Найти Юнги — как искать иголку в стоге сена. А даже если сожжёшь всё сено, то всё равно не найдёшь. Тимоти Роббинс не помог ничем, лишь подтвердил слова Чхве Шивона. Может быть, устроиться на почту, изучить всю базу, которая имеется, и там найти адрес Юнги? Хотя это бесполезно. Тэхён даже посетил Корнельский университет, где учился Мин, поговорил с профессорами, даже встретился с деканом, и получил от одного преподавателя, который когда-то учил аналитика, его адрес из документов, но когда Тэ туда пришёл, то никого из семьи Мин там не было. Дом был давно продан, а новые хозяева вообще не в курсе того, у кого его покупали. Они помнят только риелтора, и Тэ нашёл его контакт, однако тот не общался с семьёй Мин напрямую, лишь с каким-то их не то другом, не то юристом, не то помощником юриста. Цепочка получилась длинная, но итог в принципе можно было предугадать: последний из этой цепочки, чей номер удалось найти, просто бросил трубку, сказав, что не знает никаких Минов.
Такое ощущение, будто Тэ попал в мир, где семьи Мин не существует. Возможно, Мин Юнги был просто воображением? Почему невозможно найти обычного человека? Он ведь не супергерой из комиксов, не инопланетянин… Только его фотографии в телефоне являются доказательством того, что он настоящий. Милый, родной, с десневой улыбкой.
— Киса, где ты? Я так соскучился… — Тэхён отчаянно садится на корточки посреди шумного Нью-йорка.
В этом городе проживают миллионы людей, но нужен только один единственный. Всего лишь один человек из всех восьми или девяти миллиардов людей на планете. Разве это много? Вон, если посмотреть на прохожих, то вокруг одни парочки, которые сыплют соль на раны — это на самом деле не так, просто когда скучаешь по кому-то очень сильно, то замечаешь только их, и они действуют на нервы.
Тэхён получает звонок от Чонгука с Чимином, и они оба пытаются помочь. Прогуглили всё возможное, подняли все свои связи, но толку — ноль.
— Тэхён, возвращайся, пожалуйста, — просит Гук. — Ты не можешь искать его дальше. Ты сделал всё, что мог, и даже то, что не мог.
— Я не уеду отсюда, пока не найду его.
— Тэхён, ты нужен здесь. Наша компания…
— Плевать я на неё хотел. Если ты не можешь мне помочь, то я бросаю трубку.
— Тэхён, — вмешивается в разговор Чимин, — может быть, ты ищешь не там. Ты смотришь поверхностно. Возможно, он говорил тебе о каких-нибудь особенных местах, о которых никому не говорил, кроме тебя? Не знаю… какое-нибудь секретное место у него есть? Тебе бы он точно сказал.
— Я не знаю. Он говорил про некоторые рестораны, но я был в них и ждал там, даже заплатил официантам, чтобы мне позвонили сразу, если увидят его.
— Он же не только в рестораны ходил, наверное…
— Ты же его знаешь, он не любит куда-то ходить. Даже когда он был маленьким, то общался практически только с дедушкой. У него был рядом какой-то необычный пруд и…
Тэ замолкает и сразу же бросает трубку. Точно. Пруд. Юнги же рассказывал, что они с дедушкой в его частном доме всегда запускали кораблики. Мин любил этот пруд, который по форме напоминал уточку. Дурацкая незначительная деталь, прошедшая мимо уха. Наверное, не так много прудов в этой стране, похожих на уток.
Тэ сразу же открывает карту Нью-йорка и близлежащих городов в поисках похожего водоёма. Хотя уже кажется, что семья Мин даже этот пруд стёрла со всех карт, лишь бы их никто не нашёл. Ну и зачем так скрываться? Они же не семья мафиози, которая поставляет кокс… А кто его знает, чёрт побери? От Юнги уже не знаешь, чего ожидать.
Сердце снова колотится как бешеное, потому что эта утка и правда есть на карте! Утка! Как Тэхён сейчас благодарит всех уток мира за то, что Юнги запомнил пруд из-за этой вкуснейшей птицы, тот обожает утку по-пекински! Он сразу же бросается к такси, и неважно то, что кто-то занял его первым. Сейчас, сейчас же нужно ехать в Хэмптонс, деревушку на Лонг-Айленд, где в основном имеют частные дома богатые люди Нью-йорка.
Сколько уже раз за всё это время, пока Тэхён блуждал по огромному мегаполису в поисках своей кисы, он обретал надежду, а потом терял её, сколько раз надеялся, что это была та самая ниточка, которая свяжет его с Юнги, а оказалось, что всё было на ладони. Хотя, конечно, не факт, что он будет там, что семья Мин не продала дом возле пруда. Но с чувством надежды невозможно бороться, да и не хочется.
«Пусть киса будет там. Пожалуйста…»
Такси останавливается возле огромного поля, за которым видно много деревьев, а где-то вдали виднеется горизонт и море. Перед полем стоит ограждение, а значит, что это частная территория. Дальше придётся идти пешком, и благо, что интернет здесь хорошо ловит — до пруда не так далеко, как показывает карта.
Протоптанная дорожка ведёт прямо к водоёму, окружённому деревьями, ветерок совсем легонько заставляет воду двигаться, создавая мелкую рябь, успокаивающую что-то внутри. Будто она говорит, что всё будет хорошо. Но будет ли? Надежда угасает медленно: вокруг никого. За деревьями видно огромный особняк и территорию дома, и это заставляет Тэ сглотнуть, потому что он нагло зашёл на частную территорию, и если кто-то заметит, то его непременно выгонят отсюда. Вспоминается не очень приятный факт: американцы легально могут иметь в доме оружие, и даже стрелять из него, если нужно. Будет ужасно быть подстреленным в чужом доме, не в своей стране, так и не встретившись с Юнги.
Вдруг на воде появляются кораблики, белые бумажные кораблики, похожие на те, которые Юнги когда-то делал на яхте в Сеуле. Он где-то рядом, он должен быть где-то рядом… Тэхён идёт вдоль пруда в сторону потока из десятков оригами; вдруг сердце замирает, и это не от резкого порыва ветра. Возле высокого раскидистого дерева стоит он. Мин Юнги. В своей дурацкой — она стала уже родной — футболке с надписью Fear of God, в брюках, которые ему большеваты, волосы отросли и заведены за ухо, а сам он прыгает возле дерева, пытаясь достать застрявший в ветках кораблик.
Хочется плакать от счастья, потому что…
— Я нашёл тебя, — шепчет Тэ и подходит к нему ближе.
Мин ведь даже не замечает, пытаясь достать своё бумажное творение, не чувствует, что сзади стоит человек. Эх, Юнги, он же обычно внимательный, почему не чувствует, что он не один? Это ведь опасно. Вдруг это был бы какой-нибудь преступник, который хочет обокрасть дом? Тэхён тянется к ветке и ловит оригами, но не улыбается. Иногда человек бывает настолько счастливым, что и улыбки становится мало, чтобы выразить свои чувства.
— Ты так упадёшь когда-нибудь, Киса…
Юнги спотыкается от неожиданности и резко оборачивается, но Тэ не даст ему упасть — хватает за плечи. Мин несколько секунд смотрит в его глаза, растерянно, но сразу же прячет свой взгляд, отстраняясь.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Юнги, не потому что хочет, а просто от удивления.
— Ты думал, что можешь сбежать от меня, даже не дав объясниться? Я тебя просил не сравнивать меня со своим бывшим.
— Я не хочу с тобой разговаривать.
Тэхён рассматривает кораблик, на котором написано «позвонить ему?» и улыбается. Конечно, есть вероятность, что «ему» не значит Ким Тэхёну, а Чхве Шивону, например — это опять тупая ревность к его бывшему или что-то другое? — но всё-таки логично будет полагать, что это означает именно Тэ.
— Интересно, кому ты тогда хочешь позвонить? На других твоих кораблях что написано? — ну да, любопытство Тэ нашло время, чтобы поинтересоваться об этом.
— Это ничего не значит, — Юнги выхватывает оригами и движется в сторону дома. — Уходи.
— Юнги! — повышает голос Тэхён, хотя не из-за злости, нет, а просто чтобы не дать ему исчезнуть снова. — Дай мне сказать! Дай мне объясниться, я прошу тебя. Почему ты сбегаешь?
— Потому что мне больно! — так же повышает голос Мин, разворачиваясь.
В глазах Юнги видно поблёскивающие слёзы, и хочется избить себя за то, что заставил его плакать. Тэхён ведь заботливый человек, верный, пусть по нему и не видно. Всегда казалось важным не причинять боль близким. Наверное, хорошие отношения родителей стали примером для него. А теперь его любимый человек плачет. И даже сказать что-то страшно. Юнги выглядит таким хрупким, словно дорогая хрустальная ваза, способная разбиться от неправильного действия.
— Потому что ты сделал мне больно! — повторяет он. — Ты воткнул мне нож в спину, и лучше бы я истёк кровью, которую я не выношу, чем чувствовал бы это! Ты знаешь, сколько людей пытались использовать меня, мою сестру, моего отца, мою мать, когда узнавали о том, кто мы? Мой дедушка умер только потому, что его предали. Женщина, которую он полюбил после смерти бабушки, использовала его ради денег, а в итоге он умер, пытаясь защитить меня от сумасшедших журналистов. Ты ничем не отличаешься от них. Людей, которым нужны от меня и моей семьи лишь деньги! И ты получил их. Поэтому уходи.
— Юнги, о чём ты говоришь? — хмурит брови Тэ, пытаясь сделать шаг к нему. — Я узнал про то, кто ты, только когда искал тебя. Я встретился с Чхве Шивоном, и он сказал мне.
— Твоя любимая Чон Соён мне всё рассказала, так что не нужно делать вид, что…
— О чём рассказала? Да, мы с Чонгуком на тебя поспорили, и я очень сожалею об этом. Это было глупо, но я не знал, что ты связан с инвесторами, к которым я обращался. Киса, прости меня, пожалуйста. Я был не прав. Мы с Чонгуком поспорили, что он переспит с тобой. Соён предложила мне влюбить тебя в себя, чтобы я выиграл, но всё получилось наоборот, и это я влюбился в тебя.
— Я тебе не верю. Уходи, пожалуйста. Я не знаю, как ты узнал, но… это уже неважно.
— Юнги, я не знаю, что тебе сказала Соён, но, пожалуйста, поверь мне. Я очень люблю тебя. Настолько, что… я даже не знаю, с чем это сравнить… я уже месяц хожу по Нью-йорку в поисках тебя. Шивон искал тебя дольше, чем я, ты встречался с ним дольше, чем со мной, но, Киса… ты не представляешь, как сильно я в тебя влюбился, я никогда не лгал тебе, не считая дурацкого спора.
Голос Тэ дрожит. Как можно доказать, что он говорит правду? Чон Соён что-то наговорила Юнги, и всё, что она сказала, было ложью, но её слова стали решающими.
Юнги молчит, сжимая руки, и Тэ даже боится его коснуться, лишь бы не сделать ему ещё больнее.
Мин Юнги скучал. Скучал по Тэхёну, по его запаху, по улыбке, по «кисе», по его прикосновению, и хочется верить ему. В груди ведь на мгновение вновь появилась весна, когда он вдруг оказался перед глазами, но как можно поверить человеку, который потерял любое доверие? Аналитический ум должен делать свою работу, выдать ответ на основах логического умозаключения, но вместо этого внутри полный хаос. Впервые в жизни.
Люди постоянно пытаются использовать его семью, чтобы получить то, что хотят, даже родственники. Мины когда-то решили просто уйти в тень, особенно после ужасной смерти дедушки, о которой Мин Юнвоном было принято решение молчать. Связей и возможностей было достаточно, чтобы об этом ничего не говорили, заплатить журналистам, которые пытались заполучить специальный материал об их семье, благодаря женщине, на которой хотел жениться дедушка Юнги. Мин закрылся после его смерти, не имея никакой симпатии к людям вообще. А попадались почему-то не самые хорошие личности. Возможно, только Шивон не пытался использовать его, но и он предал в итоге. Почему тогда Тэхён другой?
Тэхён казался другим, особенным, человечным, но он такой же как все. Хотя что-то внутри всё-таки пытается доказать самому себе обратное.
Юнги не смешивает личное с бизнесом, и он дал добро на инвестиции Vante объективно. Компания заслуживает того, чтобы расшириться и стать в итоге крупной империей, это и хорошее вложение для дедушкиной корпорации. Но если так легко решать дела бизнеса, почему тогда с сердцем это не так легко?
— Я оставлю Vante, — заявляет Тэ.
— Что?
— Я оставлю Vante Чонгуку и останусь в Америке с тобой. Открою что-то другое и сделаю всё, чтобы ты мне поверил.
— Ким Тэхён, мне не нужно, чтобы ты бросал свою компанию. Ты столько лет потратил на то, чтобы…
— Киса, Vante — всего лишь компания, я могу построить другую, но такого тебя больше не найду. Мне всё равно на твою семью, — Тэ вдруг понял, что некорректно выразился. — Мне, конечно, не всё равно на твою семью, они твои родные, но я имею в виду, что мне неважно кто ты, я даже не знал об этом до того, как твой бывший мне сказал. Я просто хочу тебя. Мин Юнги. Мою кису.
— Ты говоришь правду?
— Кис, ты же крутой аналитик… Если бы я хотел использовать тебя, зачем бы я тебя искал? Зачем бы стоял здесь? И вообще… почему ты веришь кому-то, а не мне… — бурчит он.
— Я не хотел слушать твои оправдания. Мне Вона хватило.
— И меня опять сравнивают с этим пиздюком… — бубнит Тэ, но улыбается. — И вообще, называй его по полному имени, а не так…
Вроде бы Киса остыла. Тэ пытается протянуть руку, чтобы его коснуться, и тот не сопротивляется, пусть и молчит, опустив взгляд в землю. Прижмётся ли к руке, как раньше? Это ведь самое любимое — погладить его по голове, уху, а потом чувствовать, как щека ластится о ладонь. Вот, пальцы ощущают его недавно помытые и ещё не до конца высушенные волосы, линию подбородка, кожу на щеке; Юнги вздрагивает, но закрывает глаза.
А разве можно сопротивляться, когда Тэхён так делает? Манипуляция чистой воды, чтобы вымолить прощение! Мозг Юнги всё пытается доказать, что нельзя так просто доверять, ведь Тэхён обманывал, но… хочется почувствовать теплоту его рук, в них же и растаять, а потом оказаться в его объятиях и целовать его. Так, словно не виделись целый месяц, но так, словно и не расставались.
Спокойствие, в душе прекратился тот дикий шторм, в мгновение сменившись приятным штилем. По закону природы за осенью наступает зима, но весна заполнила всё тело. Это называется счастьем.
— Прости меня, Юнги, — тихо говорит Тэхён, притягивая его к себе поближе. — Я был не прав. Я не должен был спорить на тебя и был обязан рассказать тебе об этом лично, но мне стало страшно, что ты расстроишься из-за этого. В итоге… я тебя потерял. Ты простишь меня?
— Я ещё не решил.
— Тогда я не разрешаю тебе целоваться с придурком, которого ты бросил, — отстраняется Тэ, пряча руки за спиной, чтобы не распускать. — Этот дурак Ким Тэхён тебя не заслуживает.
Юнги сам прижимается щекой к тэхёнову плечу и опускает взгляд. Неужели Тэхён его нашёл? Юнги ведь умеет скрываться. От всех. Когда учился в школе, дедушка всегда учил тому, что жизнь в тени, когда люди не знают, кто ты, даёт свободу. И было здорово приходить с ним в компанию и смотреть, как работают сотрудники. Большинство не знали, что за пожилой мужчина ходил по зданию с ребёнком, и он представлялся каким-нибудь электриком или охранником, хотя на самом деле изучал внутренние процессы, чтобы их улучшить. А если бы знали, то все притворялись бы, что всё отлично, когда всё не так. Он учил жить свободно от журналистов, от толпы людей, которым всегда что-то нужно. «Когда люди не знают ничего о тебе, то можно быть тем, кем ты хочешь», — говорил дедушка.
Так и есть. Юнги мог всегда появиться в любой компании этого мира как обычный сотрудник, а потом уйти, словно его там не было. Обычные, хоть и хорошие аналитики не запоминаются так сильно. Когда ходит в простой одежде, на него не обратят внимания, не запомнят, и ему нравится это. Возможностей сделать так, чтобы никто не беспокоил, много. Юнги общается не с таким большим количеством людей, но те, кого он знает, решают все его проблемы. А когда ты особо никуда не ходишь, ещё проще стать невидимкой. Поэтому удивительно, что Тэхён смог его найти. Тем более в самом любимом убежище, в доме дедушки.
— Как ты меня нашёл? — спрашивает Юнги.
— Просто внимательно тебя слушал, — обнимает его Тэхён. — Тебя сдала твоя утка по-пекински.
— Не бросай свою компанию. Мне нравится Vante. Ты построишь большой холдинг и многого добьёшься.
— А ты тогда вернёшься ко мне?
— Как аналитик?
— Как Юнги. Мой любимый Юнги.
— Я очень тебя люблю, Тэхён, — признаётся Мин, поджимая виновато губы. — Прости, что уехал и не поговорил с тобой. Я привык к тому, что могу становиться невидимкой.
— У тебя не получилось стать совсем невидимым. Слава богу. А Чонгук говорил мне, что в тихом омуте черти водятся. Я бы в жизни не подумал, что ты мой инвестор, — улыбается Тэ. — Теперь понятно почему твой придурок-бывший говорил, что я вам не ровня. Он имел в виду и тебя тоже.
— Не я твой инвестор, а Minstone Investments.
— Ну и когда ты собирался рассказать мне, что ты у меня киса-аристократ?
— После того, как ты получил бы инвестиции через два месяца. Я хотел познакомить тебя с семьёй. И я не аристократ. Я обычный человек и не хочу, чтобы ты относился ко мне по-другому из-за того, в какой семье я родился.
— Я буду относиться к тебе по-другому. Но не из-за этого. Я надену на тебя ошейник с датчиком слежения, — гладит Тэ его по подбородку, — чтобы ты не смог от меня больше сбежать.
Юнги улыбается, даже смеётся. Ох, как прекрасна его эта улыбка, демонстрирующая дёсна. Внутри так хорошо, так хорошо, что ночи без сна кажутся теперь не такими значительными. Даже аппетит появился, и спокойный желудок вернул свой инстинкт, давая о себе знать. Голод. За весь месяц, даже больше, Тэ впервые хочет есть, а не просто закинуть что-то в рот для энергии.
— Пойдём поедим, — берёт его за руку Юнги и ведёт к дому. — Я пытался сделать твои синнабоны, но у меня не получилось, поэтому мама попросила повара из одного ресторана мне помочь. Он недавно уехал, но приготовил много еды, чтобы я продегустировал. Кажется, я привык к твоей традиции, и теперь тоже люблю заказывать всё меню.
— Твои родители дома? — останавливается Тэ, хватаясь за своего парня в панике. Нет, он не готов знакомиться с родителями. Не потому что не хочет, а потому что они, наверное, всё знают и будут против Тэхёна.
— Они в Нью-йорке. Я тут один.
— Уф… я уж думал, что настал день моей смерти…
Юнги радостно рассказывает о том, как пытался сделать новый рецепт синнабонов, и это приятно слушать, видеть его счастливым, как раньше. Такое ощущение, будто этого месяца в разлуке даже не было; и только вчера они виделись с утра, когда Тэ уходил на работу. Юнги точно необычный человек: он умеет управлять временем. Месяц без него теперь кажется секундой, а сегодняшний день длится долго. Или вовсе остановился.
Дом и правда большой. Огромный. Похож на уютный дворец, но Юнги чувствует себя в нём вполне комфортно. На стенах висят портреты семьи, его дедушки. О, а вот и женская его версия, сестра. Сразу вспоминается тот день, когда Тэ подумал, что его киса имеет секрет и альтер-эго.
— Кис-кис, ты представляешь, в последний раз, когда мы виделись, ты пошёл по магазинам с Чимином… — Тэ решил, что надо это обсудить, пока Юнги ведёт его на кухню. Вдруг видит пару людей, которые ходят по дому, и неловко сглатывает. На вид вроде корейцы, хотя непонятно. В Америке все говорят на английском, так что стоит поздороваться. — Hello…
— Они тут в доме работают и говорят по-корейски, — объясняет Мин.
Пожилая женщина кланяется: вроде привычно видеть постоянные поклоны в Корее, но в Америке как-то странно. Как объяснил Юнги, её зовут Бансок, но все зовут её Банни. Она всю жизнь здесь работала, ещё с рождения Юнги, так что стала как бабушка. Женщина следит за домом и персоналом, здесь же и живёт. Дедушка Мин любил помогать людям, особенно корейцам, которые приехали в Америку в поисках заработка, поэтому пригрел её ещё молодой, когда она потеряла своего мужа и ребёнка.
Женщина велела накрыть на стол, и Юнги довольно садится в гостиной, продолжая рассказывать про блюда, ведь Тэ понравится, можно будет тоже включить что-то в меню для Vante. Тэхёну непривычно видеть Юнги таким. Он выглядит расслабленным. Не то чтобы он был слишком напряжённым раньше, но он другой. Возможно, потому что находится дома, в привычной для себе среде.
— Ты же что-то говорил, — начинает есть Юнги. — А я тебя перебил.
Тэ сразу же рассказывает про ситуацию, когда подумал, что его киса любит переодеваться в девушку. Рассказывает о том, как переживал и как не знал, как это обсудить.
— Мы с сестрой похожи, точнее, мы близнецы, двойняшки — правильнее сказать, — смеётся Мин. — Я же ей говорил, что ты неправильно подумаешь… Она взяла мой телефон и написала тебе про «часть меня».
— Она тоже с тобой работает? Ты вообще когда успевал ещё и своей компанией заниматься, если ты со мной работал?
— Я не особо работаю. Просто читаю отчёты, если Тимоти нужна моя оценка. Ну и если что-то нужно проверить, посмотреть или дать поручения, то делаю это вечером, в свободное время. А сестра занимается нашим благотворительным фондом. Ей нравится. Им мама раньше занималась, но последние пару лет ей было тяжело из-за сердца, — рассказывает Мин. — Я бы не переоделся в девушку, Тэхён, я терпеть не могу все эти побрякушки. У моей сестры тут гардероб, как целая квартира, я туда в жизни не заходил, терпеть не могу.
— Потом покажешь мне свою спальню? Я хочу увидеть, где ты рос.
— Ничего особенного. У меня там много книг. Очень много. И я прочитал все. Один раз, когда я был маленьким, Юнджи решила покрасить мои книги в розовый цвет, я пожаловался дедушке, и он посоветовал мне покрасить её сумочки в оранжевый. А она терпеть этот цвет не может…
— Киса-а-а, — гладит его по волосам Тэ. Слушать его истории снова так хорошо, что ресницы намокли. — Я скучал по тебе.
Надо было сказать не просто «скучал», а что сильно скучал, так, что не описать. Но как можно объять это в слова? Слова «сильно», «очень» иногда так преуменьшают значение, которое должны нести, что их не скажешь. Тэ просто садится на корточки и опускает голову ему на колени. Кажется, чувство тоски по нему до сих пор ощущается, на инерции.
— Я тоже скучал.
Юнги опускает щёку к его волосам и выдыхает. Можно просто так посидеть и помолчать, чтобы души могли поговорить. Дедушка раньше говорил, что своего человека узнаешь тогда, когда молчать с ним божественно, когда души разговаривают между собой. Если их представить, то душа Юнги совсем не интроверт. Она сейчас рассказывает душе Тэхёна о том, как страдала, о том, как плакала каждую ночь, прячась под одеялом и не желая вылезать, как ей было тяжело бороться с разумом, который разочаровался в Тэхёне, как ей было самой тяжело поверить, что Тэхён растоптал её. Но она и кричит о том, что рада, счастлива, что Тэ приехал, и что он любит.
Только без слов.
Душа Тэ успокоилась, немного насытилась тем, что могла поговорить с Юнги. Он поднимает голову, опираясь о колени Юнги подбородком, и улыбается. Выглядит как пёс, смотрящий на того, кто его приручил. И им оказалась киса.
— Уверен, что у тебя есть детская фотография. Хочу увидеть, — просит Тэ. На самом деле это тонкий намёк на то, чтобы он показал свою комнату. Тэ ведь не в своём доме, не может схватить тут своего парня и потащить на кровать, здесь огромный дом, куда идти неясно, да и люди ходят неподалёку, пусть и работники.
— Я был немного пухлым, — смущается Мин, — зачем тебе это видеть…
— Ты так же улыбался? Ну идём… я наелся. Где твой фотоальбом?
— В библиотеке. Мама соорудила целый шкаф с фотографиями…
— Не в твоей комнате?
— Ты так хочешь посмотреть мою спальню? Там везде разбросаны книги и…
Тэхён хватает Юнги за руку и опускает вниз, к своим брюкам. Ох, Юнги обычно такой умный, но иногда такой тупой, ей богу. Кого волнуют детские фотографии и книги, когда Тэ его целый месяц не видел и не трогал?!
— Если ты не покажешь мне свою комнату, я прямо тут начну тебя раздевать… Не тупи, Кис-кис. Я терпел столько, сколько мог. Я серьёзно.
Юнги на мгновение делает такое лицо, будто до сих пор не понял, но в следующую же секунду вскакивает, хватает Тэ за руку и ведёт дальше, а потом по лестнице, быстро дав указание работникам, что он будет занят работой. Ну да, работой. Чем же ещё?
Тэхён заходит в спальню. Обычная спальня кисы-аристократа выглядит так: большая, просторная, полки и правда забиты книгами, а шторы… Да кому какое дело? Тэ захлопывает дверь, будто это комната единственное во всём доме место, где ему можно по-настоящему расслабиться.
Терпение имеет свои границы. Если честно, хотелось заняться сексом прямо возле пруда, но нужно было, чтобы Юнги немного отошёл от своих эмоций, а когда Тэхён утолил голод, то всё: терпение лопнуло. Тэ буквально набрасывается на свою кису, будто голодный волк. И не надо его осуждать, он целый месяц — даже больше, учитывая ещё неделю в Корее и время перелёта — жил в полном одиночестве, без ласки, любви, заботы и секса. А он любит заниматься сексом, с Юнги. И слава богу, что парень не переодевается в девушку, как думалось в последний день. То, что Мин Юнги мужчина, самый его большой плюс. Странно об этом думать, учитывая что всю жизнь Тэ спал исключительно с женщинами.
Вообще, Тэхён никогда никому не отдаст Юнги. «Фу», — сам себе напоминает Шивона, когда Тэ разглагольствовал о том, что Юнги не вещь, что его нельзя отдать или не отдать. Но Мин Юнги его, его и только его. Точка. Потому что — без преувеличения — с ним никто не сравнится. Ну правда. Если бы кто знал — и лучше пусть никто никогда больше кроме Тэ не узнает — что умеет его язык. Когда вот так, как сейчас, садится на колени и обхватывает ртом член…
Тэ рукой, кажется, сломал какую-то маленькую картину, пока пытался схватиться за стену, ну и ладно… Главное, волосы кисы второй рукой случайно не выдернуть…
Ну и чего Юнги так смотрит снизу вверх? Такой взгляд, будто он играется. Он и начал свою любимую игру, остановился на несколько секунд и ждёт, что Тэхён сойдёт с ума, буквально сойдёт с ума в ожидании продолжения, а потом вновь продолжает ублажать его — Тэ как на качелях: то гром и молния в глазах вместе с ураганом бушуют в теле, то всё резко останавливается, можно услышать только пульсацию в висках, да звуки, которые издаёт Юнги своим ртом. И это дико-дико возбуждающе…
— Я точно сдохну…
— Я тебя воскрешу, — да он не киса, а хитрая лиса, когда так улыбается…
Тэ тянет его подняться, потому что душа просит — по сути не душа, а член — стать с ним единым целым. Они падают на кровать — хорошая мягкая кровать, кстати, — и Тэ засовывает руку в его штаны. Наконец-то!
— Никогда бы не подумал, что мужская задница будет меня возбуждать так, что я готов уже кончить, — комментирует Тэ в перерывах между поцелуями.
— Любая мужская или моя?
Тэ на секунду останавливается, будто надо это обдумать и отвечает:
— Твоя. От задницы Чонгука мне бы стало плохо.
— Хорошая у него…
— Давай ты не будешь делать другим комплименты, когда я хочу заняться с тобой сексом.
— Но твоя лучше, — добавляет Мин.
Тэхён смеётся и резко переворачивает Юнги на живот.
— Может отшлёпать тебя, чтобы не сравнивал меня с другими?
— Ну попробуй…
— Так ты значит при-Тэ-дурок? — раздаётся женский голос с балкона.
Джия заходит в спальню, наблюдая, как брат закатывает глаза, возвращая брюки на место, а Тэхён резко поднимается, нервно одеваясь. Она осуждающе поглядывает на Юнги и презрительно — на Тэ.
Ким Тэхёна точно ударила молния — не та приятная, когда Юнги ублажал его своим языком, — он потерял несколько лет жизни. Во-первых, его только начавшийся долгожданный секс прервали; во-вторых, перед глазами стоит второй Юнги, только с длинными волосами, в юбке и коротком топе с накидкой; в-третьих, у этого Юнги есть грудь; а в-четвертых, эта женщина выглядит дико устрашающей, пока смотрит так. Тэхён ей явно не нравится, поэтому он в жёстком минусе.
— Хватит заходить ко мне без стука, — возмущается Мин.
— Привет, я… — Тэ неловко хочет поклониться в знак приветствия, потом пытается подойти и протянуть руку.
— Я тебя знаю, Taesshole, — скрещивает она недовольно руки. — Yoonie, you forgot what he did? You wanted to get laid that badly? When I told you you need sex I didn’t mean your ex Taesshole. How did he find this house by the way? I will fire someone today for not doing their job properly I swear.
— Get out of here, — Юнги пытается вытолкнуть её обратно на балкон, откуда можно спокойно перелезть в соседнюю комнату. — He did nothing wrong. It was his ex who…
— That bitch-witch? So tell him to go and fuck her. It’s all he deserves, a stupid hollywood wanna be actress.
— I apologize, — подходит Тэхён. — I never wanted to hurt Yoongi. I love him.
— You speak American? Never thought you can, — Юнджи покачивает головой. — You Koreans usually speak Korean only.
— You are Korean, woman, — напоминает Юнги.
— Our grandfather was. We are Americans brother. Have you seen your passport?
— Говори по-корейски, — просит Юнги. — Пожалуйста.
— You’re in my country now, — она обращается к Тэ. — I don’t have to please you. You do.
— It’s fine. I can speak English, if you want me to, — соглашается Тэхён.
— Now listen to me, — она игнорирует брата и подходит к «иностранцу», — I don’t fucking care what you told my brother. You don’t deserve his forgiveness. Go back to Korea and never come near him again.
— Юнджи! — злится Юнги, вставая перед Тэ. — Перестань. Ты даже не знаешь ничего.
— Ты наивный, Юнни. В итоге он опять разобьёт тебе сердце, а я не хочу видеть, как ты страдаешь. Я против него. This man wears Rolex. Men who like Rolex only care about money and bitches like his witch.
— Что за глупости? Дедушка любил Ролекс, а он был лучшим человеком на земле.
— У дедули был всего один Ролекс, и то, потому что их подарил их основатель, из уважения.
— Юнджи, — Тэхён пытается улыбнуться, — я не сделаю ничего плохого Юнги. Я обещаю.
— My name is Gia. Only my family can call me Yoonji. Don’t promise things you can’t keep. You’ve already hurt him. I am not going to forgive you.
— Тогда я уезжаю в Сеул. And I am not coming back, — Юнги хватает Тэ за руку и направляется к двери. — Let’s go Tae, I won’t let you hear what this woman says to you.
— You want to choose a man you dated less then a month before your twin sister who you grew up with in the womb?
Юнги останавливается. Всё-таки она родная сестра, семья. Но зачем она ставит его в такое положение? Он не откажется от Тэ, но и променять её на парня тоже не может.
— Fine. I’ll give him a chance. I promise. Please don’t go, — Юнджи подходит и тянет брата за рукав, сжимает крепче, потому что боится потерять. Он ведь умеет пропадать. Если понадобится, даже от собственной семьи.
— И не будешь называть его Taesshole? — приподнимает брови Юнги.
— I won’t.
— И будешь говорить с ним по-корейски. Без презрения.
— Fine.
— Юнджи.
— Хорошо. Только обещай, что не будешь have sex with him пока я рядом. I don’t want to see that. I feel sick like watching mom and dad when they…
— Фу… — морщится Юнги, но смеётся.
Тэхён смотрит на неё, потом на него, и оба смеются одинаково. У неё даже улыбка такая же, и смех, не считая женского голоса. От этого мурашки на коже появляются. Юнги, конечно, был бы красивой девушкой, если бы был ею. По сути, он и есть женщина. В смысле не он, а его сестра, но это прикольно: есть два человека с одним и тем же лицом.
— И что ты так смотришь? — цокает она.
«Офигеть, вылитая Юнги…», — думает Тэ и говорит:
— Ты очень красивая, и нереально похожа на Кису.
— Что за киса?
— Юнги, — указывает он пальцем на своего парня, и девушка начинает смеяться.
— Он называет тебя «кисой»? Юнни, ты же точно кот! Sweet little kitten… Это прозвище тебе очень подходит, не то что тупое «малыш» твоего Шивона.
— Я бы поел… — предлагает Тэ, чтобы разрядить обстановку, пока появилась возможность.
Надо ведь как-то свалить теперь из спальни. Какая ирония: так хотел быстрее сюда попасть, теперь хочет поскорее убежать, чтобы не дразниться. Да и нужно как-то наладить отношения с Юнджи, и вроде бы она решила пойти на встречу. Хотелось провалиться под плинтус, пока она просила его уйти, когда Юнги взял неожиданно за руку и собирался просто уехать в Корею. И он мог бы! Теперь Тэ не сомневается.
Джия оказалась очень приятной, несмотря на то, что смотрит так же осуждающе. Пока сели за стол, она просит рассказать Тэ о том, как всё было, в подробностях, и он только рад, лишь бы его наконец послушали, а не сбегали, как некоторые — его некоторые. Сестра Юнги адекватная девушка. Она, конечно, сразу выговаривает Тэ — эмоционально переходя на английский периодами, пока брат не хмыкнет — за то, что решил поспорить на Юнни, — но сразу об этом забывает, когда речь заходит о Чон Соён.
— А Чимин говорил, что она ведьма. Надо мне с ней встретиться и вмазать пару раз. She wanted to play with my Taegi I’ll show her who is the mommy here.
Тэхён не тычет, он чуть ли не бьёт своего парня по ноге под столом от радости. Джия назвала их одним именем, ещё и сказала «мои», «мои Тэги». Он такой счастливый, будто выиграл миллион в лотерею. Юнги сам улыбается из-за этого. Но лучше помалкивать и не обострять на этом внимание, а то вдруг она поменяет своё мнение.
— А у тебя кто-то есть, Джия? — любопытствует Тэ. И даже не знает, хочет ли он, чтобы у неё был мужчина. Чувство похоже на ревность, из-за того, что она похожа на Юнги. А представлять его лицо рядом с каким-нибудь мужиком как-то не очень. Странное чувство, странное!
— Нет, а что? Ревнуешь из-за Юнни? — добро ухмыляется она.
— Ну…
— У Чонгука нет брата-близнеца, которого случайно отдали в детдом, и этот красивый парень живёт где-то в поисках красивой женщины?
— Тебе нравится Чонгук? — удивляется Тэ.
— Да, но у него есть Чимин. Тоже хочу такого. Эх… Вот бы хотя бы сходить с таким на свидание и показать его своим бывшим одноклассникам, которые вечно надо мной шутят. Мне не везёт с мужчинами. У меня в эту пятницу встреча одноклассников будет…
Ну вот и может быть польза от друга! Тэхёна вообще удивляют люди, которым нравится его лучший друг. Если бы они его только знали… Он, конечно, хороший, и Тэ его любит, только вот он имеет наклонность к абьюзерству. Не то чтобы он мог поднять руку на кого-то, нет, просто он любит, когда все его партнёры делают то, что он говорит, без обсуждений. Хотя Чимин, конечно, умеет им управлять, и, видимо, без ума от чонгуковой маленькой токсичности.
Нужно же порадовать сестру своего парня. Если Тэ сможет с ней подружиться, то это облегчит всем жизнь.
— Хочешь, я это организую? — предлагает Тэ, гордо закидывая ногу на ногу. Даже появилась храбрость — или наглость — погладить свою кису при ней по колену.
— Что организуешь? Свидание?
— Как я понял, ты хочешь прийти на встречу выпускников и похвастаться красивым парнем. Могу предложить Чонгука. Он будет рад помочь и притвориться твоим парнем на денёк.
— Тэхён, это дурацкая идея, особенно для Чимина, — сразу же влезает Юнги. — Ему это не понравится.
— Спорим? — Тэ автоматически тянет руку к Мину, а потом быстренько делает вид, что хотел поправить волосы. Ну вот кто его тянет за язык? Особенно после всей истории с пари, которое принесло кучу ужасных последствий. Ну что за дурак? — Прости. Это было самое тупое, что я делал после того, как поспорил на тебя.
— Чимин не захочет, чтобы его Чонгук притворялся чьим-то парнем, пусть и с девушкой, — пытается доказать Мин.
Судя по всему, его не триггерит предложение поспорить. Это хорошо, конечно.
— Чонгука не привлекают женщины, вообще никак, — пожимает плечами Тэхён. — Даже в начальных классах ему нравился наш учитель, а не одноклассницы. Он, даже если останется в сауне с голыми женщинами, ничего не почувствует. Чимин это знает. Вот если бы ты мужика предложил, то Чимин бы рвал и метал, а так ему всё равно.
— Дело не в этом. Давай поспорим, ты же предлагал, — протягивает руку Юнги.
— Кис-кис, я это… — отстраняется Ким. — Ты же меня не проверяешь? Я вообще больше никогда спорить не буду.
— Это разные вещи. Я же не спорю на Чимина, и не предлагаю ему с кем-то переспать.
Тэхён поглядывает то на свою кису, то на сестру кисы, и оба ждут. Она видимо рада предложению и не откажется, потому что глаза хитро горят, как у лисы, а Юнги хочет доказать, что Чимин чувствительный и ранимый человек.
«Эх, киса, киса… какой ты наивный».
Если подумать, почему бы не воспользоваться шансом и не выиграть. Юнги точно проиграет, поэтому можно что-нибудь ему загадать. Например… снять номер в отеле и остаться поскорее наедине, потому что даже от мыслей об этом уже встаёт. А при Юнджи ничего нельзя делать; она вообще не планирует никуда уходить, судя по всему.
— Идёт, — жмёт руку Тэ и довольно достаёт свой телефон.
Пришло время оповестить гудкам о том, что Ким Тэхёна наконец-то ждёт секс.
Разумеется, Чимин и Чонгук ждут звонка и уже давно. Они очень переживают. И первое, что спрашивают, это о том, нашёл ли Тэ Юнги. Тэхён радует их хорошими новостями, даже включает на спикер, чтобы Чимин мог поговорить с Юнги. Разговор ожидаемый и обычный. Да, киса извиняется, что сбежал, бла-бла-бла… Тэхён в нетерпении!
— Слушай, Любовь моя… — начинает Тэ.
— Слушаю, Любовь моя, — заинтригованно ждёт Гук.
— Бери билеты и приезжай сюда с Чимином. Оставь там всё на Намджуна. Ты мне нужен тут по делу.
— По какому?
— Мы едем в Нью-йорк? — радостный голос Пака сразу приближается к колонке. — Я уже бронирую. Ура! Отпуск!
— Так что там? — шуршит чем-то Чонгук. — Только не говорите, что вы решили расписаться в Вегасе. Я не готов к этому. Тебе ещё рано, любимый, ты не так давно «конвертацию» сделал.
— Чонгук, не гони. Мне нужно, чтобы ты притворился парнем Джии и сходил с ней на свидание на её встречу выпускников. Чимин, ты не против?
— Чимин, извини, — вмешивается Юнги, — я ему говорил, что это плохая идея, мы даже с ним поспорили, но…
— Парнем Джии?! Моей любимой Джии?! — чуть ли не кричит в трубку Пак. — Джия, мой парень твой парень! Я подберу ему офигенный лук, чтобы он хорошо с тобой рядом смотрелся. И надо придумать историю ваших отношений, если ты хочешь, чтобы твои одноклассники умерли от зависти!
— Чимин мой, я тебя жду! Поскорее прилетай, — Юнджи готова заплакать. — Я же обещала, что Нью-йорк встретит тебя, как принца!
Что и требовалось доказать. Тэхён гордо вздёргивает подбородок. Лёгкая чистая легальная победа. Чимин обожает такое, и Тэ хорошо его знает. А Чонгук ему никогда не откажет, потому что когда вернётся домой после фейкового свидания, Пак сначала будет выведывать все подробности и сплетни от него и от Юнджи, а потом в своих эмоциях так «отблагодарит» Чонгука, что тот предложит ещё какую-нибудь авантюру уже сам.
— Ну я могу, если надо, Крошка, — соглашается Чон. — Только не надо подавать на меня много надежд. Я не представляю, как выглядеть хорошим парнем для девушки.
— Я тебе на что? — радуется Пак.
— Чимин, а давай ты пойдёшь с нами? — говорит Джия. — Скажу, что ты мой брат двоюродный. Они поверят, мы же азиаты, наши легко поведутся. Я могу взять подругу, скажем, что она твоя девушка. Друзей не предлагаю, а то твой Чонгук меня прибьёт.
И пока Юнджи радостно обсуждает с Чимином и Чонгуком встречу, Тэхён опускается к своему парню, чтобы озвучить шёпотом:
— Ты проиграл. С тебя желание.
— Что ты хочешь?
— Тебя, — Тэ проводит носом по его шее. — Поехали в отель. Только ты и я.
— Тогда сваливаем, while my sister is busy.
Сегодня явно не день Тэхёна. Вся удача была потрачена на то, чтобы найти Юнги, а вот остальное… Остаться с ним наедине снова не получилось: только было они добрались до дверей, надели обувь, как вдруг жужжащий звук раздаётся неподалёку. За окном видно, что вертолёт садится.
— Они же должны были быть в Нью-йорке… — огорчается Юнги.
— Кто? Это твои родители? — сразу же отпускает его руку Тэ.
— Да.
— Тогда сбегу по-быстрому…
— Я им ничего не говорил, можешь не переживать, — Юнги такой спокойный, аж пугает.
Почему он так спокойно реагирует? В смысле, он готов познакомить своего парня с родителями? Вот прямо сейчас? Они вообще в курсе, что он не девушку покажет? А даже если они и не против, то Тэхён не может предстать перед ними вот так: с пустыми руками. Если бы он знал, что его ждёт такая встреча, то что-нибудь купил бы. Украшение — для мамы, бутылку хорошего вина или виски — для папы. Ну и для Джии надо было тоже купить какую-нибудь безделушку, в таком случае.
— Кис, может, не надо? Я очкую…
— Раз они так неожиданно прилетели на вертолёте, то им кто-то из работников донёс, что ты тут. Они по твою душу приехали.
— В смысле, по мою душу? — если бы у паники было лицо, то это Тэхён. Он побледнел, а Юнги только засмеялся. — Это вообще не смешно.
— Ты такой милый, когда волнуешься. Не бойся, они хорошие люди. Говорю объективно.
Его родители не шли, неслись к дому, и чем они становились ближе, тем больше подташнивало от страха. Зачем они бегут? Всё, Тэхёна точно прибьют, закопают, и никто даже не узнает, что с ним случилось, раз эта семейка имеет столько власти. В глазах пронеслась первая страница газеты с заголовком «Основатель Vante Ким Тэхён пропал без вести в США. Кому достанется компания?». А он даже завещание не написал…
— Ты что опять сбежать собрался? — красивая женщина в возрасте за пятьдесят набросилась не на Тэхёна, а на своего сына. Начала лупить по плечам.
Какой-то инстинкт заставил Тэхёна защитить его, пусть даже от матери. Он тянет его за руку, за своё плечо, смело готовый принять всё на себя. Прежний страх куда-то сбежал, будто его и не было.
— Пожалуйста, не бейте его. Он ни в чём не виноват. Я за всё отвечу.
Она вдруг расплылась в улыбке, и Тэ может увидеть её лицо, а за ней — её мужа. Красивая пара. Морщины едва заметны. Юнги очень похож на мать, хотя от отца тоже что-то есть. Его глаза.
— Ты тот самый Ким Тэхён, о котором мой сыночек любимый говорил, — лезет она поцеловать Тэ в щёку. — Я так рада познакомиться.
— Значит, любимого сыночка побить, а его ты целуешь? — цокает с улыбкой Юнги. — И тебе не стоит пока бегать, мам. У тебя операция не так уж и давно была…
— Ну, здравствуй, Тэхён, — протягивает руку глава семейства Мин. — Меня зовут Мин Юнвон, я отец Юнги и Юнджи. А это моя жена, Эйми.
Тэ уважительно пожимает руку и кланяется, представившись.
— Я бежала, меня чуть инфаркт не хватил, — продолжает Эйми. — Юнджи сказала, что ты хотел сбежать снова.
Юнги оборачивается на подошедшую сестру и фыркает. Она только показывает язык и пожимает плечами. Мол, она сразу написала матери, боялась же.
Его родители зовут за стол. Снова приходится есть, а в рот уже ничего не лезет. Хотя если сейчас во рту было бы кое-что другое…
Родители Юнги оказались и правда хорошими людьми. Они рады познакомиться с парнем своего сына, объясняя тем, что после Шивона он уехал за границу, они переживали, что он там совсем один, плохо питается и никуда не выходит. А тут у него появился Тэхён, и их сын стал счастливым. Глаза его горели, когда он звонил из Сеула, рассказывая о своём парне, стал нормально питаться, даже немного поправился, а ему только к лицу.
Пусть Юнги не рассказывал им о том, почему вернулся и снова засел в этом доме, они явно догадались, что молодые поругались. Эйми по-взрослому решает дать совет:
— Юнги, тебе нужно научиться разговаривать, а не сбегать, как ребёнок. Я же тебя знаю. Вы, наверное, поругались, ты уехал, даже слова не сказав, Тэхён тебя искал. Хорошо, что нашёл.
— Тимоти мне звонил, — произносит Юнвон, обращаясь к Тэ. — Говорил, что моего сына ищет человек из Кореи. Я сразу понял, о ком речь. Хотел с тобой связаться, но мне доложили, что ты уже здесь.
— Я благодарен, что вы ко мне так добры, — кивает Тэхён.
— Я изучил твой бизнес-план, Тэхён. У тебя хорошая компания, амбиции. В Америке планируешь даже открываться.
— Здесь большая конкуренция. У вас тут свои сети есть. В Европе и Азии мне будет попроще, конечно.
— Тебе помочь?
— Нет, — Тэхён на удивление даже для себя отказывается. Мог бы получить поддержку, да ещё какую, но он не станет этого делать. Инвестиции он получил, а использовать свои личные отношения для бизнеса как-то неправильно. — Спасибо, но я уверен, что сам справлюсь.
Юнвон с какой-то гордостью хлопает Тэ по плечу:
— Что ж, ты молодец. Если нужен будет совет или помощь, я всегда к твоим услугам.
— Так мы пойдём? — Юнги держит Тэхёна за руку, под столом, и ёрзает на стуле. — We have plans…
— Сынок, ты снова уедешь в Сеул? Надолго? Ты отцу тут нужен… — расстраивается Эйми. — Всем нам нужен…
— Не на этой неделе. But yes, we’ll go back to Korea.
— Мы вернёмся в Нью-йорк, — заявляет Тэхён.
— Что? — смотрит на него Юнги.
— Скажу яснее, мы переедем в Нью-йорк.
Тэхён недолго думал над этим. А когда решение к нему приходит так быстро, то он верит своей интуиции. В любом случае компания будет расширяться, и нужно будет лично это контролировать. В Европу и другие страны можно заезжать на пару дней, поставить туда хороших менеджеров, чтобы могли следить за развитием Vante и стройкой новых филиалов, а сам он займётся Америкой. Чонгук легко справится в Сеуле без него.
Юнги здесь такой расслабленный, его семья не видела его месяцами, если не годами. Тем более, здесь его дом. Тэхён прожил всю жизнь в Сеуле, можно попробовать переехать — это ведь всего лишь география. После того, как потерял Юнги, он понял, что важнее всего. Остальное… это так… мелочи. Собственные родители не будут против — он же будет навещать и их, и свой головной офис.
— Ты серьёзно? — переспрашивает Юнги. — Ты хочешь, чтобы мы жили в Нью-йорке?
— Почему нет? Тебе нужно побыть дома. Хватит кочевать уже. Тем более, ты обещал, что не будешь работать с другими компаниями, а будешь помогать только мне. Компания твоей семьи не в счёт.
— Ради меня? — в глазах Юнги такое удивление, будто в этой жизни ради него никто ничего не делал.
С одной стороны, Тэхёну приятно, а с другой, начинает злиться, потому что его кису не ценили достаточно. Как они посмели? Он же чудо, сокровище, которое на руках надо носить, лелеять, поглаживать по голове, хвалить и чесать за ухом.
— Ради тебя, Киса, — шепчет ему Тэ, чтобы родители не слышали. — Ради кого ещё? Ты бы хотел вернуться в Нью-йорк?
— Очень. Спасибо тебе, — невзирая на присутствие других людей, Юнги кидается обнять Тэ, словно они одни. — Никто никогда не делал для меня такого…
— Юнги, это… твои родители… тут… если что…
— Ok, you are forgiven, Taess… I mean my beloved Taehyung, — во все зубы наблюдает за ними Юнджи. — You brought my Yoonie back home.
— Ох, я так рада… — вытирает слёзы Эйми.
***
В квартире Юнги, в самом сердце Нью-йорка всё говорит о том, что это его дом. Минималистичный, уютный и тёплый. Апартаменты не такие уж и большие, здесь всего две комнаты и кухня. Зато вид из окна красивый. Даже видно надпись Minstone Group на небоскрёбе неподалёку. Когда смотришь так, на город, кажется, будто весь мир на ладони. Юнги, выходя на балкон и наблюдая за Нью-йорком, пока пьёт кофе и отправляет письма со своими решениями, кажется тем самым серым кардиналом. По сути так и есть.
— Эй, Кис-кис, — Тэхён зовёт его из гостиной, и Юнги, словно кот, который услышал своё имя, бежит к нему.
Тэхён сажает его к себе на колени и указывает пальцем в экран ноутбука.
— Мне тут поступило предложение: выкупить одну не очень популярную американскую сеть. Я вот думаю, не могу решить, стоит ли.
Юнги пролистывает документ, тщательно изучая данные, а Тэхён водит носом по его затылку и волосам. Киса, когда сконцентрирован, такой серьёзный. Чувствуя прикосновение и щекотку, посмеивается, инстинкт заставляет отстраниться, но это не отвлекает его от работы.
— По сути, неплохо. Так как магазины уже стоят, то будет меньше расходов на строительство. Только на ремонт. Расположение, в целом, неплохое… Почему они хотят продать бизнес? — поворачивается он.
— Ты у них был? — целует его Тэ в щёку. — Я лично был. Система плохо работает, да и знаешь, не сказал бы, что маркетинг хороший. Рискнул бы ты их выкупить? Люди туда не очень-то ходят.
— Как аналитик скажу, что это хорошее предложение, — Юнги обнимает тэхёнову шею и демонстративно ждёт. Конечно, он хочет чтобы его по голове погладили. Уже сам просит.
— Ты моя Киса… — чешет его за ухом Тэ и гладит по волосам. — Тебе что, внимания недостаточно?
— Вообще мало. Утром приедут Чонгук с Чимином. Моя сестра не даст нам спокойно жить.
— Чимин её займёт. Они будут заняты подготовкой к её встрече одноклассников. Кстати, ты почему не говоришь про эту встречу? Вы же вместе учились, нет?
— Я не хочу туда идти, — как-то поник он.
— Почему?
— Я не любил школу, как и Юнджи.
Тэхён не совсем понял причину. Его нежелание идти выглядит так, словно они были аутсайдерами, над которыми издевались. Они же из очень богатой семьи, да кто бы вообще посмел? Обычно бывает наоборот: богатеи — самые популярные дети в школе, они издеваются над остальными.
— Мы же азиаты, а у нас в школе почти все были белые. Мы родителям не говорили о наших проблемах, чтобы они не переживали. А дедушка не разрешал нам рассказывать о том, кто мы. Да и зачем? Уж лучше пусть искренне нас называют «узкоглазыми китайцами» и гнобят, чем пытались бы подружиться из-за денег. Это сейчас все более или менее нормально относятся к расе или ориентации. Раньше всё было не так. Я, видимо, так не хотел учиться там, что очень быстро её закончил. Но я всё равно потом приходил туда, чтобы Юнджи не оставлять одну.
— А тот придурок, который тебя заставил при всех ему признаться, тоже оттуда? Он будет на встрече выпускников?
— Да. Не хочу его видеть… — опускает он взгляд.
Тэхён сразу же взбодрился. Юнги не просто нужно пойти на встречу одноклассников, он обязан пойти, и Тэ пойдёт вместе с ним. Не стоит, конечно, раскрывать личность Юнги, зато Тэхёну вполне себе комфортно быть известным человеком. Надо поставить на место идиота, который так унизил его кису, что у того до сих пор страх публичных выступлений. Если бы Тэ учился в той школе, всех бы заставил ходить по струнке и вообще делать всё, что он скажет. Он сам же был ещё тем хулиганом. Их с Чонгуком боялись все. Верили, что Чонгук и Тэхён встречаются, знали об ориентации Гука, и всё равно боялись. Тэ как-то припугнул одного парня из соседнего класса со словами: «Не будешь слушаться, я же тебя нагну за углом и так отымею, что добровольно ориентацию поменяешь». С тех пор тот парень даже кланялся чуть ли не до пола каждый раз, как видел его.
— Мы идём на твой вечер выпускников, — огласил своё решение Тэ.
— Зачем? Там будет Питер.
— Ну вот и посмотрю, что за пидор такой тебя отшил.
— Не хочу, — надул губы Юнги. — Лучше останемся дома…
— Киса, ты что боишься?
— Не то чтобы. Просто…
— Я буду с тобой. Всем покажем, какой ты красивый, и какой у тебя парень. Они же все обзавидуются. И ты порадуешься. Тебе надо гештальт закрыть. Уже давно пора.
— Хорошо. Тогда до прихода Юнджи надо кое-что успеть. Она сказала, что заедет.
— Что? — сразу же загорелись глаза Тэ, когда Юнги перекинул ногу и уселся на нём поудобнее.
— А ты правда хочешь переехать в Америку ради меня? Ты не передумал? — вдруг спрашивает он.
— Почему это я должен передумать?
— А вдруг твои родители будут против меня? Тогда…
— Ты можешь не сравнивать меня с Чхве Шивоном? Это меня задевает. Очень.
— Я тебя с ним не сравниваю. Это возможный вариант. Ты же не говорил им обо мне, да и никому не говорил, поэтому…
— Моя мама в курсе о тебе, кстати говоря. В тот последний день в Сеуле, я с ней разговаривал, она даже искала для тебя подарок, хотела с тобой познакомиться. А ты сбежал от меня.
— Твоя мама смотрела для меня подарок? Она про нас знает? — округляются глаза Юнги.
— Да, она очень даже была рада за нас. Так что повторяю тебе в последний раз: не сравнивай меня и твоего бывшего. Меня это дико бесит.
— Прости. Я тебя не сравниваю. Просто ты всё делаешь не так, с чем я привык сталкиваться. Мне не верится. Любое твоё действие меня удивляет, я не привык к такому отношению. Ты меня нашёл сам, хочешь переехать ради меня, маме своей сам рассказал про нас. Моим родителям ты нравишься. Ещё и хочешь открыто пойти со мной на вечер одноклассников… Так что я не тебя с Шивоном сравниваю, а его с тобой. И других тоже. После тебя даже невозможно будет найти кого-то такого же, как ты, даже немного…
— В смысле? — возмущается Тэ. — А ты уже со мной расставаться решил?
— Нет, я просто говорю, что лучше тебя никого нет. И ты меня любишь… я так счастлив. Ты не представляешь даже… — Юнги опускается макушкой к шее Тэхёна. Такой хрупкий и нежный. Открытый.
— Ну, Киса-а-а… — крепко обнимает его Тэ.
— Please never leave me.
— Это ты от меня сбежал. Обещай, что не будешь так делать. Даже если что-то случится, всегда сначала поговори со мной, хорошо?
— Обещаю.
— Ты в Америке такой ранимый стал и чувствительный. Такой нежный… Говорю же, ты киса, ну вылитая. Так бы и спрятал тебя в своём кармане…
— Чонгук расстроится, когда узнает, что мы здесь останемся.
— Да, но мы будем ездить в Сеул, а он к нам, с Чимином. Если здесь нам надоест через пару лет, вернёмся в Корею, или в другую страну поедем. От любой точки мира нас отделяет всего несколько часов на самолёте.
— Да, ты прав.
— Так что ты там хотел успеть до прихода Джии?
— Очень-очень важное дело… — Юнги расстёгивает его ремень на брюках.
— Ох, как я люблю эти важные дела…
***
Чонгук и Чимин прилетели утром. Конечно, Юнджи встречает Чимина словно принца. Его ждут на отдельном входе, только для вип-пассажиров и людей с дипломатическими паспортами. Не хватает только ковровой дорожки. Чимин любит, когда его выделяют, так что чувствует он себя очень даже комфортно. Машины ждут у аэропорта целым кортежем, Юнги только закатывает глаза, пока сестра устроила весь этот «пафос».
Лимузин, шампанское, шары, цветы. Всё для Чимина, ну и для Чонгука. Тэхён рад видеть своего лучшего друга спустя месяц. Обнимаются возле машины так долго, что Джия даже как-то приревновала: всё-таки Тэ парень её брата, а тут прыгнул на Чонгука.
— Если бы не Юнни, я бы подумала, что вы встречаетесь, — кашляет она в кулак, привлекая внимание.
— Ты не первая, кто это говорит, и не последняя. Да ты же реально Юнги, только женщина! — челюсть Гука падает на землю.
— Ты не первый, кто это говорит, и не последний, — хмыкает Джия, но сразу же делает комплимент: — Красивый ты, нереально просто… У Чимина вкус во всём хороший, не то что у моего брата.
— Джия, мы же подружились! — обиженно цокает Тэхён.
— Ой, я бы на тебя даже не посмотрела. По тебе сразу видно, что ты гей, а вот по Чонгуку не скажешь сразу, — отмахивается она.
— Да я… да я… — у Тэхёна слов нет, чтобы ответить. Между прочим, это Чонгук с детского сада заглядывался на мальчиков, а не он. И что в нём вообще такого «отличительного»? По каким критериям люди вообще определяют ориентацию? И с каких пор Тэхёна называют геем? Да, ему нравится Юнги, он влюблён в Юнги, но Джия так это сказала, аж обидно стало.
— I’m joking, dude. Your ass is sexy, — хлопает она его по пятой точке и бежит с Чимином в машину. А Тэхён так и смотрит на неё с раскрытым ртом.
Ну вот никто, никто к нему так панибратски не относится, как она. То шутит над ним, то жалит фразочками, то наоборот, говорит только милости. Ещё и шлёпнула по заднице. Юнги заботливо тянет его за руку и ведёт к остальным.
— Ты просто стал, how to say, «своим», — оправдывает сестру Юнги. — Она так это выражает просто.
— Я реально выгляжу как типичный гей? — спрашивает Тэ. — Не то, чтобы это оскорбительно, просто…
— Нет. Я бы не сказал, что ты гей.
— А кто я?
— Ну…
— Я даже не знаю теперь, кто меня привлекает физически, — Тэхён размышляет, пока все усаживаются в лимузин. Он действительно загрузился. Надо будет вечером приглядеться к людям, узнать.
— Тэ, я же говорил тебе, что в тихом омуте черти водятся! — Чонгук поднимает бокал шампанского и смотрит на Юнги. — Кто бы мог подумать, что ты не обычный аналитик. Чего ещё я о тебе не знаю?
— Юнги мой тихий омут, и его черти водятся только для меня, — Тэхён хватает парня за руку и приобнимает. — Так что не доставай его.
— Я любопытный, — восклицает Гук, поглядывая на каждого из близнецов по очереди. — Ну скажите, сколько акций кому принадлежит?
— Чонгук, некрасиво спрашивать про чужой доход, — говорит Чимин.
— Я не спрашиваю же прям про все доходы, Крошка, я хочу знать только про акции. Из первых уст.
— Достаточно, — отвечает Джия улыбчиво. — Нам с рождения раздали каждому, на всю нашу семью. Но Юнги у нас… особенный. Дедушка всё своё имущество ему завещал. Вот же дедулин брат бесился, ты бы видел! У нас тут сериал можно снять по нашим родственникам. Все себе понарожали детей, когда узнали, что мой брат никогда не женится на женщине. Говорят, детей не заведёт, значит всё достанется кому-нибудь из их сыновей. Так бесят! Человек ещё молодой, а они уже делят его будущее наследство. Их даже не вывести из состава акционеров, потому что начнут плести интриги. Они очень много знают.
— Почему это у Юнги не будет детей? — возмущается Тэхён. — Будут. Когда-нибудь.
— Oh, by the way! — хлопает в ладоши Юнджи. — Тэхён, тебя надо притащить к нам на Christmas, показать нашим родственникам. Let’s tell them, что вы обратились к суррогатной матери, и что у вас будет сын. I wanna see their faces! У кого-нибудь явно инфаркт хватит.
— Не надо моего Тэхёна вплетать в наши семейные драмы, Юнджи, — отказывается Юнги. — Я не хочу, чтобы он попал к ним в логово. Они же его загрызут просто…
— Шивон с ними знаком? — тихо спрашивает Тэ у Джии.
— Нет, he’s a coward. Они ужасные, без прикрас. К Юнни вечно придираются, говорят, что он принимает неверные решения в бизнесе. А он им в ответ ничего сказать не может.
— Я согласен! — громко объявляет Тэ. — Приду к вам на семейный рождественский ужин и покажу им, кто здесь папочка. Пусть попробуют сказать только что-то в стороны моей Кисы…
— Спасибо, Тэхён, — Юнги ложится ему на плечо и расслабленно глотает шампанского.
День проходит довольно весело, пока готовятся к вечеру одноклассников. Чимин учит Чонгука, что нужно делать на вечере, как выглядеть хорошим парнем Джии и какие комплименты надо при всех говорить. Он создал целую историю их знакомства, и Гук должен всё выучить. Все будут расспрашивать дурацкие детали, вроде «а где впервые поцеловались», «куда ездили отдыхать вместе», «а как Чонгук подкатил, или это было наоборот».
— Крошик-картошик, ты же будешь рядом, подскажешь, если что, — сидит он, довольно накручивая на палец пряди волос Чимина. — Ой, какой ты возбуждённый весь… прямо горишь. Мне нравится.
— Ты запомнил? Нужно всегда вставать с кресла, если Джия поднимется, а ещё дверь ей открывать самому, и не давай наливать официанту, скажи, что сам. Все девушки с ума сойдут просто.
— Я запомнил. Буду джентльменом, — он наклоняется к уху своего парня и на выдохе произносит: — Потом в туалете встречу тебя, у меня жёстко встанет, и я пойму, что я не натурал. Закрою дверь на щеколду, возьму тебя за руку и приложу к члену, в брюках, конечно. Ты сделаешь изумлённое лицо, а потом скажешь…. — Гук замолкает в ожидании.
Чимин уже возбудился. Чонгук тут начал «играть», но ему нравится. Он уже представил весь вечер, и он теперь ждёт не дождётся, когда всю эту фантазию можно воплотить в реальность.
— Я скажу: «Можно потрогать?». И ты расстегнёшь молнию. Вытащишь член, дашь мне увидеть его, положишь мою руку на него, начнёшь сам управлять моими пальцамм. А потом…
— Я схвачу тебя за волосы и опущу на колени, — продолжает Гук.
— Я буду совсем неопытный, будто ни разу не держал в руках чужой член. Но вот… открою рот, — шепчет ему Чимин на ухо и касается кончиком языка мочки. — И ты почувствуешь мой язык на своём твёрдом члене…
— Пошли, — вздыхает болезненно Чонгук, — пометим Нью-йорк.
— Подождёшь до вечера.
— Крошка, это не смешно. Живо, встал, за мной, — поднимается Гук и направляется в ванную.
Тэхён хватает его за руку и останавливает:
— Не-не, Любовь моя, никакого секса в этом доме.
— С чего ты вообще взял, что…
— Обойдёшься. Хочешь потрахаться, жди вечера. Не надо мне, чтобы ты кончал тут. Эта квартира только для Юнги и для меня.
— Да что такого?
— Я тебе сказал. Ты меня услышал. Вот вечером поедешь в отель, там делай, что хочешь.
Чонгук злостно смотрит на друга, но тот серьёзно настроен. Чего это Тэхён такой категоричный-то? Гук же не один раз был у него дома в Сеуле, приводил не одного парня, и он ничего не говорил. Да, бурчал, но не так серьёзно. Приходится засунуть своё возбуждение куда подальше и жаловаться Чимину на чёртового Первого, который не даёт людям наслаждаться жизнью.
***
Вечер выпускников ничем не отличается от подобных в Корее, только лицами. Банкетный зал, люди в красивых платьях да смокингах. Тэхён никого здесь не знает, а вот Юнги и Юнджи нервничают, это видно. Но они красивые! Как вообще дети могут быть жестокими? Видимо, всё было плохо, раз близнецы и сейчас чувствуют себя здесь неуверенно, да и кто? Они же люди, которые, кажется, весь этот небоскрёб могут купить, не моргнув и глазом.
— Well, well, well, Tony, look who is here… — идёт на встречу мужчина. Не сказать, что красивый. Обычный белый американец с более или менее приличным лицом. Отрастил бороду, как это сейчас модно, в сером костюмчике и чёрных туфлях. А рядом с ним такой же, абсолютно такой же Тони, как понял Тэ. Вот говорят, что азиаты все на одно лицо, но америкашек сложнее различить, особенно когда борода одинаковая.
— Peter, — кивает Юнги, и Тэхён хватает его руку покрепче.
Так это и есть тот питерок…
— You look… great… Yoongi, — оглядывает он Юнги с ног до головы. Да так, что Тэхён вновь почувствовал ревность. Разве этот придурок не был натуралом, который высмеял его при всей школе? Чего это теперь так поглядывает? — Can I borrow you for a second?
— No, you can’t, — отвечает за своего парня Тэ. — If you wanna say something do it here. We are listening.
Выбора ему не дадут, да и Питер замечает, что Тэхён демонстрирует свою руку на талии своего парня. Его, его, только его. Если кто ещё не запомнил.
Питер просит прощения за то, что было, признал, что был мразью в школе, неуверенным в себе, поэтому и вёл себя так. Видимо, с годами мозгов прибавилось.
Юнги принял извинения, даже расслабился. Перестал жалеть о том, что пришёл сюда. Раньше его называли узкоглазым китайцем, а теперь он красивый кореец. И когда это модно стало? Вероятно, к-поп индустрия и кинематограф сделали своё дело.
И пока все общаются, гуляют и веселятся, а Чонгук всё-таки пошёл с Чимином в уборную, Тэхён уводит Юнги на террасу: можно подышать свежим воздухом и остаться с ним вдвоём. Наедине.
С приходом в его жизнь Юнги многое, что изменилось в лучшую сторону. С ним — хорошо, с ним — божественно, с ним — прекрасно. А ведь это только начало их общего пути.
Тэхён обнимает его сзади, опираясь о каменные перила. Хорошо, что Юнги ниже ростом — можно вот так укутать его собой.
— Эй, Кис-кис… говоришь всегда, что ты незаметный, но я тебя сразу заметил. С первого дня,
— Чтобы поспорить, — оборчивается с улыбкой он.
— Не поэтому… Почему ты, кстати, решил, что Vante достоин инвестиций? Не просто же так ты сам приехал компанию проверить.
— Я посмотрел твоё интервью. Твои глаза горели. Как звёзды. Мне понравилось то, что ты умеешь мечтать.
— А потом? Моя компания действительно достойна того, чтобы выйти на международный рынок?
— Не только твоя компания достойна, но и ты сам. Спорим? — взволнованно протягивает Юнги руку. — Ты будешь великим человеком. Я ещё не ошибался в своих прогнозах.
— Насчёт меня ошибся. Немного… — напоминает Тэ о том, что он сбежал, не выслушав. Не со зла совсем, а так… чтобы Юнги знал, что все могут ошибаться.
— Не считая этого. Ты исключение из… правил…
— Ох, значит, я исключение, — радуется Тэхён.
— Моё исключение, — целует его Юнги.
Мин Юнги тоже исключение Тэхёна, из всех правил. Из всех, которые когда-либо существовали в жизни. Во всех смыслах.
То будущее, которое было бы без Юнги, кажется теперь далёким прошлым. Это невозможно, в принципе. Судьба в любом случае заставила бы их встретиться. Каждому в жизни нужна своя киса. Хотя Юнги же не просто киса, он киса даже не на миллион, и не на миллиард, он… бесценный. Хочет оставаться невидимкой, но Тэхён всегда его увидит, пусть и не сразу поймёт.
В любой жизни, в любом мире, в любой Вселенной.
Тэхён всегда найдёт Юнги.
Потому что это его киса.
