее. — Не ответишь… — качнул парень головой. — А знаешь, как сильно личность человека зависит от его окружения, взаимоотношений с этим окружением? Существует ли вообще человек как самостоятельная единица, если он весь состоит из влияния окружающих? Любимый актер Таро — Луи Гаррель, потому что мы впервые переспали, пока на фоне крутили «Мечтателей», он обожает флоксы, поскольку в один летний вечер в цветочном магазине все букеты раскупили, и мне пришлось купить, что осталось. А ещё, я уверен, тебе тоже приходится надевать эти старомодные короткие шорты. Никогда не задумывался, какого черта в современной Англии взрослому парню нужно носить подобное? Ох, родители его даже не подозревали, чьих это рук дело! Мне так нравилось, как они сидели на нём! Таро целиком и полностью принадлежит мне — физически, морально, всё, что он любил, любил из-за меня. Я — главный человек в жизни Таро… а значит, и в твоей жизни. Так вот, кроме бонусов от новой жизни в виде особняка, элитной школы и богатой жизни, необходимо выполнять и обязанности перед обществом, не так ли? — Не учи меня жизни, — шикнул Мияхара, чувствуя, как на его лбу выступает холодный пот. — Так кто я для Таро, ответь? Какие обязательства у тебя передо мной? Генри сделал ещё один шаг вперёд, тем самым оставляя между их лицами лишь пару сантиметров. Этого расстояния было достаточно, чтобы своим бедром коснуться внутренней стороны бедра Таро; достаточно, чтобы заметить, как сбилось дыхание собеседника, и глаза его остекленели. Боясь сдвинуться с места, тот будто и не дышал, смотря в пустоту через Барбера. Генри, словно почувствовав чужую слабость, приблизился к лицу Мияхары, чтобы тот на своей коже мог почувствовать мурашки от каждого вдоха и выдоха. — Уже вспомнил? — самодовольно прошептал Генри, положив руку на ширинку Таро. От страха и волнения из организма юноши словно только что выветрился весь выпитый за сегодняшний вечер алкоголь. И он сделал всё, чтобы в ту же секунду убрать с лица Генри эту мерзкую ухмылку. Таро отдал все силы, чтобы грубо того оттолкнуть, из-за чего Барбер больно ударился об соседнюю стену узкой прихожей, ухватившись за голову, а после в агонии несколько раз приложился кулаком, заставляя того зашипеть и начать терять равновесие. — Ты думаешь, я педик? — Таро кричал так громко, что, вероятно, поселенцы в соседних комнатах могли услышать отголоски его слов. — Я спрашиваю: ты считаешь меня педиком? — он ещё более агрессивнее накинулся на Генри, что, не ожидавший подобной реакции, не мог ничего сделать, кроме как попытаться удержаться на ногах, когда его ещё раз грубо оттолкнули. — Я таких уродов, как вы, презираю, слышишь? Я готов лично тебе шею свернуть прямо сейчас и, богом клянусь, подойдешь ко мне ещё раз и только попробуешь ко мне прикоснуться — я не побрезгую этого сделать! Яростно откинув того в последний раз, Таро бросился прочь из клуба. Он понял, что Генри выбежал за ним, когда за спиной сначала услышал громкое «стой!», а после и разъярённое «играй свою роль до конца!». На ватных ногах, не оглядываясь по сторонам, игнорируя шум в ушах и подступившую тошноту, юноша даже не понял, как выбрался на улицу, пробравшись через недовольную толпу людей. Грудь резко вздымалась, но казалось, словно воздух совсем не поступал в лёгкие, только покидая их с каждым рваным выдохом, а стоящий в горле ком уже был готов разорвать глотку. Минуя ряды машин, припаркованных у заведения, он, не обращая внимания, что оставил там же свой плащ, попытался скрыться за стеной высоких зданий, свернув в очередном переулке, чтобы не встретиться вновь с Генри. Оперевшись на грубую поверхность стены, он до боли оттянул волосы, кусал губы в попытке сдержать подступившие слёзы. Но ничего не вышло. Он по старой привычке со всей силы прокусил ладонь, чтобы хоть так скрыть звуки своей истерики и опустился вниз по стене. «Это вновь повторяется! Это вновь повторяется!», — безостановочно твердил противный голос из прошлого в голове, делая только хуже. Наконец, пик истерики спал, когда парень все той же искусанной рукой потянулся к карману и достал оттуда телефон. Пальцы сами машинально набрали одного человека, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, пока шли гудки, продолжавшиеся так долго, что Таро было уже потерял последнюю надежду, как на том конце послышался растерянный голос: — Таро? — Чанёль… ты можешь приехать? — он пытался сказать это максимально спокойным голосом, но и сам понимал, что эти попытки были ничтожными. — Что случилось? — показалось, что только что Пак предстал в более тревожном состоянии, нежели сам Таро. — Сейчас буду, — заключил он, уточняя адрес. Прошло семь минут — Бэкхён сидел и отсчитывал каждую, пока не появится Чанёль. Тот на удивление быстро отыскал юношу, высунувшего голову из рядов зданий, неподалеку от которых припарковался Пак. Выглядел сам Чанёль не лучше Таро — он был в той же одежде, но она растрепалась так сильно, словно он её снял, а после натянул на себя как попало, словно маленький ребёнок, ещё не знающий, где право, а где лево. Сев в машину, Мияхара молчал, а Пак же не смел перебивать тишину, рассматривая заплаканные глаза парня и искусанную ладонь. Всё, что он в конце концов буркнул под нос — это «поедем отсюда». Чанёль не знал куда, он просто завёл машину и поехал по полупустым улицам. В покрасневших глазах соседа отражались уличные фонари и свет проезжающих машин; они смотрели в пустоту. Наконец парень глубоко вздохнул и сказал не совсем то, чего ожидал Пак: — Меня сейчас стошнит. Старшего словно застали врасплох и он не сразу додумался свернуть в ближайший тихий переулок, из-за чего Таро пришлось терпеть ещё один небольшой квартал. Машина остановилась на улице, жители которой словно заснули ещё несколько часов назад. Из редких окон виднелся жёлтый свет, а на улице только обыденно горели фонари и вывески магазинов, что уже закрылись. Юноша наспех открыл дверь, но ударивший прохладный октябрьский воздух словно привел его в себя. — Ложная тревога, — хрипло пошутил он, однако взволнованный Пак юмора соседа не понял. — Не расскажешь, что стряслось? Таро уже надеялся, что избежит этого разговора, но даже по-человечески было бы нехорошо звонить Чанёлю посреди ночи, а после загадочно молчать. Сдержав паузу и подобрав слова, он с трудом начал: — Так это правда, что Таро был геем? — не было бы ему сейчас плохо, он точно прикрыл бы глаза от тревожного ожидания ответа, однако сил хватило лишь дабы выговорить этот вопрос, уставившись на нервно протирающего ладони Пака. — С чего ты это взял? — спустя время переспросил Чанель. — Пожалуйста, не отвечай вопросом на вопрос. Да или нет? — Да, — выпалил Пак неожиданно уверенно и быстро даже для себя. — Тс, чёртовы извращенцы, — лицо Таро наконец показало хоть какую-то эмоцию — на нём покоилась гримаса отвращения, его нос прищурился, брови нахмурились, а губы ужасно скривились. — И я что, теперь обязан играть и это? Чьи-то больные и мерзкие фантазии? — с большим отчаянием и скрытой агрессией пробурчал он. Пак уставился на него немного удивлённо и даже обиженно: — Я напоминаю, что ты находишься в толерантной стране и за подобные высказывания можешь нехило отхватить. — Да мне плевать, чёрт возьми, я не собираюсь уподобляться чьим-то извращениям и не собираюсь сосаться по углам с грязными растлителями. И не надо сейчас их защищать, будь добр, — ещё сильнее раззадорился Мияхара, пялясь прямо на собеседника, чувствуя, как начинают пылать его щеки. — Ты сейчас серьёзно? — махнул Пак рукой, не сдержавшись. — Ты готов перенести раздирающие до крови удары розгами, но не можешь поцеловать другого мужчину, дабы вжиться в роль? Правда? Мияхара поджал губы и в попытке избежать чужого взгляда, уставился вперед — через лобовое окно разглядывая пустую дорогу. — Я не хочу с тобой ссориться и из-за подобных вещей. Но ты многого не знаешь, поэтому пойми и меня, — буркнул юноша. — И почему никто за всё это время даже не заикнулся рядом со мной об ориентации Таро? — Не ищи виноватых, — всё ещё с толикой гнева ответил Пак. — Я при первой же встрече оповестил тебя, насколько идея натянуть на себя маску другого человека утопична, а когда я попросил рассказать о настоящем себе, ты почти послал меня, чтобы сейчас возмутиться, что я якобы многого не знаю о твоей жизни. И да, я могу не знать сколько угодно, но это не даёт тебе права оскорблять целый пласт людей только потому, что ты вырос в другом обществе, либо тебя когда-то обидел один гей. Может, в твоем интернате это было оскорблением, но, увы, Таро Мияхара, привыкай к новой жизни, где нужно следить за своими словами. В конце концов, ты сам её выбрал. Грубость добродушного человека всегда ощущается особенно больно. И каждый раз, слыша её в речи Чанёля, Таро казалось, что он ненароком обидел терпеливого ангела, а после вспоминались слова Наны о мягкосердечности Пака, лишь усугубляя ситуацию. — Я не знал, что эта тема может настолько тебя задеть, — прервал тишину в салоне юноша. В ответ Чанёль лишь коротко кивнул, не меняясь в лице. — Если тебе лучше, отвезу домой, — заключил Пак, протягивая к замку зажигания руку, которой не суждено было дойти до цели, так как была схвачена Мияхарой. Тот будто и забыл, что некоторое время назад хотел узнать подробности событий, что привели Таро к такому состоянию. — Погоди, это не всё, что я хотел узнать! — Послушай, ты позвал меня посреди ночи, но с момента, как мы встретились, ты не удосужился даже попытаться объяснить, что стряслось. Я ждал, пока ты придёшь в себя не для того, чтобы выслушивать от тебя гомофобные помои. Если же ты не готов к разговору, то так и скажи, только избавь меня от молчания. Я не умею заглядывать в чужие души. — Я попросил тебе врать мне, делая вид, будто моё появление здесь норма, я тоже перед тобой буду притворяться толерантным, сойдёт? — Я не просил тебя притворяться толерантным, это в твоих же интересах. В отличии от тебя, чужое враньё меня не интересует. — Это Генри… — несвязно начал Таро, обращая на себя взгляд Чанёля. — Всё было хорошо… Было… Пока мы не поднялись с ним в комнату наверху. Ну и там… — Мияхара не знал, как объяснить дальнейшие их действия, поэтому замолчал. — Ну нет, — разочарованно протянул Пак, будто пытаясь разглядеть каждый сантиметр тела соседа, однако тот неожиданно встрепенулся. — Нет-нет! В смысле, ничего не было! Точнее, было… но не то, о чём ты подумал! — Приставал к тебе? — Да! Через одежду! И это продолжалось недолго! Я сразу его отшвырнул… и, по-моему, ударил несколько раз. Но теперь я не знаю, что делать, — подняв глаза на Чанёля, он ожидал его реакции. — Ничего, — просто ответил Пак. — Тебе ведь нужны блага родителей, а они, думаешь, знали об отношениях Таро и Генри? Ему даже не за что тебе предъявить, хотя это и противно, что он симпатию к Таро перенёс на тебя. Без обид, но сейчас та самая ситуация, когда мне придётся указать, что вы не один человек. Это мерзко. Только мне и слабо верится, что он от тебя просто так отстанет. Но раз ты в нём не заинтересован и можешь за себя постоять — уже неплохо. Второй вариант — принять это, как принял остальное безумие, происходящее вокруг тебя. Ну есть ещё один, однако я его проговаривал раньше, тебе он не понравится. Так что пошли его просто. Да, косвенно это может повлиять на взаимоотношения ваших семей, но не думаю, что Барбер настолько глуп. Обрадуешь семью: подаришь родителям то, чего никогда не смог бы предложить Таро, — найдешь какую-нибудь дочь выгодных для сделок родителей, и будет вам счастье. — Типа Сары Грин? — Ну уж нет, не делай Чарли несчастным. Вероятно, у обоих переход на шутки был защитным механизмом, чтобы скрыть под видом глупой улыбки горькую ухмылку. — Ты хороший человек… добрый, — неожиданно признался Мияхара, неловко рассматривая свои руки и получая в ответ пару изумлённых подобному откровению глаз, — в моей жизни ещё таких не было. Чтобы просто так помочь незнакомому человеку, не донести все мои слова до родителей, даже после того, что я тебе наговорил. Наверное, мама и Нана любят тебя не только из-за происхождения. И спасибо, что ответил на мой звонок. — Мило, — усмехнулся Пак, заставляя Таро удивиться такой неоднозначной реакции. — Но в действительности это не так. И я бы не хотел в дальнейшем тебя разочаровать, так что не ставь сильно на меня. — Если честно, я и не ставлю, — пожал плечами парень. — Последний раз, когда я кому-либо доверился, стал самым плачевным опытом в моей жизни. Так что я просто констатирую факты на сегодняшний день. — Расскажешь, что за случай? — Не думаю, что когда-либо смогу это сделать. Чанёль понимающе кивнул. Ведь не только у него могут быть тайны, которые нельзя оглашать ни при каких обстоятельствах. — Что ты ещё хотел узнать про Таро, валяй? — откинувшись на сидение, сказал Пак. — Что за отношения у него были с Генри Барбером? — нехотя произнес он это имя. — Неадекватные, — со злостью сразу заключил Чанёль, даже не задумываясь. — У Таро была ненормальная фиксация на этом Барбере. Бегал за ним, после очередной ссоры рассказывал, какой он мерзкий, чтобы на следующий день опять вернуться к нему. Я говорил ему окончательно поставить точку, а смысл… они в одной компании, всё равно липли друг к другу. Однако я до сих пор уверен, что Барбер должен гореть в аду, — хоть Пак старался быть крайне спокойным, его речь выдавала скрытую агрессию и озабоченность. — Это вы настолько были близки с Таро… — по правде, нового для себя из чужих слов он не открыл, ведь по речи Гарри уже можно было догадаться, что отношения с Мияхарой у них были не самые обычные. — Получается, да. Я сам не понял, как быстро мы с ним подружились. Правда, он немного изменился, как встретил Гарри, — Пак отчаянно качнул головой. — Так что да, мы правда были близки… Даже намного ближе, чем мне казалось… — добавил он, уже почти шепча себе под нос. Его голос сейчас звучал так холодно и пусто, а с больших карих глаз вот-вот готова была скатиться слеза, что Таро покрылся неприятным мурашками и им овладело чувство грусти вперемешку с горькой виной. — Я действительно не думал, что вы были так близки. Прости, что заставил говорить о Таро. Я ведь представить даже не могу, как бы отреагировал, если какой-то самозванец явился и начал вести себя как мой погибший друг, а ты терпишь это, пытаешься мне помочь, ещё и не падаешь духом. Мне казалось, что за эти месяцы я узнал достаточно, а тут такие подробности, скажем так, бросающиеся в глаза, о которых мне никто не соизволил рассказать. — Почему ты извиняешься при каждой нашей встрече? — отшутился Чанёль. — У меня было достаточно времени, чтобы принять эту действительность. А тебе сейчас только не хватало испытывать чувство вины из-за меня. Всё хорошо… относительно. Есть ещё вопросы? — Я могу задать любой вопрос? — Абсолютно. Юноша помялся, словно тысячу раз обдумывая свой вопрос, не сразу решаясь его произнести, когда Пак в ожидании уставился на его неудачные попытки. — Как погиб Таро? Точнее, я знаю, что это самоубийство, но подробности… Его уверенность вскоре пропала, не договорив, он замолчал, и в салоне встала абсолютная тишина, из-за которой он уже корил себя. Однако, покосившись, Чанёль проговорил удивленно: — Ты даже этого не знаешь? — Дома табу на подобные разговоры, а кроме семьи я общался только с Гарри, Чарли и Чунмёном. Сам понимаешь… — А выхода в Интернет у тебя нет? — Чем мне это поможет? — Как минимум тем, что ты мог вбить его имя в поисковике и узнать обо всём за пару минут? — Пак словно объяснял обычную истину маленькому ребёнку. — Про его смерть писали в Интернете? — удивился юноша. — Сейчас нужно постараться, чтобы про твою смерть не написали в Интернете. А тут ещё и сын достаточно популярных в узких кругах людей, — Пак вновь отвернулся к лобовому стеклу и его расслабленное лицо в один миг стало серьёзным. — Он скинулся с моста в реку. С того самого, по которому сегодня тысячи человек ехали по своим делам, ты и я в том числе, как ни в чем не бывало, словно он не забирает пару человеческих жизней ежегодно. А перед тем, как полететь в это ужасное течение, Таро отправил мне сообщение, которое я увидел только ближе к утру. Собственно, как и новости, что на камеры наблюдения попало, как «сын Дайчи Мияхары бросился с моста», — процитировал он бесконечных новостных корреспондентов. Нога Пака нервно дёргалась, а левая рука, что была прислонена к двери, активно жестикулировала, ударяясь время от времени о стекло. «Да этот Таро тебя ужасно подставил», — первое, что пронеслось в голове юноши, однако он не решился произнести вслух эти слова. Теперь-то стало ясно, о чём именно расспрашивала мать в первый день пришедшего гостя в саду. — Ты не можешь себя винить за не вовремя прочитанное сообщение, Чанёль, — как можно спокойнее попытался проговорить Мияхара, чтобы скрыть одновременно пробуждающуюся злость к «предшественнику» и успокоить растревоженного Пака. — Как не могу? — отчаявшись, сорвался тот. — Да прочти я, всего этого не было! — Он что, только с тобой попрощался? — Попрощался… — хмыкнул отчаянно Пак. — И да, только со мной. И спасти его тоже мог только я! С каждой минутой Таро только сильнее удивлялся близости этих двух людей. — А что он тебе написал? — несколько промолчав, продолжил юноша, но опомнившись, решил добавить нотку вежливости своему вопросу. — Если ты не против поделиться. Чанёль, словно только и ждал подобной просьбы, протянулся к телефону и быстро отыскал нужное сообщение, вскоре обернув экран к Мияхаре, точно боясь самому вновь зачитать эти слова: «Мой мягкосердечный и любимый друг, ты единственный, кто в этой жизни был добр ко мне. Надеюсь, в следующей тебе всё же удастся меня спасти». У юноши в горле собрался огромный ком ярости от прочитанного — от того, насколько подлым поступком было решение написать подобное «любимому другу», человеку, что был «добр» к нему на протяжении всей жизни, и человеку, что теперь до конца своей будет корить себя за смерть одного эгоистичного знакомого. Видя, как пальцы Пака дрожат, пока придерживают телефон, Мияхара, ухватился своей рукой поверх чужой, чтобы успеть разглядеть ранние сообщения. Правда, ничего интересного, кроме отправленного Чанелём ряда глупых стикеров не нашел. — Чёрт… — выдохнул Таро, убирая экран от лица. Пак молчал, словно дожидался более внятного заключения от собеседника. — Такая подстава, — всё же озвучил мысли Мияхара. — Он просто переложил вину за свою смерть на тебя, при этом называя тебя же единственным хорошим человеком в своей жизни? Ты меня прости, о мёртвых либо хорошо, либо никак, но этот явно был каким-то засранцем. А если ты единственный, кто получил подобное сообщение, я даже не представляю, сколько пришлось повозиться с полицией, чёрт возьми. На удивление, Пак даже не возмутился такому обоснованию своего старого друга, лишь с тяжелым вздохом ответив: — Меньше, чем мне казалось. — Так нельзя поступать с близкими людьми… Чанёль посмотрел на него с такой жалостью, что Таро осталось гадать, кому это было предназначено: ему — человеку, что должен до конца дней ходить с маской того самого «засранца», либо самому себе — что пришлось пройти через подобную неурядицу. — И что его на это сподвигло? — Они с Генри в очередной раз расстались, но Барбер в этот раз успел закрутить роман с кем-то, вроде того. Но у Таро были ещё проблемы в семье, сам, наверное, понимаешь… Если его ссоры с отцом были обычным явлением, тут появились недопонимания с матерью… В общем, что-то, видимо, послужило триггером. — Отец с ним тоже был холоден? — Мне кажется, он не холоден только с женой. Таро хмыкнул, соглашаясь. — Ещё вопросы? — продолжил Пак. Однако юноша не смог подобрать ни одного подходящего из уймы вопросов, что в обыденное время бесконечно крутились в голове. Замешкавшись, не желая затягивать тишину, он выдал: — Отвезёшь домой… Пожалуйста? — Да, конечно. Если тебе лучше, — улыбнулся старший. Мияхара молча кивнул. Дорога до знакомой улицы прошла почти в неожиданно приятном молчании. Лишь один раз Пак поинтересовался, не против ли юноша, если он приоткроет окно, и, получив тихое одобрение, сквозь тонкую щель впустил в душный салон освежающие легкие порывы ветра. Лишь далёкие автомобильные гудки и одно-единственное уведомление на телефоне Пака, на которое он уже обыденно не обратил внимания, потревожили стоящую тишину. Проезжая по тому самому злосчастному мосту, в отличие от соседа, Таро и не заметил, как крепко, до появления белых костяшек, ухватился за ручку от дверцы автомобиля. — Спасибо, Чанёль, — прервал тишину Мияхара. — Хоть моя голова на данный момент всё ещё отказывается принимать, что подобные тебе люди существуют, но ты правда хороший человек, — Пак на это хмыкнул и покачал головой. — Ты только береги себя… — уже на последнем повороте Таро повернулся к Чанёлю, рассматривая его нахмуренные брови, действительно большие глаза, подобные которым он едва ли видел за свою жизнь, его пухлые губы были поджаты, обветрены и покусаны, но стоило опустить взгляд ещё ниже, как Мияхара разинув рот, удивлённо поднял брови и округлил глаза. — Чёрт! — потянул громко парень. На загорелой шее, несмотря на слабый свет, падающий с улицы, Мияхара разглядел оставленный засос. Пак, не понимая ничего, изумлённо отвлекся от дороги. — Ты был с девушкой, когда я тебе позвонил? Чёрт! Извини! Ещё секунду, и Таро, наверное, стал бы указывать пальцем. Чанёль прислонил свободную ладонь к шее, словно мог что-то распознать. Он не стеснялся, не краснел, не пытался отрицать или согласиться. — Не страшно. — Кто она? — встрепенулся заинтересованно Таро. — Знаешь, такая глупость. Сегодня виделся с твоей подругой Кьярой, — Чанёль словно не удивился этой новости, — и по глупости решил, что она твоя девушка! Так кто она? Радости и увлечённости соседа Пак совсем не разделил — его лицо сделалось безэмоциональным, пустым, холодным, заставляя юношу думать, что он слишком грубо нарушил личные границы. В итоге заалело лицо только Таро, что молча доехал до дома. И только он открыл дверь и вышел из машины, как услышал голос из салона: — Таро… — парень обернулся, голос Чанёля звучал тихо, даже немного хрипло. — Не она, а он. — Что он? — Таро вопросительно нахмурил брови. — Это, — указав на шею, увереннее повторил Пак, — оставила не она, а он. Таро отпрянул от автомобиля, пока Чанёль ждал. Глубоко в душе понимал, что ждал он попусту, тщетно. И он больше всего хотел бы изничтожить тот маленький росток надежды на понимание и принятие. Однако, скорее это сделал Таро Мияхара, сменившись в лице и бросив едва слышимое «спасибо, что подвёз», он не сказал более ничего, вмиг скрывшись за дверьми особняка.