Inktober со вкусом Ядер-колы

Мало кто знал о существовании шестого отдела в Институте, даже его сотрудники официального названия не знали — для всех он был просто Подвалом. Собственно, там они и базировались, на нижних уровнях у реактора, словно участники какого-то эксперимента. Официально им передавали всю неоднозначную информацию от полевых агентов, неофициально их звали «специалистами по шизе», потому как случаи для расследования граничили с городскими легендами, россказнями медиумов и чертовщиной. Мало кто знал, что они действительно находили нечто неординарное — чтобы положить дело в архив, в свою коллекцию. Работать по-настоящему Отец не позволял: то ресурсов не хватало, то времени, то желания. Всё уходило на чёртовых синтов, словно от них зависело будущее, а не от Бионаук. Серьёзно, для роботов выделили три — три! — полноценных отдела, тогда как несчастный Холдрен и персонал кормил, и устойчивые культуры выводил, и вымерших животных возвращал. Для Отца и высокомерных дебилов, тоскующим по Азимову, он был чем-то вроде фермера, поставщиком еды. На этом всё. Действительно, когда это человечество заботилось об экологии? Что уж говорить о необъяснимом, в конце концов? Доктор Бланк обожал смотреть на синтетических горилл, нюхать цветочки, внимал мечтателям о создании роя пчёл, чтобы возродить естественное опыление, а сам возвращался в Подвал перебирать бумажки в архиве. О’Коннер пила кофе — тоже искусственный, гордость Бионаук — и пялилась в терминал немигающим взглядом. Чтобы перебрать все довоенные данные и вычленить крохи по их части, требовались сотни лет, тогда как настоящие чудеса жили здесь и сейчас — нужно было лишь выбраться на поверхность и посмотреть, законспектировать… и заархивировать, конечно. Доктор Дэн всегда говорил в излюбленной саркастичной манере, что быть руководителем Подвала — почёт выше некуда, однако к своей работе относился в высшей мере серьёзно. Когда-нибудь их данные помогут в критической ситуации, как он уверял. Даже расследования у детективов на 80% состояли из перебирания бумажек, а в отношении неизвестного тем более нужно собирать больше данных. Быть готовым ко всему, в общем, закреплять теорию, а не терять пальцы на практике. Его заместитель, доктор Сокольский, отвечал за ошмётки полевой работы: интервьюировал полевых агентов и дуболомов охотников, чтобы найти зерно истины, координировал работу исследователей — целого одного, несчастной О’Коннер, которую сослали в Подвал за самый низкий выпускной балл. Здесь каждый был сам себе начальником, даже Бланк — официально он значился председателем подотдела архивирования и сверки документов. Так что О’Коннер была единственной «салагой» среди них без личной вотчины. Типичное тихое утро в аккомпанементе стука клавиш разнообразил доктор Сокольский новостью: в Бюро Робоконтроля жаловались на вредителей, отдел Инфраструктуры вроде как занялся вопросом, но не преуспел. — Точнее, потерпел сокрушительное поражение, — добавил Сокольский, ухмыльнувшись. — Теперь там стоит полный кипиш с проверками безопасности. Когда я проходил мимо, какой-то умник мастерил мышеловку с наведением, но не мог вбить параметры крысы для распознания — у нас их просто не было. — Тогда это турель, а не мышеловка, — заметил Бланк. — Эта хрень будет стрелять нам по ногам, если он облажается? — Странно, что доктор Ли ещё не проектирует синта-крысолова, раз у людей не получается. Например, синта, возомнившего себя котом. Все посмеялись, но как-то грустно: любые хотелки «высших» отделов удовлетворялись в полной мере, тогда как узники Подвала дрались за кофе, поэтому пили его в порядке очереди — календарь с именами висел на холодильнике. Рабочий день продолжался, однако доктор Бланк продолжал думать о неуловимой крысе. Он прошёлся по архиву и остановился у сервера №6 «Случаи, связанные с фауной», уселся за терминал и начал листать дела. Здесь были брамины-скалолазы, бессмертные собаки, ловившие пули с легкостью танков, разумные когти смерти и радскорпионы, говорящие молероты, но про крыс — ни слова. Их близкие родственники кротокрысы тоже не отличились ничем подозрительным. Однако кое-что не давало покоя. В первую очередь — как что-то могло попасть в герметичное помещение под землёй, откуда нет выхода на поверхность? Даже прокопать тоннель не выйдет, иначе бы Институт заполонили бы кротокрысы. Для подобных перемещений у сотрудников имелась технология телепортации. Доктор Бланк прогулялся до столовой, где набрал немного крекеров, и зашёл в Бюро Робоконтроля. Даже синт в охране после проверки карточки проводил его брезгливым взглядом, но ничего не сказал. Покрутившись в помещении, Бланк понял, почему Сокольский вдруг заинтересовался историей: планировки помещений в принципе не допускали захламления, а крысы любили укромные места. Прятаться было негде, разве что в закрытых отсеках — но тогда как они попадали внутрь? Бланк покрошил крекеры и раскидал их у самых перспективных мест — под терминалом у стены (словив недоумённый взгляд лаборанта), под столиком в рекреационной (побольше, чем их закуток в Подвале!), в коридоре. Перед появлением уборщика Бланк вернулся с проверкой и обнаружил отсутствие крекера везде, кроме зала с терминалами. Он не подозревал своих коллег в чистоплотности — без синтов они только задницы себе подтирали, да и то не факт. Значит, работал вредитель. После уборки Бланк вернулся с новыми крекерами, однако крысе хватило наглости заявиться до его ухода. Она выглядела неважно: серая шерсть стояла дыбом, обрубок хвоста почернел, будто его подпалили, уши тоже были порваны, но глаза-бусины внимательно изучали Бланка. У синтов последнего поколения было куда меньше осмысленности во взгляде. Он не шевелился, чтобы не напугать крысу, позволил ей доесть крекер, но та, на миг замерев и прислушавшись, вдруг исчезла в неяркой вспышке. Бланк разочарованно причмокнул, увидев приближающегося доктора Айо. — Что вы здесь делаете? — строго спросил он, глядя сверху вниз. — Насколько я понимаю, ваше место в Подвале, молодой человек. — Уже ухожу. Бланк улыбнулся, затолкал остатки крекеров в карман белого халата и, насвистывая, пошёл через лестницу — лифты его не интересовали, ведь крысы на них не ездили. Незаметно для прохожих он скидывал крошки на пол, прокладывая путь своему новому неуловимому другу.